Первое дело мегрэ читать онлайн. Книга первое дело мегрэ читать онлайн. Пожилой господин с авеню дю буа
В романе "Первое дело Мегрэ" писатель вновь возвращается к началу служебной карьеры своего героя. Полиция Парижа сбилась с ног, стараясь обеспечить безопасность прибывшего с визитом иностранного монарха. Поздней ночью в комиссариате дежурит лишь молодой секретарь Мегрэ. Он и берется расследовать по горячим следам странное зловещее происшествие, свидетелем которого стал случайный прохожий.
Первое дело Мегрэ (1913) . Перевела Э. Лазебникова
Мегрэ, Лоньон и гангстеры . Перевела Л. Лунгина
Мегрэ и бродяга . Перевели Н. Брандис и Э. Шрайбер
ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ
Трубка Мегрэ . Перевел О. Широков
Показания мальчика из церковного хора . Перевела А. Худадова
Сейф ОСС . Перевела С. Викторова
Кража в лицее города Б . Перевела С. Викторова
Три Рембрандта . Перевела Л. Лежнева
Пассажир и его негр . Перевела А. Худадова
Привидение на вилле мосье Марба . Перевела В. Курелла
Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера . Перевела Э. Лазебникова
Э. Шрайбер. Жорж Сименон и его творчество
Составитель: Э. Шрайбер
Перевод с французского под редакцией: В. Финикова
Рисунки: П. Пинкисевича
Жорж Сименон
Первое дело Мегрэ
Романы
ПЕРВОЕ ДЕЛО МЕГРЭ (1913)
Глава I
ПОКАЗАНИЯ ФЛЕЙТИСТА
Низкий черный барьер разделял комнату пополам. В той половине, которая предназначалась для публики, у выбеленной стены, сплошь оклеенной служебными объявлениями и плакатами, стояла только черная скамья без спинки. Другую половину комнаты занимали столы с чернильницами, полки, забитые толстенными справочниками, тоже черными, так что все здесь было черное и белое. Но главной достопримечательностью комнаты была печка, красовавшаяся на листе железа, - чугунная печка из тех, что в наши дни можно встретить разве только на вокзале какого-нибудь захолустного городка. Труба печки сначала круто поднималась вверх, к самому потолку, а потом, изогнувшись, тянулась через всю комнату и исчезала в стене.
Лекёр, полицейский агент с детским лицом, чуть розовым и припухлым, сидел в расстегнутом мундире и пытался вздремнуть, положив голову на согнутую в локте руку. Стенные часы в черном футляре показывали двадцать пять минут первого. Время от времени единственный газовый рожок, освещавший комнату, тихо покашливал. Сухо потрескивали дрова в печке.
Тишину ночи все реже и реже нарушали возгласы подгулявших прохожих, разухабистая песня какого-нибудь пьянчуги или стук колес фиакра, с грохотом катившегося по крутой улице.
Секретарь комиссариата квартала Сен-Жорж сидел в левом углу комнаты и, низко склонившись над столом и шевеля губами, словно школьник, читал только что вышедшую брошюру: "Курс описательных признаков (словесный портрет) для офицеров и инспекторов полиции".
На форзаце книги чья-то рука аккуратно вывела лиловыми чернилами: "Ж. Мегрэ".
Трижды за ночь молодой секретарь комиссариата Жюль Мегрэ поднимался со своего места, чтобы помешать дрова в печке. Воспоминания об этой печке он пронесет через всю свою жизнь: почти такая же будет стоять у него на Набережной Орфевр, а позднее, когда центральное отопление будет проведено во все помещения Сыскной полиции, Мегрэ - уже дивизионный комиссар и начальник оперативной группы - добьется разрешения сохранить такую печку в своем кабинете.
Итак, наступило 15 апреля 1913 года. Сыскная полиция называлась тогда еще Сюртэ . В то утро некий коронованный иностранец прибыл на вокзал Лонгшан, где был встречен торжественно президентом Республики. Кортеж, эскортируемый частями национальной гвардии в парадной форме, медленно двигался по авеню Дю Буа и по Елисейским Полям.
В тот же день в Онере состоялся торжественный вечер, и только к ночи стих гул народных гуляний и погасли огни фейерверков.
Полиция просто с ног сбилась. Несмотря на меры предосторожности, несмотря на заранее произведенные аресты и на договоренность с некоторыми лицами сомнительной репутации, можно было в любой момент опасаться какой-нибудь выходки со стороны анархистов: того и гляди, по маршруту следования высокого гостя могла взорваться бомба.
Мегрэ и полицейский агент Лекер коротали ночь в комиссариате полиции квартала Сен-Жорж, на тихой и спокойной улице Ля Рошфуко.
Ровно в час двадцать пять минут оба одновременно подняли головы, заслышав торопливые шаги на тротуаре. Дверь распахнулась. Запыхавшийся молодой человек, щурясь, осмотрелся, ослепленный светом газового рожка.
Господин комиссар? - спросил он, с трудом переведя дыхание.
Я его секретарь, - ответил Мегрэ, не поднимаясь с места.
Он и не подозревал, что в этот момент началось его первое самостоятельное дело.
Молодой человек оказался хилым блондином с голубыми глазами и нездоровым румянцем на щеках. Поверх черного костюма на нем был прорезиненный плащ, в одной руке он держал котелок, другую то и дело прикладывал к распухшему носу.
На вас напали бандиты?
Нет. Я пытался помочь женщине, которая звала на помощь.
На улице?
В особняке на улице Шапталь. Вы должны немедленно отправиться туда!.. Они выставили меня за дверь.
Какой-то верзила… Не то дворецкий, не то консьерж.
А не лучше ли рассказать все сначала? Что вы делали на улице Шапталь?
Я возвращался с работы. Меня зовут Жюстец Минар. Я второй флейтист в оркестре Лямурэ, а по вечерам играю в ресторанчике "Клиши". Живу на улице Ангиен, как раз напротив "Пти Паризьен". Я шел, как обычно, сначала по улице Баллю, а потом по Шапталь.
Мегрэ добросовестно и подробно записывал все показания тщедушного блондина.
Когда я был уже на середине улицы, почти всегда безлюдной в этот час, я заметил автомобиль. Это был "дион-бутон", мотор его работал, хотя он стоял на месте. В нем сидел мужчина в сером кожаном пальто, большие темные очки скрывали часть его лица. Когда я поравнялся с ним, на третьем этаже особняка распахнулось окно.
Вы запомнили номер дома?
Да. Семнадцать-бис. Это, как я уже сказал, особняк с большим подъездом. Нигде не было света. Только второе окно, если считать слева, было освещено - то самое, которое открылось. Я поднял голову и увидел силуэт женщины, которая выглянула в окно и закричала: "На помощь!.."
Жорж Сименон
Первое дело Мегрэ
ПЕРВОЕ ДЕЛО МЕГРЭ (1913)
ПОКАЗАНИЯ ФЛЕЙТИСТА
Низкий черный барьер разделял комнату пополам. В той половине, которая предназначалась для публики, у выбеленной стены, сплошь оклеенной служебными объявлениями и плакатами, стояла только черная скамья без спинки. Другую половину комнаты занимали столы с чернильницами, полки, забитые толстенными справочниками, тоже черными, так что все здесь было черное и белое. Но главной достопримечательностью комнаты была печка, красовавшаяся на листе железа, - чугунная печка из тех, что в наши дни можно встретить разве только на вокзале какого-нибудь захолустного городка. Труба печки сначала круто поднималась вверх, к самому потолку, а потом, изогнувшись, тянулась через всю комнату и исчезала в стене.
Лекёр, полицейский агент с детским лицом, чуть розовым и припухлым, сидел в расстегнутом мундире и пытался вздремнуть, положив голову на согнутую в локте руку. Стенные часы в черном футляре показывали двадцать пять минут первого. Время от времени единственный газовый рожок, освещавший комнату, тихо покашливал. Сухо потрескивали дрова в печке.
Тишину ночи все реже и реже нарушали возгласы подгулявших прохожих, разухабистая песня какого-нибудь пьянчуги или стук колес фиакра, с грохотом катившегося по крутой улице.
Секретарь комиссариата квартала Сен-Жорж сидел в левом углу комнаты и, низко склонившись над столом и шевеля губами, словно школьник, читал только что вышедшую брошюру: «Курс описательных признаков (словесный портрет) для офицеров и инспекторов полиции».
На форзаце книги чья-то рука аккуратно вывела лиловыми чернилами: «Ж. Мегрэ».
Трижды за ночь молодой секретарь комиссариата Жюль Мегрэ поднимался со своего места, чтобы помешать дрова в печке. Воспоминания об этой печке он пронесет через всю свою жизнь: почти такая же будет стоять у него на Набережной Орфевр, а позднее, когда центральное отопление будет проведено во все помещения Сыскной полиции, Мегрэ - уже дивизионный комиссар и начальник оперативной группы - добьется разрешения сохранить такую печку в своем кабинете.
Итак, наступило 15 апреля 1913 года. Сыскная полиция называлась тогда еще Сюртэ . В то утро некий коронованный иностранец прибыл на вокзал Лонгшан, где был встречен торжественно президентом Республики. Кортеж, эскортируемый частями национальной гвардии в парадной форме, медленно двигался по авеню Дю Буа и по Елисейским Полям.
В тот же день в Онере состоялся торжественный вечер, и только к ночи стих гул народных гуляний и погасли огни фейерверков.
Полиция просто с ног сбилась. Несмотря на меры предосторожности, несмотря на заранее произведенные аресты и на договоренность с некоторыми лицами сомнительной репутации, можно было в любой момент опасаться какой-нибудь выходки со стороны анархистов: того и гляди, по маршруту следования высокого гостя могла взорваться бомба.
Мегрэ и полицейский агент Лекер коротали ночь в комиссариате полиции квартала Сен-Жорж, на тихой и спокойной улице Ля Рошфуко.
Ровно в час двадцать пять минут оба одновременно подняли головы, заслышав торопливые шаги на тротуаре. Дверь распахнулась. Запыхавшийся молодой человек, щурясь, осмотрелся, ослепленный светом газового рожка.
Господин комиссар? - спросил он, с трудом переведя дыхание.
Я его секретарь, - ответил Мегрэ, не поднимаясь с места.
Он и не подозревал, что в этот момент началось его первое самостоятельное дело.
* * *Молодой человек оказался хилым блондином с голубыми глазами и нездоровым румянцем на щеках. Поверх черного костюма на нем был прорезиненный плащ, в одной руке он держал котелок, другую то и дело прикладывал к распухшему носу.
На вас напали бандиты?
Нет. Я пытался помочь женщине, которая звала на помощь.
На улице?
В особняке на улице Шапталь. Вы должны немедленно отправиться туда!.. Они выставили меня за дверь.
Какой-то верзила… Не то дворецкий, не то консьерж.
А не лучше ли рассказать все сначала? Что вы делали на улице Шапталь?
Я возвращался с работы. Меня зовут Жюстец Минар. Я второй флейтист в оркестре Лямурэ, а по вечерам играю в ресторанчике «Клиши». Живу на улице Ангиен, как раз напротив «Пти Паризьен». Я шел, как обычно, сначала по улице Баллю, а потом по Шапталь.
Мегрэ добросовестно и подробно записывал все показания тщедушного блондина.
Когда я был уже на середине улицы, почти всегда безлюдной в этот час, я заметил автомобиль. Это был «дион-бутон», мотор его работал, хотя он стоял на месте. В нем сидел мужчина в сером кожаном пальто, большие темные очки скрывали часть его лица. Когда я поравнялся с ним, на третьем этаже особняка распахнулось окно.
Вы запомнили номер дома?
Да. Семнадцать-бис. Это, как я уже сказал, особняк с большим подъездом. Нигде не было света. Только второе окно, если считать слева, было освещено - то самое, которое открылось. Я поднял голову и увидел силуэт женщины, которая выглянула в окно и закричала: «На помощь!..»
Вы что-нибудь предприняли?
Погодите… Кто-то, по-видимому, оттащил ее назад. И в тот же миг раздался выстрел. Я обернулся к автомобилю, мимо которого только что прошел, но он резко взял с места и умчался.
Вы уверены, что это был выстрел, а не треск мотора?
Уверен… Тогда я подошел к двери и позвонил.
Вы были один?
У вас было оружие?
В романе «Первое дело Мегрэ» писатель вновь возвращается к началу служебной карьеры своего героя. Полиция Парижа сбилась с ног, стараясь обеспечить безопасность прибывшего с визитом иностранного монарха. Поздней ночью в комиссариате дежурит лишь молодой секретарь Мегрэ. Он и берется расследовать по горячим следам странное зловещее происшествие, свидетелем которого стал случайный прохожий.
Первое дело Мегрэ (1913)
Перевела Э. Лазебникова
Мегрэ, Лоньон и гангстеры
Перевела Л. Лунгина
Мегрэ и бродяга
Перевели Н. Брандис и Э. Шрайбер
ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ
Трубка Мегрэ
Перевел О. Широков
Показания мальчика из церковного хора
Перевела А. Худадова
Перевела С. Викторова
Кража в лицее города Б
Перевела С. Викторова
Три Рембрандта
Перевела Л. Лежнева
Пассажир и его негр
Перевела А. Худадова
Привидение на вилле мосье Марба
Перевела В. Курелла
Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера
Перевела Э. Лазебникова
Э. Шрайбер.
Жорж Сименон и его творчество
Составитель:
Э. Шрайбер
Перевод с французского под редакцией:
В. Финикова
П. Пинкисевича
Жорж Сименон
Первое дело Мегрэ
Романы
ПЕРВОЕ ДЕЛО МЕГРЭ (1913)
Глава I
ПОКАЗАНИЯ ФЛЕЙТИСТА
Низкий черный барьер разделял комнату пополам. В той половине, которая предназначалась для публики, у выбеленной стены, сплошь оклеенной служебными объявлениями и плакатами, стояла только черная скамья без спинки. Другую половину комнаты занимали столы с чернильницами, полки, забитые толстенными справочниками, тоже черными, так что все здесь было черное и белое. Но главной достопримечательностью комнаты была печка, красовавшаяся на листе железа, - чугунная печка из тех, что в наши дни можно встретить разве только на вокзале какого-нибудь захолустного городка. Труба печки сначала круто поднималась вверх, к самому потолку, а потом, изогнувшись, тянулась через всю комнату и исчезала в стене.
Лекёр, полицейский агент с детским лицом, чуть розовым и припухлым, сидел в расстегнутом мундире и пытался вздремнуть, положив голову на согнутую в локте руку. Стенные часы в черном футляре показывали двадцать пять минут первого. Время от времени единственный газовый рожок, освещавший комнату, тихо покашливал. Сухо потрескивали дрова в печке.
Тишину ночи все реже и реже нарушали возгласы подгулявших прохожих, разухабистая песня какого-нибудь пьянчуги или стук колес фиакра, с грохотом катившегося по крутой улице.
Секретарь комиссариата квартала Сен-Жорж сидел в левом углу комнаты и, низко склонившись над столом и шевеля губами, словно школьник, читал только что вышедшую брошюру:
«Курс описательных признаков (словесный портрет) для офицеров и инспекторов полиции».
На форзаце книги чья-то рука аккуратно вывела лиловыми чернилами:
«Ж. Мегрэ».
Глава II
РИШАР ЛГАЛ
Без десяти девять утра улыбающаяся, свежая, распространяющая запах хорошего мыла госпожа Мегрэ раздвинула шторы в комнате, впустив в нее поток веселого ласкового солнечного света. Она совсем недавно вышла замуж и не успела еще привыкнуть к виду этого спящего мужчины, с рыжеватыми усами, с широким лбом, собиравшимся складками, когда на него садилась муха, с густыми волосами, подстриженными ежиком. Она засмеялась. Она всегда смеялась, когда по утрам подходила к его постели с чашкой кофе в руках, а он смотрел на нее затуманенными сном, детскими, как ей казалось, глазами.
Госпожа Мегрэ была кругленькой, пышущей здоровьем молодой женщиной - такие часто встречаются в кондитерских или за мраморными прилавками молочных. Она и не думала скучать в те дни, когда Мегрэ оставлял ее одну в их квартире на бульваре Ришар-Ленуар.
О чем ты думаешь, Жюль?
В ту пору она еще не звала его Мегрэ, но уже и тогда питала к нему чувство глубочайшего уважения. Точно такое же чувство испытывала она к своему отцу и, несомненно, перенесла бы его на сына, если бы он у нее появился.
Я думаю…
Глава III
УГОЩЕНИЕ ПАПАШИ ПОМЕЛЬ
Все инструкции были еще свежи в памяти Мегрэ. Но инструкции, по-видимому, составлялись людьми весьма оптимистически настроенными. Так или иначе, им следовало бы придать слову «определенные» более точный смысл.
Мегрэ накануне вечером примерил свои фрак, предполагая завтра же проникнуть в те круги, в коих вращаются Жандро: в клуб Гоха или в клуб Гауссмана, но одной фразы, оброненной его женой, было достаточно, чтобы он вновь обрел способность рассуждать здраво.
Ну и красавчик же ты, Жюль! - воскликнула она, глядя на стоящего перед зеркалом Мегрэ.
Она не собиралась шутить над ним, она была совершенно искренна. Однако в том, как она произнесла эти слова, в ее улыбке было что-то такое, что насторожило его и дало недвусмысленно понять, что ему не стоит и пытаться сойти за молодого clubman"а
Глава IV
ПОЖИЛОЙ ГОСПОДИН С АВЕНЮ ДЮ БУА
Минар договорился с Мегрэ, что, вернувшись из Конфляна, он даст знать о новостях запиской, которую оставит у Мегрэ дома, на бульваре Ришар-Ленуар.
Но это вам совсем не по пути! - запротестовал было Мегрэ.
И в ответ раздалось привычное:
Какое это имеет значение!
Провожая Минара, Мегрэ, не желая расхолаживать его, осторожно спросил:
МЕГРЭ, ЛОНЬОН И ГАНГСТЕРЫ
Глава первая,
Договорились… договорились… да, мосье. Ну да, да… Обещаю… Я сделаю все, что смогу… Так точно… Будьте здоровы… Что-что? Я говорю: будьте здоровы… Обижаться тут нечего… Всего доброго, мосье…
Мегрэ повесил трубку - наверное, в десятый раз за последний час (впрочем, звонков он не считал), закурил, с укоризной взглянул на окно - нудный холодный дождь хлестал по стеклу, - снова взялся за перо и склонился над рапортом, к которому приступил час назад, но за это время написал всего лишь полстраницы.
Дело в том, что с первой же строчки он стал думать совсем о другом - о дожде, нескончаемом, нудном дожде, предвестнике зимы, который так и норовит попасть вам за шиворот, просочиться сквозь подметки ваших ботинок, стечь крупными каплями с полей вашей шляпы, - об этом холодном дожде, от которого непременно схватишь насморк, гнусном, тоскливом дожде, про который говорят: в такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгонит.
В такой дождь люди, словно привидения, бродят из угла в угол. Может, они и звонят-то без конца просто от скуки?.. То и дело трещал телефон, но из всех этих разговоров едва ли три было нужных. И когда снова раздался звонок, Мегрэ взглянул на аппарат с таким видом, словно собирался размозжить его ударом кулака, и рявкнул:
Глава вторая,
Было около пяти часов, когда Мегрэ соединили наконец с Вашингтоном. Уже давно пришлось зажечь свет, а многочисленные посетители успели за день так затоптать пол в его кабинете, что он стал темным. В самом ли деле табак в такую погоду меняет вкус или Мегрэ тоже подхватил грипп?
Он услышал, как телефонистка объявила по-английски:
Парижская Сыскная полиция. Комиссар Мегрэ у аппарата.
И тут же раздался молодой, веселый, сердечный голос Джимми Макдональда:
Глава третья,
Засунув руки в карманы пальто, Мегрэ в бешенстве ходил взад-вперед и ждал, стараясь сквозь клетчатые занавески разглядеть, что происходит в ресторане. Приехав на улицу Акаций, он был очень удивлен, обнаружив, что фонарь над дверью ресторана не горит. Однако внутри свет был, правда, тусклый - зажжена была одна только лампочка где-то в глубине зала.
Он постучал в окно, и ему почудилось, что там кто-то зашевелился. Дождя в то утро не было, но холод так и пронизывал, казалось, вот-вот начнутся заморозки. Мир под темно-свинцовым небом выглядел злым и жестоким.
Он, конечно, дома, но я бы глазам своим не поверила, если бы он вам открыл, - сказала торговка овощами, выглянув из соседней лавочки. - В этот час он всегда занимается уборкой и не любит, чтобы его беспокоили. Он откроет двери не раньше одиннадцати часов, если только вы не постучите условным стуком.
Мегрэ снова принялся стучать на разные лады, а потом приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть поверх занавесок. По всему было видно, что он сильно не в духе. Он не любил, чтобы трогали его людей, даже если речь идет о жалком инспекторе, по имени Лоньон.
Глава четвёртая,
Когда они вышли из бара «Манхеттен», оба в темных пальто и черных шляпах, - высокий плотный Мегрэ и маленький, щуплый Люка, - они больше походили на вдовцов, перехвативших рюмочку-другую по дороге с кладбища, чем на сыщиков.
Неужели Луиджи нарочно напоил их? Вполне возможно, но, уж во всяком случае, он сделал это без злого умысла. Луиджи честный человек, ничего плохого о нем сказать нельзя, даже высшие чиновники из американского посольства считают вполне приличным сидеть у его стойки.
Просто Луиджи очень щедро угостил их, вот и все. К тому же комиссар уже пропустил две рюмки кальвадоса в предместье Сент-Оноре.
Мегрэ не был пьян, да и Люка не был пьян. Но не думал ли Люка, что его шеф в подпитии? Он что-то странно глядел на него снизу вверх, пока они пробирались сквозь толпу.
МЕГРЭ И БРОДЯГА
ГЛАВА I
По дороге с Набережной Орфевр к мосту Мари Мегрэ вдруг остановился, потом сразу же двинулся вперед, так что Лапуэнт, шедший рядом, не успел даже ничего заметить. На какое-то мгновение комиссар почувствовал себя таким же юным, как и его спутник.
Должно быть, в этом был повинен воздух - удивительно прозрачный, какой-то пряный и благоухающий. Вот в такое же солнечное утро, что и нынче, Мегрэ, тогда еще молодой инспектор, только что назначенный в отдел охраны уличного порядка Сыскной полиции - парижане продолжали называть ее по-старому, Сюртэ, - долге бродил по парижским улицам.
Хотя настало уже двадцать пятое марта, это был первый настоящий весенний день, безоблачный и ясный. Недаром ночью на город обрушился грозовой ливень, сопровождаемый далекими перекатами грома. Первый раз в этом году Мегрэ оставил пальто у себя в кабинете, и теперь легкий ветерок трепал полы его расстегнутого пиджака.
Мегрэ шел, заложив руки за спину, поглядывая направо и налево, подмечая все, на что он давным-давно уже перестал было обращать внимание.
Для такой короткой прогулки не стоило брать одну из черных машин, стоявших во дворе Сыскной полиции, и мужчины двинулись пешком по набережной. На паперти Собора Парижской богоматери они невольно спугнули стаю голубей. Неподалеку, прямо на площади, стоял туристический автобус - большой желтый автобус, прибывший из Кельна.
ГЛАВА II
Они из суда? - спросила толстуха, глядя вслед трем уходящим мужчинам.
Из прокуратуры, - поправил Мегрэ.
А разве это не одно и то же? - И, тихонько присвистнув, она продолжала: - Подумать только! Носятся с ним как с писаной торбой! Значит, он и вправду тубиб?
Этого Мегрэ еще не знал. И, казалось, вовсе не спешил узнать. Он все никак не мог избавиться от странного ощущения, будто все это он давным-давно пережил. Лапуэнт поднялся на набережную и исчез из виду. Помощник прокурора в сопровождении коротышки-судьи и секретаря осторожно взбирался по откосу, внимательно глядя себе под ноги: не дай бог, еще испачкаешь ботинки!
Черно-белый «Зваарте Зваан», позолоченный солнцем, казался таким же чистеньким снаружи, каким, наверно, был и внутри. Высоченный фламандец стоял у рулевого колеса и посматривал в сторону Мегрэ, а жена его, такая маленькая, больше похожая на девочку, со светлыми, почти белыми волосами, склонилась над люлькой младенца и меняла под ним пеленку.
ГЛАВА III
Юный Лапуэнт, видимо, бегал по Парижу, разыскивая красные машины марки «Пежо-403». Жанвье тоже не было на месте: его вызвали в клинику, и там он беспокойно мерил шагами коридоры, поджидая, когда жена подарит ему четвертого ребенка.
У тебя срочная работа, Люка?
Потерпит, шеф!
Зайди ко мне на минутку.
Он хотел послать его в больницу за вещами Тубиба. Утром Мегрэ как-то не подумал об этом.
ГЛАВА IV
Список у меня на столе, - сказал Люка. Как всегда, он старательно выполнил поручение.
Мегрэ увидел перед собой не один, а несколько списков, напечатанных на машинке. Прежде всего - опись самых разнообразных предметов. Сотрудник судебно-медицинской экспертизы подвел их под рубрику «рухлядь», хотя вещи эти, некогда хранившиеся под мостом Мари, составляли все движимое и недвижимое имущество Тубиба! Фанерные ящики, детская коляска, рваные одеяла, старые газеты, жаровня, котелок, «Надгробные речи» Боссюэ и все остальное было свалено теперь наверху, в углу лаборатории Дворца Правосудия.
В следующем списке перечислялась одежда Келлера, доставленная Люка из больницы. И, наконец, на отдельном листе было выписано все содержимое его карманов.
Вместо того чтобы просмотреть этот последний список, Мегрэ отодвинул его в сторону и с любопытством вскрыл коричневый бумажный пакет, куда бригадир Люка сложил все мелочи. В эту минуту Мегрэ, освещенный лучами заходящего солнца, представлял собой занятное зрелище - ни дать ни взять, ребенок, который нетерпеливо развязывает мешочек под рождественской елкой, ожидая найти в нем бог весть какое сокровище!
Сначала комиссар извлек и положил на стол очень старый, помятый стетоскоп.
Повести и рассказы
ТРУБКА МЕГРЭ
Глава 1
ДОМ, ГДЕ ВЕЩИ ДВИГАЮТСЯ САМИ
Мегрэ вздохнул. Он был в кабинете шефа, и в его вздохе прозвучали усталость и удовлетворение: так вздыхают грузные мужчины на исходе жаркого июльского дня. Привычным жестом он вытащил часы из жилетного кармана: половина восьмого; взял свои папки со стола красного дерева. Обитая кожей дверь закрылась за ним, и он прошел через приемную. Все здесь было знакомо: и пустые красные кресла для посетителей, и старый привратник за стеклянной перегородкой, и длинный коридор Сыскной полиции, освещенный лучами заходящего солнца.
Он вошел в свой кабинет и сразу же почувствовал устоявшийся запах табака, хотя окна, выходившие на Набережную Орфевр, были раскрыты настежь. Положив бумаги на край стола, он выбил еще теплую трубку о подоконник и сел за стол; рука его машинально потянулась за другой трубкой, которая обычно лежала справа от него.
Но трубки на месте не оказалось.
Всегда у него было три трубки. Одна из них, пенковая, лежала у пепельницы. А самая любимая, та, которую он выкуривал охотнее всего, - большая, чуть изогнутая вересковая трубка, подаренная ему женой десять лет назад ко дню рождения, - исчезла.
Удивившись, он пошарил по карманам. Поискал на камине из черного мрамора. Он не тревожился. Ничего особенного не было в том, что ему не сразу удалось найти одну из своих трубок. Снова оглядел кабинет, открыл дверцу стенного шкафа, куда был втиснут старомодный умывальник с эмалированной раковиной.
Глава 2
ДОМАШНИЕ ТУФЛИ ЖОЗЕФА
Трудно было понять, что именно думала эта женщина о судьбе собственного сына. Только что она причитала, заливаясь слезами:
Я уверена, что они убили его. А вы тем временем ничего не сделали! Разумеется, вы приняли меня за сумасшедшую! И вот он убит! А я теперь осталась одна, совсем одна, без всякой поддержки!..
Теперь же, в такси, катившем под кронами деревьев на набережной Берси, так похожей на деревенскую аллею, лицо ее прояснилось и глаза снова заблестели.
Мегрэ сидел рядом с ней на заднем сиденье, Люка - с шофером. На противоположном берегу Сены виднелись заводские трубы. А на этом тянулись склады, доходные дома, теснились невзрачные постройки, сооруженные еще в то время, когда здесь была сельская местность.
Мадам Руа, нет - Леруа, заерзав, постучала по стеклу:
Глава 3
ЧАСТНЫЙ РОЗЫСК
Попадаются иногда фразы, которые так ладно укладываются в ритм движения - ну хотя бы поезда - и так прочно входят в сознание, что от них трудно отделаться. Именно такая фраза неотвязно преследовала Мегрэ в стареньком громыхающем такси, а ритм отбивали тяжелые капли дождя, стучавшие по мокрой крыше:
«Част-ный ро-зыск… Част-ный ро-зыск… Част-ный ро…»
Ведь, по сути дела, не было почти никаких оснований для того, чтобы тащиться по темной дороге вместе с бледной девушкой, сидящей рядом, и милым исполнительным Люка, подпрыгивающим на переднем сиденье. Обычно, когда женщина, подобная мадам Леруа, отрывает вас от дел, ей даже не дают закончить ее причитаний.
«У вас ничего не украли, мадам? Вы не собираетесь подавать заявление? В таком случае весьма сожалею, но…»
И даже если у нее пропал сын:
Глава 4
ПРИЮТ РЫБОЛОВОВ
Матильда не преувеличивала, говоря, что место это подозрительное, более того - зловещее. Нечто вроде заброшенного тоннеля чернело вдоль дома с грязными окнами. Дверь была открыта, потому что начавшаяся гроза не принесла с собой прохлады.
Желтоватый свет падал на грязный пол. Мегрэ внезапно словно вынырнул из темноты. Фигура его, возникшая в проеме двери, выглядела необычайно внушительно. Коснувшись пальцами полей шляпы, он пробормотал, не вынимая трубки изо рта:
Добрый вечер, господа, - сказал Мегрэ, не вынимая трубки изо рта.
Добрый вечер, господа.
За железным столом, на котором стояли бутылки виноградной водки и два граненых стакана, сидели двое мужчин. Один из них - чернявый, без пиджака - неторопливо поднял голову, чуть удивленно взглянул на Мегрэ я встал, подтягивая штаны.
ПОКАЗАНИЯ МАЛЬЧИКА ИЗ ЦЕРКОВНОГО ХОРА
Глава I
ДВА УДАРА КОЛОКОЛА
Моросил холодный дождь. Было темно. В половине шестого из казармы, стоявшей в самом конце улицы, донеслись звуки трубы, послышался топот лошадей, тянувшихся на водопой, а в одном из окон соседнего дома вспыхнуло светлое треугольное пятно: кто-нибудь тут вставал спозаранку, а может быть, свет зажег больной после бессонной ночи.
Ну, а вся улица - тихая, широкая, недавно застроенная чуть ли не одинаковыми домами - еще спала. Квартал был новый, заселенный самыми обычными мирными обывателями - чиновниками, коммивояжерами, мелкими рантье, скромными вдовами.
Мегрэ поднял воротник пальто и прижался к стене у самых ворот школы; покуривая трубку и положив на ладонь часы, он ждал.
Ровно без четверти шесть с приходской церкви, высившейся позади, раздался перезвон колоколов. Из слов мальчишки Мегрэ знал, что это «первый удар» колокола, призывающий к шестичасовой мессе.
Колокольный звон все еще плыл в сыром воздухе, когда Мегрэ почувствовал, вернее, догадался, что в доме напротив надсадно задребезжал будильник. Через секунду он смолк. Должно быть, мальчик, лежа в теплой постели, протянул руку и на ощупь нажал кнопку будильника.
Глава II
ОТВАР МАДАМ МЕГРЭ И ТРУБКА КОМИССАРА
Ворох простынь и одеял зашевелился, высунулась рука, и на подушке появилось красное потное лицо - лицо комиссара Мегрэ.
Дай-ка мне термометр! - буркнул он.
Госпожа Мегрэ склонилась над шитьем, приоткрыв оконную штору и пытаясь что-то разглядеть в потемках. Она со вздохом встала и повернула выключатель.
Я думала, ты спишь. Ведь не прошло и получаса, как ты измерял температуру.
Зная по опыту, что возражать бесполезно, она встряхнула градусник и сунула ему в рот.
Глава III
ЖИЛЕЦ ИЗ ЖЕЛТОГО ДОМА
Входите, Бессон!
Госпожа Мегрэ бросила взгляд на густое облако дыма, плававшее вокруг занавешенной лампы, и поспешила на кухню, откуда доносился запах горелого.
А Бессон, сев на стул и презрительно посмотрев на Жюстена, доложил:
Вот список, который вы просили составить. Должен вам сказать…
Он теперь не нужен. Кто живет в четырнадцатом?
СЕЙФ ОСС
Жозеф Леборнь читал газеты, вернее, смаковал отдел происшествий и, чтобы отвязаться от меня, молча указал на папку, помеченную тремя буквами: ОСС.
Первое, что мне бросилось в глаза, было сообщение одной из крупных парижских газет под заголовком:
Леборнь не отрывался от газет, он словно позабыл обо мне, хотя я изо всех сил пытался привлечь его внимание своими домыслами. Тогда я решил ознакомиться с приложенной к делу вырезкой из одного еженедельника, который, не скрывая своей болтливости, охотно кое-что присочинял, не брезгуя даже шантажом.
КРАЖА В ЛИЦЕЕ ГОРОДА Б
Должно быть, старею, - сказал я Жозефу Леборню. - Только тот, у кого молодость уже позади, способен умиляться, вспоминая о лицее или казарме… Разумеется, когда он уверен, что больше туда не вернется…
Я держал в руке почтовую открытку с изображением лицея в Б. - прелестном городке на юге Франции. На светлом фасаде здания причудливо переплетались тени и солнечные блики. Швейцар в черной шапочке выглядел так картинно, словно позировал перед объективом.
И подумать только, те, кто живет в этом доме, вероятно, не понимают, какое им выпало счастье.
Взгляните на два плана, приложенные к делу, - посоветовал мне Леборнь, - и вы снова почувствуете себя мальчуганом, которому настойчиво вдалбливают в голову латинские склонения. Посмотрите на обсаженный платанами двор, на арку, что ведет в залитый солнцем сад… Окна классных комнат и учебных залов выходят на долину Роны. А из окон лаборатории видна церковная площадь, где местные жители обычно играют в шары…
Жорж Сименон и его творчество
I
3 сентября 1966 года в голландском городе Дельфсейле происходила торжественная и необычная церемония - в присутствии многочисленных гостей был открыт памятник литературному герою - комиссару полиции Мегрэ. Когда с памятника сняли покрывало, бургомистр Дельфсейля вручил метрическое свидетельство создателю этого персонажа:
Нетрудно догадаться, что отец Жюля Мегрэ - не кто иной, как выдающийся французский романист Жорж Сименон, который, если говорить о нем словами Эрнеста Хемингуэя, «умеет писать по-настоящему». Но чтобы правильно понять и оценить это высказывание, следует заглянуть в далекое прошлое, когда в небольшом бельгийском городе Льеже 13 февраля 1903 года появился на свет сам Жорж Сименон.
Отец его - Дезире Сименон - был скромным бухгалтером одной из страховых компаний, мать - Анриетт Брюлль - до замужества работала продавщицей в универсальном магазине. Детские годы будущего писателя омрачены глубоким разладом в семье. Отец - добрый, жизнерадостный человек. Сын шляпника, единственный в семье получивший образование, он не утратил простоты в обращении с окружающими, тесных связей со своей средой и ее традициями. Впоследствии Сименон писал об отце: «Он был для меня постоянным примером жизненной мудрости по отношению к себе и к окружающим. Он любил все. Он любил всех. Вот почему я питаю к нему такое уважение. Когда я создавал все понимающего и сочувствующего людям Мегрэ, я бессознательно вложил в него некоторые черты моего отца».
Иной характер был у матери. Ее отец когда-то быстро разбогател на торговле лесом и так же быстро разорился. Познавшая с детства жестокую нужду, Анриетт привыкла экономить во всем. «Первые слова, которые я услышал, будучи младенцем, были деньги, деньги, деньги», - вспоминает Сиыенон. Болезненно самолюбивая, она любой ценой стремилась вырваться из унизительной бедности.
II
Кульминационный пункт классического детективного романа - раскрытие необычного преступления. Чем оно загадочнее, чем больше походит на головоломку или на заранее придуманную сложную шахматную партию, тем больше привлекает писателя. Расследование подобного «идеального» преступления, не оставившего никаких следов и улик, под силу только незаурядным личностям, виртуозам аналитического мышления. Например, такими были сыщики-любители Огюст Дюпен и Шерлок Холмс - герои Эдгара По и Конан Доила.
Раньше детективный роман рассказывал о том,
совершено преступление, оставляя в тени самый, пожалуй, острый и, бесспорно, социальный момент:
же произошло преступление, в чем его корни. Сименон, учтя подобную трактовку, перенес центр тяжести именно на раскрытие причин, приводящих к преступлению. Вот почему в детективных романах Сименона (в частности, в серии романов о Мегрэ) раскрывается не столько само преступление, сколько жизненные трагические судьбы обыкновенных, ничем не примечательных людей, страдающих от социальной несправедливости в капиталистическом обществе.
Но ведь для того чтобы разгадать, понять и объяснить тайные пружины человеческой драмы, Сименону был нужен персонаж, который мог бы это сделать. Таким персонажем оказался комиссар полиции Мегрэ, который стал своеобразным проводником по всем кругам «современного ада». При этом необходимо учесть, что Мегрэ вовсе не типичный полицейский. Занимаемая им должность лишь дает возможность автору проникнуть в самую разнообразную социальную среду, начиная от мелких служащих и бродяг до министра.
И все-таки что же представляет из себя этот самый Жюль Мегрэ?
Комиссар Мегрэ - обыкновенный человек. Сименон намеренно упорно подчеркивает это и в его облике и в его манерах. Мегрэ носит давно вышедшие из моды котелок и пальто с бархатным воротником, не расстается с трубкой, предпочитает дождливую погоду, обожает греться у огня и ходить, заложив руки за спину, любит холодное пиво и не прочь пропустить лишний стаканчик белого вина. Он терпеть не может менять привычную обстановку и тем не менее в любое время суток покидает уютную квартирку на бульваре Ришар-Ленуар или прокуренный кабинет на Набережной Орфевр, чтобы прийти на помощь оказавшемуся в беде человеку. Вне работы его скромная жизнь походит на жизнь окружающих его людей со всеми ее радостями и треволнениями.
|
Серия: "Библиотека приключений" Увлекательная интрига, держащая читателя в напряжении до последних страниц повествования, глубокое проникновение в тайники человеческой психологии, лаконичностьи точность стиля - в этом секрет популярности знаменитого француза Жоржа Сименона. Читатель всегда застает героев Сименона в острейшей кризисной ситуации и вместес ним ищет из нее выход, хотя трагический конец подчас неминуем. Большая часть произведений, вошедших в сборник, относится к серии о комиссаре уголовной полиции Парижа Мегрэ. Первое дело Мегрэ (1913), Мегрэ, Лоньон и гангстеры, Мегрэ и бродяга, Повести и рассказы, Трубка Мегрэ, Показания мальчика из церковного хора, Сейф ОСС, Кража в лицее города Б., Три Рембрандта, Пассажир и его негр, Приведение на вилле мосье Марба, Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера Издательство: "Детская литература. Москва" (1968) Формат: 84x108/32, 322 стр. Биография
Книга Жоржа Сименона "Признание Мегрэ" Романы Сименона - это не только детективные повести о комиссаре Мегрэ. Главными своими произведениями он считал "психологические" или, как их называл Сименон, "трудные" Романы, такие как "Поезд", "Грязь на Снегу", "Поезд из Венеции", "Президент". В них с особой силой проявлялась сложность мира, человеческих взаимоотношений, психологизм жизни. В последние годы Сименон написал ряд автобиографических работ, таких как "Я диктую", "Письмо к моей Матери", "Простые люди", "Ветер с севера, ветер с юга". Некоторыми источниками предполагается русское происхождение Сименона. Работы Сименона переведены на все основные языки мира. Издания
Библиография
СсылкиДругие книги схожей тематики:
|
