Почему появляется образ христа в поэме 12. «Двенадцать» Блока: версии по поводу образа Христа. Оборудование и наглядность
Интерпретация поэмы А. А. Блока «Двенадцать», особенно ее финала, — один из самых интересных и загадочных вопросов в творчестве поэта. Вышедшая вскоре после статьи «Интеллигенция и революция», написанная словно на одном дыхании в течение января 1918 года, поэма вызвала двойственное к себе отношение. По воспоминаниям В. Маяковского, поэмой зачитывались и белые, и красные. Но, как тогда же отмечала критика, появление Христа в финальной главе поэмы озадачило всех: для белых это было богохульством, для красных — досадным религиозным
Мистицизмом. Отсюда разные точки зрения — Христос ли с двенадцатью апостолами идет по заснеженным улицам? Или это Антихрист? Что несет его образ людям? Что принесла им революция?
В мировоззрении Блока немалое место занимает идея революции как возмездие за грехи отцов. Поэтому неизбежны и «гримасы революции» — случайные жертвы, разгул насилия, стихия террора. Такой случайной жертвой в поэме является Катька, погибшая нечаянно, в суматохе преследования «буржуя» Ваньки. Но так ли случайна ее гибель? Революция разрушает традиционные устои, прежние нравственные ценности, христианскую мораль:
Без креста!
Разрушена старая вера, разрушена Россия — «Святая Русь», «кондовая», «избяная». Следующая цель — мировая революция:
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем…
И вульгарный образ «толстоморденькой» Катьки, сближающийся с образом «толстозадой» Руси, — это тот же образ Вечной Женственности, Женского начала, но поруганный, оскверненный. Любовь должна очистить мир, создать его заново, спасти — но спасает ли? Отрекшийся от любви, от революции, от памяти Петруха, подобно апостолу Петру, трижды, до рассвета, отрекшемуся от Христа, — что несет этот образ? Революционный патруль уподоблен двенадцати апостолам, но эти люди, которым «на спину б надо бубновый туз» идут вперед «без имени святого», «ко всему готовы, ничего не жаль», это скорее бандиты, но идут они «державным шагом», а значит, служат власти. За ними — старый мир, безродный пес. «Разрушая, мы все те же рабы старого мира», — писал А. А. Блок В. Маяковскому.
Разрушив скверну, революция не принесла очищения, и если двенадцать апостолов по своей деятельности не являются апостолами, то кто же во главе их? Блок рисует контраст цвета в образе Христа: белизна чистоты и счастья и алый цвет кровавого флага. Что раскрывает такой противоречивый образ?
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим
И от пули невредим
Нежной поступью надвьюжной
Снежной россыпью жемчужной
В белом венчике из роз —
Впереди — Иисус Христос.
Господь должен благословить пролитие крови, но чьей? Иисус проливал свою, революционные «апостолы» — чужую. А если посчитать и идущего за ними пса, то получается, что позади Христа идут тринадцать — лжеапостолы и лжепророк. Такая версия тоже существовала, и нельзя безоговорочно ее отметать, ведь не мог Христос возглавлять людей, идущих «без имени святого». Несомненно одно — возлагаемые на революцию надежды о переделке всего мира, всей жизни не оправдались, и нравственное очищение через страдания — удел лишь тех людей, кто не потерял Бога в своей душе, для кого так же важны и значимы нравственные ценности христианской морали.
Сочинения по темам:
- ЕГЭ Блок встретил революцию восторженно и упоено. В статье «Интеллигенция и революция», напечатанной вскоре после Октября, Блок восклицал: «Что же...
- А. Блок — поэт, который теме родины «сознательно и бесповоротно» посвятил всю свою жизнь Это сквозная тема в его творчестве....
- Большой вклад в русскую культуру внес Иванов Александр Андреевич своим полотном «Явление Христа народу». Сама картина нашла свое место в...
- В поэме «Мцыри» великий поет Михаил Лермонтов описал образ непокорного, вольнолюбивого юноши, с чистой душой и героическим характером. Мцыри проявил...
За более чем 80-летнюю историю размышления над финалом итогового произведения Блока у исследователей его творчества накопилось множество работ по этой теме. Образ Христа в поэме Блока "Двенадцать" трактовался по-разному. Сам автор отказался рационально-логически объяснить эту поэму. Самое ясное по поводу смысла финала - это ссылка на то, что так ему "увиделось", на "самоочевидность". Он писал в дневнике в 1918 году, 25 февраля, что лишь констатировал факт, поскольку, если вглядеться в метель на пути, можно увидеть "Иисуса Христа". Закавычивание этого имени характерно - это указание на его приблизительность, условность.
Неоднозначное отношение автора к образу
Неудивительно в этой связи то, что субъективно автор был очень недоволен получившимся образом, говорил, что иногда сам "глубоко ненавидит его". Блок называл Христа "женственным призраком". Однако в комментариях этого автора имеются весьма загадочные фразы. Например, пожелание иллюстратору поэмы, насчет обложки. Он указывал на то, что в левом верхнем углу стоит "дохнуть густым снегом", через который виден был бы Христос.
Неоднозначность, немотивированность
В поэме многое "нечаянно", неожиданно. Так, наиболее традиционный образ в христианской культуре подан весьма нетрадиционно. Он не мотивирован сюжетно, кроме того, дан в прямом противоречии с логикой и традицией. Христос показан едва ли не как предводитель насильников и убийц, которые отвергают мораль "иконостаса" (подтверждает это строчка "на спину б надо бубновый туз"). Лишаются однозначности также образы других героев и самого пространства произведения.
Алогичность Христа
"Святая злоба", которая движет вооруженной чернью, оказывается связанной нераздельно со злобой "черной", что влечет неотвратимо к "смертной скуке" (этот мотив в характеризует утрату идеала, духовную деградацию, связан также с образами "страшного мира"). Появление в финале "невидимого" Иисуса не только многозначно. Образ Христа в поэме Блока "Двенадцать" алогичен намеренно, создан путем соединения характеристик, противоречащих Поэтому рассудочной расшифровке он не поддается. Христос этот отнюдь не канонический. Фигура его прозрачна, на фоне "россыпей" снега едва различима.
"Женственный призрак"
Феминизирован образ Христа в поэме Блока "Двенадцать": "белый венчик из роз", "нежная поступь". Все это знаки того, что сам автор называл проявлениями художнической натуры, артистизма, "женственной восприимчивости". Есть в записи Блока, относящейся к 1918 году, и прямое уподобление Иисуса художнику. Семантика различных цветовых деталей в образе его является также неоднозначной. "Кровавый флаг" ассоциируется не столько с революционными знаменами, их цветом, сколько с кровью, пролитой в поэме в центральном ее эпизоде. "Белый венчик из роз" пониматься может как деталь образа Мадонны (аллегорического), согласно художественной средневековой традиции. Однако одновременно допускается и другое прочтение: как символ ухода, забвения и как конечного итога их - смерти, или же как принадлежность похорон.
Знак присутствия автора, его оценки происходящего
Появление Христа в финале в любом случае внутренней никак не мотивировано, не связано оно также с образами героев поэмы. Это знак присутствия в произведении автора, единственный, но решающий. Это Блоком всего происходящего.
Автором подается революционная стихия в освещении двух правд, между собой не сочетающихся. С одной стороны, это внешнее раскрепощение низов общества. Она заключается в неизбежности возмездия ими за прежнюю несвободу. Однако, с другой стороны, правда эта заключается в духовном освобождении (а значит, связанном с индивидуальным, личностным началом) от власти в человеке, унижающей его, всего, что в нем есть низменно-телесного; от бойцовских рефлексов, биологических инстинктов.
Смысловой итог поэмы
Отсутствует на сцене носитель этой правды вплоть до самого последнего явления. И только оно ретроспективным светом неожиданно озаряет заново плакатные, вульгарные фигурки героев, создает смысловую многослойную перспективу. Исчезают условные, "потешные" декорации, остается только образ-символ, смысловая "воронка", которая втягивает в себя различные смыслы других образных знаков идеала, использованных Блоком, - Незнакомки, Прекрасной дамы и, что важнее всего, самого лирического героя произведения. Таков финал лирического творчества Блока. Смысловой итог данной поэмы - это отсутствие фиксированного итога, трагически осмысляемого.
Идейный стержень произведения
Христос движется впереди "апостолов", а за ним следует "голодный пес" (в поэме это символ старого мира). Не случайно такое расположение героев. Этим Блок подчеркивает, что всегда идеал будет идти впереди, независимо от потребности в нем.
Таков образ Христа в поэме Блока "Двенадцать", составляющий идейный стержень произведения. Это символ, не просто закругливший, увенчавший поэму, но придавший новое освящение ее слагаемым. Образ Христа в поэме Блока "Двенадцать" неисчерпаем и многозначен. Нам можно лишь попытаться приблизиться к подлинному смыслу, даже самим автором произведения не объясненному. Для этого и пишут в школе работу на тему «Образ Христа в поэме Блока "Двенадцать"». Сочинение обычно вызывает затруднения, и это понятно, ведь в произведении нет однозначных оценок. Поэтому это итоговое творение Блока считается в школьной программе одним из самых сложных произведений.
Если требуется написать сочинение на тему «Образ Христа в поэме Блока "Двенадцать"», краткое содержание вряд ли поможет. Требуется вдумчивое прочтение, анализ текста, а также самостоятельность мышления. Лишь тогда можно раскрыть в сочинении «Образ Христа в поэме Блока "Двенадцать"» символ. Какова идея поэта? Что он хотел сказать? На эти вопросы можно ответить, лишь зная лирику поэта, понимая символистскую природу его произведения.
Скучный «набор стихов и частушек», – так говорил о поэме Блока Иван Бунин. «Самое значительное произведение нашей эпохи», – утверждал Лев Троцкий. Понимание смысла загадочной поэмы «Двенадцать» зависит прежде всего от толкования центрального образа поэмы – Христа, идущего сквозь вьюгу перед отрядом красногвардейцев. Сам Александр Блок подчеркивал, что в финал «должен был поставить Христа». Обратимся к самой неоднозначной поэме в истории русской литературы и к ее главному образу.
Поэма «Двенадцать» (1918) – свежий отклик Александра Блока на революционные события 1917 года (с момента революции прошло только два с небольшим месяца). Поэт воспринял революцию как явление положительной метаморфозы, духовного преображения России; точку отсчета нового времени. Статью того же 1918 года «Интеллигенция и революция» он закончил так: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию». Однако революционность Блока не имела ничего общего с партийной программой большевиков. В своем поэтическом отклике, в финале «революционной» поэмы, Блок не смог обойтись без ключевого христианского образа, породившего разнообразные трактовки Спасителя «с кровавым флагом», идущего во главе отряда красногвардейцев. Необходимо разобраться в этих расхождениях и смысловых нюансах. Тем более, что «Двенадцать» входит в обязательную школьную программу. Поэтому преподавателю, который идёт на урок по поэме, нельзя ограничиваться какой-либо одной точкой зрения на образ Христа.
Кто же впереди: многообразие трактовок
Христос. Иллюстрация Н. Гончаровой к поэме Блока “Двенадцать”
В самом конце поэмы «Двенадцать» появляется ее центральный образ – образ Христа. Вот эти известные строки:
…Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Исус Христос.
Среди многочисленных объяснений финала поэмы специалистами, а также современниками поэта, можно выделить несколько самых распространённых.
- Бог умер
Обложка издания поэмы Блока в издательстве “Новый путь”
В одной из примечательных и распространенных трактовок пристальное внимание обращено на «белый венчик из роз», не соответствующий православной традиции, в которой атрибутом Спасителя является терновый венец. Живописец Петров-Водкин откровенно признавался ученому Дмитрию Максимову: «Я предпочел бы, чтобы там был просто Христос, без всяких белых венчиков».
Одна из интерпретационных крайностей образа венка – его погребальное назначение. Следовательно, Христос в поэме мертвый, а это значит, что умерла и Церковь, и вера. Здесь мы видим перекличку с философией Фридриха Ницше, популярного в России начала ХХ века и утверждавшего, что «Бог умер», а также с цитатой из произведения самого Блока, написанного в 1918 году: «Церковь умерла, а храм стал продолжением улицы. Двери открыты, посредине лежит мёртвый Христос». Однако цветы на венце Христа могут, напротив, означать и возрождение, Воскресение, путь к новому возрожденному миру, в котором ключевая роль будет отдана вере в Бога.
- Лже-Христос
Ряд исследователей соглашаются с точкой зрения священника и философа , который считал, что «поэма – это предел и завершение блоковского демонизма». В финале появляется не Христос, а его антипод, «враг» «за вьюгой невидим», – антихрист, принявший вид Иисуса. Известный литературовед Михаил Дунаев пишет: «Быть может, это все же адова сила: дьявола ведь тоже пулей не возьмешь. И вот он принимает облик Спасителя – и увлекает за собою духовно неразвитых «апостолов»? Ведь такая трактовка имеет свою логику».
Существовали очень резкие оценки такого «антихристианского» восприятия образа современниками автора. Так, говорил, что Блок, создав «Двенадцать», послужил «делу Антихриста», «вторично распял Христа и еще раз расстрелял государя», а даже отказывалась выступать с Блоком на совместных поэтических вечерах.
- Разрушение «старого мира» и зарождение «нового»
“Двенадцать”, берлинское издательство “Нева”
Большая часть русских интеллигентов, современников Блока, восторженно воспринимала революцию как стихийную силу – средство разрушения «старого» мира; как необходимый переход к миру «новому», полному возможностей и свершений. Поэтому Бог, идущий во главе красногвардейцев, был главным духовным звеном в этом революционном процессе разрушения отжившего, обветшалого мира.
В последних строках поколение Александра Блока находило ответ на вопрос, что же принес в мир Октябрь 1917 года. Появление Христа здесь означало возможность будущего преображения, к которому приведут революционные события.
Однако важно отметить, что самой революционной массе образ Христа показался резко отрицательным, «незримым» врагом двенадцати бойцов «без креста».
- Христос – Спаситель
Михаил Ларионов. Иллюстрация к поэме Блока “Двенадцать”
Другая актуальная трактовка отражает наиболее ортодоксальное, православное понимание образа Спасителя в поэме. Согласно этой литературной традиции, Христос – мученик, который идет на гибель ради обновления жизни. Здесь не может идти речи об антихристе, принявшем облик Иисуса, чтобы обмануть красноармейцев. Их попросту невозможно обмануть лже-Христом, так как сам Иисус для них – одно из воплощений «старого» мира, они совсем не хотят знать истинного Спасителя. Он не является для бойцов, держащих «револьюцьонный шаг», авторитетом, который сманил бы их на ложный путь. Как пишет литературовед Денис Макаров, «если бы антихрист хотел обмануть их, ему было бы проще это сделать в образе, например, Карла Маркса или Фридриха Энгельса, Троцкого, наконец».
Строки «Нежной поступью надвьюжной, / Снежной россыпью жемчужной…» могут указывать не только на обычное движение Христа, но и означать присутствие Спасителя как вне этого мира, так и в нем. Христос – над стихиями и над природой, Он познаваем и непознаваем одновременно.
Согласно этому толкованию, к Богу обращаются и простые созерцатели революции, и двенадцать красногвардейцев-безбожников. Они проходят путь от свободы и вседозволенности «без креста», «без имени святого», к свободе с Христом, и такая разительная перемена происходит помимо их воли, без их веры в Спасителя, т.е. фатально, как проявление высшего порядка. Иисус идёт впереди красногвардейцев. С кровавым, красным флагом - образом страданий и крови.
Во всем есть промысел Божий. Христос – во всем происходящем в мире. Иисус в поэме олицетворяет и идею принятия на Себя очередного греха людей, и идею всепрощения, и надежду на то, что те, кто совершил кровавый грех все-таки придут к Его заветам, к идеалам любви и братства. Известный литературовед Виктор Жирмунский в рамках этой интерпретации также считал главной темой поэмы спасение душ двенадцати красногвардейцев - олицетворения всей разбойной России, всего человечества.
А как думал сам Блок?
Блок, портрет 1917 года
Многообразие трактовок и расхождения в оценках (Михаил Пришвин, к примеру, видел в Христе самого Блока, а Иван Бунин, напротив, считал, что автор «дурачит публику какой-то галиматьей» в лице «пляшущего Иисусика») подчёркивают глубину созданного поэтом образа Иисуса, содержание которого не исчерпывается приведёнными примерами.
Какими бы разнообразными ни были трактовки критиков и литературоведов, сохранились записные книжки самого Блока, в которых поэт сделал несколько записей о своей поэме, что часто не учитывается при анализе «Двенадцати», в том числе в школе. Так, 18 февраля 1918 года Блок пишет: «Что Христос идет перед ними - несомненно. Дело не в том, “достойны ли они Его”, а страшно то, что опять Он с ними, и другого пока нет, а надо Другого - ?» Но кто этот Другой, Блок сам не знает. Следовательно, образ Христа в финале поэмы был для Блока единственно возможным. Как отмечает филолог Дина Магомедова, «Блок ничего не искал. Он писал о том, что увидел. И проницательные слова Блока о Христе в финале поэмы свидетельствуют об одном: поэт был непреложно убежден в органичности именно такого завершения».
Также в черновике поэмы Блок сделал запись, что Христос: «… был с разбойником. Было двенадцать разбойников». Здесь мы видим отсылку к Евангелию от Луки и истории о двух распятых с Христом разбойниках, один из которых проявил сострадание к мукам Иисуса и был прощен. В контексте этого библейского сюжета во многом прочитывается суть появления Иисуса Христа перед красногвардейцами в финале. Это не благословение происходящего и не «освящение» стихийного разгула, а преодоление безотчетного аморализма и нигилизма, залог будущего очищения для героев произведения. Из запечатленного Блоком хаоса должна родиться гармония. Важно, что явление Христа в конце поэмы - символическое явление необходимости религии. Еще 27 июля 1918 года Блок отметил в дневнике: «В народе говорят, что все происходящее – от падения религии…».
М.А. Бродский
Образ Христа
в поэме Александра Блока
«Двенадцать»
В предлагаемом материале изложен опыт обсуждения поэмы А. Блока «Двенадцать» со старшеклассниками - слушателями Школы истории духовной культуры, при Российской государственной детской библиотеке и занимается, в частности, изучением Библии и художественных произведений на библейские темы. Всем присутствующим был задан один вопрос: что именно символизирует появляющийся в конце поэмы «Двенадцать» Иисус Христос? А при подготовке к разговору они, кроме чтения самой поэмы, познакомились еще с рядом высказываний известных современников А. Блока, которые изложены, например, в книге ОЛ. Смолы «Черный вечер, белый снег…» (М., 1993) и в статье Е. Ивановой «Загадочный финал "Двенадцати"» (Москва, 1991. № 8. С. 191 -196)1.
Например, С.Н. Булгаков: «Двенадцать», вещь пронзительная, кажется, единственно значительная из всего, что появлялось в области поэзии за революцию. Так вот, если оно о большевиках, то великолепно; а если о большевизме, то жутко до последней степени. Ведь там эти 12 большевиков, растерзанные и голые душевно, в крови, «без креста», в другие двенадцать превращаются. Знаете, кто их ведет?… - Иисус Христос… Поэт здесь не солгал… он кого-то видел, только, конечно, не Того, Кого он назвал, но обезьяну, самозванца, который во всем старается походить на оригинал и отличается какой-нибудь одной буквой в имени… И заметьте, что это явление «снежного Исуса» не радует, а пугает».
П.А. Флоренский: «Поэма «Двенадцать»- предел и завершение блоковского демонизма… Характер прелестного видения, пародийность лика, являющегося в конце поэмы «Исуса» (отметим разрушение спасительного имени), предельно убедительно доказывают состояние страха, тоски и беспричинной тревоги «удостоившихся такого видения».
А.В. Амфитеатров: «Никогда до «Двенадцати» Блок не кощунствовал бесстыдно, не славословил Зверя, богохульно именуя его именем Христовым».
Ю. Айхенвальд: «Поэт большевизма Ал. Блок задумал воспеть кровь и грязь революции. В своей поэме «Двенадцать» он не удалился от правды, но кощунственно приплел к «керенкам», проституции, убийствам и нелепому жаргону - Христа».
А.М. Горький: «Достоевский… убедительно доказал, что Христу нет места на земле. Блок сделал ошибку полуверующего лирика, поставив Христа во главе «Двенадцати»».
П.С. Коган; «Поэма «Двенадцать», несомненно, гимн революции, но революции первого периода… Его Христос «в белом венчике из роз», этот единственный образ, который был в распоряжении поэта-романтика, такой странный и непривычный в качестве символа, воплощает идеалы революции, <…> и в данном случае фигуру Христа он выдвинул как мировой символ той любви, которая «полагает душу за други своя». <…>. Ни Каин, ни Иуда, ни антихрист, а Христос идет».
М. Волошин: «Двенадцать блоковских красногвардейцев изображены без всяких прикрас и идеализации… никаких данных, кроме числа 12, на то, чтобы счесть их апостолами, - в поэме нет. И потом, что же это за апостолы, которые выходят охотиться на своего Христа?… Блок, поэт бессознательный и притом поэт всем своим существом, в котором, как в раковине, звучат шумы океанов, и он часто сам не знает, кто и что говорит через него».
Е. Ростин: «Чувствует поэт, что эта разбойная Россия близка к Христу… Ибо Христос пришел, прежде всего к блудницам и разбойникам и их называл первыми в своем царстве. И от того станет Христос во главе их, возьмет их кровавый флаг и поведет их куда-то по своим путям неисповедимым».
Ю. Никольский: «Двенадцать красноармейцев, блудящие без креста среди петербургской метели, это ведь не коммунисты, это русские люди, в безумье своем провозгласившие в 1917 году над собой царство Ленина. < …_> Это, может быть, и мы, потому что виноваты все: Блок чувствовал
недаром историю как возмездие… И тот с нежной поступью Христос, который обходил у Тютчева бедные селенья России, он у Блока поднялся над вьюгами в белом венчике из роз, символ кристально белой России. Многие говорят: почему он с красным флагом? И обманываются, подобно красноармейцам. Флаг не красный, а кровавый, намокший в человеческой крови, флаг страдания: ведь красноармейцы сами видят «провокацию» и стреляют в Христа!»
Прежде чем обсудить различные трактовки образа Иисуса Христа в поэме «Двенадцать», отметим общие моменты. Зададим себе почти риторический вопрос: как выглядела бы поэма, можно ли представить ее без образа Иисуса Христа?
Совершенно очевидно, что образ Христа - это идейный стержень, символ, «который не просто увенчал, закруглил поэму, но придал всем ее слагаемым новое освещение. Благодаря ему «Двенадцать» обрели иное философско-этическое измерение»2.
Вот почему поэма имела такой огромный резонанс по всей России, помогая людям как-то оценить, осмыслить происходящее у них на глазах, тем более что нравственный авторитет А. Блока был несомненным. Споря с ним, уточняя многозначный образ Иисуса Христа, люди уточняли и свое отношение к революции, большевикам, большевизму.
Ясно и другое: анализ образа Иисуса Христа, как и всей поэмы, невозможен вне исторического контекста, т.е. без учета того, как в начале 1918 г. автор и его первые читатели могли относиться к новой (советской) власти в тот отрезок времени, когда Учредительное собрание было уже разогнано, но еще мало кто догадывался, в каком направлении и как будут развиваться события, и к чему они приведут.
И сейчас, на не менее переломном этапе нашей истории, у школьников возникает при чтении «Двенадцати» немало трактовок и ассоциаций. Рассмотрим наиболее характерные ответы и варианты их анализа. Как мы помним, образ Христа возникает в последних, завершающих строках поэмы.
…Так
идут державным шагом -
Позади
- голодный пес,
Впереди
- с кровавым флагом,
а) Известно, что на рубеже XIX
и XX вв. многие интеллектуалы, и А. Блок в их числе, сочувствовали простому народу, в массе своей бесправному и необразованному, ощущали свою вину перед ним за свою богатую, по крайней мере духовно, жизнь, верили в его созидающую, но пока не востребованную силу. Возможно, А. Блок считал, что «привилегированный класс должен ожидать мести безжалостной и жестокой, как того заслужил… Недаром в поэме «Черная злоба, святая злоба» (Енишерлов3). Во всяком случае, «ощущение жертвенности как оплаты родового долга народу, истории» (Горелов4), чувство «истории как возмездия* (Никольский5) было А. Блоку действительно присуще.
Почему бы в таком случае не предположить, что образ Иисуса Христа, идущего с «кровавым флагом», олицетворяет собой знак Апокалипсиса, второго Его пришествия и искупительную жертву русской интеллигенции за ту сытую и спокойную дореволюционную жизнь во время страданий народных?
При всей логичности, такая трактовка нам кажется, вряд ли соответствующей авторскому замыслу. Хотя бы потому, что в поэме Иисус идет «Нежной поступью надвьюжной,/Снежной россыпью жемчужной…», т.е. Христос - слишком «женственный призрак» (выражение самого А. Блока), чтобы походить на грозные апокалиптические образы Откровения Иоанна Богослова. (Сравним: «Он был облечен в одежду, обагренную кровию. Имя Ему: Слово Божие… Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным…» и т.д. - Откр. 19,13 - 15.)
б) По этой же причине, как нам кажется, вряд ли можно трактовать блоковского Христа и как Спасителя от безбожников, как знак, символ грядущего, неминуемого «высшего суда» над теми, кто легко, «без креста», «без имени святого» совершал убийства и насилия. Об этом, наверняка, думали многие. Но думал ли так А. Блок?
Нечто подобное уже бывало во времена Иисуса Христа. Тогда иудеи ждали Мессию-воина, Освободителя от римского гнета. А явился Царь «не от мира сего» (Ин. 18,36). И у А. Блока, нам кажется, Христос символизирует нечто более высокое и вечное.
в) Иисус - Мессия, основатель нового учения, провозглашавший равенство всех людей перед Богом, изгонявший торгующих из храма и тд. Так, может быть, шествие Спасителя впереди (во главе?) двенадцати (число апостолов!) красногвардейцев под кровавым (красным) флагом означает, что Он вместе со Своими последователями идет реально воплощать в жизнь Свое учение?
Вспомним: идеи равенства, в том числе и имущественного, как известно, легко вычитываются из Священного Писания. Например, беседуя с богатым и праведным юношей, Христос говорит ему: «Еще одного не достает тебе: все, что имеешь, продай, и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною. Он же, услышав сие, опечалился; потому что был очень богат». (Лк. 18, 22-23).
Другой пример: описание одной из первых христианских общин в Иерусалиме, почитавшейся за образец. «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее… Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного. И полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деян. 4,32 - 35). И далее описывается страшная смерть супругов, Анании и Сапфиры, утаивших часть своего имущества при вступлении в общину.
Конечно, сегодня для большинства из нас восприятие Иисуса Христа как «первого коммуниста» не очень приемлемо. Однако оно вполне исторично. Здесь не все так просто и однозначно.
В первые годы Советской власти большевистские идеи воспринимались в разных слоях общества именно как новое христианское учение. «Иисус - вершина человечества, осуществляющего в себе величайшую из всех человеческих истин - истину о равенстве всех людей… Вы продолжатели дела Иисуса»6, - писал в Совнарком академик И.П.Павлов, упрекая большевиков в склонности к догматизму и излишней жестокости, но еще надеясь быть услышанным.
Православные традиции были в России настолько сильны, что даже среди большевиков находилось немало таких, кто воспринимал христианское учение (в их понимании) как руководство к действию, как «религию пролетарской ненависти», ибо «пролетариат, сын отчаяния, полон гнева и огня мщения. И этот гнев выше всякой небесной любви, ибо только он родит царство Христа на Земле».7 (Трудно догадаться, но эти горячие строки принадлежат великому русскому писателю Андрею Платонову. Правда, написаны они в 1920 г., и, кто знает, если б их не было, вернее, если б писатель тогда думал иначе, не было бы, наверное, ни «Чевенгура», ни «Сокровенного человека», ни многого другого.)
Но разделял ли такие решительные взгляды автор «Двенадцати»? Ответ, нам кажется, может быть таким. А. Блок, как и многие русские интеллигенты того времени, не был безбожником, но отделял Христа от церкви как государственного института самодержавия. «Если бы в России существовало действительное духовенство, а не только сословие нравственно тупых людей духовного звания, оно давно бы «учло» то обстоятельство, что «Христос с красногвардейцами»»8.
Однако из этого вовсе не следует, что красногвардейцы с Ним, и что «грабежи» совершаются в поэме именем Сына человеческого, действительно, как считал поэт, «установившего равенство людей». Во всяком случае, двенадцать в поэме обходятся «без имени святого» и даже, что символично, не узнают идущего «за вьюгой» Спасителя, хотя успевают разглядеть у него в руках красный (свой!) флаг.
- Кто там
машет красным флагом?
-
Приглядись-ка, эка тьма!
- Кто
там ходит беглым шагом,
Хоронясь
за все дома?
- Все
равно, тебя добуду.
Лучше
сдайся мне живьем!
- Эй,
товарищ, будет худо,
Выходи,
стрелять начнем!
Может быть, это означает, что двенадцать красногвардейцев осуществляют идею Христа о всеобщем равенстве, сами не сознавая этого, в том числе и по причине своего отношения к «товарищу попу»?
Может быть. Однако полностью принять такое суждение было бы, наверное, не совсем правильно.
А. Блок не разделял толкование христианского учения как «непротивление злу насилием». Но его Христос шел впереди людей, творящих насилие и, возможно, уже исповедующих другую веру. Право на такое предположение нам дает одна мысль о Христе, записанная поэтом в те же самые февральские дни 1918 г.:
«…Он идет с ними, а надо, чтобы шел Другой»9 . Кто - Другой, А. Блок не уточняет.
г) Иисус Христос - это нравственный эталон человеческого бытия, имя которому - Любовь. Им измеряется вся человеческая история, включая и происходящее у нас на глазах. И появление Христа среди двенадцати может означать лишь то, что Он не бросает детей Своих, пускай не ведающих, что творят, не соблюдающих данные Им заповеди, но искренних в своих помыслах и поступках. Такая трактовка, на наш взгляд, возможна, но, наверное, не исчерпывает всего содержания образа Христа в поэме.
д) В контрасте с окружающим кровавым хаосом Иисус, шествующий «нежной поступью надвьюжной», олицетворяет высшую духовность, культурные ценности, не востребованные (пока?), но «надвьюжные», т.е. не исчезающие и не уничтожаемые ни при каких обстоятельствах.
На такое понимание образа Христа наталкивает подчеркнутая искореженность родного языка в поэме («етажи…грабежи», «головку вскидывает» и т.п. - язык революции, язык «новой силы», который мы различаем в произведениях М.М. Зощенко, И.Э.Бабеля, А.Л. Платонова Б.А. Лавренева, МА. Шолохова и многих других). Это в настоящем, но впереди Иисус Христос «снежной россыпью жемчужной…» - совсем другой образный ряд. «Те из нас, - писал А. Блок тогда же в статье «Интеллигенция и революция», - кто уцелеет, кого не «изомнет с налету вихорь шумный», окажутся властителями неисчислимых духовных сокровищ». Такая трактовка, как и предыдущая, выглядит правомерной, но тоже не исчерпывающей.
е) Образ Иисуса Христа олицетворяет высший смысл происходящего, который человеческому разуму не всегда дано понять, но о котором можно лишь догадываться. В заключительных строках происходящее четко определено во времени: двенадцать идут (сейчас), «позади - голодный пес» (прошлое), «впереди - Иисус Христос» (будущее).
Старый мир, по всему видно, симпатий не вызывает, во всяком случае, ясно, что он уходит, и скорее всего безвозвратно. Разгул народной вольницы («без креста») поражает своей бессмысленностью, что можно проиллюстрировать многозначительной «актуализацией» известной тогда, наверное, всем «Песни узника», написанной декабристом Ф.Н. Глинкой в Петропавловской крепости и ставшей потом народной.
Не слышно шуму городского,
В заневских башнях тишина!
И на штыке у часового
Горит полночная луна…
А бедный юноша! ровесник
Младым цветущим деревам,
В глухой тюрьме заводит песни
И отдает тоску волнам!…
В поэме «Двенадцать», напомним, это звучит так
Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового -
Гуляй, ребята, без вина!
Но есть сила (и мы ее видим!), способная и желающая противостоять хаосу. Пусть эта сила неразвита духовно, но она идет «державным шагом», и это пробуждает надежду, что очистительная вьюга скоро уляжется и все люди спокойно заживут в новом справедливом мире. Значит, появление Христа не случайно: происходящее вокруг не бессмысленно, раз «кровавый» (красный) флаг в Его руках. То есть мы можем сказать, что автор «Двенадцати» образом Христа как символа Абсолютной Истины и Высшей Справедливости как бы оправдывает настоящее будущим.Другое дело, что это будущее так и не наступило. Поэт успел понять, что ошибся в своих ожиданиях, написав в одном из последних своих стихотворений горькие строки:
Но не эти дни мы звали,
А грядущие века…
Но это было после, в 1921 г. А поэма «Двенадцать» осталась для нас памятником эпохи (его художественных достоинств мы не касались), в котором отразилось настроение очень многих людей в очень небольшой временной период самого начала советской власти. Поэтому, наверное, образ Христа и получился таким, каким только и мог быть: неясным и многозначительным, как само время, когда создавалась поэма «Двенадцать*.
Литература
Горелов А.Е. Гроза над соловьиным садом. Александр Блок. Л.: Сов. писатель, 1973.
Долгополов Л.К. Поэма Александра Блока «Двенадцать». Л.: Худож. лит., 1979.
Енишерлов В.П. Александр Блок. Штрихи судьбы. М.: Современник, 1980. (Б-ка «Любителям российской словесности»).
Иванова Евг. Загадочный финал «Двенадцати»//Москва. 1991. № 8. С. 191 - 196.
Иванова Евг. Об эволюции Блока после Октября и поэме «Двенадцать»//Литература в школе.1993. № 3. С. 23 - 28.
Крыщук Н.П. «Открой мои книги…»: Разговор о Блоке Документ, биогр. очерк. - Л.: Дет.лит., 1986.
Смола О.П. «Черный вечер, белый снег…»: Творческая история и судьба поэмы Александра Блока «Двенадцать». М.: «Наследие», 1993.
Соловьев Б.И. Поэт и его подвиг* Творческий путь Александра Блока. М.: Сов. Россия, 1973.
Цели:
- Постараться уяснить, почему предметом нескончаемых споров является как сама поэма, так, в особенности, и образ Христа;
- Выявить особенности в изображении Иисуса Христа Блоком и сравнить этот образ, созданный поэтом, с образами Христа, изображенными художниками XIX-XX веков и с изображениями Христа-Спасителя на иконах XII-XV веков.
- Формировать умения рассуждать, доказывать на примере текста изученного произведения, оценок критиков, современников Блока, высказывать свою точку зрения.
Оборудование и наглядность:
- Портреты и фотографии Блока;
- Иллюстрации к поэме «Двенадцать» художников Анненкова, Альтмана, Малеша;
- Репродукции картин: И. Крамской «Христос в пустыне», А. Иванов «Явление Христа народу», Н. Ге «Тайная вечеря», Б. Биргер «Выход с тайной вечери», Леонардо да Винчи «Тайная вечеря»;
- Изображение Спаса на иконах: «Спас» А. Рублева; «Спас Нерукотворный», «Спас Вседержитель», «Спас Ярое Око» – неизвестных авторов.
Эпиграф к уроку:
«Конец русскому государству будет тогда, когда погаснут лампады над гробницей Сергия Радонежского и закроются врата его Лавры».
Ключевский
Ход урока
Ученик читает начало 1 главы наизусть:
Чёрный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!
Учитель: Завораживающие строки поэмы А.Блока, будоражащие и настораживающие. Почему? Отчего ветер и метель? Что творится на божьем свете? Что принес ветер России, разрушение или созидание? Поэма «Двенадцать» – одна из загадок литературы XX века. Вспомним оценку самого Блока.
Ученики рассказывают о периоде, когда создавалась поэма, приводят слова поэта: «Сегодня я – гений», сказанные им 29 января 1918 года, после завершения работы. Блок, по его словам, «…в январе 1918 года в последний раз отдался стихии…»
Учитель: Какое впечатление произвела поэма на современников Блока? Что увидели они в «Двенадцати»?
Ученики: Одни увидели сатиру, проклятие, другие – гимн, славу революции. Оценки были очень неоднозначные, противоречивые.
- Бунин отрицательно воспринял произведение. Назвал поэму «нечто вульгарное, неумелое».
- Маяковский: «Одни увидели гимн революции, другие – сатиру на неё».
- Иванов-Разумник: «Блок видит мировое значение совершающегося… Это поэма о революционном Петрограде, о грязи и преступлениях… и в то же время это благая весть…»
- Горький назвал поэму сатирой.
- Луначарский увидел в поэме бессмертие.
- Волошин: «Блок уступил свой голос большевикам»
- Бердяев назвал «Двенадцать» «изумительной, почти гениальной вещью», но в то же время отметил, что «Блок жестокой смертью поплатился за галлюцинацию, обман».
Учитель: Многие петроградские писатели отвернулись от Блока, не подавали ему руки. Но были и такие, которые пытались разобраться в том, что же создал поэт, изменил ли он себе, написав поэму, или остался верен своей творческой манере. Как думаете вы?
Ученики приводят доказательства «за» и «против».
- М. Волошин увидел в «Двенадцати» связь с «Прекрасной Дамой» и «Снежной Маской», значит, Блок не изменил себе.
- Иванов-Разумник назвал Блока «поэтом розы и креста».
- Чуковский также отмечал, что Блок остался верен себе.
Одна группа учеников проводит сравнение между поэмой и циклом «Стихов о Прекрасной Даме», где изображенный мир совсем иной: светлый, прекрасный; храмы и терема, любовь возвышенная и чистая. В «Двенадцати» всё иное, здесь Блок другой.
Вторая группа учеников сравнивает поэму со стихами о России, с третьей книгой, где появляется образ ветра, а Россия – «хмельная», «разбойная», «удалая», – подтверждает мысль, что Блок остается тем же поэтом.
Учитель: Как мы видим, нет единого мнения ни у современников Блока, ни у нас. Что же вызвало такие разноречивые оценки и споры, которые не затихают до сих пор, через 90 с лишним лет после появления поэмы?
Ученики: Спорно все в поэме: изображение революции, старый мир, «апостолы нового мира» – двенадцать красногвардейцев и, конечно, образ Христа.
Учитель: Девяноста лет не хватило, чтобы разгадать загадку поэмы, особенно её трудно объяснимого финала. Мы, конечно, не берем на себя роль судьи, который должен решить спор, и не поставим последнюю точку в более чем 90-летнем споре. Но попробуем разобраться в сложной концепции поэмы Блока.
Итак, тема нашего урока: «В белом венчике из роз – впереди Исус Христос» (Образ Иисуса Христа в поэме «Двенадцать»).
Ученик читает наизусть финальную сцену:
…Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди – Исус Христос.
Учитель: Существует две точки зрения на появление Иисуса Христа в конце поэмы:
- искусственный, надуманный образ, противоречащий объективному содержанию поэмы;
- образ Христа не является инородным, а вытекает из содержания поэмы. Попробуем и мы доказать или опровергнуть эти точки зрения.
Ученики доказывают, что образ Христа незримо, но уже присутствует в поэме, начиная с первой главы (зачитывают строчки):
- 1 глава: «На всем божьем свете».
- 2 глава: «Крестом сияло…», «Святая злоба», «свобода без креста», пальнем-ка пулей в Святую Русь».
- 3 глава: «Господи, благослови».
- 5 глава: «Эх, эх, согреши, будет легче для души…»
- 7 глава: «…позабавиться не грех…»
- 8 глава: «Упокой, господи, душу рабы твоея…»
- 10 глава: «Ох, пурга какая, спасе!» «Отчего тебя упас золотой иконостас?»
- 11 глава: «И идут без имени святого…»
Выводы о закономерности появления образа Христа-Спасителя. Он присутствует незримо, наблюдает за действиями и поступками двенадцати. А в 12 главе только ли в последней, финальной строфе появляется Иисус, зримо для поэта и незримо для патруля?
Чтение 12 главы по ролям.
Учитель: К кому обращены вопросы патруля? Кто этот невидимый «Кто»? «…ходит беглым шагом, хоронясь за все дома»? «…машет красным флагом»? «Кто в сугробе…»?
Что звучит в этих вопросах?
Ученики приходят к выводу, что этот «незримый враг» – Иисус Христос. А в вопросах слышны угрозы, неуверенность, страх, сомнения. И чтобы убить свои сомнения и страх, они стреляют. Сначала «…пальнем-ка пулей в Святую Русь», а потом и в самого Господа Бога.
Учитель: Следовательно, можно предположить, что «винтовочки стальные» направлены на врага. Как назван этот враг в поэме?
Ученики находят эпитеты: «неугомонный», «лютый», «незримый». Неугомонный – значит, не угомонится, т.е. не успокоится. Христос, наверное, не может успокоиться, видя безобразия, преступления, злодеяния. Революционеры – атеисты, безбожники, действуют «без имени святого», без креста. «Ко всему готовы, ничего не жаль…»
Учитель: Всё это так. Христос тревожит красногвардейцев. Чем же? Напоминанием. Что нельзя жить, нарушая христианские заповеди, главная из которых «не убий». Не может Иисус успокоиться, что рушится вера, святость, без которой возможны убийства, расправы, доносы. Вспомните сцену убийства Петрухой Катьки, поведение Петрухи (гл. 6-7).
Ученики рассказывают о муках совести убийцы и о том, как не дают товарищи ему раскаяться:
Что ты, Петька, баба, что ль?
– Верно, душу наизнанку
Вздумал вывернуть? Изволь!
– Поддержи свою осанку!
– Над собой держи контроль! (7 глава)
Петруха называет имя незримого врага – Спаса.
Учитель: Каков смысл этого слова в поэме?
Ученики: «Спас», «Спасе» в поэме – это и спаси, и спаситель. На иконах XII-XV веков Христос изображался под именем Спас.
Сообщение ученицы об иконах «Спас Нерукотворный», «Спас Вседержитель», «Спас Ярое Око» – неизвестных авторов и о «Спасе» Андрея Рублева.
Учитель: В поэме Блока нет ничего случайного. Неслучайно и имя Петра, Петрухи. Оно символично.
Ученица делает сообщение о библейской легенде, об апостоле Петре, об учениках Иисуса Христа и о картинах Леонардо да Винчи и Н. Ге с одинаковым названием «Тайная вечеря», где изображен Иисус среди своих учеников-апостолов.
Учитель: В чем отличие блоковского Петра от библейского?
Ученик: Блоковский Петр пытается обратиться к имени Бога, раскаяться, но «апостолы нового мира» гонят раскаяние, пытаются отгородиться о т имени святого, от Христа, и Петруха отворачивается от Бога:
Он головку вскидавает,
Он опять повеселел… (7 глава)
Учитель: Поэма переполнена страхом перед ним, врагом незримым. Значит, революционеры-атеисты не признают Иисуса своим. Однако возможно ли, чтобы сам Христос согласился идти во главе таких двенадцати? Кто они, апостолы новой жизни, какими изобразил их поэт?
Ученица делает сообщение о красногвардейцах.
Ученик читает наизусть вторую главу:
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
…
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
…
Пальнем-ка пулей в Святую Русь –
В кондовую, в избяную,
В толстозадую!
Эх, эх, без креста!
Учитель: Многие художники иллюстрировали поэму «Двенадцать». Как изобразили Анненков, Альтман красногвардейцев на фоне рушащегося старого мира? Какие тона преобладают? Удалось ли иллюстраторам выразить замысел поэта? (Сообщения двух учениц)
Учитель: Вот какие люди пришли к власти и стали хозяевами новой жизни. Русские писатели, не принявшие революцию, такие как Бунин, Мережковский, Гиппиус, видели в ней приход антихриста и конец света. Так возможно ли, чтобы Иисус Христос у Блока возглавил «апостолов насилия и грабежа»? Для верующих – это кощунство. Но ведь Христос говорил: «Ибо я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» – в этом глубокий смысл явления Христа людям.
Русские художники не раз обращались к образу Христа. Каким изображен Христос на картинах Крамского и Иванова? Отличен ли их Христос от блоковского?
Сообщение учениц о картинах Крамского «Христос в пустыне» и Иванова «Явление Христа народу».
Учитель: Работа над образом Христа требовала огромного напряжения, до физического изнеможения. Александр Иванов считал свою картину, над которой работал двадцать лет, делом всей своей жизни. Блок, как мы уже знаем, после «Двенадцати» почти ничего не писал до самой смерти.
В поэме, в отличие от картин, нет явления Христа, он невидим. Его увидел только поэт, но где и как?
Ученики: Иисус не возглавляет красногвардейцев. Он идет впереди «нежной поступью надвьюжной, снежной россыпью жемчужной», т.е. среди вьюги, метели, выросшего как бы из снега, «в белом венчике из роз». Но не во главе. Его не видят солдаты.
Сообщение ученицы о картине Биргера «Выход с тайной вечери».
Учитель: Вспомним, как сам Блок воспринимал образ Христа.
Ученики зачитывают высказывания Блока об образе Иисуса и приходят к выводу, что поэт сам не совсем понимал этот образ. «Ненавижу этот женственный образ…» «Мне тоже не нравится конец «Двенадцати». «Пригляжусь и вижу, что он…» «…к сожалению, он» и т.д. В конце поэмы Блок поставил точку, а не восклицательный знак, следовательно, он «не восхвалял», а по его словам, «только констатировал факт». Блок до конца не осознал написанного. По воспоминаниям К. Чуковского, он прислушивался к разговорам, «как будто хотел найти того человека, который объяснил бы ему смысл поэмы».
Учитель: Судьба России неотделима от Христа. Этот образ вечен, к нему обращались поэты и до Блока, и после Блока. Но первооткрывателем образа Христа в русской поэзии считается Г.Р. Державин.
Ученица читает наизусть отрывок из оды Державина «Христос»:
Христос – весь благость, весь любовь,
Блеск свойствам даже трисвященным.
Весь круг бы без него миров
Неполным был, несовершенным.
…
Христа нашедши, всё находим!
Эдем свой за собою водим,
И храм его – святы сердца.
Учитель: Нашли своего Христа двенадцать?
Ученики приходят к выводу, что двенадцать в поэме не нашли своего Христа, они подняли «винтовочки стальные», попрали все нравственные законы: «Свобода, свобода, эх, эх, без креста!»
Учитель: Но почему все же все-таки в финале поэмы Христос? Исследователи предлагают несколько трактовок образа: Христос – революционер, Христос – символ будущего, Христос – сверхчеловек, Христос – символ Вечной Справедливости и другие. Ваше мнение.
Ученики высказывают разные точки зрения.
Учитель: Мы так же, как и критики, исследователи творчества поэта, его современники, не можем ответить однозначно на этот вопрос. Прав был К.И. Чуковский, утверждая, что «поэму толковали и будут толковать ещё 1000 раз и всё по-разному, потому что писал её сложный человек». Сам Александр Блок надеялся, что поэму прочтут «когда-нибудь, в не наши времена» и поймут её и его, поэта.
Блок – пророк, и поэма его – трагическое пророчество о спасении России. Обратите внимание на эпиграф к уроку, на слова русского историка Ключевского: «Конец русскому государству будет тогда, когда погаснут лампады над гробницей Сергия Радонежского и закроются врата его Лавры». Мы живем в такое время, когда сняты все запреты, существует полная свобода вероисповедания, открываются все новые церкви, восстановлен Храм Христа Спасителя, но стало ли меньше преступлений? Нет. Почему? Да опять «идут без имени Святого». Поэма «Двенадцать» – предупреждение, попытка Христа-Спасителя разбудить тех, кто отдавал и отдает на растоптание Святую Веру, Святую Русь, свое будущее. Нескончаемая вьюга по-прежнему метёт над Россией. Когда же придет конец этой вьюге-пурге?
