Разгром организации народная воля. В. К. Плеве и революционная организация «Народная воля
Группы «Свобода или смерть » , поставившая основной целью принуждение правительства к демократическим реформам, после которых можно было бы проводить борьбу за социальное преобразование общества. Одним из основных методов политической борьбы «Народной воли» стал террор . В частности, члены террористической фракции Народной воли рассчитывали подтолкнуть политические изменения убийством императора Александра II . От названия организации образовано наименование её участников - народовольцы . Наиболее известные участники организации - П. Л. Лавров , А. И. Желябов , А. Д. Михайлов , С. Л. Перовская , В. Н. Фигнер , Н. А. Морозов , Л. А. Тихомиров , С. Н. Халтурин , Н. И. Кибальчич , Ю. Н. Богданович , Герман Лопатин , Н. С. Тютчев , Александр Баранников , Н. В. Клеточников , Я. Л. Юделевский , В. И. Дзюбинский .
Идеи
Партия «Народная воля» организовалась на Липецком съезде в июне 1879 года В противоположность «Земле и Воле», из которой выделилась «Народная Воля», последняя подчёркивала политическую борьбу как средство завоевания социалистического строя.
Теоретическое миросозерцание революционных народников (участников «хождения в народ»), выражавшееся в журналах «Вперёд», «Начало», «Земля и Воля», было усвоено и партией Народная воля. Как и «Земля и Воля», партия «Народная воля» исходила из убеждения, что русский народ «находится в состоянии полного рабства, экономического и политического... Его облегают слои эксплуататоров, создаваемых и защищаемых государством... Государство составляет крупнейшую в стране капиталистическую силу; оно же составляет единственного политического притеснителя народа... Этот государственно-буржуазный нарост держится исключительно голым насилием... Совершенно отсутствует народная санкция этой произвольной и насильственной власти... Русский народ по своим симпатиям и идеалам является вполне социалистическим; в нём ещё живы его старые, традиционные принципы - право народа на землю, общинное и местное самоуправление, зачатки федеративного устройства, свобода совести и слова. Эти принципы получили бы широкое развитие и дали бы совершенно новое направление, в народном духе, всей нашей истории, если бы только народ получил возможность жить и устраиваться так, как хочет, сообразно со своими собственными наклонностями». Ввиду этого партия Народная воля считала своей задачей «политический переворот с целью передачи власти народу». Как орудие переворота, партия выставляла учредительное собрание, избранное свободной всеобщей подачей голосов. Обязуясь вполне подчиниться народной воле, партия тем не менее выставляла свою программу, которую должна была защищать во время избирательной агитации и в Учредительном Собрании:
- постоянное народное представительство, имеющее полную власть во всех общегосударственных вопросах;
- широкое областное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей, самостоятельностью мира и экономической независимостью народа;
- самостоятельность мира, как экономической и административной единицы;
- принадлежность земли народу;
- система мер, имеющих цель передать в руки рабочих все заводы и фабрики;
- полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и избирательной агитации;
- всеобщее избирательное право , без сословных и всяких имущественных ограничений;
- замена постоянной армии территориальной.
История
См. также
Напишите отзыв о статье "Народная воля"
Примечания
Литература
- Барабанова А. И. , Ямщикова Е. А. Народовольцы в Петербурге. - Л. : Лениздат , 1984. - 224, с. - (Выдающиеся деятели науки и культуры в Петербурге-Петрограде-Ленинграде). - 50 000 экз. (в пер.)
- В. Я. Богучарский (ред.)
- Типография партии социалистов - революционеров, 1905.
- Тун А. «История революционных движений в России» СПб., 1906.
- Троицкий Н. А. «Народная воля» перед царским судом (1880–1891). Саратов: Издательство Саратовского университета, 1971; 2 изд., испр. и доп. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1983.
- Троицкий Н. А. Царские суды против революционной России (Политические процессы 1871–1880 гг.). Саратов: Издательство Саратовского университета, 1976.
- Троицкий Н. А. . М.: Мысль, 1978.
- Троицкий Н. А. Царизм под судом прогрессивной общественности (1866–1895). М.: Мысль, 1979.
- Троицкий Н. А. Политические процессы в России 1871–1887 гг. Пособие к спецкурсу. Саратов: Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского , 2003.
- Суд над цареубийцами. Дело 1-го марта 1881 года / Под редакцией В. В. Разбегаева. - СПб.: Изд. им. Н. И. Новикова., 2014. - Т. 1,2. - 698 с. - (Историко-революционный архив). - ISBN 978-5-87991-110-7
Ссылки
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- Инсаров М.
- Троицкий Н. А. //Россия в XIX веке: Курс лекций
- Троицкий Н. А.
- Троицкий Н. А.
- Троицкий Н. А. (монография)
- Троицкий Н. А.
- Иохельсон В.
- Царская тюрьма в воспоминаниях народовольца М. П. Орлова:
- . На сайте «Хронос » .
Отрывок, характеризующий Народная воля
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
Революционная партия, существовавшая в Российской империи в 1879-1884 гг.
Партия «Народная воля» возникла в августе - октябре 1879 г. в результате раскола «Земли и Воли», объединила сторонников активизации террористической борьбы с самодержавием. Имела жестко централизованную структуру, во главе с Исполнительным комитетом (ИК), все члены которого были равноправны и подчинялись воле большинства. В ИК входили А. Михайлов, А. Желябов , Л. Тихомиров, А. Зунделевич, Н. Морозов, С. Перовская , М. Ошанина, В. Фигнер и др.
Всего за время существования - 45 человек. Существовала более узкая Распорядительная комиссия. Народовольцы считали, что интересы народа и самодержавия противоположны. Программа ИК включала требования создания постоянного представительного государственного органа с широкими полномочиями, широкого местного самоуправления, свободы совести, слова, печати, собраний, ассоциаций и агитации, передачи в заведование общинам и пользования крестьянам земли, ликвидации на нее собственности, передачи заводов и фабрик в руки рабочих и т.д. Народовольцы стремились организовать вооруженное свержение самодержавия и передачу власти избранному на основе всеобщего избирательного права Учредительному собранию. Для дезорганизации и запугивания властей предполагалось провести ряд террористических актов по устранению крупных фигур царской администрации. 26 августа 1879 г. народовольцы приговорили к смерти императора Александра II .
К 1881 г. в "Народную волю" вступило около 500 человек, еще больше противников самодержавного режима сотрудничали с ней. В ее составе существовали организации, формировавшие кружки в разных городах: Студенческая, устраивавшая массовые сходки, Военная, включавшая десятки офицеров, Рабочая, включавшая Центральный рабочий кружок в Петербурге (несколько сот рабочих) и др. кружки. Были налажены связи с революционной народнической эмиграцией. "Народной волей" издавалось несколько газет: «На-род-ная во-ля» (1879-85), «Ра-бо-чая га-зе-та» (1880-81), «Лис-ток "На-род-ной во-ли"» (1880-86), «Вест-ник "На-род-ной во-ли"» (1883-86). В эмиграции было создано Общество Красного креста «Народной воли» для оказания помощи жертвам репрессий.
«Народная воля» подготовила ряд террористических актов, в том числе 5 покушений на Александра II, в итоге удалось осуществить убийство Александра II 1 марта 1881 г. Достаточно успешному функционированию в 1879-1880 гг. организация обязана также своему агенту в полиции Н. Клеточникову. В начале 1881 г. полиция, воспользовавшись предательством И. Окладского, приговоренного к вечной каторге и вступившего на путь сотрудничества с охранкой, осуществила аресты Желябова, Клеточникова и др., что тяжело ударило по организации. Был разгромлен Исполком. Арестованный при убийстве царя Н. Рысаков выдал Центральный рабочий кружок. С этого момента центр партии находится в Москве.
После убийства Александра II "Народная воля" обратилась к Александру III с предложением созвать Учредительное собрание, обещав прекратить террор. Но правительство пошло по пути эскалации репрессий. 18 марта 1882 г. революционеры осуществили убийство киевского военного прокурора В. Стрельникова, известного в революционной среде своей жестокостью. С июня 1882 г. после отъезда Тихомирова и серьезно больной Ошаниной за границу, во главе "Народной воли" встала Фигнер, пытавшаяся восстановить организацию.
По доносу С. Дегаева в феврале 1883 г. она была арестована. Народовольцам удалось убить инспектора секретной полиции Г. Судейкина. После удара, который был нанесен организации «делом Дегаева», деятельность организации угасла несмотря на попытки возродить "Народную волю", предпринятые в 1884 Г. Лопатиным и в 1885 г. Б. Оджихом, а также попытку Тихомирова продолжить выпуск ее периодических изданий за границей. Над народовольцами прошло пять громких процессов над народовольцами: процесс 16-ти (1880), процесс по делу 1 марта 1881, процесс 20-ти (1882), процесс 17-ти (1883) и процесс 14-ти (1884). За причастность к «Народной воле» различным наказаниям подверглось более 15 тысяч человек. В дальнейшем предпринимались попытки возродить революционную народническую партию (например, «Террористическая фракция Народной воли» 1886-1887 гг.), но удалось это только организаторам Партии социалистов-революционеров (эсеров) в 1902 г.
Исторические источники:
Андрей Иванович Желябов. Материалы для биографии. М., 1930;
Ар-хив «Зем-ли и во-ли» и «На-род-ной во-ли». М., 1932;
Ли-те-ра-ту-ра пар-тии «На-род-ная во-ля». М., 1930;
«На-род-ная во-ля» в до-ку-мен-тах и вос-по-ми-на-ни-ях. М., 1930;
На-ро-до-воль-цы по-сле 1 мар-та 1881 г. М., 1928;
Мо-ро-зов Н. А. По-вес-ти мо-ей жиз-ни. М., 1947;
Ре-во-лю-ци-он-ное на-род-ни-че-ст-во 70-х гг. XIX в.: Сб. до-ку-мен-тов и ма-те-риа-лов. М., 1965;
«На-род-ная во-ля» и «Чер-ный пе-ре-дел». Л., 1989;
Фиг-нер В. Н. За-пе-чат-лен-ный труд. Вос-по-ми-на-ния. М., 1964. Т. 1-2.
Идеи Ткачева о захвате политической власти революционерами и об использовании государства для осуществления социалистических преобразований, не пользовавшиеся популярностью среди исповедовавших аполитизм народников 1870-х годов, фактически нашли свое воплощение в деятельности «Народной воли», хотя сами народовольцы отрицали непосредственное влияние на них идей Ткачева.
В народовольческие организации, существовавшие более чем в 60 городах, входило около 500 человек, активное содействие народовольцам оказывали еще приблизительно 5 тыс. человек. Во главе организации стоял Исполнительный комитет, состоявший практически полностью из профессиональных революционеров. Название «Исполнительный комитет» точно соответствовало сути этого органа - его члены не только задумывали, но и при помощи нескольких десятков агентов Исполнительного Комитета проводили в жизнь важнейшие народовольческие предприятия.
Такова организация по месту. В больших центрах она дробится по предметам ведения; такова рабочая организация, военная, молодежи и т. д., на том же начале автономности кружков и централизации. Таких групп много: одни из них находятся в провинции, другие - здесь, в столице. Некоторые характера боевого, общереволюционного, другие - боевые специальные, подобно рабочей дружине, но приспособленные к иной среде.
Лидерами организации были А.И.Желябов, А.Д.Михайлов, А.А.Квятковский, С.Л.Перовская, В.Н.Фигнер, Л.А.Тихомиров, М.Ф.Фроленко, А.И.Баранников и др.
Организация носила строго централистический и конспиративный характер. Печатные органы - газета «Народная воля» и революционное социально-политическое обозрение «Вестник «Народной воли».
Из записок В.Н.Фигнер: «В то время, как фракция «Черного Передела» сохранив в главных чертах программу «Земли и Воли», лишь подчеркнула в ней непосредственную деятельность в народе и необходимость организации его для экономической борьбы против буржуазии, народовольцы в основании своей программы положили начало совершенно новое, Этим началом было значение и влияние централизованной государственной власти на весь строй народной жизни. Этот элемент играл, по их мнению, громадную роль во все моменты нашей истории. Таким образом, в сфере экономической современное государство представлялось «Народной Воле» крупнейшим собственником и главнейшим самостоятельным хищником народного труда, поддерживающим других, более мелких эксплуататоров.
Этому-то владыке русской жизни - государственной власти, опирающейся на несметное войско и всевластную администрацию, - объявила войну революционная фракция «Народной Воли», назвав правительство, в его современной организации, главнейшим врагом народа во всех сферах его жизни. Этот тезис и его следствия: политическая борьба, перенесение центра тяжести революционной деятельности из деревни в город, подготовление не восстания в народе, а заговора против верховной власти, с целью захвата ее в свои руки и передачи народу, строжайшая централизация революционных сил, как необходимое условие успеха в борьбе с централизованным врагом, - все это вносило настоящий переворот в революционный мир того времени. Эти положения подрывали прежние революционные взгляды, колебали социалистические и федералистические традиции организации и нарушали всецело ту революционную рутину, которая уже успела установиться за истекшее десятилетие. Поэтому немудрено, что для того, чтобы сломить оппозицию и дать новым взглядам окончательное преобладание в революционной среде, потребовалось 1 - 1 1/2 года неутомимой пропаганды и целый ряд ослепительных фактов... Считая воплощение социалистических идеалов в жизнь делом более или менее отдаленного будущего, новая партия ставила ближайшей целью в области экономической передачу главнейшего орудия производства - земли - в руки крестьянской общины; в области же политической - замену самодержавия одного самодержавием всего народа, т.е. водворение такого государственного строя, в котором свободно выраженная народная воля была бы высшим и единственным регулятором всей общественной жизни. Самым пригодным средством для достижения этих целей представлялось устранение современной организации государственной власти, силою которой держится весь настоящий порядок вещей, столь противоположный желательному; это устранение должно было совершиться путем государственного переворота, подготовленного заговором».
Совещания по подготовке покушения проходили на главной конспиративной квартире на Вознесенском проспекте, которую имели право посещать только члены Исполнительного комитета («хозяева» - Исаев и Фигнер), а также на конспиративной квартире, содержавшейся Желябовым и Перовской. Динамит хранился в квартире Грачевского и П.С.Ивановской. К подготовке покушения были также причастны А.П.Корба-Прибылева, Т.И.Лебедева, Л.Д.Терентьева и некоторые другие. Инструктаж метальщиков происходил на конспиративной квартире Саблиным и Г.М.Гельфман на Тележной улице.
Террор «Народной воли» совершенно перестал приносить результаты и во главе с министром Лорис-Меликовым была создана комиссия для разработки Российской конституции. (Существует легенда, что как раз 1 марта 1881 г. Александр II ехал подписывать проект этой конституции и был убит народником Гришнивицким).
Само убийство Александра положило начало периоду политических репрессий и кризису народничества. В 1887г. был раскрыт заговор, с целью покушения на Александра III, во главе которого стоял Александр Ульянов. 5 человек казнены. Терроризм не находил поддержки, но в то же время в России параллельно с народничеством начинался новый этап революционного движения рабочие дни и распространение марксизма.
Цареубийство оказалось пирровой победой для народовольцев. Либералы, на поддержку которых они рассчитывали, отшатнулись от партии. Большая часть лидеров партии была арестована в 1881-82 годах. Последний член «великого» Исполнительного Комитета Фигнер оказалась за решеткой в 1883 году. Единственное крупное дело, которое удалось осуществить партии в это время, - убийство в Одессе в 1882 году киевского прокурора В.С.Стрельникова (Н.А.Желваков и С.Н.Халтурин).
По процессам «первомартовцев» (1881), «17-ти» (1883), «14-ти» (1884), «21-го» (1887) часть деятелей «Народной воли» была приговорена к смертной казни, другие - к длительным срокам каторжных работ. Часть членов Исполнительного Комитета (Тихомиров, Ошанина, Сергеева) выехала за границу. Добила партию провокация С.П.Дегаева: несмотря на то, что он признался в своем предательстве и помог организовать убийство своего «соблазнителя» жандармского подполковника Г.П.Судейкина, восполнить понесенные организацией людские и моральные потери не удалось.
«Народная воля» объявила беспощадную войну самодержавию.
В 1879 г. в стране сложилась революционная ситуация. Правительство заколебалось, стало искать новые формы уступок. Подробно об этом см.: П. А. 3айончковский, Кризис самодержавия на рубеже 1870--1880 гг., М., 1964.
Народовольцы следовали теории Ткачева, революционера, который был осужден по делу нечаевцев, бежал за границу, где издавал журнал «Набат». Ткачев был идеологом русского бланкизма, - революционное течения, отдающего приоритет заговорщической деятельности и террору против властей, - и доказывал, что с помощью заговора группа революционеров может захватить власть и, опираясь на нее, начать социалистические преобразования. «Только обладая властью, меньшинство может заставить большинство -- то косное, рутинное большинство, которое не доросло еще до понимания необходимости революции и не уяснило себе ее цели и задачи, -- заставить это большинство переустраивать свою жизнь сообразно с его истинными потребностями, сообразно с идеалом наилучшего и наисправедливейшего общежития». Цит. по: Милов Л.В., Цимбаев Н.И. История России XVIII - XIX веков. - М.: ЭКСМО, 2006. - 784 с. - С.677.
Ткачев учил, что самодержавие «не имеет ничего общего с существующим социальным строем», оно «висит в воздухе», что дает возможность русским революционерам нанести несколько решительных ударов по «всеми покинутому правительству». Для успеха переворота нужна крепкая, сплоченная и дисциплинированная организация революционеров: «Только при такой организации революционеры, захватив власть, будут в состоянии защитить ее от притязания враждебных партий, интриганов, политических честолюбцев, только она даст им возможность подавить консервативные и реакционные элементы общества, только она одна вполне отвечает потребностям борьбы, вполне соответствует типу боевой организации».
Считая, что русский крестьянин «коммунист по инстинкту, по традиции», он полагал осуществление идеалов социализма делом нетрудным, хотя и подчеркивал, что в недрах общинного строя быстро развиваются новые формы -- «формы буржуазной жизни, развивается кулачество, мироедство; воцаряется принцип индивидуализма, экономической анархии, бессердечного, алчного эгоизма».
Ткачев писал: «Непосредственная цель революции должна заключаться ни в чем ином, как только в том, чтобы овладеть правительственною властью и превратить данное, консервативное государство в государство революционное». Цит. по: Милов Л.В., Цимбаев Н.И. История России XVIII - XIX веков. - М.: ЭКСМО, 2006. - 784 с. - С.678. Расчет на самостоятельное творчество народных масс означал, по Ткачеву, фактический отказ от революции: «Народ не в состоянии построить на развалинах старого мира такой новый мир, который был бы способен прогрессировать, развиваться в направлении коммунистического идеала; потому при построении этого нового мира он не может и не должен играть никакой выдающейся, первенствующей роли». Там же.
Партию «Народная воля» возглавлял Исполнительный комитет, в который входили А.И. Желябов, А.Д. Михайлов, С.Л. Перовская, В.Н. Фигнер, Н.А. Морозов и др. Вокруг Исполнительного комитета существовала система местных революционных групп, рабочих кружков и офицерских организаций.
Народовольцы, пришедшие под влиянием логики революционной борьбы к идеям русского бланкизма, ставили своей целью:
· свержение монархии и революционный захват власти;
· созыв Учредительного собрания и передача власти избранникам народа;
· утверждение политических свобод;
· построение, в перспективе, общинного социализма.
Они скептически относились к крестьянству, которое при «всех усилиях со стороны партии поддержать и организовать его не в состоянии совладать с централизованным и прекрасно вооруженным врагом». См. текст программы: Народническая экономическая литература. - М., 1958. - С. 384--388.
Основным средством достижения цели признавался политический переворот с помощью армии и при поддержке народа.
Для дезорганизации власти народовольцы решили использовать и индивидуальный террор, который воспринимался ими как средство революционной пропаганды, как фактор, способный подтолкнуть народные массы к восстанию. Революционный терроризм «Народной воли» сочувственно воспринимался западноевропейской общественностью, которую увлекал пафос героической борьбы с самодержавным деспотизмом. Российская либеральная общественность склонна была оправдывать террористическую деятельность народовольцев тем, что в России нет условий для легальной политической борьбы.
Однако постепенно террор вовлек в себя все силы партии и стал главным средством политической борьбы. Народовольцы повели настоящую «охоту на царя». Предприняв несколько попыток (взрыв царского поезда под Москвой в ноябре 1879 года, взрыв в Зимнем дворце в феврале 1880 года, подготовленный С.Н. Халтуриным), они добились своей цели. 1 марта 1881 г. группа террористов, руководимая Перовской, убила Александра II. Несмотря на предостережения, император после большого перерыва покинул Зимний дворец, чтобы принять участие в разводе гвардейского караула. В его карету на Екатерининском канале была брошена бомба, взрыв не задел царя, но плохая организация охраны привела к тому, что в вышедшего из кареты Александра II была брошена вторая бомба, взрывом которой он был смертельно ранен.
Исполнительный комитет обратился к новому царю с письмом, где требовал созыва «представителей от всего русского народа для пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни». Народовольцы перечислили условия, на которых они были согласны прекратить террор: общая амнистия по «политическим преступлениям», всеобщее избирательное право, свобода слова, печати, сходок. Письмо было оставлено без ответа, основные силы «Народной воли» разгромлены, участники покушения казнены. Антонов В.Ф. Революционное народничество. - М.: Изд-во «Просвещение», 1965. - С.260-261.
Попытки Фигнер и Лопатина сохранить «Народную волю» оказались неудачными. В 1882 г. провокатор С. П. Дегаев выдал военную организацию партии. После ареста в октябре 1884 г. Лопатина «Народная воля» практически прекратила свое существование. С ней завершилась история революционного народничества, которое со временем превратилось в социально-революционное направление освободительного движения.
«Черный предел» (1879-1882)
К концу 70-х гг. рабочий класс в России далеко еще не представлял собой сложившегося социального слоя, однако он имел уже некоторый опыт борьбы и организации. Стихийная тяга рабочих к политической борьбе привела их в декабре 1876 г. на Казанскую площадь. С тех пор рабочие все чаще и чаще прибегали к демонстрациям, а стачки их в конце десятилетия стали уже обычным явлением жизни. В группу «Черный передел» вошли Г. Плеханов, М. Попов, Ю. Преображенский, О. Николаев, Н. Короткевич, М. Крылова, В. Игнатов, Л. Гартман, Я. Стефанович, О. Аптекман, Л. Дейч, П. Аксельрод, В. Засулич и другие, всего 21 человек. «Черный передел». - М., 1922. - С. 91. Состав ее не был постоянным и однородным по убеждениям. Руководители «Чёрного предела» - Г.В. Плеханов, П.Б. Аксерольд, Л.Г. Дейч, В.И. Засулич - продолжали отстаивать народнические цели общинного социализма. Главной задачей своей деятельности они считали подготовку крестьянской революции при помощи пропаганды в деревне. Т.е. «Черный передел», как видим, пытался быть идейным наследником и продолжателем дела «Земли и воли», но эта попытка не принесла ему успеха. Бывшие землевольцы, вошедшие в состав «Черного передела», практически утратили связи с деревней, но еще удерживались в городе. Однако и здесь они вскоре были вынуждены оставить свои позиции, что было вызвано главным образом охлаждением интеллигенции к программе землевольческой организации, целиком принятой «Черным переделом». Этому способствовал и скорый разгром организации. О. В. Аптекман писал, что «чернопередельцы, в лице Плеханова, Аптекмана, Николаева, Преображенского, Попова и Щедрина, ведших, до выхода еще газеты «Черный передел», энергичную пропаганду среди молодежи, убедились вскоре, что молодежь отходит от них все больше и больше. Пристали лишь небольшие группки поддерживающих единственное практическое начинание чернопередельцев -- издание органа «Черный передел». Эти небольшие ячейки были убежденные народники-социалисты, всеми силами старавшиеся раздувать едва-едва тлеющие огоньки жизни в умирающем уже революционном народничестве». «Черный передел». Орган социалистов-федералистов 1880--1881 гг. - М.--Пг., 1923. - С.94. В 1883 году, разочаровавшись в народничестве и оказавшись в эмиграции, чернопредельцы во главе с Плехановым перешли на позиции марксизма и создали в Женеве группу «Освобождение труда» - первую русскую социал-демократическую организацию. Это свидетельствовало об окончательном крахе программы и тактики землевольцев.
Заключение
С разгромом "Народной воли" и распадом "Черного передела" в 80-х годах завершился период "действенного "народничества, однако как идейное направление русской общественной мысли народничество не сошло с исторической сцены. В 80-90-х годах значительное распространение получили идеи либерального (или, как его называли, "легального") народничества. Его представители выступали за социально политические реформы, проповедовали теорию "малых дел" - кропотливой повседневной работы на ниве просвещения и во имя повышения материального положения народных масс. Некоторые видные деятели либерального народничества, как, например, Н.К. Михайловский, В.П. Воронцов, Н.Ф. Даниельсон, внесли существенный вклад в изучение социально-экономической жизни пореформенной России.
На рубеже XIX - XX вв. возникают и радикальные неонароднические кружки и организации, поставившие своей целью продолжить дело народников-семидесятников.
Тем не менее, народничество в России 70-80-х гг. XIX века, в отличие от предшествующего времени, стало важным фактором политической жизни страны. Оно старалось проверить на практике социалистические идеи русских мыслителей, не останавливаясь ради этого ни перед насилием, ни перед человеческими жертвами.
Однако идеи революционного народничества, хотя и потерпели поражение, показали, что во второй половине XIX века еще не сложилось направление, способное осуществить эволюционную модернизацию страны. Кроме того, были заложены основы для формирования в будущем политических партий.
Возникновение и особенности русского либерализма
Параллельно с народничеством и рабочим движением во 2-ой пол. XIX в. России особую силу начинает набирать и либеральное движение.
Либерализм (лат. свободный)) – это учение, призывающее к обеспечению свободы личности, гражданских, политических и экономических прав и свобод.
Либерализм является детищем капиталистического общества, когда освобождённая от феодальной зависимости личность начинает борьбу за равные с правящей верхушкой права и свободы.Поэтому либералы стояли на позициях западничества, признавая закономерность развития в России капитализма, и считая естественным необходимость реформирования общественно-политического строя.Зачатки либеральной мысли в России начали формироваться в 20-30-е гг. XIX в.Одними из первых в России с либеральными требованиями наделения общества правами и свободами и закреплением их в Конституции выступали декабристы.Во время полемики западников и славянофилов в сер. XIX в. либеральные взгляды высказывались крупными политическими и государственными деятелями Кавелиным и Лорис-Меликовым.
Во 2-ой пол. XIX в. капитализм в России ещё только начал развиваться, поэтому русский либерализм формировался под сильным воздействием западноевропейской либеральной мысли, но с коррективами на особенности русской действительности.
Европейский либерализм XIX века выдвигал требования свободного развития человека, верховенства личности и её интересов над коллективизмом, гарантированные государством права и свободы человека, право на собственность и свободную конкуренцию и пр.
Русские же либералы, впитав в себя идеи славянофильства, пытались разработать теорию реформирования государства с одновременным сохранением чисто русских традиций – монархии, крестьянской общины и т.п.
Они требовали ликвидации сословных привилегий, создание волостного земства, понижение выкупных платежей, реформу Государственного совета, привлечение земств к законосовещательной деятельности и т.п.
Эти требования не затрагивали основ самодержавия и направлены были лишь на постепенное реформирование его в конституционную монархию, создание в России гражданского общества и правового государства.
Буржуазия, как главный носитель либеральных идей на Западе, в России была ещё настолько слаба и зависима от власти, что сама боялась радикальных реформ, и поэтому занимала правый фланг движения – так называемый либеральный консервативизм.
Поэтому главными носителями либеральных идей в России были прогрессивное дворянство и интеллигенция, что лишь усиливало промонархические оттенки этого общественно-политического движения.
После разгрома революционного декабристского крыла, русское дворянство отказалось от нелегальной деятельности, ограничиваясь петициями «на высочайшее имя».
Серьёзный толчок к развитию либерального движения дали реформы 60-70-х гг.
Общее раскрепощение общества привело к расширению либерального движения за счёт русской интеллигенции, которая внесла изменения в тактику движения.
Сохраняя, в большинстве своём, монархические взгляды, либеральная интеллигенция считала необходимым усилить давление на власть.
Они использовали полулегальные методы: письма на высочайшее имя, пропаганда новых идей в студенческих аудиториях, поддержка мирных политических выступлений (забастовок, демонстраций и т.п.).
2. Идеология либеральной интеллигенции
(Наверх)
а) Б.Н.Чичерин; (Наверх)
Одним из ярких представителей русской либеральной мысли 60-х гг. XIX века был юрист, историк, философ Борис Николаевич Чичерин.
Сын дворянина-помещика, он получил прекрасное домашнее образование, обучался на юридическом факультете Московского Университета, где считался одним из лучших учеников Т.Н. Грановского, С.М. Соловьева и К.Д. Кавелина, и где был оставлен для подготовки к профессорскому званию.
Будучи в Лондоне, Чичерин встречался с Герценым, но их взгляды резко разошлись.
Герцен выступал на революционных позициях, Чичерин же считал, что в России только самодержавная власть обладает достаточной силой, чтобы произвести преобразования, и поэтому необходимо действовать через правительство.
Он писал: «Восстание может быть крайним прибежищем нужды; в революциях выражаются иногда исторические повороты народной жизни, но это всегда насилие, а не право».
По его словам восстание неизбежно ведёт к хаосу, поэтому свобода личности может существовать лишь в государстве, и в рамках закона.
В радикальных же взглядах Герцена и Чернышевского он видел доказательства незрелости русского общества, которые убеждали его в преждевременности Конституции для России.
Чичерин с радостью встретил реформы Александра II, считая путь реформ самым оптимальным для России.
С 1861 г. он начал преподавать государственное право в Московском университете.
Именно тогда окончательно сформировалась его программа «либерального консервативизма», в основе которого был принцип «либеральные меры и сильная власть».
Взгляды Чичерина о преобразовании России «сверху» получила поддержку многих либерально настроенных государственных деятелей, среди который был министр иностранных дел А.М.Горчаков, имевший большое влияние на императора Александра II.
Однако им не суждено было оправдаться – в 1865 г. цесаревич Николай умер, а наследником стал цесаревич Александр Александрович (будущий Александр III), который был противником либеральных преобразований.
После убийства Александра II 1 марта 1881 г. Чичерина избирают московским Городским головой, но политическая карьера не сложилась.
Его либеральные взгляды натолкнулись на консервативный курс К.П.Победоносцева<, готовившего контрреформы.
Выступления Чичерина новой властью были истолкованы как требование конституции, что привело к его отставке.
б) П.К.Милюков (Наверх)
В кон. XIX в. в русское либеральное движение влилась «свежая кровь».
Развивающийся капитализм пореформенной России породил новую интеллигенцию, «очищенную» от устаревшего славянофильства и впитавшую в себя все новые достижения западноевропейской науки.
Одной из самых ярких фигур этого времени стал Павел Николаевич Милюков.
Рождённый в семье профессора-архитектора за два года до Манифеста об освобождении крестьян, Милюков сделал блестящую научную карьеру.
В 1881 г. он за участие в студенческих выступлениях был исключён из Московского университета и арестован.
Однако уже на следующий год он не только завершил обучение, но и был оставлен профессоромВ.О.Ключевским на кафедре русской истории.
В 1895 г. Милюков за «дурное влияние на молодежь» был уволен из Университета и выслан в Рязань.
В 1899 г. за участие в собрании, посвящённом памяти П.Л.Лаврова, он был осуждён на 6 месяцев тюрьмы.
Лишь ходатайство перед царём Ключевского позволило сократить этот срок до 3 месяцев, после чего Милюков уже не в первый раз эмигрировал за границу.
В период 1903-1905 гг. он путешествовал и читал лекции в Англии, на Балканах и в США.
В эмиграции он встречался с деятелями либерального и социал-демократического движения (П.А. Кропоткиным, Е.К. Брешко-Брешковской, В.И. Лениным и др.).
В 1905 г., когда в России началась Первая Русская революция, Милюков возвращается и приступает к созданию партии кадетов (конституционных демократов), ставшей крупнейшей в России либеральной партии.
Политическим идеалом Милюкова была парламентская конституционная монархия английского типа, которая должна заменить неограниченный самодержавный режим.
Он выступал за созыв Учредительного собрания, которое выработает конституцию и превратит Россию в правовое государство с парламентской монархией, предоставив гражданам широкие политические права.
Программа конституционных демократов предусматривала введение всеобщего избирательного права и демократических свобод, реализацию требования культурного самоопределения наций и народностей России, 8-часовой рабочий день, решение аграрного вопроса путём передачи крестьянам монастырской, государственной и выкупленной государством части помещичьих земель.
Как и дворяне-либералы, Милюков выступал за эволюционный путь общественного развития, но если правительство неспособно своевременно провести необходимые реформы, допустима политическая революция (но не социальная).
Милюков избегал любых крайностей, за что его взгляды критиковали как радикалы, так и умеренные, называя его взгляды «трусливым либерализмом».
3. Земский либерализм
(Наверх)
Земская реформа 1 января 1864 г. привела к созданию земских органов самоуправления, в которых в большинстве были представлены помещики и земская интеллигенция (врачи, учителя, агрономы и т.р.).
Земские органы получили хозяйственные функции, что привело к оживлению экономической жизни на местах и, одновременно, к развитию земского общественного движения.
Целью земств стало создание представительного учреждения от местных органов самоуправления, и допущение их до государственных дел.
В 1862 г. тверское губернское дворянство направило императору обращение, в котором говорилось:
«Созвание выборных от всей земли представляет единственное средство к удовлетворительному разрешению вопросов, возбужденных, но не разрешенных положением 19 февраля».
Активизация народничества и развитие терроризма кон. 70-х гг. побудили земцев к действиям.
Либеральное дворянство готово было оказать правительству помощь в борьбе с разгулом левых сил, если бы власть пошла на сближение с ними.
Среди представителей власти были сторонники сближения с либеральной частью общества, предлагая создать представительный орган власти.
Среди таких можно выделить Председателя Верховной распорядительной комиссии Лорис-Меликова, разработавшего проект создания Большой комиссии из представителей земских органов самоуправления.
Однако цареубийство 1 марта 1881 г. похоронило этот проект, а взошедший на престол Александр III отказался от какого-либо сближения с либералами.
Любая оппозиционность рассматривалась им как проявление революционности.
4. Либеральное народничество
(Наверх)
Либеральное народничество представляет собой особое течение в либеральном движении.
Эти взгляды сформировались под влиянием славянофильской идеологии и либерализма.
Главным теоретиком этого направления был выходец из дворянской среды, публицист и один из редакторов журналов «Отечественные записки» и «Русское слово»– Николай Константинович Михайловский.
Взгляды Михайловского во многом перекликались с идеями народников-пропагандистов.
Как и Лавров, он главной ценностью считал личность, которую нужно защищать от несправедливого общества, и основные надежды возлагал на деятельность прогрессивно настроенного меньшинства – интеллигенции, которая должна выражать интересы всех трудящихся.Но, в отличии от Лаврова, Михайловский не верил в революционный потенциал крестьянства и выступал против всякой революции.
В одном из писем он писал Лаврову: «Я не революционер, всякому – своё».
Михайловский не отрицал значения революций в истории человечества, но видел в ней опасность как для накопленных богатств цивилизации, так и для целостности личности.
Приемлемыми методами он признавал политическую борьбу, оставаясь на легально-реформаторских позициях.
Через журналы он выступал за уничтожение остатков крепостничества и помещичьего землевладения, выходом из плачевного положения крестьян считая наделение их землёй и создание «трудового крестьянского хозяйства», которое должны пойти некапиталистическим путём развития.
В 80-е гг. главную роль в изучении пореформенной России играли либеральные народники-экономисты – Даниельсон и Воронцов.
В своих работах они раскрывали грабительский для крестьян характер реформы 1861 г., доказывая, что деревня стала источником финансовых средств и рабочей силы для развития в России капитализма.
Капитализм разрушал основу общины, раскалывая её население на две враждебных группы – разорившихся крестьян и разбогатевших, зажиточных кулаков.
Сам капитализм они считали «незаконным дитя природы», который искусственно выращивается правительством и держится только за счёт казенных заказов, поставок и откупных операций, а не за счёт потребностей внутреннего рынка.
По их мнению, капитализм, не имеющий под собой никакой естественной основы, легко свернуть, для чего правительство должно предпринять две важные меры:
создать государственные предприятия;
выкупить помещичьи земли;
после чего все средства производства должны быть переданы самим производителям, но не в собственность, а в коллективное пользование крестьянских общин и рабочих артелей.
При этом, крестьянские общины должны кардинально измениться, восприняв и применяя на практике все новейшие достижения науки и техники.
По мнению Даниельсона, именно интеллигенция должна взять на себя ответственность за просвещения крестьян, с помощью экономических аргументов побудив правительство изменить путь развития.
5. Значение либерализма
(Наверх)
Либерально-демократическое движение развивалось в России и в период реформ Александра II, и во время контрреформ Александра III.
Несмотря на расхождения во взглядах различных либеральных направлений, их всех объединяла идея верховенства интересов личности, широких прав и свобод, парламентского и конституционного строя.
Широкое распространение либеральных идей в высших слоях населения свидетельствовало о политическом кризисе правящей верхушки.
Однако страх перед повторением в России европейских революций, несущих хаос и опасность для личности, общества и государства, отвращало русских либералов от революционных методов.
Этот страх породил так называемый либеральный консервативизм.
Слабость русского либерального движения была и в том, что оно оставалось разобщённым, и потому слабым.
Они не смогли не то что объединиться с народниками, но и даже создать единого либерального фронта.
Главное значение русского либерализма в том, что на фоне активизации радикалов-социалистов и усиления консервативной реакции, он предлагал русскому обществу эволюционный реформаторский путь развития.
От общества и власти зависело в этот момент, как будет развиваться Россия.
С удьба партии «Народная воля» трагична вдвойне: как субъект истории она прошла сначала сквозь шквал репрессий со стороны царизма (не счесть ее жертв - повешенных, расстрелянных, загубленных в тюрьмах и каторжных норах), а потом, уже как исторический объект, - сквозь тернии предвзятых оценок со стороны историков и публицистов, вплоть до сегодняшних. Все ее критики - царские, советские и посткоммунистические - изображают «Народную волю» партией террористов, занятой главным образом покушениями на Александра II. Так считали даже некоторые серьезные историки (М.Н. Покровский, М.В. Нечкина), не говоря уже о многочисленных журналистах, которые ныне дилетантски утрируют такой взгляд. Между тем уже давно всем и каждому доступен обширный круг источников, неопровержимо доказывающих, что ни в программе, ни в деятельности «Народной воли» террор никогда не занимал главного места.
Прежде всего учтем небывалые для того времени масштабы партии. С.С. Волк подсчитал, что она объединяла 80–90 местных, 100–120 рабочих, 30–40 студенческих, 20–25 гимназических и 20–25 военных организаций по всей стране - от Гельсингфорса (Хельсинки) до Тифлиса (Тбилиси) и от Ревеля (Таллина) до Иркутска. Эти подсчеты далеко не исчерпывающи. Л.Н. Годунова установила, что военных кружков «Народной воли» было не менее 50 как минимум в 41 городе. Численность активных, юридически оформленных членов партии составляла примерно 500 человек, но участвовали в ее деятельности, так или иначе помогая ей, в 10–20 раз больше. По ведомостям департамента полиции, только за два с половиной года, с июля 1881 г. по 1883 г., подверглись репрессиям за участие в «Народной воле» почти 8000 человек. Они вели пропагандистскую, агитационную и организаторскую работу среди всех слоев населения России - от крестьянских «низов» до чиновных «верхов». Что же касается террора, то он был делом рук лишь членов и ближайших агентов Исполнительного комитета партии (которые к тому же занимались и всеми другими сторонами деятельности) и нескольких сменявших друг друга метальщиков, техников, наблюдателей. В подготовке и осуществлении всех восьми народовольческих покушений на царя из рядовых членов партии участвовали 12 человек, известные нам поименно.
Таков был удельный вес террора в практике «Народной воли». Так предопределяла его место партийная программа. «Народная воля» ставила целью свергнуть самодержавие и осуществить ряд демократических преобразований (народовластие, свободы слова, печати, собраний и т.д., всеобщее избирательное право, выборность всех должностей снизу доверху, передача земли народу), которые отвечали насущным потребностям национального развития России и реализация которых уже тогда поставила бы нашу страну вровень с передовыми державами Запада. Поскольку опыт «великих реформ» Александра II показал народовольцам, что царизм добровольно не пойдет на ограничение собственного деспотизма, они сделали ставку не на реформы, а на революцию. При этом «Народная воля» исходила из того, что «главная созидательная сила революции - в народе», и планировала готовить «народную революцию» всеми (но главным образом пропагандистскими, агитационными, организаторскими) средствами.
Одним из средств был избран террор против «столпов правительства». Программа «Народной воли» четко формулировала двоякую функцию «красного» террора: с одной стороны, дезорганизовать правительство, а с другой - возбудить народные массы, чтобы затем поднять возбужденный народ против дезорганизованного правительства. Таким образом, террор рассматривался авторами программы как прелюдия и катализатор народной революции.
Подчеркну, что «красный террор» «Народной воли» был исторически обусловлен, навязан революционерам как ответ на «белый террор» царизма против участников «хождения в народ». С 1874 по 1878 г. царизм обрушил на мирных пропагандистов-народников смерч репрессий (до 8000 арестованных только в 1874 г., из них 770 привлеченных к жандармскому дознанию, грандиозный - самый крупный в истории России - политический процесс 193-х с каторжными и ссыльными приговорами, официально зарегистрированные среди обвиняемых по этому делу 93 случая самоубийств, умопомешательства и смерти в предварительном заточении). «Когда человеку, хотящему говорить, зажимают рот, то этим самым развязывают руки», - так объяснил переход народников от пропаганды к террору один из лидеров «Народной воли» А.Д. Михайлов. Сами народовольцы настойчиво говорили о преходящей обусловленности своего террора. Исполнительный комитет «Народной воли» заявил протест против покушения анархиста Ш. Гито на президента США Дж. Гарфилда. «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей, - разъяснял ИК 10 (22) сентября 1881 г., - в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своей задачей». Сознавая политическую и нравственную предосудительность террора, народовольцы допускали его лишь как вынужденное, крайнее средство. «Террор - ужасная вещь, - говорил С.М. Кравчинский, - есть только одна вещь хуже террора: это - безропотно сносить насилие». Всю ответственность за ужас террора народовольцы возлагали на царизм, который своими преследованиями заставлял прибегать к насилию (хотя бы в целях самозащиты) даже людей, казалось бы, органически не способных по своим душевным качествам на какое-либо насилие. Замечательно сказал об этом со скамьи подсудимых перед оглашением ему смертного приговора народоволец А.А. Квятковский: «Чтобы сделаться тигром, не надо быть им по природе. Бывают такие общественные состояния, когда агнцы становятся ими».
Враги и критики «Народной воли» много (особенно в наши дни) говорят о том, что она злодейски преследовала и умертвила царя-Освободителя. При этом замалчивается неоспоримый, кричащий факт: к концу 70-х г. царь, в свое время освободивший от крепостной неволи крестьян (хотя и ограбив их), снискал себе уже новое титло - Вешатель. Это он утопил в крови крестьянские волнения 1861 г., когда сотни крестьян были расстреляны и тысячи биты кнутами, шпицрутенами, палками (многие - насмерть), после чего выжившие отправлены на каторгу и в ссылку. С еще большей кровью Александр II подавил народные восстания в Польше, Литве и Белоруссии (принадлежавших тогда к Российской империи), где генерал-душегуб М.Н. Муравьев в течение двух лет каждые три дня кого-нибудь вешал или расстреливал (за что и получил от царя титул графа), а на каторгу и в ссылку только из Польши были отправлены 18 000 человек. Не случайна в этом контексте и жестокость царя по отношению к мирным народникам-пропагандистам 1874–1878 гг.
Когда же некоторые из народников в ответ на «белый террор» царизма начали прибегать с 1878 г. к отдельным актам «красного террора», Александр II повелел судить их по законам военного времени. За 1879 г. он санкционировал казнь через повешение шестнадцати народников. Среди них И.И. Логовенко и С.Я. Виттенберг были казнены за «умысел» на цареубийство, И.И. Розовский и М.П. Лозинский - за «имение у себя» революционных прокламаций, а Д.А. Лизогуб только за то, что по-своему распорядился собственными деньгами, отдав их в революционную казну. Характерно для Александра II, что он требовал именно виселицы даже в тех случаях, когда военный суд приговаривал народников (В.А. Осинского, Л.К. Брандтнера, В.А. Свириденко) к расстрелу.
Все это ИК «Народной воли» зафиксировал в смертном приговоре царю. Лев Толстой, знавший об этих репрессиях меньше, чем знали народовольцы, и тот восклицал в 1899 г.: «Как же после этого не быть 1-му марта?». Действительно, за всю историю России от Петра I до Николая II не было столь кровавого самодержца, как Александр II Освободитель. Русские народники в отличие от царских карателей (и от современных террористов) всегда старались - по возможности, конечно, - избегать в своих терактах посторонних, невинных жертв. Именно так они казнили шефа жандармов Н.В. Мезенцова, харьковского генерал-губернатора Д.Н. Кропоткина, «проконсула» Юга России В.С. Стрельникова, главаря тайной полиции Г.П. Судейкина, нескольких жандармских чинов и шпионов. Народоволец Н.А. Желваков даже осведомился у самого Стрельникова, точно ли он генерал Стрельников, прежде чем застрелить его. Словом, все народнические (не только народовольческие) теракты, кроме покушений на царя, обошлись без лишних жертв. Казнить царя таким же образом было почти невозможно, ибо царь появлялся на людях только с охраной и свитой. Поэтому народовольцы лишь пытались свести число жертв цареубийства к минимуму.
Все возможное для этого они делали: тщательно планировали каждое покушение, выбирали для нападений на царя самые малолюдные места - Малую Садовую улицу, Каменный мост, Екатерининский канал в Петербурге. Чреватый наибольшими жертвами план взрыва в Зимнем дворце все же исходил не от самой «Народной воли», а был предложен ей со стороны (лидером «Северного союза русских рабочих» С.Н. Халтуриным). Тем не менее ИК официально выразил сожаление по поводу жертв взрыва в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г..
«С глубоким прискорбием смотрим мы на погибель несчастных солдат царского караула, этих подневольных хранителей венчанного злодея, - гласит прокламация ИК от 7 февраля 1880 г. - Но пока армия будет оплотом царского произвола, пока она не поймет, что в интересах родины ее священный долг стать за народ против царя, такие трагические столкновения неизбежны. Еще раз напоминаем всей России, что мы начали вооруженную борьбу, будучи вынуждены к этому самим правительством, его тираническим и насильственным подавлением всякой деятельности, направленной к народному благу». И далее: «Объявляем еще раз Александру II, что эту борьбу мы будем вести до тех пор, пока он не откажется от своей власти в пользу народа, пока он не предоставит общественное переустройство всенародному Учредительному собранию».
Это условие (отказ Александра II от власти в пользу Учредительного собрания), при котором ИК был готов прекратить свою «вооруженную борьбу», обнародовано здесь не впервые. И в прокламации по поводу предыдущего покушения на царя, 19 ноября 1879 г., ИК заявлял:
«Если бы Александр II сознал, <...> как несправедливо и преступно созданное им угнетение, и, отказавшись от власти, передал бы ее всенародному Учредительному собранию, <...> тогда мы оставили бы в покое Александра II и простили бы ему все его преступления».
Царь, однако, и мысли не допускал о каком-либо (а уж всенародном тем более) Учредительном собрании. Даже проект конституции графа М.Т. Лорис-Меликова, смысл которой сводился к образованию в лице временных комиссий (из чиновников и выборных от «общества») совещательного органа при Государственном совете, который сам был совещательным органом при царе, - даже этот проект Александр II согласился рассмотреть скрепя сердце, воскликнув при этом: «Да ведь это Генеральные Штаты!» 1 марта 1881 г. за считанные часы до смерти он, вопреки расхожему мнению, одобрил не саму «конституцию», а лишь ее «основную мысль относительно пользы и своевременности привлечения местных деятелей к совещательному участию в изготовлении центральными учреждениями законопроектов», и повелел созвать 4 марта Совет министров для того, чтобы согласовать правительственное сообщение о лорис-меликовском проекте.
Казнив Александра II, Исполнительный комитет «Народной воли» вновь заявил - в историческом письме новому царю, Александру III, от 10 марта 1881 г. - о своей готовности прекратить «вооруженную борьбу» и «посвятить себя культурной работе на благо родного народа». «Надеемся, что чувство личного озлобления не заглушит в вас сознания своих обязанностей, - гласит письмо ИК. - Озлобление может быть и у нас. Вы потеряли отца. Мы теряли не только отцов, но еще братьев, жен, детей, лучших друзей. Но мы готовы заглушить личное чувство, если того требует благо России. Ждем того же и от вас». ИК убеждал самодержца в тщетности любых попыток искоренить революционное движение: «революционеров создают обстоятельства, всеобщее недовольство народа, стремление России к новым общественным формам. Весь народ истребить нельзя... Поэтому на смену истребляемым постоянно выдвигаются из народа все в большем количестве новые личности, еще более озлобленные, еще более энергичные». ИК ставил царя перед дилеммой: «или революция, совершенно неизбежная, которую нельзя предотвратить никакими казнями, или добровольное обращение верховной власти к народу. В интересах родной страны, <...> во избежание тех страшных бедствий, которые всегда сопровождают революцию, Исполнительный комитет обращается к вашему величеству с советом избрать второй путь».
Александр III, который даже конституцию Лорис-Меликова считал «фантастической» и «преступной», избрал первый путь, в конце которого царизм ждала расплата, точно предсказанная в цитированном письме ИК: «страшный взрыв, кровавая перетасовка, судорожное революционное потрясение всей России».
Итак, «красный террор» был вынужденным ответом «Народной воли» на «белый террор» царизма («Не будь последнего, не было бы и первого», - резонно утверждали народовольцы). И в программе, и в деятельности партии он являл собою одно из многих средств борьбы, и занималась им вполне определенная, ничтожно малая часть народовольцев. Но как борьба вооруженная, как своего рода боеголовка революционного заряда «Народной воли» террор оказывался на виду, заслоняя собой остальную, глубоко законспирированную работу партии. Обывательская молва отсюда заключила, что народовольцы вообще все или главным образом террористы, а царские охранители намеренно раздували такое представление о народовольцах для вящей тяжести их обвинения. Нынешние же филиппики историков и публицистов против «Народной воли» как партии террористической сочетают в себе и обывательское неведение, и охранительное пристрастие.
Между тем самые благородные и авторитетные умы России и Запада, включая тех, кто принципиально отвергал всякое насилие, сочувствовали «Народной воле» в ее борьбе с царизмом, выражали симпатии ее героям и мученикам. Среди них - Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, Г.И. Успенский, В.М. Гаршин, В.Г. Короленко, И.Е. Репин, И.Н. Крамской, В.И. Суриков, В.Г. Перов, Н.А. Ярошенко, А.Г. Рубинштейн, М.Н. Ермолова, П.А. Стрепетова, позднее А.П. Чехов, А.А. Блок, А.И. Куприн, на Украине Иван Франко и Леся Украинка, в Белоруссии Франциск Богушевич, в Грузии Важа Пшавела, в Латвии Ян Райнис. К ним надо добавить корифеев мировой культуры - В. Гюго, Э. Золя, Г. Мопассана, Г. Спенсера, О. Уайльда, Б. Шоу, А. Конан Дойла, Э. Дузе, Ч. Ломброзо, Г. Гауптмана, Г. Ибсена, Марка Твена. Никто из них не одобрял террора - ни «белого», ни «красного». Но все они понимали, что «Народная воля» борется (вынужденно прибегая и к жестоким средствам) против самодержавного деспотизма за свободную и демократическую Россию.
Сканирование и обработка: Сергей Агишев.
