Философия жизни шопенгауэра и ницше. А. Шопенгауэр и Ф. Ницше от классической философии к иррационализму и нигилизму
Основная особенность иррационализма XIX века заключается в критике разума, науки, логики, системности, поскольку рациональность и ее следствия разрушают саму вечно становящуюся и развивающуюся жизнь. Представители данного направления датский, мыслитель Серен Кьеркегор (1813-1855), немецкие философы Артур Шопенгауэр (1788-1860) и Фридрих Ницше (1844 1900) полагают, что центральной характеристиккой является нечто иррациональное, мистическое, непостижимое средствами науки и логики, необъяснимое и невыразимое в понятийном .
Причиной возникновения иррационализма является кризис немецкой трансцендентальной философии. Представители неклассического типа философии увидели у И. Канта и Г. Гегеля только чистую теорию и схоластический схематизм, которые не объясняют, а лишь упрощают и схематизируют противоречивую и таинственную жизнь. Поэтому центральная задача состоит в том, чтобы обнаружить за господством рациональности некую первичную иррациональную реальность («голодная воля» у А. Шопенгауэра, «абсурдная вера» в С. Кьеркегора, «воля к власти» у Ф. Ницше).
Как и остальные представители неклассической философии, Артур Шопенгауэр (1788-1860) утверждает, что основой чело века, его родовой сущностью является не разум, а некая слепая, бессознательная жизненная сила, неразумная . Разум в жизни человека играет второстепенную и зависимую от воли роль.
Критикуя немецкую классическую философию, А. Шопенгауэр , однако, использует основные идеи и достижения последней. Основная работа А. Шопенгауэра «Мир как воля и представление» (1816) была написана под непосредственным влиянием философии И. Канта. Точно так же, как И. Кант различает «явление» и непознаваемую «вещь в себе», А. Шопенгауэр рассматривает мир как представление («явление») и как волю («вещь в себе»). Мир, в котором живет человек, объявляется философом неподлинным миром представления. Здесь все является видимостью, миражом, покрывалом Майи. В этом мире практически невозможно провести различие между явью и сном, реальностью и видимостью. В мире как представлении нет места свободе, поскольку здесь, все подчинено власти разума, господству пространства и времени и закону причинности.
Подлинный смысл мира, полагает философ, скрыт и представляет из себя иррациональную волю. Воля - сердце мира, зерно всего существующего, она проявляет себя во всех предметах и явлениях. Воля не подчиняется силе разума, она безрассудна, вечна и бесконечна, абсолютно свободна. Основное свойство воли - Преодоление самой себя. Вечно «голодная» воля должна «пожирать» саму себя, потому что она представляет собой бесконечное стремление, вечное становление. Ее свойства - ненасытность, вечная неудовлетворенность достигнутым и бесконечное преодоление своих застывших, закостеневших форм. Высшим проявлением воли, по А. Шопенгауэру, оказывается человек, поэтому в его натуре также можно обнаружить вечное стремление к неизвестному, постоянные и борьбу с миром и самим собой, все это является постоянным источником бесконечных страданий человека. Человек, считает философ, обречен на страдания, избавление от них невозможно. Будучи большим поклонником философии , А. Шопенгауэр предлагает избавиться от неизбежных человеческих страданий путем отрицания самой жизни, источником которой и является воля (причина всех страданий). Идеал и образец для А. Шопенгауэра - аскетизм христианских подвижников и достижение буддийской нирваны: человек остается жить, но жизнь для него ничего не значит.
Для Серена Кьеркегора (1813-1855), которого часто называют идейным предтечей философии экзистенциализма, проблема человеческой , ее неповторимости и уникальности, ее трагической судьбы становится важнейшей темой всей философии.
Главное в человеке, полагает С. Кьеркегор, не разум, а мистическая иррациональная загадка, которую философ называет экзистенцией (от лат. - существование). Разум и экзистенция - противоположные вещи. Если Декарт говорите «я мыслю, следовательно, существую», то С. Кьеркегор заявляет: «чем менее я мыслю, тем более я существую», показывая, тем самым, что разум в раскрытии тайны экзистенции оказывается совершенно беспомощен.
Экзистенция - это глубинная мистическая сущность человека, его ядро, тайна, которую нельзя описать или рационально определить в понятиях. Никакие научные или рациональные методы не годятся для познания человека. Проникнуть в сущность человеческого существования, обнаружить смысл своей жизни человек может только в определенных переломных ситуациях жизненно важного выбора, в так называемых экзистенциальных ситуациях, когда обнаруживается смысл человеческой жизни. «Встреча» с собственным существованием происходит не в отвлеченных мыслях, а в трудности, риске и выборе «или-или». Пытаясь раскрыть сущность экзистенции и обнаружить смысл человеческой жизни, С. Кьеркегор в своей работе «Стадии на жизненном пути» рассматривает различные стадии человеческого существования.
На эстетической стадии (символ - Дон Жуан) человек обращен к внешнему миру, погружен в жизнь . Ценности этой стадии - , здоровье, красота. Человек стремится узнать и испытать все виды наслаждения: от самого низменного, физического до самого высшего интеллектуального. Это позиция гедонизма (жизнь - это наслаждение). Но чем больше человек предается наслаждениям, тем сильнее становятся его неудовлетворенность и разочарования. Человеком овладевает скука, которая приводит его на грань отчаяния. Человек осознает неистинность своего образа жизни и необходимость выбрать более высокую стадию.
На этической стадии (символ - ) господствует чувство долга. Человек добровольно подчиняется нравственному закону. Недостатком этой позиции, считает Кьеркегор, является подчинение человека всеобщему закону, то есть чему-то внешнему по отношению к собственной экзистенции. Получается, что человек и на этой стадии не может быть в подлинном смысле самим собой.
Только на религиозной стадии (символ - Авраам), когда разум не может спасти человека и помочь ему, человек оказывается наедине с самим собой и подлинным абсолютом. Спасти человека может только абсурдная вера. С. Кьеркегор полагает, что смысл человеческого существования раскрывается только через экзистенциальный страх, через отчаяние, связанное с отказом от разума. Страх, как огонь, сжигает все мосты, все иллюзии и раскрывает подлинную сущность человека и смысл его существования. Как бы «выворачивая наизнанку» Г. Гегеля Кьеркегор полагает, что постижение смысла человеческого существования, раскрытие тайны экзистенции и соединение с миром трансцендентного осуществляется мгновенно в результате иррационального скачка.
Критика рационализма предшествующей классической философии наблюдается и в философии Фридриха Ницше (1844- 1900), в творчестве которого выделяют три этапа:
1. «Романтический» период (1871-1876 гг.). Основные работы данного периода: «Рождение трагедии из духа музыки», «Несвоевременные размышления». Это период романтизма, увлечения классической античной литературой, музыкой Р. Вагнера, философией А. Шопенгауэра.
2. «Позитивистский» период (1876-1877 гг.). Основные работы: «Человеческое, слишком человеческое», «Пестрые мнения и изречения», «Странник и его тень». Для данного периода характерно увлечение Ницше естественными науками, особенно биологией и теорией Чарльза Дарвина.
3. «Разрушительный» период (1877-1889). Основные работы: «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «К генеалогии морали». На данном этапе были сформулированы и раскрыты основные рубрики философии Ницше: «воля к власти», печное возвращение одного и того же, переоценка всех ценностей, европейский нигилизм, идея сверхчеловека.
В своей ранней работе «Рождение трагедии из духа музыки», посвященной анализу древнегреческой культуры, Ф. Ницше выделяет два онтологических начала, пронизывающих греческую музыку, трагедию, философию и всю культуру в целом.
Дионисическое начало - начало иррациональное, чрезмерное, волевое Ницше характеризует его как парящее, танцующее, творческое, созидающее. Это начало всеобщности и единения. Аполлоническое - начало разума и гармонии, симметрии и меры; начало систематическое, понятийное, научное, теоретическое. Ф. Ницше полагает, что в начале развития в греческой трагедии, например, у Эсхила, преобладает дионисическое хоровое начало; гармоническое единство дионисического и аполлонического начал обнаруживается в трагедиях Софокла, где партии хора и героев практически равны; а в дальнейшем постепенно на первый план начинает выходить уже аполлоническое начало, в частности у Еврипида. В середине V века до н.э. аполлоническое начало превращается в чисто теоретическое сократическое начало, выхолощенное, безжизненное и мертвое. Самого Сократа Ф. Ницше считал «убийцей» и культуры и первым по духу западноевропейцем.
Рассматривая европейскую культуру как логическое продолжение античной, Ф. Ницше делает вывод, что современная Европа находится в состоянии глубочайшего кризиса, поскольку в ее духовной жизни преобладает именно сократическое начало которое полностью убило все живое и созидающее (дионисическое). Выход Ф. Ницше видит в возращении утерянного «чувства жизни», творческого дионисического начала, в возрождении античных идеалов мужества и духовной силы.
В «поздней» философии Ф. Ницше
можно выделить несколько ведущих тем:
1. Ницше выступает с критикой платоновского и кантовского дуализма и рассматривает мир как изначальную нерасчленимую, целостность, в основе которой лежит вечно подвижная становящаяся Жизнь, точнее, воля к жизни, «воля к власти» «Воля к власти» - фундаментальная характеристика мира и всего существующего. Естественный отбор и борьба за существование в животном мире, любовь, красота, религия, мораль, литература познание и т.д. - все есть проявление «воли к власти». Подавить ее, как призывает, например, и , а также философия А. Шопенгауэра, которой сам Ф. Ницше увлекался в юности значить - убить саму жизнь.
2. Еще одной характеристикой мира является «вечное возвращение», его вечное движение, становление, развитие. Согласно Ф. Ницше «воля к власти» в своем развитии проходит ограниченное количество форм, поэтому бесконечного прогрессивного развития нет и быть не может. Рано или поздно воля будет вынуждена повторять свои модификации. Поэтому мир развивается по спирали, проходит в своем развитии одни и теже состояния просто на ином уровне. Отсюда возникает идея о «вечном возвращении одного и того же». Все идет, все возвращается; вечно катится колесо бытия. Все умирает и все расцветает вновь. «Кругло колесо вечности», - отмечает Ф. Ницше.
3. Европейская культура находится в состоянии кризиса, разрушения, деградации и умирания. Причина, помнению Ф. Ницше, заключается в господстве в европейской культуре «морали рабов», то есть ценностей слабых, каковыми являются христианские ценности. Зародившись в среде рабов, христианская религия и мораль призывают к смирению, покорности, слабости, терпению, непротивлению злу. Это состояние декаданса современной европейской культуры Ф. Ницше называет «европейским нигилизмом». Обращаясь к понятию нигилизма, Ф. Ницше отмечает, что в каждую историческую эпоху в центр мира выдвигается та или иная часть сущего («высшая ценность»), которая рассматривается как вечная, абсолютная, неизменная. Однако с течением времени данная высшая ценность (например, Бог в средневековье) низвергается, а ее место занимает другое сущее (человек в эпоху Возрождения). Таким образом, никаких абсолютных ценностей, как пологала предшествующая метафизическая философия, не существует, все они носят относительный временный характер.
4. Шанс на спасение для европейской цивилизации Ф. Ницше видит в «переоценке всех ценностей» и возвращении религии и «морали господ», аристократов духа, с их ценностями суровой мужественности, благородства духа.
5. Установить эти новые ценности способен не изнеженный и слабый европейский человек, а новый тип человека - сверхчеловек. Анализируя в работе «Так говорил Заратустра» человеческий дух, Ницше выделяет три «превращения» духа:
- Верблюд - стадное жвачное животное. Это смиренное, покорное существо, которое всю жизнь несет груз бесконечных проблем. Верблюд не способен на творчество и свободное , выражает только ценности массы, толпы. Верблюд создает себе подобных покорных рабов. Девиз верблюда: «ты должен».
- Лев - разрушитель старых традиционных ценностей рабов. Лев - революционер, борец за свободу, но он нигилист, поскольку он не предлагает ничего взамен. Лев только разрушает, но не созидает новые ценности. Девиз льва: «Я хочу».
- Ребенок - подлинный сверхчеловек. Дитя творит мир легко, играючи. Ребенок наивен и невинен, он свободен от груза рабских ценностей и от разрушительной злобы льва. Он творец новых жизнеутверждающих ценностей.
Образование
О влиянии Шопенгауэра на Ницше хорошо известно. И речь идет не просто о воздействии, которое протекало на бессознательном уровне.Мы имеем в виду сознательный выбор своего учителя и воспитателя со стороны Ницше. Concepture публикует статью о связи двух немецких философов.
За что Ницше любил Шопенгауэра?
У Ницше есть целая работа, посвященная Шопенгауэру - «Шопенгауэр как воспитатель». Страницы, полные почтения и признательности, посвящены усатым сифилитиком мыслителю похожему на старую обезьяну.
Среди основных черт таланта и стиля, которые привлекли Ницше к книгам Шопенгаэра и сделали его одиним из самых преданных его поклонников, сам Ницше выделяет, во первых,
отсутствие у Шопенгауэра желания казаться, выдавать себя за того, кем он не является. Шопенгауэр пишет только для себя, более того во всем своем творчестве он руководствуется принципом «не обманывай никого, и даже самого себя!». Разумеется, что правдорубу Ницше весьма импонировала эта особенность писательской манеры ворчливого старца. Его подкупала честная, грубоватая, добродушная стилистика, далекая от какого бы то ни было кокетства и заигрывания с читателем. Из этого вовсе не следует, что Шопенгауэр примитивный, простодушный рассказчик. Он умеет говорить глубокомысленные вещи просто, захватывающие - без риторики, строго-научные вещи - без педантизма так, что они не лишаются смысла, не профанируются, как это, к сожалению, часто бывает в случае популярного изложения.
Вторая черта, привлекавшая Ницше в книгах Шопенгауэра, была неподдельная веселость автора, сумевшего самолично победить отчаяние жизни, и потому способного, даже в самых трудных, безнадежных вопросах жизни, сохранять бодрое расположение духа. Касательно этой черты Ницше пишет так: «Могучее самочувствие говорящего овладевает нами с первых звуков его (т. е. Шопенгауэра) голоса; мы как будто входим в горный лес, мы дышим глубоко, и снова, наконец, чувствуем себя хорошо.
Здесь мы ощущаем всюду одинаковую укрепляющую атмосферу; здесь есть какая-то неподражаемая свобода и естественность, как бывает у людей, которые сознают себя господами своего внутреннего дома и притом весьма богатого дома; в противоположность писателям, которые сами больше всего удивляются тому, что они случайно оказались умными, и стиль которых приобретает в силу этого какой-то неспокойный и неестественный характер».
Таким образом, Ницше ценил Щопенгауэра за честность и веселость. Не правда ли довольно странные характеристики, если учитывать, что мы говорим о самом знаменитом европейском пессимисте?
Пессимизм - это не депрессия
Наше замешательство пройдет, как только мы точно определим содержание понятия «пессимизм», проследим традицию его употребления в философском тезаурусе, и, наконец, уясним, какое значение вкладывал в это слово сам «Ницше».
Прежде всего следует понять, что между пессимизмом и депрессией нет ничего общего. Депрессия - это подавленное эмоциональное состояние, негативно окрашенное психологическое самочувствие. Пессимизм же - это мировоззренческая, то есть, умозрительная категория, которая к чувствам и эмоциям имеет весьма и весьма опосредованное отношение. Деприссивный человек чувствует себя плохо и от этого ему кажется, что вокруг все ужасно. Пессимист видит, (несмотря, может быть, на свое прекрасное самочувствие), что вокруг все ужасно и пытается понять причины этого.
Таким образом, мы приходим к заключению, что пессимизм Шопенгауэра имеет онтологический, а не психологический характер. Он закономерным образом вытекает из системы мироздания, которую строит Шопенгауэр. Подробно с этой системой можно ознакомиться, прочитав книгу «Мир как воля и представление». Бегло с этой системой можно ознакомится, прочитав статью «О ничтожестве и горестях жизни».
Ницше и пессимизм
Поскольку Ницше всю жизнь с отвращением относился к тем, кто пытается подменить действительное положение вещей какими-то иллюзорными объяснениями (будь то рационализаторские спекулятивные системы или утешающие моральные доктрины), в пессимизме Шопенгауэра он разглядел добросоветную попытку понять бытие таким, какое оно есть. Без какого бы то ни было сглаживания или причесывания для столь тонко душевно организованной и чувствительной натуры как человек.
Ницше жил в эпоху начала распада классических культурных иерархий, в эпоху распространившихся в этой связи нигилизма и декаданса. Однако в этом он видел лишь проявление слабости человеческого духа, который после стольких лет пребывания в метафизических иллюзиях, оказался не способным принять правду о себе, мире и своем положении в нем.
Ницше призывал к переоценке ценностей. И эта переоценка состояла в том, что отныне основой культуры и деятельности отдельного индивидуума, нужно избрать не трансцендентные призраки, а вполне конкретные, телесные, здесь-и-сейчас зримые и осязаемые вещи, такие как воля, инстинкт, могущество, сила. Напомним, что идеалом Ницше был Сверхчеловек, сущность которого как раз и состояла в том, что он был способен не терять жизнелюбивого и жизнеутверждающего настроения даже в самой неутешительной ситуации.
Но здесь то и начинаются расхождения между философией Шопенгауэра и ее трактовкой в ницшеанском изводе.
Резиньяция и Воля-к-Власти
Вполне соглашаясь с выводами Шопенгауэра о положении человека в мире, Ницше считал, что дальнейшим шагом, который должен совершить каждый, кто осознал это положение, будет приятие этого мира вопреки очевидному безразличию, которое мир проявляет к человеку. Жизнь лишена смысла, но это не повод предаваться тоске. Не надо выдумывать спасительные иллюзии и утешать себя вымыслами о лучшей участи. Лучше предаться блаженству самозабвения и экстатического восторга, раствориться в шуме жизни, отбросив всякие сомнения.
Однако сам Шопенгауэр делал диаметрально противоположные выводы из своей философии. Единственным разумным, что остается делать человеку, полностью осознавшему неутешительное положение дел, по Шопенгауэру, это уничтожение всякой воли к жизни. Здесь под «волей к жизни» можно понимать любовь к жизни, желание жить, очарование жизнью, придание жизни статуса приоритетной ценности и т. д.
Умный человек - считает Шопенгауэр - в полной мере дает себе отчет в тщетности и соответственно бессмысленности любых жизненных феноменов. Поскольку они скоротечны и преходящи, они не могут служить подлинным вечным основанием для нашей воли, которая единственно составляет наше истинное существо. Интеллект нам на то и дан - полагает Шопенгауэр - чтобы гасить волю к жизни, убивать всякое стремление радоваться ей и продлевать ее. Разумный человек равнодушен к жизни, ибо он понимает, что она есть лишь явление, а не сущность. В этом отношении воззрения Шопенгауэра почти тождественны буддийским представлениям о жизни как страдании и нирване как высшей цели всякого разумного существа.
Как мы видим, Шопенгауэр весьма далек от жизнеутверждающего пафоса Ницше, который поет дифирамбы инстинкту и силе. Если Ницше понимает разум только как инструмент для апологии жизни, орудие для ее утверждения и улучшения, то у Шопенгауэра разум и жизнь противостоят друг другу, как истина и ложь. Разум понимается Шопенгауэром как то, что возвышается над слепой волей (коей является жизнь); как то, что видит ее временную преходящую суть, и потому способное отрицать и отвергать ее.
Шопенгауэр призывал отказаться от мелких эгоистических прихотей и страстей. Ницше расценил это как призыв к расчищению души для более славных подвигов и более великих деяний. Так, в частности, он пишет: «Шопенгауэр учит нас различать между действительными и мнимыми средствами к человеческому счастью; он показывает, что ни богатство, ни почет, ни ученость не могут вывести личность из ее глубокого недовольства ничтожеством ее бытия, что стремление к этим благам приобретает лишь смысл в соединении с высокой и озаряющей общей целью - с влечением к могуществу, способному помочь нашей Physis и немного исправить ее неразумность и неловкость».
Но Шопенгауэр учит совсем не этому. Для него нет принципиальной разницы между желаниями Васи Пупкина и Александра Македонского (разница только в масштабе, но не в сущности). Шопенгауэр призывал к освобождению от каких бы то ни было желаний и страстей, будь они малыми или великими.
В этой ошибочной интерпретации, произведенной Ницше, прослеживается одна закономерность, присущая всем великим умам, а именно - не считаться с объективными фактами, а использовать их для достижения собственных целей, подобно тому как разные художники, используя один материал, создают различные произведения. Видел ли хоть один литературовед в творчестве Достоевского предпосылки специальной теории относительности? Вряд ли. А вот Эйнштейн увидел.
Одним из самых ярких представителей иррационализма является А. Шопенгауэр (1788 – 1860). Свой основной труд – книгу «Мир как воля и представление» – Шопенгауэр написал, когда ему ещё не было 30-ти лет!
[Строго говоря, философские взгляды Шопенгауэра и Ницше можно обозначить термином волюнтаризм . Для них обоих воля была высшим принципом бытия и познания.]
Шопенгауэр утверждает: мир есть воля в себе. Эта воля – единственная реальность. Она проявляется во всём течении событий Вселенной: мир – только зеркало этого воления; мир – это представление для меня. Есть только одна истина, значимая для любого живого мыслящего существа, пишет Шопенгауэр в книге «Мир как воля и представление». И она в том, что «нет ни солнца, ни земли, а есть лишь глаз, который видит, рука, чувствующая тепло земли», окружающий мир есть только в представлении, т. е. всегда и только в связи с другим бытием – воспринимающим. «Всё что ни есть в познании, и самый мир – объект в отношении к субъекту, лишь для субъекта он и существует. Мир есть моё представление».
Воля слепа, свободна, бесцельна и иррациональна. Вечно ненасытная неудовлетворённость толкает природные силы (вегетативную, животную и человеческую) на непрерывную борьбу за право доминировать одна над другой. Эта изматывающая борьба научает человека порабощать природу и себе подобных, культивируя всё более жестокие формы эгоизма.
А. Шопенгауэр нашел у человека единственный инстинкт - инстинкт подбора полового партнёра (не тождественен «половому инстинкту»). Именно потому, что через наше влечение волит род, волит ещё не родившееся поколение, наш выбор слишком часто бывает таким нелепым и так часто любовь, основывавшаяся, как старались убедить себя брачующиеся, на нравственной близости и духовном родстве, вскоре после своего осуществления оставляет навеки (во времена Шопенгауэра это было ещё навеки) скованными общей цепью не просто чужих и безразличных, но глубоко антипатичных друг другу людей. В самом деле, действие этой силы в людях более всего напоминает инстинкт, но и ей человек вполне способен противостоять (А. Шопенгауэр. «Мир как воля и представление», т. 2 , гл. 44 «Метафизика половой любви»).
Суть мира – ненасытная воля; суть воли – конфликт, боль и мучения. Чем изощрённее познание, тем сильнее страдания; чем человек умнее, тем невыносимее мучения. Гений страдает больше всего. Воля – непрерывное напряжение, ибо действие начинается с чувства лишённости чего-то, неудовлетворённости собственным состоянием. Но любое удовлетворение недолговечно, и в этом – зародыш нового страдания. Нет ни меры, ни конца мучениям. У человека есть только один выход – погасить в себе волю к жизни.
Другой немецкий философ Ф. Ницше (1844 – 1900) излагал свои идеи в виде фрагментов и афоризмов. По его мнению, в основе всего сущего – воля к власти; слепая и безотчётная, она утверждает в мире власть сильных над слабыми, – это и есть естественный порядок вещей. Противится такой власти и тщетно и противоестественно.
Этика Ницше глубоко индивидуалистична. Мораль – это механизм господства над себе подобными. Мораль, проповедующая добродетель, долг, бескорыстие, самопожертвование, покорность и смирение – это мораль рабов. Рассуждая о необходимости выработки новой морали, Ницше отводил себе весьма «скромное» место в этом процессе: зачинателя переоценки ценностей.
Ницше также считают одним из представителей философии жизни. Одним из последователей этого направления был А. Бергсон (1859 – 1941). Он полагал, что мир – это непрерывный творческий процесс эволюции новых форм и состояний. Философ проводит аналогию между эволюцией и сознанием. Оба явления исключают повторяемость, обратимость («в одну реку нельзя войти дважды!»). Анализируя понятие «время», Бергсон пришел к выводу, что реальное время – длительность – это жизненный поток, континуум (непрерывность), постоянное творческое становление. Его можно представить в виде клубка. «Жизнь» есть некая единая реальность, протяжённость и мышление – свойства такой «жизни» (в данном случае Бергсон спорил с Декартом). Постичь сущность жизни можно только при помощи интуиции. Учение Бергсона получило название «интуитивизма».
Вопросы для самоконтроля:
1. Какие новые направления возникли в зарубежной философии второй половины XIX - начала ХХ в.?
2. Чем неклассическая философия отличается от классической?
3. Можно ли философское учение А. Шопенгауэра назвать волюнтаризмом? Почему?
4. Что лежит в основе всего сущего в учении Ф. Ницше?
5. Каким видел мир французский философии А. Бергсон?
Выводы по теме
Занятие 2 (2 часа).
Тема: Психоанализ и экзистенциализм.
Мотивация: пробудить интерес к самым известным направлениям в зарубежной философии первой половины ХХ в..
Цель занятия : познакомить обучающихся с основными положениями психоанализа и экзистенциализма.
Задачи : 1. Дать представление о психоанализе.
2. Показать основные проблемы философии экзистенциализма.
План
1. Работа с понятиями.
2. Психоанализ З. Фрейда.
3. Экзистенциализм (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр, А. Камю).
I. Вводная часть занятия.
1. Организация занятия.
2. Определение темы, мотивации, задач занятия.
II. Основная часть занятия.
3. Рассмотреть основные вопросы семинарского занятия.
- Работа с понятиями .
Психоанализ - 1) учение о роли бессознательного в жизни человека и развитии человечества;
2) разработанный Фрейдом в конце XIX- начале XX в метод лечения психических
заболеваний.
Бессознательное - 1) Совокупность психических процессов, операций и состояний, не представленных в сознании субъекта;
2) у Фрейда : могущественная, иррациональная сила, антагонистичная деятельности сознания.
Либидо - 1) понятие для обозначения сексуального желания;
2) у Фрейда : энергия влечений, относящихся ко всему тому, что охватывается словом «любовь»: половая любовь, себялюбие, любовь к родителям, детям и т.д. Синоним: Эрос - влечение к жизни.
Сублимация - у Фрейда: процесс переориентации либидо на иную цель, далёкую от сексуального удовлетворения, и преобразование энергии инстинктов в социально приемлемую, нравственно одобряемую деятельность.
Комплекс - совокупность аффективно заряженных мыслей, интересов и установок личности, воздействие которых на психическую жизнь индивида как правило бессознательна.
Эдипов комплекс - совокупность психических процессов, которые формируются у мальчика в результате вытеснения (в бессознательное) в раннем детстве влечения к матери и соответственно враждебности к отцу, как к «сопернику».
Экзистенциализм - философское течение, выдвигающее на передний план абсолютную уникальность человеческого бытия, не допускающую выражения на языке понятий.
Свобода - способность человека мыслить и действовать независимо от внешних обстоятельств.
Психоанализ З. Фрейда.
Человечеству в его истории пришлось переболеть тремя болезнями, поражавшими его самолюбие: первая рана была нанесена Коперником, показавшим, что наша Земля не есть центр мироздания; вторая – Ч. Дарвином, доказавшим, что человек происходит из животного царства; и, наконец, третья, и самая чувствительная рана была нанесена психоанализом, который указал сознанию, «что оно не является даже хозяином в своём доме, а вынуждено довольствоваться жалкими сведениями о том, что происходит в его душевной жизни бессознательно». [См. Фрейд З. «Введение в психоанализ. Лекции». – М., 1989.– С. 181]
Необходимо подчеркнуть важность аккуратного обращения с терминологией: основатель психоанализа З. Фрейд заимствовал понятия и идеи в психологии, психиатрии, антропологии, философии и наполнял их новым содержанием, давал свою интерпретацию (толкование).
Итак, в центре внимания австрийского психиатра и философа З. Фрейда (1856 – 1939) находится бессознательное. Впрочем, для Фрейда бессознательное – это могущественная иррациональная сила, антагонистичная деятельности сознания. Фрейд считал, что большая часть психических процессов человека протекают на уровне подсознания, что человек находится в постоянном стремлении к удовлетворению своих влечений, желаний, а общество составляет враждебное окружение, стремящееся ограничить или полностью лишить человека удовлетворения его страстей.
Конфликт между человеком и обществом (точнее, его социокультурными нормами и запретами) происходит внутри самой личности. Фрейд выделил три составных части личности: «Оно», «Я» и «Сверх-Я».
«Оно», бессознательное – источник инстинктов, желаний, влечений и побуждений человека; подчиняется принципу наслаждения. «Оно» лишено сомнений, противоречий и отрицаний. Все инстинкты и связанные с ними влечения Фрейд разбил на две группы:
а) Эрос – половые инстинкты, инстинкты жизни, всё то что охватывается словом «любовь» (синоним либидо);
б) Танатос – инстинкты смерти, агрессии, разрушения.
«Оно» проявляет себя в снах, описках, оговорках и проч. «Оно» дано человеку с рождения.
«Сверх-Я» – внутриличностная совесть, инстанция, олицетворяющая собой установки общества; выполняет функцию цензора желаний и побуждений. «Сверх-Я» формируется в процессе социализации, когда внешние по отношению к индивиду нормы и ценности общества становятся для него внутренними убеждениями (этот процесс психологи называют интериоризацией). Маленькие дети аморальны. Под влиянием агентов социализации (в первую очередь родителей) они начинают стыдиться своих поступков и желаний, последние подвергаются цензуре «Сверх-Я». Многое, что не нравится этому «Сверх-Я», вытесняется в бессознательное. Так формируются комплексы и неврозы.
Комплекс – совокупность аффективно заряженных мыслей, интересов и установок личности, воздействие которых на психическую жизнь индивида, как правило, бессознательно.
Эдиповкомплекс формируется в детстве и проявляется у мальчиков в бунте против отца и привязанности к матери, у девочек – наоборот, в бунте против матери и привязанности к отцу.
Невроз – психически обусловленное расстройство, симптомы которого выражают в символической форме породивший его душевный конфликт (конфликт влечений), в частности, сексуальных влечений и влечений «Я». Фрейд считал, что в основе неврозов лежат сексуальные дефекты.
«Я» – личность, сознание – выполняет роль посредника между бессознательным и внешним миром; здесь действует принцип реальности (т. е. осознание требований внешнего мира). «Я» стремится сделать «Оно» приемлемым для мира, а также привести мир в соответствии с влечениями «Оно». По отношению к бессознательному «Я» подобно всаднику, который должен обуздать превосходящую силу лошади, опираясь на заимствованные из внешнего мира силы.
Мы видим, что конфликт между «Я» и «Оно» это не что иное, как конфликт между человеком и культурой. По мнению З. Фрейда, культура – необходимость человеческого сообщества, она бесконечно важна, но возможна только как строгое отречение от инстинктов и сублимация их. Когда это отречение становится велико, появляется «недовольство культурой»; инстинкты вырываются наружу и уничтожают всё, что культура успела возвести. Разработанный Фрейдом метод психоанализа был призван разрешить этот внутриличностный конфликт и ослабить напряжённость между «Я» и «Оно».
Философы, творчество которых можно отнести к классической философской традиции исходили из того, что природа, история, человеческая деятельность движимы внутренне присущей им разумностью. Как правило, с верой в «победное шествие» некоего внеиндивидуального, божественного разума в классической философской традиции была тесно связана вера в силу, мощь человеческого разума. Даже те из философов, кто подобно Д. Юму или И. Канту не питал завышенных рационалистических надежд, всё же глубоко верили в науку, в силу человеческой мысли. До середины идейные движения отличавшиеся от рационализма не определяли развития философии. В Новое время даже скептицизм сохранял веру в науку. Со середины XIX века критика классической мысли стала составной частью развития философской культуры. Вероятно, состояние духовного кризиса западной цивилизации послужило причиной для начала процесса переоценки ценностей и дало импульс развитию такого философского течения, как иррационализм. Термин «иррационализм» следует отличать от термина «нерационализм». Последний означает не отрицающие разумности эмпиризм или сенсуализм. Иррационализм (от лат. неразумный, бессознательный) обозначает течения в философии, которые, в противоположность рационализму, ограничивают или отрицают возможности разума в процессе познания и делают основой миропонимания нечто недоступное разуму или иноприродное ему, утверждая алогичный, иррациональный характер самого бытия. В иррационалистической философии на первый план выдвигаются те или иные внерациональные аспекты духовной жизни человека, например, воля или интуиция. Если в самом общем смысле иррационалистические тенденции прослеживаются на протяжении всей истории философии, то в более узком смысле термин «иррационализм» относят к тем течениям философии, которые складывались в противопоставлении себя рационализму Нового времени. Таковы, например, философия «чувства и веры» Якоби (Фридрих Генрих), «философия откровения» позднего Шеллинга (Фридрих Вильгельм Йозеф), волюнтаризм Шопенгауэра (Артур) и учение Кьеркегора (Сёрен). Представителями иррационализма в середине XIX века были Ницше (Фридрих) и Гартман (Эдуард), в конце XIX начале XX века Дильтей (Вильгельм), Бергсон (Анри), Фрейд (Зигмунд).
Не верно будет сказать, что неклассическая традиция пришла на смену классической. Неклассической – постоянно противостояла и противостоит мощное идейное движение, направленное на защиту и развитие классической традиции.
Артур Шопенгауэр
Выдающимся представителем иррационализма был немецкий философ Артур Шопенгауэр (1788-1860). Обучался в Гёттингенском и Берлинском университетах, сначала медицине, затем философии.
На становление философии Шопенгауэра преимущественное влияние оказали три философские традиции: древнеиндийская, платоновская и кантовская. Последняя может быть отправной точкой для понимания сути философии Шопенгауэра.
Владимир Сергеевич Соловьёв в работе «Кризис западной философии (против позитивистов)» воспроизводит логику размышлений Шопенгауэра следующим образом. Исходя из гносеологии Канта, мир дан нам только в явлениях, т.е. феноменально. Феноменальность – это как некий покров, скрывающий истинный мир «вещей в себе». Этот обманчивый покров может быть снят во внутреннем опыте (т.е. «добраться» до мира «вещей в себе» можно путём интроспекции). Сознавая себя самого, свои внутренние состояния, своё мышление и хотение, я не отношусь здесь к какому-нибудь внешнему и потому непознаваемому в своей сущности предмету. Очевидно, что моя мысль или действие моей воли не существует вне моего сознания о них, отдельно от него. Т.е. я сознаю мои внутренние состояния такими как они есть. Т.о. во внутреннем опыте мы имеем уже не представляемое, а действительность.
Итак, в своём внутреннем опыте мы сознаём себя как действующих и как познающих. Общее начало всякого действия есть хотение, общее начало всякого познания есть представление. Спрашивается какой из этих двух элементов есть первичный? Так как представление есть отношение к другому и потому предполагает другое, воля же, хотя и имеет отношение к другому как своему предмету, но сама не есть отношение, но как действие от себя и потому самоутверждение, по природе своей самобытна, то необходимо признать волю первоначалом. Итак, в нашей воле мы находим непосредственнейшее доступное нам проявление сущего в себе, самобытной действительности. (Т.е. наименьшим образом связана с феноменальным (неистинным) миром ВОЛЯ и именно, она и есть «вещь в себе» - поэтому объективный мир не физический (физический – феноменальный), а волевой («вселенский океан воли»))
По Шопенгауэру, всё телесное (материальное) есть продукт самосозерцания потустороннего бытия.
Наиболее известное (основное) произведение А. Шопенгауэра «Мир как воля и представление». Это название передаёт суть философии Шопенгауэра: всё, что есть – это потусторонняя сущность, которую Шопенгауэр называет Мировой волей. Последняя не доступна чувственному и понятийному познанию (а доступна лишь интуитивной догадке). Мировая воля есть единственная (кроме неё ничего нет), но в мире своих явлений (представлений) она выступает в виде беспредельного многообразия. Мир – это и есть представления Мировой воли. Продуктом данной потусторонней сущности являются все предметы и явления (камни, планеты и т.д. – до бесконечности) - они представляются Мировой воле. (Аналогию можно провести со сном или грёзами: представьте… есть только один спящий человек и кроме него больше ничего и никого нет; тогда можно сказать, что есть собственно сам этот человек (тело) и есть его сон (течение образов его сна) – аналогично - есть Мировая воля и всё (весь мир), что ей снится). Мир природных явлений рассматривается Шопенгауэром как своего рода мираж, майя (покров иллюзии в древнеиндийской мифологии). Не кажимость – только движения человеческой воли. Нельзя считать иллюзорным и существование самих человеческих «я», которые сводимы к этим волевым импульсам. Вопрос о том, как соотносится воля людей с их телами, как правило, решается Шопенгауэром так: тело человека – это лишь его собственное представление. Тело есть воля, ставшая ощутимой и видимой.
Мировая воля – это безличный сверхъобъект, совпадающий со свободой, как антиморальным полным произвоом. Мировая воля – это мощь, хотение в своём чистом виде, движимое желанием быть, желанием самореализации; она есть и движима «волей к жизни». Однако в своей самореализации Мировая воля разрушает, разделяет себя. Ей (Мировой воле) присуща постоянная неудовлетворённость (она есть хотение, т.е. постоянная неудовлетворённость), она как бы вечно «голодна», в ней коренится нечто ущербное, негативное. Явления воли отравляют друг другу существование, друг с другом борются – через их посредство Мировая воля находится в состоянии борьбы сама с собой. Мировая воля реализуясь в своих проявлениях всё более и более страдает. Чем более совершенный и сознательный уровень обнаружений Мировой воли достигается, тем более жестокий для неё самой и притом морально отрицательный характер они приобретают. Чем более развиты в интеллектуальном и эмоциональном отношении люди, тем сильнее их нравственные коллизии и страдания. Социальная жизнь проникнута скудоумием и пошлостью, завистью и лицемерием. Нравственного прогресса нет, считает Шопенгауэр. Забота о ближних и борьба за счастье угнетённых то и дело оказывается на поверку искательством собственной выгоды, патриотизм – маской своекорыстия. Шопенгауэр повторяет слова римского драматурга Плавта – «Человек человеку – волк». Шопенгауэр отрицал возможность существенного улучшения жизни людей. Философию Шопенгауэра называют философией «вселенского пессимизма». Пессимизм философа логичен – миром «управляет» неразумная Мировая воля и поэтому ожидать от мира представлений (грёз, снов) Мировой воли разумности вряд ли разумно. По Шопенгауэру, Мировая воля нелепа и ведёт себя совершенно абсурдным образом. Мировую волю не интересует ни прошлое, ни будущее. А происходящие во времени и пространстве события истории лишены связи и значения. Поток событий во времени – это пёстрая смена одних случайных происшествий другими, подобная вереницам облаков на небе в ветренную погоду. В истории нет закономерности, всё диктуется случайностями. Человек живёт в абсурдном и злом мире, в котором всё (все проявления мировой воли) борются друг с другом за существование. Сам человек есть плод этой борьбы: в ходе борьбы за существование у некоторых проявлений Мировой воли появляется сознание. Сознание человека, по Шопенгауэру, предназначено не для познания, а является орудием выживания в борьбе с иными проявлениями Мировой воли (подобно клыкам и когтям хищников).
Итак, у человека появляется сознание, но поскольку человек есть в своей основе сумма волевых импульсов (сгусток воли), постольку посредством сознания человека сама Мировая воля получает возможность осознанно посмотреть на ужасный мир, который она бессознательно породила.
Согасно Шопенгауэру, Мировая воля изначально виновна. Всё дело Мировой воли само по себе есть преступление, хотя преступник и неразумен. Преступник должен быть наказан, а это значит, что ему надлежит наказать самого себя. Мировая воля, вследствие её изначальной преступности, погрязла во зле, и ей остаётся проявить некую хитрость в отношении себя, чтобы освободиться от зла и связанных с ним страданий. Освобождение должно быть достигнуто самоубийством Мировой воли. Привести в исполнение приговор над Мировой волей могут только люди, как составные звенья мира явлений. Философ мировой скорби считает, что людям надлежит направить присущую им жизненную энергию против самой этой энергии, а через посредство этого и против её источника – Мировой воли. Для этого надо пройти по двум следующим друг за другом ступеням самоуничтожения Мировой воли. Первая из этих ступеней – эстетическое созерцание, вторая – моральное самосовершенствование. На самом верху второй ступени намечается переход в состояние, близкое к религиозному самоотречению.
Как считает Шопенгауэр, наивысшая цель искусства состоит в освобождении души от вызываемых эгоистическими страстями страданий, в обретении духовного успокоения. Это близко к идеалу так называемой «атараксии» (греч. - невозмутимость, понятие древнегреческой этики о душевном покое как высшей ценности) древних греков. Здесь намечается атараксия в её скептическом варианте, который совпадает с установкой на полное безразличие к жизненым благам и невзгодам. (К сказанному эстетика Шопенгауэра не сводится. Искусство, согласно воззрениям нечто большее чем освобождение от страданий через достижение отрешённого состояния, искусство должно и утешать, т.е. исполнять ту роль, которую приписывали философии многие мыслители времени упадка античной цивилизации. Дело в том, что предметом искусства становятся высшие идеи, т.е. искусство, считает философ, должно выражать общее, отвлечённое. Это проявляется более всего в поэзии и музыке. Другой дороги, кроме искусства, для познания мира идей не имеется, а поскольку для целей познания сущностей служит и философия, значит, и философию следует признать видом искусства. Люди познают мир идей средствами искусства, как бы соприкасаются с красноречивыми обнаружениями Мировой воли, чуждыми всего утилитарного (приземлённо полезного), обыденного и пошлого). Шопенгауэр считает, что творцы художественых произведений, как и их потребители, стремятся к тому, чтобы находить в искусстве прежде всего забвение. Шопенгауэр понимал забвение в искусстве как безвольную одержимость творцов художественных произведений и столь же безвольную отрешённость от всего житейского у тех, кто эти произведения воспринимает и переживает. В состоянии подобной атарксии страдания Мировой воли если не исчезают совсем, то хотя бы ослабляются.
Выше отмечалась способность музыки отражать общее, отвлечённое. Шопенгауэр полагал, что в своих высших достижениях музыка способна к мистическому соприкосновению с запредельной Мировой волей. Последняя находит в строгой, мистически окрашенной музыке (реквием) своё наиболее возможное в нашей жизни воплощение, и это воплощение как раз той черты Мировой воли, в которой содержится её недовольство собой, а значит, нарастающее тяготение к грядущему искуплению своей вины, к самоуспокоению, «нирване». (Надо сказать, что шопенгауэровское понимание искусства оказало сильное влияние на таких композиторов как Густав Малер, Арнольд Шёнберг и, прежде всего, Рихард Вагнер).
В дальнейшем Шопенгауэр заявляет о недостижимости познания через искусство и говорит о том, что следует обратиться к этическому познанию, к морали. Шопенгауэровский категорический императив (обязательное требование) нравственности можно было бы сформулировать следующим образом: принуждая себя ничего не делать из того, что хочется, следует делать всё то, что не хочется. Смысл этого императива состоит в том, что подлежит подавить в себе волю к жизни или хотя бы ослабить её. Подчеркнём, что философ отнюдь не призывает к самоубийству, т.к. самоубийца отказывается не от самой жизни, а только от того, что делает её неприятной. Задача же состоит в том, чтобы расстаться с самой волей к жизни. Люди уничтожая волю в себе, являясь проявлениями Мировой воли, уничтожают и её. Мораль, по мнению Шопенгауэра, должна складываться из следующих элементов: покорное принятие мучений, аскетическая позиция (Аске́за (от греч. ασκεσις - «упражнение»), аскетизм - вид духовной практики, преднамеренное самоограничение, самоотвержение) в отношении собственной личности, альтруистическая установка (Альтруи́зм (лат. Alter - другой, другие) - понятие, которым осмысливается активность, связанная с бескорыстной заботой о благополучии других; соотносится с понятием самоотверженность - то есть с приношением в жертву своих выгод в пользу блага другого человека, других людей или в целом - ради общего блага. В некоторых смыслах может рассматриваться как противоположное эгоизму) в отношении всех других людей и полное упразднение эгоизма. Этика Шопенгауэра (в выше обозначеных установках) похожа на христианскую этику. Сам философ отмечал, что из всех религий по своему внутреннему содержанию ему наиболее импонирует христианство; симпатизирует он также и буддизму, однако ни христианином, ни буддистом он не был. (В диалоге «О религии» Шопенгауэр утверждает, что вера и знание не совместимы, всякое богословие ложно, надежда на загробное счастье фальшива).
Те или иные отзвуки шопенгауэровской философии не трудно обнаружить у таких философов как Э.Гартман, А. Бергсон, З. Фрейд, Карл Густав Юнг. Но, прежде всего, следует вспомнить Фридриха Ницше – третий раздел его работы «Несвоевременные размышления» так и называется – «Шопенгауэр – воспитатель».
Фридрих Ницше
Фридрих Ницше (1844-1900) – немецкий философ, представитель волюнтаризма (от слова – «воля») и иррационализма, основоположник философского направления «философия жизни», талантливый поэт. В течение десяти лет он был профессором классической филологии Базельского университета. Этот философ, возможно, как ни один другой, воздействовал не только на философию, но и на культуру - на литературу, искусство, и вообще на всю жизнь людей, способствуя политическим катаклизмам XX в. Хотя сам Ницше - личность весьма парадоксальная, и напрямую связывать его с теми явлениями, которые произошли в Германии (с фашизмом), достаточно сложно. Называя Ницше философом, мы также утверждаем некоторое противоречие: дело в том, что сам Ницше не считал себя философом. Он стремился показать, что философия - вообще ошибочное учение, что философия пришла к концу и сам Ницше является именно тем человеком, который провозгласил конец философии, конец метафизики, конец религии, конец вообще любого учения о каких-либо ценностях. Ницше считал себя глашатаем нигилизма, радикального нигилизма, переоценки всех ценностей, а вся история, по его мнению, представляет собою сплошной декаданс (упадничество, культурный регресс).
В 1878 г. Ницше заболевает. Этот момент окутан тайной. Есть распространенное мнение, что он заболел сифилисом (отсюда такая таинственность). Болезнь причиняет ему невыразимые страдания, он страдает головными болями с приступами рвоты, которые продолжаются по нескольку дней, так что он в некотором смысле сходил с ума. Но после этого, по его собственному признанию, обычно наступала необычная легкость и ясность мысли. И тогда, в перерывах между приступами болезни, Ницше и писал свои произведения. За несколько лет до смерти Ницше в прямом смысле сошел с ума. Утверждают, что у него были галлюцинации, что он считал себя богом, сверхчеловеком, но в любом случае это был период уже абсолютно не творческий. Умер Ницше 25 августа 1900 г.
Ницше оставил после себя множество работ, написанных в афористическом стиле:
«Несвоевременные размышления», «Человеческое, слишком человеческое», «Странник и его тень», «Веселая наука», «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «К генеалогии морали», «Антихрист» (или «Антихристианин») и др.
В своём первом сочинении «Рождение трагедии из духа музыки», в значительной мере посвящённом анализу античной трагедии, Ницше развивает идеи типологии культуры намеченной немецким романтизмом. Сопоставляя два начала бытия и культуры – «дионисийское» (жизненное, оргаистически-буйное и трагическое) и «аполлоновское» (созерцательное, логически-членящее, односторонне-интеллектуальное), Ницше видит идеал в достижении равновесия этих полярных начал. Уже в этой работе содержатся зачатки учения Ницше о бытии, как стихийном становлении. Ницше поместил в центр своей философии «волю к власти», он не только считал волю к власти определяющим стимулом деятельности и главной способностью человека, но он и «внедрял» её в «недра жизни». Всё движимо «волей к власти» - «Из-за чего деревья первобытного леса борются друг с другом?» - спрашивает Ницше и отвечает: «Из-за власти!»
Толкуя жизнь как «специфическую волю к аккумуляции силы», Ницше утверждает, что жизнь как таковая «стремится к максимуму чувства власти». Подобная онтологизация воли соответствует всему духу ницшеанского философствования, которое представлено в виде броских афоризмов, парадоксальных мыслей и притч. Философию Ницше можно назвать гимном радостной силы – в отличие от философии Шопенгауэра (вселенский пессимизм), философия Ницше по-своему оптимистична. В памфлете «Генеалогия морали» философ пишет: «Требовать от силы, чтобы она не проявляла себя силою, чтобы она не была желанием одолеть, сбросить, желанием господства, жаждаю врагов, сопротивлений и торжества, это также бессмысленно, как требовать от слабости, чтобы она проявилась в виде силы». Сила – благородна, считает философ.
Ещё в студенческие годы Ницше задумывался над тем как облагородить человечество; современное ему буржуазное общество было неприятно философу своей сытой бездуховной успокоенностью, ханжеством и цинизмом, скрывающимся под маской нравственности.
Философия Ницше – это восстание против старой буржуазной культуры, старой не в смысле её древности, а в смысле бессилия. В работе «Так говорил Заратустра» Ницше так определяет буржуазную добродетель: «Добродетель значит – тихо сидеть в болоте». В этой же работе философ даёт совет людям, стремящимся покинуть это болото: «будьте такими, которые могут хотеть». «Свободный человек – воин» - пишет он в «Очерках несвоевременного». Для того, чтобы проделать путь из болота в горы, дух человеческий должен претерпеть три превращения. В книге «Так говорил Заратустра» Ницше пишет о трёх превращениях духа: о том, как дух сделался верблюдом и верблюд львом, и, наконец, лев ребёнком. Верблюд тащит на себе весь груз культуры, это «выносливый дух», навьюченный всем тем, что было сделано ранее, почитающий прежние, созданные до него ценности, как самое совершенное. Но путь верблюда ведёт в пустыню: ограничение усвоением и следованием чужим образцам влечёт за собой творческое бесплодие. «В безлюдной пустыне, устав от одиночества и пустоты, верблюд превращается во льва: «Создать себе свободу, а также священное НЕТ перед обязанностью: это братья мои, под силу льву». Лев яростно отрицает все существовавшие ранее ценности. Но это отрицание несамоценно, а необходимо лишь для расчистки пространства. Выполнив эту роль лев-нигилист превращается в ребёнка. «Дитя есть невинность и забвение, новое начало, игра, само по себе катящееся колесо, первое движение, святое «да»». Т.е. Ницше утверждает, что только в состоянии невинности можно создавать новые ценности.
С львиной силой Ницше ополчается против старых ценностей. Вот, что он пишет о целомудренных: «Они-то воздерживаются, но пёс чувственности проглядывает во всём, что они делают». О справедливости пишет: «Но я выведу на вет ваши тайные притоны; поэтому я смеюсь вам в лицо своим смехом высоты… чтобы ваша месть выскочила из-за вашего слова «сраведливость»». О такой социалистической ценности как равенство он пишет: «…мне справедливость говорит так: «Люди – не равны»», «Равным – равное, неравным – неравное» - вот это было бы истинным языком справедливости. О демократическом движении в работе «По ту сторону добра и зла» Ницше пишет как о «форме упадка и измельчания человека». А об аскетизме - в работе «Генеалогия морали» - «аскетическая жизнь есть самопротиворечие». Философ упрекает старую мораль в том, что «перед моралью жизнь постоянно оказывается неправой. В работе «Чем я обязан древним» он обвиняет философов в трусости: «Платон трусит перед реальностью и спасается под защиту идеала». «Философы – декаденты греческого мира, обратное движение против старого благородного вкуса (против инстинкта, против ценности расы)». Молодёжи он советует: «научитесь смеяться, молодые друзья мои; быть может, вы после этого, как смеющиеся, пошлёте когда-нибудь к чёрту всё метафизическое утешительство». Ницше проповедует людям презрение к общепринятым добродетелям, культ храбрости, любовь к силе и к новому грядущему поколению. «Благодаря фальшивоменетничеству…бессилие вырядилось в раскошное одеяние…добродетели».
Ницше утверждает, что в понятие «доброго человека» «включено всё слабое, больное, неудачное, всё, что должно погибнуть…и всему этому верили как морали». Согласно представлениям Ницше, чтобы жизнь достигла максимальной выраженности или силы, её следует освободить от оков слабости. Ницшеанский Заратустра говорит: «О, братья, разве яжесток? Но я говорю: что падает, то нужно ещё толкнуть!». «что хорошо?» - спрашивает Ницше и отвечает, - «Всё, от чего возрастает в человеке чувство силы, воля к власти, могущество. Пусть гибнут слабые и уродливые – первая заповедь нашего человеколюбия».
Ницше негативно относится к христианству – «Что вреднее любого порока? – Сострадание слабым и калекам – христианство». Христианство, считает Ницше, не только религия слабых, но и религия, в основе которой месть слабых и неблагородных сильным и благородным. «Всё, что сделано на земле против «знатных», «могучих», «господ», «властителей» - не заслуживает внимания в сравнении с тем, что сделали против них евреи, евреи – это теоретический народ, который умел удовлетвориться радикальной переоценкой ценностей своих врагов и победителей, следовательно ослбым видом духовной мести. На это способен был только именно теоретический народ, народ наиболее затаённой священнической мстительности. Аристократическое уравнение ценности (хороший, знатный, могучий, прекрасный, счастливый, любимый богом) евреи сумели с ужасающей последовательностью вывернуть наизнанку и держались за это зубами безграничной ненависти (ненависти бессилия). Именно, «только одни несчастные – хорошие. Бедные, бессильные, низкие – одни хорошие, только страждущие, терпящие лишения, больные, уродливые – благочестивы, только для них блаженство. … Известно, кто унаследовал эту еврейскую переоценку…
Христианство также не устраивает философа своим пониманием времени как необратимого процесса. Ницше придерживается концепции «вечного возвращения». Ницше исходит из того, что в мире существует огромное, но не бесконечное число элементов (допустим атомов). Количество различных комбинаций этих элементов тем более огромно (но не бесконечно). Поскольку мир существует вечно, то все возможные комбинации элементов бесчисленное количество раз уже были в прошлом и бесконечное количество раз будут повторяться в будущем. Следовательно, каждое мгновение нашей жизни – вечное (будет повторятся бесконечно). Идея вечного возвращения, по мнению Ницше, облагораживает и одухотворяет каждую минуту нашей жизни, эта идея показывет, что каждое мгновение непреходяще. Идея вечного возвращения как бы предполагает, что человек должен проживать каждое мгновение с максимальной силой, должен наполнять каждое мгновение жизнью до предела.
Ницше требует отказа от христианской морали для воспитания новой касты господ. Он требует возврата к идеалу необузданной силы. «Они возвращаются к невинной совести хищного зверя, как торжествующие чудовища, которые идут с ужасной смены убийств, поджога, насилия, погрома, с гордостью и душевным равновесием, как-будто совершена только школьная шалость, уверенные, что поэты будут надолго теперь иметь тему для творчества и прославления. В основе всех этих благородных рас можно уловить хищного зверя, великолепную, жадно ищущую добычи и победы, белокурую бестию. Эта скрытая основа время от времени нуждается в освобождении, зверь выходит наружу, стремится опять на дикий простор: эта потребность одинакова присуща римскому, арабскому, германскому, японскому дворянству, гомеровским героям, скандинавским викингам». Огромную роль в осуществлении этого идеала силы Ницше отводил культу войны, составляющей, по его мнению, призвание каждого представителя высшей расы и одно из условий её господства. В конце XIX века он предсказывает, что «следующее столетие принесёт с собой борьбу за господство над землёй», что «будут такие войны, каких ещё никогда не было на земле».
Ницше не заботят страдания простых людей, люди для него лишь почва, на соках которой должен вырасти сверхчеловек. «Человек есть нечто, что должно быть побеждено» - заявляет философ, для которого «человек – мост, а не цель». Порой можно прочитать, что сверхчеловек для Ницше – это могучий духовный творец, поэт, художник, музыкант. Высказывается мнение, что Ницше – неправильно понятый философ-гуманист. В ответ – лучше всего посоветовать почитать произведения философа и уловить их общее настроение, возможно тогда вы почувствуете, почему нацисты называли себя «детьми Заратустры».
Волюнтаризм Ницше опирается на его онтологию. Философ выдвигает мистическую, иррационалистическую картину мира. Весь мир Ницше изображает как бушующее море энергии, как становление, содержание которого составляет борьба «центров силы», постоянно увеличивающих или теряющих свою власть. Мир – вечное становление без начала и без конца. Оно не приводит ни к чему ставшему, не подчиняется никаким законам, происходит без направления и цели. Это бессмысленный хаос, игра сил, возникающих из окружающего небытия и погружающихся в него, процесс не ведущий никуда. Ницше утверждает, что становящийся мир непознаваем. Наш аппарат познания, выработанный в ходе эвлюции, предназначен не для познания, а для овладения вещами в целях биологического выживания и укрепления воли к власти. Необходимость ориентироваться в «сутолоке чувственных впечатлений» и предвидеть их течение заставляет нас искать постоянство в окружающем мире, облекая его в устойчивые формы. «Жизнь построена на предпосылке веры в нечто устойчивое и регулярно возвращающееся». «Но именно потому, что мир есть абсолютное становление и изменение, любая интерпретация его, предполагающая определённость и устойчивость, оказывается, согласно Ницше, по существу ложной. Доводя до логического конца агностицизм субъективного идеализма, Ницше утверждает, что все научные понятия, которыми мы пользуемся для объяснения мира – это созданные нами фикции, не имеющие объективного значения. Весь доступный нам мир построен из подобных фикций. Поэтому тщетно искать «истинный мир», или «вещь в себе», нет никаких объективных фактов, есть только интерпретации. Не скрывая своей враждебности к науке, Ницше утверждает, что то, что в науке называется истиной, есть просто биологически полезный вид заблуждения, т.е. на самом деле вовсе не истина, а ложь. Мир представляет собой «постоянно изменяющуюся ложь, которая никогда не приближается к истине…». При этом Ницше не только заявляет, что мир ложен, а наука и логика – лишь система «принципиальных фальсификаций», но и утверждает, что ложь необходима и составляет условие жизни. Он аргумнтирует это тем, что жизнь человека на земле, как и существование самой Земли, лишена мысла, поэтому, чтобы выдержать жизнь в бессмысленном мире, нужны иллюзии и самообманы. Для слабых они служат утешением, для сильных они средство утверждения своей воли к власти. Ницше проповедует абсолютный скепсис в теории познания. Свой нигилизм он возводит в принцип ««Я уже ни во что не верю» - таков правильный образ мысли творческого человека». Своё учение Ницше считает не более, чем одной из «бесчисленных интерпретаций» непознаваемого мира.
Один мой знакомый спросил: «Максим, зачем тебе эти мрачные иррационалисты? Ты же психотерапевт». На такие вопросы я обычно отвечаю, что психотерапия как наука и искусство, особенно гуманистическая психотерапия, появилась благодаря тому, что в XIX веке случился кризис рационализма, который развернулся не на просторах политики и экономики, там ещё пока не очень многое предвещало грядущую бурю. Этот кризис случился в душе человека, пытающегося быть индивидуальностью, что заставило, наконец, посмотреть во внутренний мир вместо внешнего.
Итак, Европа вошла в XIX век под знамёнами диалектики Гегеля. Она несла в себе вожделенное желание прогресса, убеждённость, что завтра будет счастливее, чем вчера, что человек силой разума может добиться успеха. Однако гегелевская Абсолютная Идея, если вдуматься – бездушна, а его философия – это попытка сделать христианство, в центре которого находятся личные отношения с Богом, учением светским и рациональным. Получается, что сложившаяся философия модерна оказалась способна примерно ответить на вопрос «Зачем мы?», но потерялась в ответе на вопрос «Зачем я?». Она оказалась слишком объективной, чтобы быть внимательной к субъективному.
Есть легенда о том, что Сёрен Кьеркегор сидел в кофейне и курил сигарету, размышляя о собственном призвании. Он думал, что любой человек, обладающий значительным умом, стремится сделать жизнь людей проще. Не чувствуя в себе таланта, Кьеркегор решил, что пойдёт иным путём – усложнит жизнь, причём самую большую сложность он видел в личном бытии каждого из нас. В России примерно в это же время схожую мысль высказал митрополит Филарет (Дроздов), ответив на средневековый вопрос - «Может ли всемогущий Бог создать камень, который сам не сможет поднять?» - очень коротко: «Он уже создал такой камень. Это человек». Что есть я? Как я переживаю сам факт своего существования? Как мир складывается в моё представление? Эти вопросы выходят за рамки рационального, они требуют прочувствовать их. Собственно, это вопросы, которые становятся предметом любой психологической теории.
Артур Шопенгауэр говорит об индивидуальном бытии как о страдании. Человека влечёт мировая воля, она разжигает алчность жизни и вбрасывает его в клубок противоречий с людьми и миром. Он перестаёт чувствовать свою связь с глубинным течением бытия, теряет покой и стремится заткнуть дыру в душе всем, чем придётся.
Сёрен Кьеркегор предостерегает нас о том, что рост человека происходит через отчаяние. Любой стиль жизни сталкивается с пониманием невозможности удовлетворить свои потребности, действуя во внешнем мире. Если же вы отказываетесь от роста, консервируя себя в сознании обывателя, то вы будто и не жили. Нет полноты, нет счастья.
Фридрих Ницше в «Рождении трагедии из духа музыки» вспоминает греческий миф. Царь и его спутники долгое время преследуют Силена – спутника Диониса, чтобы задать ему главный вопрос в своей жизни. Наконец, они настигают его и спрашивают: «Что достойнее всего делать смертному?». Силен с тоской отвечает: «Лучше ему вовсе не рождаться».
Каждый из них созвучен первой благородной истине Будды: «Страдание существует». Но точно так же, как Будда, они не останавливаются на констатации страдания, но предлагают путь. Каждый из философов говорит о собственном видении пути спасения, который обращён именно к единичному человеку. Это новаторская для истории философии идея, которая до этого была проявлена только в религиозной мысли, да и то на первых этапах становления религиозного сознания, потом же она терялась в институционализированной религии с её коллективизмом. В сущности, традиция исповеди и практики созерцания, хранящиеся в религиозном опыте Запада и Востока, а также иррационалистическая философия – это тот фундамент, на котором выросло здание практической психологии.
Теперь же вернёмся к идеям спасения. Они оказываются очень непохожими, однако, дополняющими друг друга. Шопенгауэр, следуя за философией Востока и западной аскетикой, говорит, что причиной страдания, с одной стороны, является постоянная алчба, подпитываемая волей, разлитой в действительной Вселенной, а с другой стороны – замкнутость человека на самом себе. Познавая себя, наблюдая за движениями воли, человек способен силой разума угасить её и распутать клубок противоречий. После этого он теряет границы «я» и переходит в состояние бесстрастности, отсутствия привязанности, когда снимается противоречие между субъектом и объектом. Первая часть метода Шопенгауэра заставила психотерапевта Ирвина Ялома воскликнуть, что, в сущности, мы имеем сложившуюся методологию психоаналитического метода. Фрейд отрицал заимствования у Шопенгауэра, чему сложно поверить.
Ницше идёт другим путём. Он так же, как и Шопенгауэр обращает внимание на волю, но не считает её противником, по крайней мере, когда она обуздана. Знаменитое «Бог умер» - это не постулирование радикального атеизма, тот же безумец из «Весёлой науки» предлагает самим людям обожиться. Он обвиняет окружающих, что они, убив Бога, трусливо удалились, вместо того, чтобы занять его место. Ранний и поздний Ницше – это философ с разной ценностной базой, но в оба периода своего творчества он утверждает, что, несмотря на наполненность жизни страданиями, каждый имеет возможность превратить свою жизнь в художественное произведение, стать равным героям древнегреческих трагедий. Он говорит о единстве аполлонического и дионисийского, языком психологии левополушарного и правополушарного, о способности погрузиться в чувства и использовать их энергию в настоящем моменте. Равный по темпераменту Ницше создатель гештальт-терапии Фриц Перлз будет говорить примерно о том же, обращаясь к восточной категории просветления.
Кьеркегор указывает на стадийность духовного роста, который неизбежно проходит через кризисы. На пути от обывателя к эстетическому типу, замкнутому на себе, этическому типу, замкнутому на социуме, религиозному типу, открывающему Бога в глубинах собственного сердца, нас ждут периоды отчаяния, когда старые ценности рушатся, и мы понимаем, что нет никакого смысла, который был бы дан нам извне. Как писал Франкл, смысл нельзя найти, но его можно создать. Кьеркегор предлагает услышать смысл в глубине души в момент радикального отчаяния, когда каждый из нас может стать рыцарем веры, подобно Аврааму, доверившись Богу. Боль – это то, чего невозможно избежать, так как каждый из нас поражён первородным грехом незнания собственной природы. Учение Кьеркегора в какой-то степени интегрирует идеи Шопенгауэра и Ницше. Вначале мы обретаем границы, проходим социализацию, обретаем индивидуальность, осознаём волю в себе, действуем экспансивно, а потом понимаем, что всё, к чему мы стремились – это иллюзия, ловушка ума, представление и угашаем волю. Капитуляция перед бытием открывает нам Бога, который одновременно и имманентен, и трансцендентен. Возникает внутреннее единство, раскрывается способность к принятию, человек становится тем, кого бы Маслоу назвал самоактуализирующейся личностью.
В зените эпохи модерна, когда физики думали, что вот-вот откроют все тайны природы, когда Киплинг писал о чести нести «бремя белых», когда Маркс и Энгельс, трансформировав диалектику Гегеля, предрекли наступление коммунистического «Царства Божьего» на земле руками самих людей, на идеи иррационалистов никто не обратил серьёзного внимания. Они казались чудаками, лжепророками, пытавшимися дискредитировать прогресс. Но катастрофы XX века заставили признать их правоту, реставрировать, как писал Хайдеггер, вопрос о бытии, особенно о личном бытии. Нам всем понадобилось понять, зачем стоит жить. Вот здесь и появляется психотерапия, в которой специалист предлагает стать клиенту спутником, тем, кто поможет без страха и честно смотреть в глубины собственной души. Возникает особое таинство помощи, правила которого иррациональны потому, что они человечны.
