≡× МЕНЮ

• Ремонт
• Ремонт 
• Дизайн интерьера
• Обо всём
• О сантехнике

Русское народное деревянное зодчество польза и красота. О русском деревянном зодчестве. От дерева к камню

Недаром говорят, что архитектура — это душа народа, воплощенная в камне. К Руси это относится лишь с некоторой поправкой. Русь долгие годы была страной деревянной, и ее архитектура, языческие молельни, крепости, терема, избы строились из дерева.

Русская Деревянная Архитектура

Недаром говорят, что архитектура — это душа народа, воплощенная в камне. К Руси это относится лишь с некоторой поправкой. Русь долгие годы была страной деревянной, и ее архитектура, языческие молельни, крепости, терема, избы строились из дерева. В дереве русский человек, прежде всего как и народы, жившие рядом с восточными славянами, выражал свое восприятие строительной красоты, чувство пропорций, слияние архитектурных сооружений с окружающей природой.

Русское деревянное зодчество, возникшее в стране лесов, несомненно, древнее каменного. В его произведениях во всей своей непосредственности и самобытности раскрывается творческая одаренность русского народа.
В лесах русского Севера до сих пор разбросано огромное количество замечательных произведений народного творчества. В рубленых избах, с чудесными крыльцами, с резными украшениями окон, фронтонов, крылец, в мельницах, даже в амбарах и мостиках чувствуется любовно выполнившая их рука художника. Но особенно хороши сохранившиеся деревянные часовни и церкви - от маленьких изящных построек до больших величавых и суровых сооружений.
Поражает виртуозное мастерство зодчих - плотников Севера. Вся работа над этими прекрасными произведениями - от отески бревен до изготовления досок, а нередко и узорчатой резьбы украшений - производилась, главным образом, топором.

Некоторые сооружения деревянного зодчества поражают своими поистине колоссальными, даже с современной точки зрения, размерами. Храмы не только разрастались в ширину сенями, крыльцами, приделами, но достигали огромной высоты 15-этажного дома (50-70 м). Летописи также свидетельствуют об огромной высоте дозорных башен.

Суровая природа Севера, примитивная техника, однообразие материала (дерево) заставляли зодчего искать художественную выразительность форм и монументальность сооружений не в декорациях и украшениях, а в группировке внешних масс, в красоте и стройности силуэта, в хорошо найденных пропорциях, в суровой простоте рубленых стен, в каждой линии, форме или детали, конструктивно и функционально необходимой зданию. Вот почему эти сооружения отличаются классическим благородством, простотой и глубокой правдивостью.

Русская монументальная каменная архитектура развивалась параллельно деревянной и черпала для себя формы из ее чистого народного источника. Несомненно, что и деревянное зодчество Севера точно так же воспринимало и перерабатывало формы каменной архитектуры.

Необычайно гармонируют с природой Севера стройные силуэты главок и шатров деревянных церквей, как бы вырастающих рядом с могучими деревьями вековых северных лесов.

Интерьеры церквей сохранили резные украшения колонн, порталов, дверей и пр. Уцелели замечательные резные столбы в трапезной церкви в селах Вирме и Шижне бывшего Кемского уезда; особенно следует отметить трапезную Петропавловской церкви в селе Пучуге. Низкое и тесное внутреннее пространство деревянных храмов изумляет посетителя резким несоответствием внешним, нередко огромным размерам этих сооружений.

Деревянные северные храмы чрезвычайно разнообразны по своим типам и формам. Замечательны шатровые храмы. Древнейшие из них: Климентовская церковь в посаде Уна Архангельской области, постройку которой относят к 1501 году, церковь в Панилове Архангельской области 1600 года и др. Успенская церковь в Варзуге Мурманской области 1674 года по своим формам очень близка каменному храму Вознесения в селе Коломенском.

Необычайное впечатление производят так называемые кубоватые церкви, название которых идет от покрытия "кубом", т. е. пузатой четырехскатной кровлей. Сохранились погосты, где кубоватые храмы увенчаны многоглавием, и погост со своими простыми и суровыми объемами и кубоватыми кровлями приобретает незабываемую живописность. Преображенский храм погоста в посаде Турчасово (1786) имеет десять глав, а весь комплекс, состоящий из двух церквей, необычайно своеобразен.

Исключительный интерес представляют деревянные многоглавые храмы. Среди них замечательны: девятиглавая церковь Кижского погоста, двадцатиглавый храм Вытегорского посада, двадцатидвухглавый Преображенский храм в Кижах (все начала XVIII века). Последний памятник особенно интересен своей растущей уступами пирамидальной формой, увенчанной фантастическим лесом главок.

Незабываемое впечатление оставляют у зрителя ансамбли северных деревянных погостов и сел, иногда величественные и монументальные, вызывающие торжественное настроение мощью и фантастикой своих форм, как в Кижском погосте, чаще интимные, напевающие спокойствие простотою форм своих сооружений, но всегда поражающие своим единством с окружающей природой.

Дворцовое деревянное зодчество, так же как церковное и бытовое, корнями уходит в глубокую древность. Отрывочные свидетельства летописей и упоминания народных былин дают представление об этих древних дворцах. Это были высокие деревянные хоромы с "повалушами", горенками, златоверхими теремами, висячими переходами и сенями. Они имели, несомненно, живописный характер и были затейливо украшены как снаружи, так и внутри.

Замечательным образцом деревянного строительства в XVII веке являлся роскошный загородный дворец царя Алексея Михайловича в селе Коломенском (1667-1681) - "восьмое чудо мира". Дворец был разобран за ветхостью в середине XVIII века. Модель и сохранившиеся рисунки свидетельствуют о том, что Коломенский дворец с его живописным разнообразием форм, клетей, башенок, крылец - был удачным опытом освоения народного деревянного творчества в дворцовой архитектуре

Размах плотничьих работ на протяжении всего русского средневековья был поистине огромным: летописи полны сообщений о возведении деревянных городов-укреплений, начиная с записи под 988 годом:.. .И поча нарубати мужи лучшие п* словен, и от кривич, и от чуди, и от вятич, и от сих насела грады» . А затем: «...и сруби город над Во.ъ ховом и прозваша и Новгород»; Святопол! в 1095 г. «повеле рубити город на Ветичеве холму»; в 1192 г. «заложен бысть град Суждаль и срублен тоге же лета» ; в 1276 г. князь Владимир Галицки! послал искать место для постройки нового города «мужи xurpi именем Алексу, иже бяше при отце его ж многы города рубя; в 1531 г. «срублен бысть... на Кашире гра) древян» . И так вплоть до самого конца XVII в: еще в 1692 г. на Северной Двине «Холмогорской город почи-ниван и перебран весь от подошвы, и башни рублены новы.", все так же...» . Слово «рубить» в старии/ прежде всего означало строить, а его употребление свидетельствовало о том, что пилу в плотничьем деле не знали.

О возведении деревянных церквей в летописях говорится меньше, чем о каменных, лишь потому, что это было делом повседневным, а уже если летописец счел нужным упомянуть такой храм, значит было в нем что-то необычное: в лето 989-ое в Новгороде «постави владыко епископ Иоаким первую церковь древяную дубовую святые Софии, имущую верх тринадцать. ..» . Под 991 годом читаем: «...поставлена бысть церковь в Ростове дубовая Успение святыя Богоро дща.... а стояла та церковь дубовая сто лет и шестьдесят и осмь лет, и погоре град Ростов и церковь дубовая сгорела, якоже не бывала такова и потом не будет» . В1471 г. сгорела в Пскове церковь святого Николы «велми преудивлена и чудна, таковое не было во всей Псковской волости, о полътретью десяти углах» , т. е. имевшая в основании 25 рубленых углов.

До нашего времени не дошли эти и многие другие выдающиеся памятники деревянного зодчества, которое, по словам его известного исследователя И. В. Маковецкого, всегда было наиболее хрупкой частью архитектурного наследия. Одни погибли из-за небрежения или непонимания людьми ценности этих построек, у других же подошел предельный возраст (секретами консервации древесины специалисты овладевают лишь в последние годы), третьи сгорели в огне многочисленных пожаров, упоминания о которых постоянно встречаются на страницах летописей. Так, во Владимире в 1183 г. «погоре мало бы не весь город и княж двор великий згоре, и церкви числом 32» ; в 1369 г. «весь Псков погорел и церкви священные... . Того ж лета и Новгород погоре» ; в 1636 г. «.. .сгоре в городе Архангельске монастырь, церкви, и кельи, и воеводской двор, и полгорода от Двины реки», а в 1670 г. снова <г.. Архангельской город, и острог, и съезжая изба, и воеводской двор, и государевы житницы с хлебом, и анбары, и лавки... все погорело без остатка»

Дерево—материал недолговечный и ие только из-за того, что оно легко горит. Жилые постройки стоят ие дольше 100— 120 лет, культовые, даже если у них вовремя перекрывают кровлю и заменяют сгнившие бревна («гнилые бревна выметывать, а в те места вставливать бревна новые...», как сказано в одной грамоте XVII в.), — 300—350 лет. Дольше — кранне редко, да и то при условии, что сруб за это время один-два раза будет перебран («роспятнан») полностью. Теперь ясно, что самые старые из сохранившихся крестьянских домов срублены не раньше первой половины XIX в., большинство церквей относится к XVIII в., значительно меньше — к XVII в. и лишь единицы — к XVI в.

Всего три памятника — церкви Лазаря Муромского (иыне в Кижском заповеднике), Ризноложенская села Борода ы (ныне в Кирилло-Белозерском монастыре) и Георгиевская из Юксовичей (Ленинградская область) датируются, да и то предположительно, соответственно — до 1391

От каменных зданий, даже если они и разрушены до основания, обычно остаются фундаменты или хотя бы фундаментные рвы, позволяющие в большинстве случаев восстановить план, определить особенности кладки. От деревянных же строений часто не остается и этого, а потому изучение тех, что давно исчезли с лица земли, наталкивается на трудности почти непреодолимые, что не раз отмечали исследователи деревянного зодчества

Известны, к примеру, типы деревянных храмов, подобные которым в прошлом веке насчитывались еще десятками. Сегодня от них остались единицы. О существовании других мы знаем только по фотографиям конца прошлого—начала нашего столетия. Несметное число было лишь упомянуто летописями, писцовыми книгами или иными документами прошлого. А сколько исчезло и вовсе бесследно?! Не дошла до нашего времени и ни одна деревянная крепость.

Естественно, что все, интересовавшиеся деревянной архитектурой, стремились прежде всего как можно больше зафиксировать из того, что сохранилось. Еще в 20-е годы академик И. Э. Грабарь с большой прозорливостью писал: «Изучение народного искусства русского севера находится в том зачаточном состоянии, когда приходится думать не столько о научном его исследовании, сколько о простом накоплении материала. Мы все еще слишком мало собрали и потому слишком мало знаем, чтобы решать сложные и спорные вопросы о происхождении и эволюции отдельных типов и форм, и даже хотя бы серьезно систематизировать собранное: пока надо только ездить, фотографировать, зарисовывать, собирать эти исчезающие с каждым годом бесподобные вещи, а там когда-нибудь доберемся и до исследований» .

Надо сказать, что трудами объездивших и исходивших основные дороги русского Севера сделано было чрезвычайно мього. Архитекторы В. В. Суслов (1857—1921), Д. В. Милеев (1878—1914), Ф. Ф. Горностаев (1867—1915), Л. Р. Сологуб (1884— ?), К. К. Романов (1882—1942), художники и историки искусства И. Э. Грабарь (1871—1960), И. Я. Билибин (1876—1942), В. А. Плотников (1866—1917) и многие другие еше до 1917 г. сфотографировали и обмерили сотни памятников. . Их работу продолжили советские историки архитектуры.

Собранный материал лег в основу тех капитальных исследований, появление которых предсказывал И. Э. Грабарь. Это неопубликованная работа К. К. Романова о крестьянском жилище, книги Р. М. Габе, С. Я. Забелло, В. Н. Иванова и П. Н. Максимова, Е. А. Ащепкова, И. В. Ма-ковецкого, В. П. Орфинского. Особняком среди них стоит труд М. Г. Милославского о технике деревянного строительства на Руси, целиком построенный на богатом архивном материале.

И все же наши представления о деревянных постройках прошлого, даже не очень древнего — 200—300-летней давности, о многообразии существовавших типов, об их распространенности, о богатстве конструктивных и композиционных решений до сих пор имеют большие пробелы. Достаточно сказать, что еще по существу не прослежено развитие основных типов культовых построек, не выявлена история формирования ни одного ансамбля деревянного погоста или монастыря.

Русская деревянная архитектура, на протяжении всего средневековья с исключительной полнотой отражавшая как развитие производительных сил, так и пути формирования национальной культуры народа, отражавшая его жизнь, его верования и представления, нуждается в своей истории. До недавнего времени существовала парадоксальная ситуация, когда древнейшие формы деревянного зодчества изучались на примере памятников... XVI—XVIII вв. Ошибочность такого подхода стала очевидной по мере накопления археологических материалов.

Теперь наши сведения о деревянной архитектуре до эпохи монгольского нашествия, пусть скудные и отрывочные, почти целиком основаны на данных археологии, совершившей подлинный переворот в исторических знаниях. Оказалось, что повышенная влажиостышжних слоев почвы в Новгороде, Ладоге и ряде других мест предохраняет дерево от гниения: некоторые восьмисотлетние бревна, найденные при раскопках, сохранились так, что могли бы и теперь быть использованы для строительства.

К сегодняшнему дню открыто около двух тысяч остатков жилищ ранней поры, но в лучшем случае это развал печи, фрагменты пола, два-три нижних венца. Счастливое исключение представил собой киевский Подол, где во время раскопок были найдены срубы X—XI вв., которые возвышались на шесть—девять венцов . Однако среди находок, к сожалению, нет таких, о которых можно было бы точно сказать, что это остатки церквей или часовен. Причем подавляющее большинство жилищ найдено на территориях городских поселений, а древнерусские селища по-прежнему остаются слабо исследованными.

Тем не менее сделано археологами немало: удалось выяснить распространенность тех или иных планов жилища, некоторые конструктивные детали. Но как выглядели эти строения? Сколько они имели этажей? Какие были у них окна, кровли, крыльца? Разбросанные по дворовому участку, соединялись ли они друг с другом? Иными словами, «ни внешний облик древних жилищ, ни их внутреннее оборудование мы сейчас не можем представить себе достаточно ясно»
Долгое время господствовало убеждение, что жилище мало изменялось на протяжении веков. И. Е. Забелин — один из крупнейших знатоков культуры древней Руси в XIX в — выразил эту мысль с предельной ясностью: «.. .теперешний крестьянский двор Великой Руси точно так же ставится, как ставился, может быть, за триста, четыреста и даже за тысячу лет» . И вот появилась книга Ю. П. Спегальского, в которой доказывается, что облик древнейших построек Руги мало напоминал позднейшие, что многие строительные формы на протяжении веков исчезали бесследно. Автор одним из первых в нашей исторической науке предложил целую серию смелых графических интерпретаций остатков деревянных строений, открытых археологами.

Исключительное место занимают строительные порядные (от древнерусского «ряд» — договор), заключавшиеся между заказчиками, которыми чаще всего были крестьянские общины-миры или монастыри, и плотниками. По существу это единственные документы, составленные самими мастерами. Там мы находим не только условия найма, но и ссылки на образцы, описание деталей будущей постройки — иначе говоря, ее словесный проект, ибо чертежи и эскизы в современном понимании, как правило, тогда не применялись.

Эти порядные до сих пор мало изучены, даже далеко не все выявлены, хотя их значение по достоинству было оценено еще И. Е. Забелиным: «В числе материалов для истории наших древних художеств и ремесел, — писал он, — подрядные записи по богатству данных занимают одно из важнейших мест. Без них и сами памятники останутся навсегда немы. Техническое же дело древних художеств с его неясными терминами. .. может быть разъяснено единственно только припомощи этих записей, в которых находим самые подробные указания по этому предмету»

Для изучения деревянной архитектуры XVI—XVII вв. мы располагаем, кроме того, немногочисленными, но разнообразными изобразительными источниками. Это рисунки иностранных путешественников, планы (в старину их называли чертежами) некоторых городов и селений, которые составлялись при строительстве новых городов-крепостей или при перестройке старых, а также для разбора земельных тяжб. Выполнены они без соблюдения масштаба и часто соединяют в себе собственно план (иногда там указаны размеры города) с изображением фасадов, что позволяет в той или иной степени представить внешний вид построек. Судя по описям Царского архива и Разрядного приказа, в Русском государстве чертежи были широко распространены. Достаточно сказать, что по одному Белгороду их перечислено 27 . К сожалению, от этого богатства до нас дошли лишь обрывки, нередко в самом прямом смысле слова.

Кроме того, в XVII в. начинают изображать деревянные церкви и целые монастырские ансамбли на иконах, посвященных местным северным святым. Правда, передача подлинной архитектуры никогда не являлась целью иконописцев и все же изредка они писали вполне конкретные, даже узнаваемые храмы, как бы представлявшие святого и его обитель. Привлечение письменных сведений, а когда возможно, и натурных, сравнение с аналогичными из сохранившихся памятников позволяет использовать и этот трудночитаемый источник

После сказанного не приходится удивляться, что памятники деревянного зодчества все чаще и чаще мы изучаем не под открытым небом, а в тиши музеев и читальных залов, ибо материалы о них рассеяны по фондам многих архивов и рукописных отделов библиотек. На собирание этих бесценных крупиц уходят годы. Иногда целые недели не дают никакого «улова», не сбываются самые заветные надежды, но случается (чаше всего неожиданно), что вы вдруг находите то, что уже отчаялись найти или же вовсе не искали: год постройки «вашего» -памятника, имена строителей, «роспись» — описание города-крепости, запись о расходе строительных материалов, смету XVIII или XIX вв. на ремонт, из которой иногда можно узнать об исчезнувших частях, о первоначальном покрытии кровли, о существовании крылец, о прежнем иконостасе, который заменяют по ветхости, и т. д. Если же нашлось старинное изображение — это редкая удача.

Постепенно вы сживаетесь со «своим» памятником и от души радуетесь любому упоминанию о нем, будто это весть о родном человеке. Так давно не существующее сооружение неизвестных мастеров начинает жить новой жизнью. Понемногу заполняются «белые пятна» его строительной биографии: к одному документу рано или поздно приходит другой, третий. Вместе с тем, естественно, появляются и новые вопросы, и новые предположения. Сопоставление многочисленных свидетельств, кстати, нередко противоречивых, приводит к тому, что в вашем сознании все отчетливее вырисовываются контуры памятника, определяются этапы в жизни целого погоста или монастыря, затерянного где-нибудь в глухих северных лесах. И тут мы подходим к важному моменту исследования, когда все наши знания, представления и даже догадки суммируются в реконструкции на бумаге.

Разумеется, графическое изображение — не фотография, это скорее гипотетический портрет, в одних деталях которого мы уверены вполне, в других сомневаемся, но, как справедливо писал Ю. П. Спегальский, «предположения и допущения в такой работе неизбежны... Попытка обойтись без гипотез привела бы не к объективности, а, наоборот, к явному искажению фактов... Значение гипотезы нельзя не только отрицать, но и не в меру ограничивать — она должна получать место и в решении широких вопросов, и при реконструкции отдельных зданий»

Сегодня мы еще далеки от того, чтобы с достаточной полнотой представить картину развития народного зодчества даже в позднем средневековье, не говоря уже о раннем. История деревянной архитектуры, если она будет написана, непременно явится итогом общего труда архитекторов, археологов, историков, этнографов, искусствоведов.

Продолжая мысль И. Э. Грабаря, можно сказать, что задача современных исследователей — завершив изучение того, что осталось от деревянной архитектуры, начать собирание и систематизацию письменного, а также изобразительного материала. Цель же этой книги — показать на нескольких примерах результаты сопоставления разнородных источников: актов, чертежей, икон XVII—XVIII вв., фотографий начала нашего столетия, материалов натурного изучения сохранившихся построек. Это лишь отдельные страницы истории деревянного зодчества, рассказывающие о давно и недавно исчезнувших памятниках. Подобные им составляли некогда лицо северной Руси, ибо каменные храмы и палаты, хотя и строились в XVI—XVII вв. чаше, чем прежде, но на Севере все же были редкостью.

Читатели узнают о крестьянских и посадских дворах Тихвинского посада, о богатых хоромах Вологды и Олоица, о храмах на берегах Северной Двины и Минцы (в бассейне Мологи), о формировании ансамблей Введенского погоста на Устье — притоке Ваги н Александро-Ошевеиского монастыря неподалеку от Каргополя, наконец, о строительстве «города» в Олонце — одной из самых значительных деревянных крепостей на Севере в XVII в. Здесь пойдет речь также и о плотничьих артелях, их повседневной работе н инструментах, о секретах мастерства.

Мы специально приводим много старинных документов, чтобы читатель смог сам «услышать» язык ушедшей эпохи и сам увидеть, каким образом интерпретируется их текст, не всегда и не во всем до конца понятный теперь даже исследователю.

«Рубить... добро и стройно» — записали плотники в одной из своих порядных. В этом обязательстве — вся суть народного зодчества, воплотившего в себе и человечность, и высокое мастерство, и извечное стремление людей к гармонии — к стройности, как сказали бы в старину.

Памятники деревянного зодчества таят в себе много загадок. Как зодчим удавалось построить храм без единого гвоздя? Почему при многократно повторяющихся элементах не найдёшь двух одинаковых построек? Интересно поближе познакомиться с деревянными «жемчужинами» Древней Руси.

На Руси самым доступным материалом для строительства было дерево. Храмы, боярские терема, крестьянские избы – всё было деревянное. Это неудивительно, ведь лесные чащобы тянулись на много вёрст вокруг каждого селения. Удивительно другое: русские мастера при помощи одного топора создавали настоящие произведения искусства. Даже не создавали, а рубили. Поэтому дома называли срубами. А строители – «рубленниками» или «топорниками».

зародилось в Древней Руси на Севере, богатом хвойными и лиственными лесами. В XV веке на берегах Онеги и Печоры появились деревянные церкви. Тогда же в Пскове и Новгороде были построены первые колокольни. Но самые удивительные памятники возводились в эпоху «русского барокко» в XVI-XVII вв. Они отличались сложной композицией и обилием архитектурных деталей. Мастера никогда не дублировали свои творения, каждая постройка обладала индивидуальностью. Поэтому можно говорить не просто о строительстве, а о настоящем творчестве.

_

«Топорники» с одинаковым уважением рубили крестьянскую избу для человека и храм – дом для Бога. Найти нужное дерево для постройки – целая наука. Лучше всего подходит трёхсотлетняя сосна, выросшая на сухой возвышенности. Отдавали предпочтение сосне-конде, которая в обхвате была не менее полуметра, а высотой до 20 метров. Сразу не рубили, а делали затеси – узкие полоски на стволе, по которым стекала смола. Мастера не торопились, на пять лет оставляли дерево спокойно расти и пропитываться смолой для прочности. Рубить дом из кондовой сосны – одно удовольствие.

Самая простая форма деревянных построек – клетская. Это два или три сруба, соединённых друг с другом общей крышей. Обычно в церкви было три таких клети-пристройки: храм, алтарь и трапезная. Традиционно украшала постройку затейливая резьба по дереву. Мастера не использовали железных гвоздей, считая, что от них дерево гниёт. Бревна в срубе связывали особым способом в форме квадрата, прямоугольника или шестигранника.

Древние постройки можно было разобрать, перевезти и собрать в другом месте. Уже в наше время по этому принципу наполнялись современные музеи деревянного зодчества . Самые интересные экспонаты свозились из разных уголков страны в экспозиции под открытым небом. Например, на остров Кижи в Карелии, в под Архангельском, в этнографическую слободу в Костроме.

_

Деревянные храмы, сохранившиеся до наших дней, радуют глаз своим неповторимым обликом. Так в Костромском музее можно увидеть Церковь Собора Пресвятой Богородицы из галичского села Холм – один из старейших памятников деревянного зодчества в Центральной России, срубленный ещё в 1552 году. Этот храм изначально венчал купол в форме шатра, позднее было пристроено пятиглавие. Век спустя шатровые церкви запретит Никон, считая их бесовскими. Но зодчие продолжат бесстрашно их возводить.

Пример русского барокко – многоярусная церковь Преображения Господня, построенная в 1714 году на острове Кижи. Поражает её высота – 37 метров. Храм венчают 22 главы разной формы и размера. Предполагают, что церковь возведена в честь победной Полтавской битвы. Чтобы передать торжественность события, была выбрана необычная форма сруба – восьмигранник.

В селе Кушерка Онежского района есть необычная Воскресенская церковь, которую возвели в 1669 году. Это образец кубоватого храма. Такая форма кровли, напоминающая четырёхгранную луковицу, была распространена на берегах Белого моря.

Дерево – хрупкий и недолговечный материал. Нам повезло, что ещё не все памятники деревянного зодчества сгорели в пожарах или сгнили от старости. Погрузитесь в очарование древней архитектуры, пока это возможно.

ЭТНОМИР, Калужская область, Боровский район, деревня Петрово

_

ЭТНОМИР – самый большой этнографический парк-музей России, красочная интерактивная модель реального мира. Здесь на площади 140 га представлены архитектура, национальная кухня, ремёсла, традиции и быт практически всех стран. Каждой стране отведён своеобразный «культурный заповедник». Такие заповедники мы называем этнодворами.

– комплексная экспозиция. Она образована зданием самой большой в мире русской печи и девятью избами разных регионов Европейской части России.

В своей планировке архитектурный ансамбль воссоздаёт структуру древнеславянских поселений, когда жилые строения окружали центральную площадь.

Основные экспозиции Музея находятся в избах – это и печи разного строения, формы, конструкции, и предметы быта XIX-XX веков, и выставка утюгов, и коллекция традиционных русских лоскутных кукол, и различные деревянные игрушки...

Деревянное зодчество прошло огромный путь - от примитивного сруба, с печью, топящейся по-черному, до грандиозных хором дворца в Коломенском со сложным рас­положением построек, изобилием переходов и крылец, всевозможных украшений. Века минули, прежде чем островерхий языческий храм и сторожевые башни древних городищ трансформировались в культовые христианские постройки, в мощные крепостные сооружения русских городов.

В своем развитии деревянное зодчество достигло высот поистине небывалых. И недаром Коломенский дворец Алексея Михайловича считали «восьмым чудом света», а народный зодчий Нестер, как гласит предание, кончив постройку Преображенской церкви в Кижах и бросив топор в Онего, с полным правом на то сказал: «Не было, нет и не будет такой».

Но чтобы мастер Нестер мог совершить это двадцатидвухглавое чудо, много поколений «древоделов» - народных умельцев подготовили этот великолепный взлет творческой фантазии и строительной техники.

Деревянное зодчество выработало множество типов жилых, хозяйственных, обо­ронительных и культовых сооружений. Бесспорно, что деревянное зодчество Руси древнее каменного, но если до нашего времени дошли каменные постройки даже XI века, то основная масса сохранившихся построек деревянной архитектуры датируется XVII, XVIII и XIX веками. И, как правило, самые древние из них - это культовые сооружения, расположенные в небольших селениях, где они обычно стоят в отдалении от жилья.

Дерево как строительный материал не слишком долговечно, хотя при известном стечении обстоятельств деревянный сруб может существовать несколько столетий. Но главным злом деревянной постройки были пожары. Все русские летописи полны сведений о «великих пожарах». Дотла выгорали целые города, постоянно уничтожались жилища, крепости, культовые сооружения.

Города всегда развивались интенсивнее, чем села, а начиная с петровского времени, их облик стремительно менялся, вслед за породившим эти изменения ростом промышленности и торговли. И так немного осталось городов, где дерево в постройке преобладает, что теперь трудно представить себе древнерусский город, окруженный рубленой стеной.

Надвратная башня ограды Николо-Карельского монастыря. 1691-1692 гг. Перенесена в с. Коломенское

Однако окраины России, такие, как Север, Урал и Сибирь, в силу их удаленности от центра, были хранителями старых народных традиций. Всевозможные архитектурные новшества доходили туда медленно. Огромные таежные массивы позволяли заготовлять отборный и дешевый строевой лес, деревянному строительству отдавалось предпочтение до самого последнего времени. Именно эти районы России богаты старинными образцами сельского и городского деревянного зодчества. И хотя самые ранние из них датируются в основном XVII веком, изучение деревянных построек Севера и Сибири в сопоставлении их с древними изображениями и описаниями, содержащимися в исторических документах, помогает воссоздать основные этапы развития русского деревянного зодчества.

Бесценные сведения о более древнем периоде развития деревянной архитектуры дают нам летописи и другие письменные документы, наполненные сообщениями о постройках городов, церквей, хором и мостов.

Деревянные постройки изображаются и на древних иконах и на старинных планах русских городов. Целый комплекс деревянных сооружений мы видим на редчайшем документе XVII века, плане Тихвинского монастыря, - шатровую церковь, избы, ограды, частоколы и даже колодец с журавлем.

Рисунки и гравюры посетивших Россию в XVI-XVII веках иностранцев, таких, как Герберштейн, Олеарий, Мейерберг, Пальмквист, помогают восстановить облик городов и сел допетровской Руси и особенности отдельных сооружений.

Представление о характере и основных типах деревянного строительства на Руси, полученное в результате изучения древних источников, как бы закрепляется после знакомства с постройками более поздних веков, дошедшими до настоящего времени.

Церковь Ризположения из с. Бородава Вологодской обл. 1485 г. Перенесена в Кирилло-Белозерский монастырь

Не свидетельство ли это некоторой застойности в развитии деревянного зодчества? Ведь общие строительные принципы, судя по всему, невероятно устойчивы. Если сравнить постройки на плане Тихвинского монастыря с теми, что ныне существуют и относятся к более близкому нам времени, мы найдем немало похожих даже в деталях. Письменные источники изобилуют сообщениями, что русские плотники стремились строить «по старине», «как водится». Но, если внимательно посмотреть на бесподобные формы Кондопожской церкви, на удивительные по своей логичности конструкции кижской церкви Преображения и на веками разработанные планы крестьянских изб и усадеб, возникнет иное отношение к этой приверженности народных мастеров к узаконенным формам и конструкциям в деревянном зодчестве.

Деревянная архитектура выработала настолько совершенные приемы композиции и конструкции зданий, что долгое время они не требовали замены их новыми. Лишь удешевление пиленого леса (после появления в XVIII веке водяных, а затем и паровых лесопилок) позволило делать более дешевые стропильные конструкции верхов и увеличить количество резьбы на фасадах.

Задолго до того, как на Руси появилось кирпично-каменное строительство, деревянное зодчество уже выработало основные свои строительные устои. В то время, как древнерусские каменщики старались осмыслить и переработать в своем творчестве византийскую схему культового здания, принесенную на Русь с введением христианства, плотники с легкостью возвели в Новгороде тринадцатиглавую Софию. И в том, что каменное строительство на Руси с самого начала шло, можно сказать, семимильными шагами, поражая современников своей самобытностью, безусловно сказался колоссальный строительный опыт русских «древоделей».

Влияние деревянного зодчества на каменное особенно заметно на появившихся в XVI веке каменных шатровых храмах. Историки обоснованно связывают их появление с фактом подъема русского национального государства, образовавшегося в процессе борьбы с татаро-монгольским игом. Утверждение национального начала в архитектуре легло в основу небывалого взлета русского каменного зодчества, давшего миру такие памятники, как церковь Вознесения в Коломенском и Покровский собор что на Рву (храм Василия Блаженного) на Красной площади в Москве.

Никольская церковь в дер. Панилово Архангельской обл. 1600 г.

Коломенская церковь, о которой в летописи сказано: «Князь Великий Василий поставил церковь камену Вознесение... верх на древяно дело», прочно утвердила в каменной архитектуре шатер, форма которого дотоле была выработана в дереве. Насаждавшееся «сверху» и удачно развитое в каменном культовом зодчестве ка­ноническое пятиглавие старательно обходилось древоделами. А если основная схема плана и бывала соблюдена, то внешне деревянная церковь редко походила на своего каменного собрата.

Шатровое завершение настолько было привычно русским людям, что и в камне зодчие старались точнее воспроизвести любимую народом форму покрытия здания. А на севере России, в отдалении от центра, от Москвы народ продолжал строить «по старине», ибо шатер являлся воплощением народных представлений о красоте, сложившихся еще в дохристианскую эпоху.

Народный мастер всегда оставался верен традициям деревянного зодчества и стремился выявить в деревянной постройке ее конструктивную суть, исходящую из возможности сруба.

В строительстве каменных жилищ (как правило, богатых боярских и купеческих палат) также есть общие с деревянным зодчеством приемы композиции и планировки. Манера размещения палат вокруг сеней, наподобие того, как ставились избы «в две связи», наличие подклета и высоких крылец, ведущих во второй, жилой этаж, - черты, типичные для деревянного зодчества, в течение долгого времени процветавшие и в жилом каменном строительстве XVII века, а на окраинах России и в XVIII веке.

Само слово «подклет» утвердилось надолго в каменном строительстве Руси для обозначения нижнего этажа здания служебно-хозяйственного характера. Возникнув в деревянном зодчестве как хозяйственное помещение избы, подклет представлял собой нижнюю часть сруба-клети, которая кроме того предохраняла жилую часть дома от сырости и холода.

В крепостном строительстве также заметно влияние деревянных форм на каменные. Шатровое покрытие башен, граненые формы последних, вероятно, были отзвуками привычных представлений русского зодчего о крепостях, до середины XV века сооружавшихся исключительно из дерева. Постоянная опасность нападения со стороны внешнего врага создала такие условия для развития крепостей на Руси, что эволюция форм деревянных и каменных крепостей с XV века шла параллельно. Остатки деревянных крепостей XVII–XVIII веков, уцелевшие до наших дней, говорят о большом строительном искусстве зодчих-плотников.

Колокольня в с. Кулига (Дракованово) Архангельской обл. XVI-XVII в.

Памятники русского деревянного зодчества создавались выходцами из народа, преимущественно из крестьянской массы, где каждый жил своим трудом, владел оди­наково хорошо и сохой и топором. С очень давних времен плотники собирались в артели, которыми руководили наиболее талантливые и опытные мастера. В каждой артели наряду с мастерами были и ученики, что обеспечивало преемственность плотницкого дела. Большинство таких артелей переходило по стране с места на место, возводя разнообразные постройки по всей Руси. Именно такая плотницкая артель возвела в небывало короткий срок, немногим более чем за четыре месяца, стены вокруг Москвы в 1339 году.

Быстрота, с которой плотники могли возводить то или иное сооружение, была поистине сказочной. Недаром русские сказки наполнены событиями такого рода, как строительство дворца, или моста, или хором за одну ночь. А героем одной из сказок является волшебный топор! Поистине в руках русских древоделов любой топор мог стать волшебным, если в летописях встречаются упоминания об «обыденных» храмах (храмах, построенных в один день). Вероятно, на заготовку леса и обработку бревен уходил не один день, но непосредственно возведение постройки при достаточном количестве людей и при умелой организации было осуществимо в очень короткие сроки.

Артели, как правило, брались в основном за крупные сооружения; возведением небольших сельских построек занимались сами жители села или деревни, ибо каждому из них секреты плотницкого дела были переданы в наследство от отцов и дедов.

Каковы же были эти секреты? В чем суть строительного мастерства русских плотников? Прежде всего в вековом опыте строительства, которое велось преимущественно топором. В руках древоделов топор стал универсальным инструментом: топором рубили стены, делали украшения на домах и храмах, создавали уникальные безгвоздевые конструкции, прочность которых подчас удивляет и восхищает нас. Разумеется, нашим предкам известны были и долото и коловороты, но топор главенствовал над другими видами деревообделочных инструментов.

В процессе развития деревянного зодчества выработался тот своеобразный и устойчивый «плотницкий» язык, которым пользуются плотники и по сию пору. Бревенчатые венцы из срубов вязали из «дерев» не длиннее 7–10 метров, при диаметре от 25 до 50 см. Для настила полов, потолков, изготовления различных мелких деталей употреблялись брусья, доски, пластины, тес. Основа всякой деревянной конструкции - сруб связывался на углах врубками, чаще всего с выпусками концов бревен, «вобло». Это самый древний и самый любимый русскими плотниками прием, который можно наблюдать и в современных избах. Прием «в лапу» - когда концы бревен сте­сывались - встречается реже.

Петропавловская церковь в с. Пучуга Архангельской обл. 1698 г.

Сам материал - бревно - предполагает прямоугольную форму сруба. В культовых и крепостных сооружениях плотники зачастую рубили восьмигранные или шестигранные срубы, что при той же длине значительно увеличивало площадь помещения.

Бревна обычно подбирались в соответствии с предполагаемым типом сооружения. Для построек большого общественного значения или для крепостных стен брались самые мощные, «закомелистые» бревна, более полуметра в диаметре. Так, московские укрепления 1339 года были сложены из бревен, достигавших в диаметре семидесяти сантиметров. Из таких же циклопических бревен рублены и некоторые сибирские избы. Изобилующая лесом Сибирь давала возможность строителям рубить лес на выбор.

Несомненно, первым срубом, который сделал человек, была жилая клеть, или, как впоследствии ее стали называть, поскольку она имела печь, - «истобка», изба. Клеть покрывалась обычно двухскатной крышей, в разных местностях имеющей разный подъем. Характерный «щипец» (фронтон) торцового фасада присущ всем жилым и хозяйственным постройкам, сооружавшимся на Руси из дерева. Эта форма крыш употреблялась и в культовом зодчестве.

Покрытия в церковном зодчестве были настолько разнообразны, и каждое по-своему так выразительно, что именно завершения храмов ставили последнюю точку в формировании того или иного типа церковного здания. В хоромном же строительстве они создавали небывалый по выразительности силуэт. «Восьмое чудо света» - Коломенский дворец восхищал всех, кто его видел (обветшалый дворец был разобран в XVIII веке по приказу Екатерины II), прежде всего разнообразием верхов. Шатры, бочки, кубоватые покрытия делали его силуэт затейливым и вместе с тем четким, как вологодское кружево.

Но, конечно, сложные кровли увенчивали лишь наиболее значительные сооружения, такие, как церкви, крепости, хоромы. Самым «типовым» покрытием было покрытие клетей, изб, которое отличалось простотой и нередко выполнялось без гвоздей. Древнейшей системой двухскатного покрытия была кровля на «самцах»-бревнах, как бы продолжающих торцовые стены сруба и образующих своеобразный бревенчатый фронтон. В самцы, размеры которых уменьшались соответственно снизу вверх, гори­зонтально врубались «слеги». На слеги укладывали тонкие бревна с оставленными на концах корневищами, которые на плотницком языке получили наименование «куриц». Курицы закреплялись на слегах врубками.

Домик Петра I, начало XVIII в. Перенесен из Архангельска в с. Коломенское

Улица в с. Сеймосово Архангельской обл.

Загнутые концы куриц использовали для укладки на них водостока - бревна с желобом (на севере эта деталь именуется «потоком»). Конец потока нередко был украшен рубленым орнаментом. Поверх всего укладывали тес, нижние концы которого упирались в пазы потока, а верхние закреплялись на стыке «охлупнем» или «шоломом» - бревном, выдолбленным снизу. Иногда шолом прикреплялся к верхней «Князевой» слеге деревянными стержнями - «стамиками», «столбиками». Это придавало необычайную живописность облику крыши. Конец «шолома», завершающего фронтон избы, очень часто скульптурно обрабатывался. Головы животных и птиц украшали его. Особенно любимым мотивом для украшения охлупня была голова коня. Конь для русского человека так много значил в труде и рати! Поэтому сказочные «сивки-бурки» то и дело оживали в искусных руках «древоделей» и воздвигались на самом видном месте избы - на вершине фронтона, а строительный термин «конек крыши» до сих пор живет в архитектурном языке.

Но не один конек украшал избу; резьбою разного характера и типа украшались и «причелины», закрывающие собою концы слег, выходящие на фронтон. На стыке при- челин висела вертикально покрытая ажурной резьбой доска - «полотенце» или «ве­треница». Конец ее почти всегда украшало символическое изображение солнца. Даже тес, образующий кровлю, имел копьевидное окончание и назывался «красным» (т. е. красивым) тесом. Лемех, словно чешуею, покрывавший сложные покрытия с криволи­нейным профилем, также имел порезку на концах. Богато обрабатывались выпуски верхних бревен сруба, поддерживающих свесы крыш над фронтонами дома. В названии этих своеобразных кронштейнов - «помочи» или «повалы» - прямо указано их конструктивное назначение, которое они и выполняли, помогая держаться над фронтоном дома свесу крыши, который нередко достигал двух метров. И в то же время не было деталей в конструкции деревянного дома, особенно северного, которая давала бы столько возможности для выявления истинно скульптурного дарования русских плотников! Действительно - сколько домов в деревне или селе, столько новых форм обра­ботки кронштейнов.

Резьба украшала также наличники окон, ставни, столбы галерей и крылец, объединяя в одно художественное целое сруб и кровлю. Конструкцию избы и ее «самцовой» кровли можно всю «прочитать», рассматривая здание снаружи, удивляясь ее простоте, предельной логике и эстетическому совершенству.

Интерьер дома, его бревенчатые стены, широкие пластины пола и матицы (балки) потолка, лавки с резными подзорами, огромная русская печь, занимающая почти четверть всего помещения, позволяют ощутить ту же гармонию всех деталей срубной конструкции.

Ветряная мельница из дер. Щелково Вологодской обл. XIX в. Перенесена в Кирилло-Белозерский монастырь

Полы и потолки выстилались из толстых досок-пластин и закреплялись на балках-матицах, врубленных в стену. Полы подклета (нижнего этажа) «мостились по кладям», т. е. по помосту из брусьев, уложенному прямо на землю, а полы в хозяйственных постройках вымащивались из тонких бревен-кругляков («наката»). В культовых сооружениях полы и потолки устраивались так же, как и в жилых. Причем в зданиях с большими пролетами балка-матица подпиралась столбами. Дивный резной орнамент украшает эти столбы, которые не только не мешают восприятию интерьера, но обогащают его, помогая понять сущность дерева, его конструктивные и эстетические возможности.

Жилая деревянная архитектура в своем развитии испытывала влияние различных социально-экономических причин и природно-климатических условий. Поэтому в настоящее время исследователи деревянного русского жилья насчитывают множество типов построек. В основе их лежит конструктивная схема клети. Сама клеть, по мере надобности, могла быть расчленена на отдельные ячейки-комнаты продольной и попе­речной стенами. Затем, по мере того как крестьянская семья увеличивалась, к первона­чальной клети в соответствии с необходимостью прирубали другие. Таких прирубов могло быть и два, и три, и даже четыре. Эта сравнительно примитивная и, по утверж­дению историков, наиболее древняя форма деревянного дома называлась соответственно по числу прирубов - «двойней», «тройней» и т. д.

Богатые дворы имели целую систему клетей, соединенных сенями и переходами. Они назывались «хоромами». Расслоение крестьянства, выделившее из его среды наиболее зажиточную группу, повлекло за собой возникновение довольно сложных по планировке дворов-усадеб. Это обстоятельство и суровые природные условия способствовали возникновению, особенно в северных районах страны, крупных комплексов, состоящих из высоких изб с подклетями, объединенных в одно целое с хозяйственным двором. Хозяйственная часть усадеб бывала, особенно на севере, двухэтажной, причем внизу располагались хлева и конюшня, а верхнее помещение использовалось как сеновал или сарай, куда можно было въехать на телеге прямо с улицы по бревенчатому накату, «взвозу». Иногда на подклет ставилась лишь жилая часть усадьбы, а хозяйственные постройки были одноэтажными. В ряде случаев подклет использовался как жилье. Изба становилась как бы двухэтажной.

Невозможно в короткой статье привести все известные типы жилых деревянных построек - столько вариантов давало сочетание теплой избы с хозяйственными по­стройками, соединенными переходами, галереями, крыльцами.

Рубленый мост через р. Сию. Архангельская обл.

Северные районы нашей Родины особенно богаты подобными сооружениями. Начиная разговор об особенностях зодчества Севера, необходимо подчеркнуть, что именно на образцах жилых построек всегда ярче заметны отличия строительного принципа той или иной области, того или иного края. Социальное положение крестьян, особенности экономического развития каждой области и климат прежде всего отражались на облике жилых сооружений.

В самом деле, почему северные избы в большинстве случаев солидного размера и почему старые формы конструкций в тех краях оказались наиболее устойчивыми? Архангельская область и Карелия в древние времена входили в состав новгородских владений, границы которых терялись где-то на берегах Оби и Енисея. Общеизвестно высокое развитие экономики и культуры Новгорода Великого. Новгородская феодальная республика успешно соперничала сначала с Киевским государством, а затем с Москвой, пока в 1478 году не была окончательно присоединена к Московскому государству.

Крестьяне, населявшие феодальные владения Новгородской земли, не знали такого чудовищного закабаления, как жители среднерусских областей, ни в период са­мостоятельности Новгорода, ни впоследствии. Северные земли были «государствен­ными», а крестьяне в своей массе «черносошными», т. е. платившими денежный оброк в казну за пользование землей. Кроме того, они несли определенные «тягловые» по­винности. Результатом всего этого явилось необычайное развитие ремесел и промыслов в северных районах России.

На путях колонизации Севера новгородцы, а затем и московские переселенцы строили «починки», «рядки», села, заселяли города. Крупнейшим портом на Севере до начала XVIII века был Архангельск. Почти вся внешняя торговля в XVI–XVII вв. осуществлялась у его причалов.

Завоевание части Балтийского побережья и основание Петербурга при Петре I снизило значение Архангельского порта. С этого времени жизнь северо-восточных районов несколько замирает. Зато западная окраина в районе Онежского озера получает новый толчок к усиленному развитию экономики, благодаря начавшейся при Петре I разработке полезных ископаемых и строительству металлургических заводов. Живая память об этом времени - город Петрозаводск, ныне столица Карелии. А в других шедеврах деревянного зодчества начала XVIII века - Преображенской церкви Кижского погоста и Успенском соборе в г. Кемь - как бы образно отражен стремительный взлет петровской России.

Церковь с. Нелазское-Борисоглебское Вологодской обл. 1964 г.

Приверженность к старине на Севере была закреплена следующим обстоятельством. Во второй половине XVII века, во время церковного раскола, на Север потянулись староверческие семьи. Даже после подавления раскольничьих бунтов и несмотря на репрессии со стороны правительства, жители Поморья и Заонежья придерживались старинного уклада жизни, пользуясь удаленностью этих районов от столицы.

В данном издании отражены различные типы заонежских домов, наиболее характерные для данной местности. Дома эти ныне находятся в Кижском архитектурно-бытовом музее-заповеднике.

Дом Ошевнева (1876), прямоугольный в плане, представляет собой соединение жилой части - двухэтажной избы - с хозяйственной частью. Здание перекрыто не­симметричной крышей, что придает ему своеобразный контур, от которого этот тип постройки получил наименование «кошель». Другой пример того же типа (с курной избой) - дом Елизарова (1880) - дает ин­тересные варианты как внешнего оформления, так и интерьера. Обращает на себя внимание встроенная кровать в сенях и печь, топящаяся по-черному. Интересны старинная безгвоздевая конструкция крыши (на самцах), форма галерей-гульбищ, балконы, богато украшенные наличники окон, причелины, «полотенца», присущие и тому и другому дому.

Дом Сергеева из деревни Логморучей представляет иной тип заонежского жилья, так называемый дом «брусом». В нем изба, сенная связь, хлев, двор, сараи расположены друг за другом и перекрыты симметричной двухскатной крышей. Из других сооружений, помещенных в Кижском заповеднике, интересен амбар из дер. Коккойла, западный район Карелии. Амбары, эти сокровищницы крестьянского двора, обычно ставились в известном отдалении от жилья и на севере выглядели весьма величественно. Амбар двухэтажный, его причелины, полотенце, столбики, поддерживающие галерею, резные.

Крупные геометрические контуры резьбы, столь характерные для карельских построек северо-запада России, выделяют амбар из ряда других, экспонируемых в Кижском заповеднике, сооружений. Они заставляют вспомнить некоторые мотивы северорусских вышивок, представляющих собою стилизованное изображение человекоподобных языческих божеств. Два народа - карелы и русские - на протяжении сотен лет, живя бок о бок, создавая каждый свою культуру, немало позаимствовали друг у друга. Этот союз был столь долголетен и дружественен, что подчас, и особенно в архитектурном творчестве, нелегко установить национальную принадлежность мастера.

Погост Кижи. Карельская АССР. Заонежье. Общий вид с севера

Северный тип изб был довольно широко распространен и проникал даже в центральную часть России. Избы Ивановской, Костромской, Ярославской, Горьковской и других областей отличаются от северных изб меньшими размерами, они сооружаются без подклетов. Лишь небольшая часть населения побогаче позволяла себе строить двухэтажные дома. Наиболее распространены избы-пятистенки, т. е. срубы с капитальной стеной, делящей избу на две части. Хозяйственные постройки редко включались в общий объем с избой. Хлева, сараи, конюшни, кладовые располагались, как правило, отдельными клетями по периметру усадьбы. Крытые дворы встречались редко.

Если в северных районах России потомки древних новгородцев создавали сооружения по образу и подобию своего мужественного, сурового народа, то в сравнительно мягком климате среднерусских областей эти черты в архитектуре несколько смягчены. Облик среднерусской деревни более приветливый. Удобно расположенные вдоль улицы дома окружены садами. Если для северных поселений главным зеленым соседом является ель, то здесь - березы, липы, тополя с кружевной светло-зеленой кроной.

В средней России особенно большой вклад в историю деревянного народного зодчества внесло Поволжье. Дома Поволжья славились знаменитой «корабельной резью». Она покрывает собой фасады домов и ворота дворов Ярославской, Костромской, Ивановской и других областей, расположенных по берегам великой русской реки Волги. С давних времен бороздили ее воды струги, мокшаны, росшивы, барки и другие суда торговых людей и промышленников. Север и юг России посредством крупнейшей на Руси голубой дороги обменивались дарами природы и плодами труда своих людей. Корабельные плотники Поволжья снискали себе славу не только прочностью и легкостью хода судов, созданных их руками, но и богатством деревянной резьбы, украшавшей кормовую и носовую часть волжских кораблей. С начала XIX века, постепенно вытесняя северный скромный рубленый орнамент, «корабельная», или, как ее еще называют, «глухая» резьба стала украшением поволжских жилищ.

«Глухой» эту резьбу назвали, чтобы отличить ее от северной резьбы и от позднейшего способа украшения домов пропиловкой, где орнамент прорезает доску насквозь.

Мастера «корабельной рези» - чаще всего хозяева или старшины плотницкой артели - пользовались для выполнения резных украшений целым набором долог различного фасона и молотком-киянкой. Рисунок для рельефа делали непосредственно на доске, не пользуясь шаблонами. Наиболее талантливые мастера варьировали орнамент даже в пределах одной постройки.

Центр погоста Кижи. Вид с юго-востока. Слева направо: Покровская церковь 1764 г. колокольня 1874 г., Преображенская церковь 1714 г.

Основная часть украшений была сосредоточена на щипце-фронтоне главного фасада дома и на воротах, выходящих на улицу. Расцвет глухой резьбы на фасаде деревянного дома многие исследователи связывают с появлением стропильной системы крыш, сменившей самцовую, более древнюю. Стропильная конструкция, более легкая и требующая меньшей затраты материалов, особенно привилась в среднерусских районах России. Первоначально фронтоны, образуемые стропилами, зашивались досками, повторяющими расположение бревен самцовой кровли, а переход от бревен сруба к дощатому фронтону закрывался «платком» или «лобовой доской», украшенной резным орнаментом. По мере развития этого вида перекрытий и несомненно под влиянием городской архитектуры рисунок фронтона приобретает вид, близкий к фронтонам русского классицизма. Но сельский плотник не копирует слепо классический фронтон. Творчески используя его детали, он включает в резьбу милые его сердцу орнаменты, отражающие русскую природу, сказочные образы, часто сплошь покрывая фронтон резьбой, вставляя туда изречения, дату постройки.

Глухая резьба не только в каждой области, но и в более узких границах дает невероятное количество вариантов орнаментации и композиционного расположения украшений жилья. Но все виды «корабельной рези» объединены одним общим моментом: любимые народом сказки, дары родной земли - цветы, злаки, плоды - нашли свое место в произведениях умельцев-резчиков. Сказочные птицы-сирины с женскими головами, добродушные львы, фантастические русалки-«фараонки», подсолнухи, хмель - все это близко народу.

Проектирование и возведение зданий - это неотъемлемая часть не только быта, но и культурного наследия народов мира. Памятники древнего зодчества могут рассказать об особенностях развития цивилизаций, их культуре и жизни.

Что такое зодчество? Определение, термин

Термин «зодчество» является синонимом архитектуры. Древнерусское слово «зодчество» произошло от слова «зьдъчии» - строитель. Искусство создавать сооружения, которые отвечают как практическим, так и эстетическим требованиям, и есть значение слова «зодчество».

С древнейших времен и на протяжении всего своего существования и развития люди строили сооружения для различного применения. В одних сооружениях они жили, в других - молились, в третьих - хранили запасы.

Постепенно к возводимым зданиям предъявлялись новые требования. Здания должны были не только обеспечивать свою функциональную задачу, но и гармонично вписываться в окружающую среду, отвечать эстетическим взглядам той или иной эпохи. Таким образом развивалось искусство зодчества, дополняясь новыми элементами и совершенствуясь. Для каждой эпохи характерны те или иные особенности и стили.

Деревянное зодчество

Деревянное зодчество - это понятие, широко известное на территории России. Это направление искусства возведения зданий является неотъемлемой частью исторического и культурного наследия Руси. На сегодняшний день в России сохранилось несколько музеев-заповедников под открытым небом, которые позволяют современному человеку воочию увидеть, что такое зодчество Древней Руси.

Длительный отрезок времени дерево было основным строительным материалом. И русские зодчие достигли совершенства в создании деревянных конструкций. Существовала особая технология выбора деревьев для строительства, их подготовки и обработки. Многие памятники архитектуры и сохранились до наших времен благодаря этим знаниям.

Главным орудием зодчего был топор, о чем и говорит название основного элемента строительства на Руси - сруба. В деревянном зодчестве не приветствовалось использование гвоздей, считалось, что от гвоздя дерево начинает гнить. Поэтому при необходимости в качестве соединительных элементов применяли костыли из дерева и смолу.

От дерева к камню

С развитием промышленности в мировой истории на смену дерева как основного строительного материала пришел камень. Каменное зодчество - это новый виток в развитии строительства. В Киевской Руси свое развитие он получил в десятом веке. На развитие каменного зодчества на Руси огромное влияние оказала архитектура Византии.

Изначально из камня строились только храмы, так было до шестнадцатого века. Позже к строительству каменных зданий стали привлекать зодчих из других государств, где каменное зодчество было освоено в большей степени. Постепенно каменные постройки пришли на смену деревянным, как более прочные и долговечные.

Значение в мировой культуре

В истории становления каждого государства зодчество - этоважнейшая составляющая культуры общества. Архитектурные шедевры до настоящего времени помогают больше узнать об особенностях развития цивилизаций в разные периоды времени. Античные храмы Древней Греции, пирамиды Египта, римский Колизей, Великая Китайская стена могут поведать об образе жизни, философии и знаниях своих современников.

По мере развития торговли, промышленности и взаимодействия между государствами направления зодчества переплетались между собой, совершенствуясь и приобретая новые формы и стили. Архитектурные направления древних времен сменили готика и романизм, далее настала эпоха Возрождения (пятнадцатый-шестнадцатый века). Позднее в Европе получили популярность стили барокко и классицизм. В восемнадцатом веке мировое зодчество - это преобладание стиля рококо. Эпоха капитализма характеризуется разнонаправленностью архитектурных стилей, таких как эклектика, модерн, конструктивизм.

Зодчество в современном мире

Что такое зодчество в современном мире? Прежде всего это использование современных технологий проектирования и строения, применение высокотехнологичных материалов, внедрение инноваций. Современное зодчество - это изобилие возможностей и средств для реализации художественных идей архитектора.

Здания, возводимые сегодня, - это гармония красоты, комфорта и функциональности. Современные технологии позволяют использовать и применять различные материалы и формы конструкций. Архитектурные шедевры современного мира отражают традиции, ценности и стремления общества, в котором они создаются.

ВВЕДЕНИЕ

1. Древесина в домостроении

ВВЕДЕНИЕ

Издревле главными строительными материалами для русских зодчих были дерево и глина, благо что и того и другого было в избытке. Глиняные кирпичи, по свидетельству историков, получили на Руси распространение начиная с середины X века, а дерево в качестве основного строительного материала использовалось с незапамятных времен. Именно деревянная архитектура стала основой особенного стиля русского средневекового зодчества, которое подразумевает оптимальное сочетание красоты и функциональности построек.

Главным, и часто единственным, орудием строителя долгие века оставался топор. Дело в том, что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для воды. Топор же, сминая волокна, как бы запечатывает торцы бревен. Недаром, до сих пор говорят: «срубить избу». Поэтому пилы применялись исключительно в столярном деле.

Именно поэтому отношение россиян к дереву особое: его одушевляли, ему поклонялись, а в языческой Руси существовали обряды, связанные с рубкой и строительством. Некоторые из этих обрядов заимствованы православной культурой.

1. Древесина в домостроении

Хороший дом - это добротное строение, служащее защитой от непогоды и зимней стужи, это уютное гнездышко, проживание в котором приносит радость, это, наконец, продуманное в архитектурном плане сооружение, украшающее своим внешним видом прилегающую территорию.

Человек, решивший построить собственный дом, должен прежде всего принять решение, из какого материала он будет возводиться. Конечно, каменные и кирпичные здания отличаются своей прочностью и долговечностью, однако многие, особенно наши соотечественники, предпочитают строить деревянные дома. Основное преимущество деревянного дома состоит в том, что древесина является живым материалом, который обладает своей энергетикой, что положительно сказывается на самочувствии проживающих в таком доме людей. Даже срубленное дерево продолжает дышать, излучать энергию тепла, повышать тонус жизни, защищая человека от вредных излишеств современной цивилизации. Из древесины на Руси строили все: храмы, крепости, княжеские и боярские хоромы, крестьянские избы и бани. Это же относится ко всякого рода хозяйственным постройкам, включая колодцы. Какие же факторы еще, кроме перечисленных выше, говорят в пользу деревянных строений?

Во-первых, для поддержания нормального теплового и влажностного режимов в кирпичном доме, его надо периодически хорошо протапливать. После зимы придется долго топить печь, прежде чем здание в полной мере прогреется. А дом из дерева можно прогреть всего за несколько часов. Второй немаловажный фактор –экономический. Возведение тяжелого фундамента, толстых стен и их последующая отделка влетает в копеечку. При прочих равных условиях кирпичный дом в 1,3 - 1,5 раза дороже, чем деревянный. И, наконец, третье –в деревянном доме обмен воздуха происходит более интенсивно, в том числе и через поры самой древесины: деревянные дома "дышат". С точки зрения здоровья - это немаловажный фактор. Вообще дерево с его прекрасными технологическими и эксплутационными характеристиками и низкой теплопроводностью является совершенным строительным материалом, подаренным самой Природой. За многовековую историю деревянного домостроения человечество накопило великое многообразие приемов обработки древесины и способов возведения зданий. Но и по сей день продолжается поиск "идеального" деревянного дома. Это поиск, имеющий в своей основе оптимальное сочетание "дедовских" приемов и современных строительных технологий. Ведь деревянный дом сегодняшнего дня –это не только традиционный сруб, но сооружение, вобравшее в себя все достижения передовых технологий строительной индустрии.

2. Памятники русского деревянного зодчества

Если обратиться к истории русского деревянного зодчества, то самым большим и уникальным заповедником народного творчества является Русский Север. В Архангельской губернии сохранившихся деревянных построек больше, чем где бы то ни было в России. Осмотреть все эти памятники физически невозможно, поэтому в свое время часть из них была перенесена в один из самых знаменитых архитектурных музеев России в деревушке Малые Корелы, что находится неподалеку от Архангельска.

В Малых Корелах воссозданы несколько жилых комплексов различных районов – Каргопольско-Онежского, Мезенского, Пинежского и Северо-Двинского, при этом все строения группируются по «географическому» признаку, как бы создавая в комплексе уменьшенную модель всего русского Севера.

Еще один непревзойденный по красоте архитектурный ансамбль расположен неподалеку от деревни Кижи. По концентрации объектов наследия Кижский историко-культурный и природный комплекс является уникальной исторической территорией, не знающей себе равных на Европейском Севере России.

Вместе с архитектурными памятниками, сохранившимися в неизменном виде с момента строительства или вывезенными из других районов и воссозданных на территории заповедника, кижское музейное собрание иллюстрирует основные аспекты традиционной культуры коренных народов Карелии: карелов, вепсов, русских.

Прекрасный материал для изучения основных направлений средневекового деревянного зодчества дает Кострома. Город возник в Среднем Поволжье, то есть в местности исключительно богатой лесами, что и определило характер застройки. Надо сказать, что каменное строительство до самого конца XVII века в Костроме было явлением крайне редким – даже дома богатейших дворян и купцов и дом матери царя Михаила Романова – Марфы, были деревянными. Восстановить образ древних деревянных храмов Костромы можно по памятникам архитектуры, сохранившимся в музее деревянного зодчества и на территории Костромской области.

Исключительно богат архитектурными памятниками старинный русский город Суздаль. Живописно и равномерно расположенные по всей территории города, они образуют редкий по красоте и целостности архитектурный ансамбль. Стиль, избранный древними зодчими, придает очарование древнему городу, чья история исчисляется почти тысячелетиями.

3. История деревянного зодчества

Из древесины строили все: от простой деревянной изгороди до церквей, царских хором и крепостей. Простые лаконичные формы исторического жилья, строительные приемы, свидетельствующие о незаурядном мастерстве русских зодчих, оттачивались веками. Искусство домостроения передавалось по наследству на протяжении многих поколений. И в настоящее время на территории России можно увидеть различные деревянные постройки, представляющие собой настоящие произведения искусства. Так как строительство жилья на обширной территории России охватывает различные климатические зоны, во многом определяющие тип строений, то архитектура домов существенно меняется в зависимости от региона. Переселенцы из различных районов вносили изменения в традиционное зодчество, объединяя опыт различных этнических групп. Это позволяло сформировать более совершенные технические приемы строительства и обеспечивало наиболее рациональные способы выполнения тех или иных архитектурных деталей.

До наших дней дошли в основном памятники и образцы традиционного жилья или документальные материалы по этим постройкам, относящиеся к концу XIX века (рис. 1).

Рис. 1. Деревянный дом Русского Севера конца XIX века

В отличие от крестьянского жилья или памятников деревянного храмового зодчества, большие хоромы или дворцы до нас, к сожалению, не дошли, за исключением случайно уцелевших усадебных построек, находящихся сегодня в ужасающем состоянии. Сведения о более ранних периодах формирования жилища мы черпаем из археологических материалов, картин знаменитых художников или исторических рукописей.

Мастерство древних "рубленников" поражает наших современников. Деревянные дома собирали из "клетей" (срубов) безгвоздевым способом с большим разнообразием плотницких приемов. Крестьянские постройки или целые ансамбли боярских и княжеских хором сочетали в себе монументальность срубов и легкие каркасные пристройки, а также летние помещения с сакраментальной и живописной внутренней и наружной отделкой.

В районах, богатых лесными массивами, для жилья использовали преимущественно хвойные породы, реже лиственные, среди которых особым почетом пользовался дуб. Срубные постройки вкапывали в землю, а сверху крышу засыпали грунтом. Отапливали такие помещения печками-каменками или глинобитными очагами "по черному", дым от которых выходил через отверстия в стене или крыше (дымари), окна или двери. Проемы в стенах делали невысокими, чтобы не перерубать большое число бревен и максимально сократить потери тепла. Волоковые окна совсем не нарушали этой связи, их вырубали на полбревна вверх и вниз в смежных бревнах. Изнутри окна задвигались деревянной затворкой (заволакивались), откуда и появилось название - волоковые. В более крупных проемах перерубленные бревна связывали между собой колодами из брусьев. Со временем такие окна стали закрывать слюдой и только в XVIII-XIX веках для этой цели стали применять стекло. Так появились "красные" окна, по бокам которых нередко устанавливали волоковые окна. Дверные проемы загораживали полотнами из грубых досок, получаемых при раскалывании бревна. Полы в таких домах преимущественно были глиняными. Но если под полом устраивали хранилище для зерна, то его перекрывали бревнами, щели между которыми замазывали глиной.

Со временем все чаще стали появляться наземные постройки, обустроенные верхними ярусами, мансардами и мезонинами. В регионах с долгими снежными зимами дома старались поднять как можно выше над землей, что защищало сруб от влаги и давало дополнительную площадь для хранения припасов и содержания домашнего скота.

С течением времени строительные приемы совершенствовались. На Руси известно более 50 типов срубов. К простейшим типам построек можно отнести четырехстенки. Для пристройки двора или хозяйственных помещений делали выпуски бревен, к которым прирубались сараи, амбары и т.д. Обычно русские плотники сращивание бревен по длине не применяли, а для увеличения размеров дома ставили рядом несколько срубов или применяли многоугольные (шести- или восьмиугольные) или крестообразные в плане здания. Особенно часто такие приемы использовали при строительстве церквей. Наиболее распространенными были пятистенки - усложненный тип сруба, представляющий собой прямоугольную избу, разделенную поперечной стеной. Таким образом получали две части дома: большую жилую с печью, хорошо освещенную, и меньшую –сени, соединяющие жилье с хозяйственной частью. Если сени прирубались отдельно, то обе части пятистенка использовались под жилье. Шестистенки разделялись двумя стенами в разных направлениях, образуя четыре самостоятельных помещения. Количество жилых помещений (а отсюда и тип сруба) зависело от состава семьи и материального достатка.

Фундаменты под деревянные здания не ставили, а нижние венцы клали прямо на землю. Под углы и середину стен клали большие камни или ставили "стулья" из толстых дубовых бревен. Для стульев подбирали комлевую древесину лиственницы или дуба, стойкость против загнивания которых достаточна высока. Чтобы повысить эту стойкость, древесину обжигали на костре или промазывали дегтем. Среди большого разнообразия приемов наибольшее распространение получили врубки "в лапу", "в чашу", "в ус" и "ласточкин хвост", которые с успехом используются до настоящего времени. Для вырубки чашек применяли топор, который был основным плотницким инструментом. Нужно отметить, что наши предки действовали топором виртуозно. При помощи этого универсального инструмента выполняли практически все работы: от рубки леса до резных элементов, украшающих фасады. Секрет такой популярности топора прост. Дело в том, что еще в давние времена было замечено, что пиленая древесина более подвержена увлажнению и загниванию. Бревна, обработанные топором, как бы закупориваются под его ударами и становятся менее гигроскопичными. Поэтому, несмотря на то, что пила на Руси была известна давно, пользовались ею редко.

Оригинальной была методика возведения крыши, конструкция которой зависела от задуманной формы. Славянские народности использовали конструкцию крыши "на сохах" - деревянных столбах, установленных в углах здания. Одной из древнейших методик возведения крыши являлась самцовая двускатная конструкция, суть которой заключалась в том, что бревна фронтонов укорачивались по мере приближения к коньку.

Завершалась такая крыша треугольником, вырубленным из бревна. Кровля настилалась по слегам, врубленным в концы самцов и представляющим собой обрешетку. Такую конструкцию крыши и по сей день применяют на Севере нашей Родины. Архитектура самцовой крыши не ограничивалась треугольной формой. Меняя длину самцов, получали крышу в виде башни, которая получила название "бочки" (рис. 3).

Если самцы устанавливали с четырех сторон дома, получали крестовую "бочку". При строительстве храмов и замков крестовая "бочка" совершенствовалась, принимая форму луковицы, венцом которой был крест, шест или другое деревянное украшение. Такие конструкции крыши применяли вплоть до конца XIX века, когда доминировать стала стропильная конструкция, сохранившаяся до наших дней без существенных изменений. Со временем форма шатровой крыши усложнялась, принимая четырех-, шести- и восьмиугольную форму.

Издавна на Руси дома крыли гонтом, бедные семьи для кровли использовали солому. Гонт делали из древесины: пихты, ясеня и особенно часто из ели. Правильно изготовленный гонт носит название колотого гонта. Для получения этого кровельного материала использовали ровные части ствола дерева, расположенные между отдельными ветвями с минимальным количеством сучков и длиной 60 см. Кололи гонт в радиальном направлении. Для этого топором и молотком от поленьев отделяли клиновидные части толщиной 2 см. Каждый клин обрабатывали двуручным резаком до получения детали каплевидной формы толщиной около 1 см. Специальным инструментом - гонтовым стругом - вырезали паз и полученные таким образом элементы сушили в течение шести месяцев. Предварительно гонт пропитывали антраценовым маслом, а после устройства кровли ее покрывали краской.

Рубленые дома успешно конкурировали с каменными на протяжении многих столетий. Но в первой половине прошлого века разруха, вызванная гражданской войной, поставила перед строителями задачу: найти более дешевую альтернативу. И в Ленинграде освоили производство сборно-разборных щитовых деревянных домов по образцу изделий Швеции и Финляндии. Дешевизна и сжатые сроки строительства таких домов привлекли немало поклонников, а сами дома называли "финскими". Популярными сборно-разборные конструкции были после второй мировой войны, когда потребовалось обеспечить население дешевым и быстростроящимся жильем. К разработке проектов были привлечены лучшие архитекторы, в результате чего был создан альбом комплексных проектов дешевого сельского строительства. Многие из домов, построенные по этим проектам, сохранились и до наших дней предоставив кров нескольким поколениям россиян.

Издревле на Руси деревянные дома украшали резьбой, превращая дома в настоящее произведение искусства Технологичность обработки древесины способствовала появлению целой плеяды знаменитых резчиков, среди которых особенно славились мастера русского Севера, Урала, Сибири и Поволжья. Резьба на причелинах, подзорах кровель и оконных наличниках сочеталась с росписью, подчеркивая индивидуальность каждого дома. Мотивами резьбы служили цветы, злаки, животные и птицы, среди которых особым уважением пользовался петух, как вестник восхода солнца. Основные украшения сосредотачивали на фронтонах, коньках, оконных наличниках и ставнях, резьбой украшали крыльцо. Резьба использовалась не только для украшения наружной части дома, но и в его интерьере. Столбы трапезных оснащали порезками в виде жгутов и "дынек", подчеркивая красоту древесины и ее уникальные свойства. Искусство резчика передавалось из поколения в поколение и сохранило до наших дней традиции русской деревянной архитектуры.

XXI век поставил перед домостроителями совершенно новые задачи. Применение высокоэффективных строительных материалов и конструкций позволило воплотить на более высоком уровне традиционную для России архитектурно-строительную систему деревянного домостроения: из массивной древесины (со стенами из профилированного бруса и оцилиндрованных бревен); каркасное и панельное.

Наиболее перспективным считается каркасное домостроение, являющееся одной из самых гибких систем индивидуального строительства. Оно дает большие возможности для создания разнообразных архитектурно-планировочных решений, высокого эксплуатационного качества и ремонтопригодности. Немаловажным фактором, говорящим о преимуществах каркасного домостроения, является его дешевизна. К примеру, для соблюдения современных требований по теплосопротивлению (для условий Московского региона) наружная стена должна иметь толщину: при строительстве из бруса - 50 см, из кирпича -150 см, а из деревянного каркаса - всего 15 см. Последние исследования в области домостроения говорят, что применение каркасной технологии в качестве несущей конструкции, снижает себестоимость одного квадратного метра жилья на 40-50%. А экономика - наука упрямая, и экономически дешевое жилье становится все более перспективным.

4. Зодчество России: проблемы спасения

Еще в XIX в. деревянные постройки определяли облик большинства деревень и городов России. Теперь этот огромный пласт строительной и художественной культуры находится на грани полного исчезновения. Уже не существует более 80 % храмов, зафиксированных до Октябрьской революции. Только за последние годы в Архангельской области погибли Рождественская церковь (1763 г.) в селе Бестужеве на реке Устье, церковь Двенадцати апостолов (1799 г.) в селе Пиринемь на Пинеге, полностью сгорели ансамбли Усть-Кожского и Верхнемудьюжского погостов (XVII - XVIII вв.) на реке Онеге, обрушилась церковь Трех святителей (1782 г.) на Ваге - последний памятник некогда весьма значительного Богословского монастыря. Рухнул шатер Никольской церкви (1670 г.) в селе Волосово Каргопольского района, стоит без кровли Предтеченская церковь (1780 г.) в селе Литвинове на Ваге. В 2004 году сгорела знаменитая Спасская церковь на сваях (1628 г.), перевезенная из волжского села Спас-Вежи на территорию Костромского музея, погибла башня Якутского острога (1683 г.) - один из последних подлинных памятников деревянного крепостного зодчества... Этот скорбный список, к сожалению, имеет длинное продолжение.

Вызывает тревогу состояние деревянных храмов XVI - XVIII вв. Ленинградской области, без которых невозможно изучать русскую деревянную архитектуру. Она представлена здесь чуть ли не самыми древними церквами клетского типа в Юксовичах (Подпорожский район) и Лиственке (Бокситогорский район), отличающимися высокими художественными достоинствами. Шатровые церкви в Согиницах и Гимреке, являясь редкими образцами прионежской школы, относятся к следующему этапу развития народного зодчества, а десятистенная церковь в Важинах или шестистенная колокольня в Согиницах, по существу - единственные в своем роде сооружения подобного рода. Расположенная неподалеку церковь в Щелейках знаменует собой относительно поздний этап в истории деревянного зодчества. Ансамбль же Волнаволокского погоста (Подпорожский район) - один из немногих на российском Севере, сохранявший все три постройки, сгорел три года назад.

Деревянные усадьбы на территории области, из которых ныне существуют буквально единицы, - яркие памятники именно русской культуры: Западная Европа не знает деревянного классицизма. Строгие усадебные дома, напоминавшие дворцовые постройки, беседки, мостики, павильоны, нередко спроектированные известными петербургскими зодчими, как правило, являются важнейшими частями дворцово-парковых ансамблей. Самый старинный из усадебных деревянных домов еще недавно стоял на реке Оредеж в селе Рождествено Гатчинского района. Первоначально он был построен в 1780-1784 гг. как дом городничего для незадолго до того учрежденного города Рождествено, в конце XIX в. он принадлежал будущему писателю Владимиру Набокову и стал «героем» многих его произведений. В апреле 1995 г. дом сгорел и теперь воссоздается с включением сохранившихся частей в новое здание. Немалую выразительность этому дому и ему подобным придавала органическая связь с природным окружением, нередко преобразованным ландшафтными архитекторами - паркостроителями.

К концу прошлого века гибель памятников деревянного зодчества приобрела лавинообразный характер. С глубокой болью можно утверждать, что в ближайшие 10-15 лет в сельской местности они исчезнут полностью, возможно, лишь за исключением нескольких церквей и часовен, находящихся ныне в удовлетворительном состоянии, и тех, что перенесены в музеи под открытым небом. Из-за почти полного отсутствия бюджетного финансирования, неумения, а часто и нежелания местных властей что-либо предпринимать, остановились даже те немногие работы, которые были начаты несколько лет назад. Один из примеров - упомянутая церковь в Согиницах. Нет нужды говорить, сколь губительна такая остановка для памятника. Однако даже после реставрации памятники нуждаются в постоянном уходе. Так, уже более 20 лет не чинили кровли на церквах в Щелейках и Гимреке, в 1980-х гг. приведенных в порядок. Вовремя не устраненные протечки ведут к быстрому разрушению бревен, и вскоре потребуются сложные и дорогостоящие работы по замене сгнивших венцов сруба. Пример тому - пятишатровая Троицкая церковь в Неноксе (1727 г.) Онежского района Архангельской области.

Гибель самой оригинальной части нашей национальной культуры - еще не осознанная обществом катастрофа. Ее основные причины следующие: приближение предельного возраста жизнеспособности жилых построек, возведенных более ста лет назад, и культовых, построенных более двухсот лет назад; многочисленные пожары и почти полное отсутствие какой бы то ни было противопожарной защиты; целенаправленное разрушение церквей и часовен в 1930-1950-х гг.; резкое изменение бытового уклада крестьянской жизни после коллективизации; несмотря на принятие нового закона об охране культурного наследия, отсутствие действенного законодательства в области охраны памятников; недостаточное в прошлом финансирование государством ремонтно-консервационных работ на памятниках деревянной архитектуры и почти полное прекращение их теперь; отсутствие службы постоянной поддержки даже выдающихся памятников. К тому же теперь, после бездумного разделения органов охраны объектов культурного наследия на региональные и федеральные, памятники просто-напросто остались бесхозными: у семи нянек дитя без глазу.

Неудивительно, что ныне стала предельно актуальной проблема спасения того немногого, что еще осталось от деревянного зодчества. Главным способом сохранения памятников деревянной архитектуры на протяжении последних 30-40 лет была их перевозка в музеи под открытым небом, что неизбежно приводило к изъятию памятников из их естественного окружения, исторически сформировавшейся среды, а местные жители лишались самых зримых свидетелей истории родного края. К тому же необходимо иметь в виду, что при перевозке древесина заменяется новой на 50 % и более, декоративные детали в своем большинстве воссоздаются по аналогам, а реставраторы часто стремятся представить памятник в его так называемом первоначальном виде, в той или иной степени гипотетичном или в лучшем случае в «оптимальном облике» (А. В. Ополовников), представляющем собой «синтез его первоначальной части и традиционных наслоений». К тому же значение перевезенного (или перебранного полностью) памятника как неисчерпаемого источника по его собственной истории, по технологии строительства, организации работ резко снижается.

Критерий подлинности за редкими исключениями не был определяющим при принятии реставрационных решений. Реставрация методом полной переборки, осуществленная на изначальных местах, отличалась лишь тем, что памятник оставался в родной для него среде. Конечно, в ряде случаев переборка являлась единственным способом спасения гибнущего храма, но до сих пор не выработано строго объективных критериев для решения этого острого вопроса.

Мне представляется необходимым осознать устаревшим понятие «оптимального облика» как критерия при выборе реставрационного метода, а также считать, что многие позднейшие наслоения, в том числе и так называемые «стилевые», представляют, по крайней мере, историческую ценность и потому должны быть сохраняемы. В случае же возникновения вопроса о необходимости полной переделки следует предусмотреть как непременное условие проведение независимых экспертиз и принятие окончательного решения на уровне Федерального совета по охране культурного наследия.

В 1960-1980 гг. в европейской части России были созданы следующие музеи под открытым небом: на острове Кижи в Карелии, в Малых Корелах под Архангельском, в Витославлицах под Новгородом, в Подмонастырской слободе около Ипатьевского монастыря в Костроме, в Хохловке под Пермью, около Кремля в Суздале, около Ново-Иерусалимского монастыря под Москвой, в селе Василеве под Торжком (Тверская область) и на Щелоковском хуторе под Нижним Новгородом, в д. Семенково под Вологдой.

За исключением Кижей, где музей возник вокруг древнего погоста, все перечисленные музеи - новые образования. В отличие от зарубежных аналогов здесь акцент сделан не столько на типичные объекты преимущественно этнографического характера, сколько на выдающиеся произведения деревянного зодчества. Сами же музеи, репрезентативность представленных в них экспонатов, ориентация на восстановление их «эстетической функции» неизбежно отражают уровень наших знаний, естественно, относительный, и уровень господствующих эстетических представлений данной эпохи. Характерно, что еще сравнительно недавно противоположная точка зрения была определена А. В. Ополовниковым как«безыдейное сохранение памятников ради самого сохранения».

Тем не менее при всех изъянах названные музеи, конечно же, способствуют популяризации народного зодчества, включению его в современную жизнь, а также в какой-то мере и сохранению, пусть даже в искусственной среде и в виде сооружений, подчас приближающимся к макетам в натуральную величину. Бесспорно и то, что формирование музеев явилось толчком к массовому изучению памятников, сбору разнообразных сведений, с ними связанных. Однако, к сожалению, ни один музей не стал методическим и организационным центром для сети местных музеев-филиалов, которые должны были бы возникнуть вокруг «своих» памятников. Так или иначе, но музеи под открытым небом все более являются чуть ли не единственным источником знания новых поколений о народном зодчестве и строительной культуре прошлого. И тут надо сказать о ставшей чрезвычайно острой для музеев проблеме текущих ремонтов перевезенных в них памятников. Назрела необходимость создания там служб поддержки и школ плотников-реставраторов. Первый шаг в этом направлении в виде «Плотницкого центра» уже сделал Кижский музей-заповедник.

К сожалению, не получили у нас развития национальные парки - несравненно более совершенная форма сохранения культурного и природного наследия. В этом отношении счастливым исключением является Кенозерский национальный парк, где, кстати сказать, осуществляется плодотворное сотрудничество с норвежскими реставраторами.

Между тем как раз именно Норвегия, где сохранились деревянные церкви XII- XIII вв., дает нам пример бережного и заботливого отношения к этой наиболее хрупкой части своего культурного наследия. Там понимают, что их деревянная архитектура - это предмет национальной гордости, привлекающий туристов со всего мира, ибо такого рода памятники, отличающиеся высочайшими художественными достоинствами, сохранились лишь в двух странах Европы - у них на родине и в России.

Для спасения остатков деревянного зодчества в нашей стране необходимо принятие ряда экстраординарных мер. Вот основные из них:

1. Проведение тщательной фиксации (мониторинга) гибнущих памятников по специально составленной программе;

2. Разработка программы первоочередных противоаварийных мероприятий с целевым государственным финансированием и льготами для всех организаций и лиц, подключенных к выполнению этой программы;

3. Создание временного комитета по спасению с широкими полномочиями;

4. Временный отказ от реставрации памятников деревянной архитектуры (за редкими исключениями, к каковым относится, например, знаменитая Преображенская церковь в Кижах или Ильинская церковь в Ципино, около Ферапонтова, где уже идут реставрационные работы) во имя сосредоточения сил и средств только на противоаварийных работах на самых неблагополучных объектах;

5. Срочное утверждение государственных расценок на реставрационные работы, соответствующие уровню цен 2008 года;

6. Создание плотницких центров (школ) и бригад для проведения таких работ;

7. Признание того факта, что правильно устроенная обшивка увеличивает долговечность сруба, а потому в ряде случаев необходимы ее ремонт и даже восстановление;

8. Для противоаварийных работ разрешать производить заготовку лесоматериалов в порядке рубок ухода в лесах 1 категории;

9. Принятие мер для развития и поддержки системы национальных парков в местах наибольшего сосредоточения памятников;

10. Создание на основе двустороннего сотрудничества со странами Скандинавии - Финляндией и другими - совместных бригад как для фиксации гибнущих памятников, так и для проведения противоаварийных работ, используя успешный опыт сотрудничества с Норвегией.

Разумеется, названные предложения могут быть уточнены и расширены. Однако надо признать, что неосознанность обществом и властными структурами трагичности положения делает принятие перечисленных мер весьма маловероятным делом. В таком случае для сохранения памяти о гибнущем зодчестве особое значение приобретает первое предложение - создание банка данных по максимально широкому кругу построек, что не связано со значительными материальными затратами. При этом важно систематизировать уже накопленный материал (в частности, многочисленными экспедициями для составления Свода памятников). Кстати, такая работа была начата в Ленинградской области около четверти века назад, но, к сожалению, не доведена до конца. Создание систематизированного банка данных наряду с сохранением в музеях подлинных элементов гибнущих памятников представляется задачей реальной даже в нынешних неблагоприятных условиях. Такого рода работа под эгидой ЮНЕСКО могла бы стать одной из главных задач для реставрационных организаций, музеев под открытым небом, специализированных учебных заведений, а собранные материалы в будущем явились бы основным источником для строительства копий погибших шедевров.

Бездействие же с неизбежностью приведет к тому, что от народного зодчества, этой яркой и оригинальной страницы не только в истории русской, но и мировой культуры, не останется достаточно полных сведений. Мы - последнее поколение, которое еще может выполнить эту поистине историческую задачу.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Смирнов И.А. Деревянное зодчество: проблемы, реставрация, исследования. – Вологда: «Издательский Дом Вологжанин», 2005.

2. http://www.mount.ru/Opolovnikov.htm

3. http://www.mukhin.ru/stroysovet/woodhouse/02.html

4. http://derzod.by.ru/arhan.html

5. http://www.bibliotekar.ru/rusZod