≡× МЕНЮ

• Ремонт
• Ремонт 
• Дизайн интерьера
• Обо всём
• О сантехнике

Тайное описание благословенного камня именуемого философским читать. Волшебная планета. Появления после смерти

В разные временные периоды одни серьезно занимались изучением алхимии, а другие называли ее лженаукой. Но один французский торговец книгами сумел доказать, как считают некоторые мистики, истинность алхимии. Он якобы превратил ртуть в серебро и золото, а полученные богатства потратил на благотворительность.

Алхимия - это средневековая дисциплина с корнями, которые уходят в миры философии, физики и религии. Физический аспект алхимии сосредоточен на преобразовании элементов, а именно превращении одних материалов в другие, как правило, в золото. Для того чтобы совершить подобное, алхимику необходимо познать много нового, а самое главное - получить философский камень. Согласно описаниям в александрийских и арабских текстах, он дает не только возможность создавать драгоценный металл, но и обретать исключительную силу, здоровье и бессмертие.

Алхимики прошлого по-разному описывали внешний вид философского камня. Он мог быть твердым или в виде порошка, его цвет также варьировался: красный, синий, белый, желтый, черный, либо даже бесцветный. Алхимик, физик и оккультист Парацельс ввел «единое» описание философского камня как твердого блестящего, темно-красного предмета, наподобие рубина.

Среди немногих заявлений об открытии философского камня одно стоит рассмотреть подробнее. Речь идет о парижском торговце книгами Николя Фламеле (Nicolas Flamel) . Он переехал в Париж в 1340 году и открыл книжную лавку. Фламель интересовался оккультизмом, и на его полках стояло много книг по алхимии.

Однажды к нему в магазин зашел незнакомец, который принес старинную книгу по алхимии. Фламель писал, что «она была сделана из великолепной свиной кожи; ее крышка была латунной, и внутри начертаны странные символы». Автором манускрипта был указан «Авраам Еврей – князь, священник, философ, Левит, астролог и философ».

Более двадцати лет Фламель пытался раскрыть код, которым была записана книга. Отчаявшись, он скопировал несколько листов и отправился в Испанию, где проник в еврейскую общину. Он нашел пожилого ученого, который признал текст древнехалдейским и попросил увидеть всю книгу. Ученый умер по пути во Францию, но успел перевести страницы, которые были у Фламеля.

В 1382 году Фламель и его жена Парренелль смогли перевести оставшийся текст и даже совершили трансмутацию: с помощью философского камня они превратили полфунта ртути сначала в серебро, а затем в золото. Процесс оказался довольно прост.

Но, вместо того чтобы накапливать богатство, Фламель начал жертвовать средства на благотворительность. Он финансировал строительство нескольких школ, семи церквей, четырнадцати больниц. Фламель продолжил изучение алхимии и написал несколько книг на эту тему. Тем не менее, Николя Фламель считал, что нельзя открывать секрет философского камня и давать людям свободный доступ к золоту. Филантроп и ученый мирно умер в возрасте 80 лет в 1418 году и был похоронен в церкви Сен-Жак-де-ла-Бушери (Saint-Jacques-de-la-Boucherie).

О человеке, получившим философский камень, известно довольно много из его же книг. Дом, в котором он жил, стоит до сих пор. Постройка 1407 года сейчас считается старейшим зданием Парижа. После смерти Николя Фламеля оно было сильно повреждено вандалами, искавшими якобы спрятанные секреты.

Также сохранилась могильная плита Фламеля, рисунок которой создан им самим. На ней изображены Иисус Христос, Святые Петр и Павел, алхимические символы, надпись с подробным описанием благотворительной деятельности алхимика.

Существует также версия, что философский камень наделил Николя Фламеля не одним только богатством, но и бессмертием. Говорят, что он побывал в Индии, и что его неоднократно видели в Париже в XVII, XVIII, XIX веках. А про несметное богатство этого знаменитого француза говорили едва ли не больше, чем про его мистическое появление в Парижской опере вместе с женой и сыном через 300 лет после смерти в 1417г. Но на этот счет документальных свидетельств не сохранилось.

Все желающие могут также больше узнать об .

Джозеф Райт из Дерби (1734-1797). Алхимик в поисках философского камня, 1771. Музей и художественная галерея Дерби

Когда родился Фламель известно, когда он умер и умер ли вообще, доподлинно не знает никто. Основные сведения о нём можно узнать из его сочинения "Иероглифические фигуры".

В начале XX века в лавке бакалейщика в Париже была найдена надгробная плита с могилы Николя Фламеля. Её использовали как разделочную доску. В верхней части плиты изображены Пётр с ключом, Павел с мечом и Христос. Между ними располагаются фигуры Солнца и Луны. Ниже следует эпитафия благотворительной деятельности Фламеля, затем надпись на латыни "Господь Всевышний, на Твоё милосердие уповаю", изображение мёртвого тела и надпись на французском "Я вышел из праха и возвращаюсь в прах. Направляю душу к тебе, Иисус Спаситель человечества, прощающий грехи". Эта плита теперь хранится в парижском Музее Средневековья.

Фламель родился в 1330 году в городке Понтуаз в небогатой семье, но всё же родители сумели обучить его грамоте. В 17 лет он отправился в Париж, где стал писарем. К 40 годам он накопил средства, получил патент нотариуса и сумел построить крошечный домик. Женившись на состоятельной вдове Перренель Лета, Фламель открыл книжную лавку, где продавал книги, изготовленные в его мастерской. К пятидесяти годам книжник Фламель собрал прекрасную библиотеку по алхимии.
Однажды Фламелю приснился очень странный сон: к нему явился ангел с огромным фолиантом на незнакомом языке и пообещал, что эта книга раскроет ему великую тайну. Когда эта книга через некоторое время попала к нему, Фламель, несмотря на проклятия, написанные на латинском языке на титульном листе книги, принялся её расшифровывать. Это была книга иудея Авраама, священника, алхимика и философа, о получении философского камня, превращающего любой металл в серебро, золото и дающего бессмертие. К расшифровке книги присоединилась и его жена. Обращаться к помощи кого-либо они не могли, так как можно было попасть на костёр за занятия алхимией.

Матеус ван Хельмонт (1623-1679). Алхимик за работой

И Фламель отправился в Испанию, чтобы пообщаться с главными знатоками оккультных наук - арабами и евреями. Там он познакомился с врачом-евреем по фамилии Канчес или Санчес. Тот посмотрев на картинки, скопированные из книги, признал, что Фламель владеет утерянной книгой раввина Авраама о философском камне, с помощью которого мудрецы Израиля добывали золото, чтобы платить дань.
Забросив книжное дело, Фламель бился над разгадкой символов Авраама месяцы и годы.

Гравюра Филиппа Галле по рисунку Питера Брейгеля Старшего. Алхимик, около 1558 года

Через три года Фламель и его супруга совершили Великое делание - они получили слиток золота. Доказательством этого сейчас служит то, что Фламель в 1382 году неожиданно сказачно разбогател. Он скупил тридцать домов, участки земли в Париже и Булони. Построил двенадцать церквей и несколько больниц. Пожертвовал большую сумму денег первому приюту для слепых Кенз-Вент, обитатели которого в благодарность несколько веков день и ночь молились на его могиле. Оплатил реставрацию соседнего кладбища Невинных младенцев. При жизни Фламель сделал около 40 значительных пожертвований в пользу госпиталя.
Своему племяннику Перье Фламель оставил секрет философского камня, но тот не смог расшифровать его. Зато он сохранил для потомков сочинения Фламеля, которые с тех пор пытались расшифровать алхимики. В 1624 году вышел английский перевод его трудов "Тайное описание благословенного камня, именуемого философским". В ней, как обещает в предисловии Фламель, разгаданы " наиболее важные тайны Искусства, скрытые под покровом Иероглифических фигур, что встретились мне в книге Авраама Еврея".

Внезапное обогащение Фламеля доказано документацией о его покупках и дарах в парижских архивах. Однако бывший писарь Фламель продолжал жить очень скромно, но при этом жертвовал большие суммы церкви, что оберегало его от обвинений в колдовстве.
В 1404 году Фламель похоронил жену на кладбище Невинных младенцев, а через три года выстроил богато украшенный барельефами дом на улице Монморанси, который считается старейшим домом Парижа (Rue de Montmorency, 51. Метро Rambuteau).

Сейчас в доме находится ресторан и висит мемориальная доска, извещающая, что тут жил Николя Фламель.

Однако это не так - дом, где сейчас располагается ресторан "Таверна Николя Фламеля", при жизни алхимика был ночлежкой для бездомных. Плата за постой - две молитвы в день. Фламель жил и проводил опыты в другом доме, где неизвестно.

О последних годах его жизни известно очень мало. Скончался он между 1410 и 1418 годами.

Эскиз арки на кладбище Невинных, сделанный собственноручно Николя Фламелем

Своё состояние он завещал церкви Сен-Жак-ля-Бушери, в которой был похоронен. Башня Сен-Жак - всё, что осталось от этой церкви, разрушенной в 1797 году. Один из портретов Николя Фламеля, изображающий алхимика в старости, помечен неизвестным художником надписью: французский философ. В его трудах и в самом деле много мудрых мыслей, для понимания которых не нужно обладать философским камнем.

Дальше начались легенды. Спустя два века после его смерти могилу Фламеля вскрыли, но тела в ней не обнаружили. В течение веков Фламеля видели то в парижской опере, то в альпийской пещере, то на восточном базаре.
В XVII веке французский путешественник Поль Люка рассказывал, что в городе Бурса он встретил дервиша, лично знакомого с Фламелем. По словам дервиша, алхимик инсценировал похороны жены, а потом отправился вместе с ней в Индию, где поселился в общине йогов. Там у них родился сын.
Далее возникло несколько версий. Одна из них заключалась в том, что Фламель вернулся в Париж XVIII века в виде Сен-Жермена, затем в виде дожившего до 40-х годов XX века Жюльена Фулканелли. Другая версия предполагала, что никакого Фламеля вообще не было, что вся его жизнь - цепь аллегорий, изображающих Великое Делание - поиск философского камня.
Однако реальное существование Фламеля доказано множеством документов. Сохранились его труды - правда, не оригиналы, а переписанные копии. Даже книга раввина Авраама нашлась в парижской арсенальной библиотеке. Это тоже поздняя копия труда, который по утверждению на титульном листе был написан библейским патриархом Авраамом для сына Ламеха. А в одном позднем списке говорится, что при помощи этой книги некто изготавливал золото для европейских монархов, живших в XV веке, т.е. уже после смерти Фламеля. Что это - новая мистификация или подтверждение посмертной жизни алхимика.
В наше время появилась ещё одна фантастическая версия - Николя Фламель был представителем могучего тайного общества, хранящего древнюю мудрость.
Легенда о бессмертии Николя Фламеля и его жены Перенелль неоднократно упоминается в художественной литературе (например, "Код да Винчи" Дэна Брауна и "Гарри Поттер и философский камень" Джоан Роулинг).

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

АЗБУКА-КЛАССИКА

ФЛАМЕЛЬ, АЛХИМИЯ И КОЛЕСО ИСТОРИИ

Французский герметический философ, которого Гюго ставил в один ряд с Аверроэсом и Гийомом Парижским, Никола Фламель, безусловно, удачливый алхимик, так как, будучи скромным клерком, стяжал богатство, вызывавшее зависть коронованных особ; несомненно, историческое лицо, оставившее после себя многочисленные документальные свидетельства своей благотворительной деятельности, недвижимость и даже надгробную плиту. История его жизни, изложенная нм самим в предисловии к «Иероглифическим фигурам*, многократно переписывалась и пересказывалась целой армией исследователей и биографов, начиная с семнадцатого века и заканчивая двадцатым. Какова же его в высшей степени правдоподобная история?

В 1330 году в семье небогатых, но, как отмечает сам Фламель, очень достойных и честных людей родился мальчик Никола. Произошло это в городке Понтуаз, в двадцати пяти километрах на север от Парижа. Несмотря на скромный достаток, семья Фламелей дала ребенку приличное образование, хоть он и не слишком хорошо овладел латынью, на что сетовал впоследствии. Приобретя необходимые знания. Никола отправился в соседний Париж зара-батыватъ на жизнь профессией общественного писаря и нотариуса. Поначалу он обосновался вместе с собратьями по цеху неподалеку от Кладбища Невинных [Младенцев], а затем, когда гильдия писарей переселилась в район церкви Сен-Жак-де-ла-Бу-шери, переехал туда вместе со всеми. Его скромная контора, а точнее, деревянная пристройка ничем не отличалась от остальных; ее площадь была около полутора квадратных метров, то есть ровно столько, сколько нужно, чтобы разместить крошечный стол и стул. Располагалась она на улице Писарей: в английских переводах Фламеля ее часто называют улицей Нотариусов, а в русском переводе «Собора Парижском Богоматери» Гюго лаже улицей Писателей, что хс слишком, потому что трудившиеся на ней есп-~тта гппгчни же. не были писателями – они были ^11 11 иными писарями, нотариусами, каллиграфами и переписчиками книг, часто совмешая все эти профессии в одном лице. В частности, Фламель был известен как искусный -«издатель»: книгопечатание еще не было изобретено, и создание рукописных копий было единственным способом тиражирования. Кроме того, он пользовался уважением среди парижской знати, потому что некоторые особенно оригинальничающие вельможи брали у него уроки гпгскмя. чтобы научитъо* писать на бумаге свое имя (размеры невежества в то время трудно себе представить). Жил Фламель фактически напротив своей конторы, на углу улиц Экривен и Мариво1
Название происходит от 1е реш тага», то есть «болотце*. В наши дни эта улица носит имя Николя Фламеля.

; дом его был известен как «дом под Королевскими лилиями* , так как над входом красовался барельеф с их изображением. У Фламеля в дневные часы всегда было много народу – его ученики и подмастерья старательно выполняли задание но переписыванию книг и копированию иллюстраций; там же радушный Фламель кормил их обедом.

Как-то раз, когда Никола стукнуло уже сорок, миловидная вдова, оформлявшая в конторе Фла-меля документы на собственность, дала ему понять, что совсем не прочь снова выйти замуж и господин нотариус ей очень приглянулся. Хотя малам Пер-нелль Лета – так ее звали – была старше Никола, она выглядела довольно молодо и была обаятельна; желание оказалось взаимным. Свадьба не заставила себя ждать, так что вскоре в доме под лилиями зажила молодая семья. Новая хозяйка, имея некоторые сбережения, доставшиеся ей от покойного мужа, наняла кухарку и горничную: не то чтобы она была ленива или избегала домашней работы, но прокормить все увеличивающуюся ораву подмастерьев, столовавшихся в доме, и убирать за ними было не под силу одной женшине, а Фламели всегда с заботой относились к своим работникам и угощали их от ду-!гш. Сами же хозяева жили скромно, носили недорогую одежду и ели на глиняной посуде, зато качество блюд было хорошо известно за пределами дома... Но тут следует заметить, что в этой идиллии все же был один изъян.

Много лет назад, задолго до знакомства Ф лам ел я с мадам Лета, его посетил удивительный сон. С неба к нему спустился ангел, держащий в руках большую старинную книгу, богато инкрустированную золотом. -«Фламель, – сказал ангел, – посмотри на эту книгу– Ты не поймешь в ней ничего, равно как и все другие люди. Но настанет день, и ты увидишь в ней то, что больше никому видеть не дано». Никола протянул руку к книге, но ангел вместе с ней стал быстро удаляться и в конце концов растворился в золотистой лымке. Фламель не придал значения этому сну, пока с ним не произошел интересный случай. Надо сказать, что, постепенно расширяя свое ■«книгоиздательское» дело, он занялся перепродажей редких книг, так что его дом отчасти принял на себя функции букинистической лавки. И вот в один из дней 1357 года по цене два флорина им была приобретена красивая старинная книга, написанная не на бумаге или пергаменте, а на чем-то очень плотном, напоминавшем кору молодого дерева. Фламелю часто попадались алхимические труды, он даже переписывал их по заказу, но особого интереса у него этот предмет не вызывал: и все-таки эта книга была точь-в-точь похожа на ту. которую ему показал во сне ангел. На первой странице ее значилось: АВРААМ ЕВРЕЙ. ПРИНЦ. СВЯЩЕННИК. ЛЕВИТ. АСТРОЛОГ И ФИЛОСОФ ПРИВЕТСТВУЕТ ЕВРЕЙСКИЙ НАРОД ГНЕВОМ БОЖИИМ РАССЕЯННЫЙ СРЕДИ ГАЛЛОВ. Книга содержала прекрасные цветные иллюстрации и текст на латыни, а также слова на «неизвестном древнем языке», который Фламель принял за греческий, хотя скорее всего это был иврит. Никола был столь заинтригован, что день и ночь проводил за изучением этого труда, суть которого состояла в обучении еврейского народа искусству трансмутации металлов и получения алхимического золота, которым автор рекомендовал платить подать римскому императору. Несмотря на то что, казалось бы, Фламель уже начал разгадывать смысл некоторых символических иллюстраций и понимать тоёнз орегапеИон нигде не находил намека на то, с какой же материей изначально следует работать; немудре-по, ведь адепты никогда не могли себе позволить в письменной форме открыто называть это вещество, заключающее в себе главную герметическую тайну. Но у кого же искать помощи в этом деле? Как получить разгадку первоматерии? Снедаемый такими мыслями и сомнениями, молодой супруг часто уединялся у себя в комнате, был весьма рассеян и вздыхал без вилимой причины, чем вызвал серьезное беспокойство мадам Фламель. Однажды Никола сдался и уступил настойчивым расспросам супруги– Он поделился с ней своей тайкой, и – весьма неожиданно – загадочная книга настолько заинтересовала Пернелль, что основным вечерним времяпрепровождением обоих молодоженов с того момента стало совместное рассматривание прекрасных иллюстраций и высказывание предположений касательно их символического смысла.

Никола, осознав, что без посторонней помощи они с Пернелль так и будут теряться в догадках, коротая дни до самой смерти, принимает единственно правильное – и безопасное – решение. Он без особого труда, поскольку в этом и заключается его профессия, копирует иллюстрации из книги Авраама Еврея, а саму книгу хорошенько прячет в доме. Копии же он, соблюдая осторожность2
Образ действий (лат.).

Начинает показывать людям из числа своих клиентов, которые.

по его мнению, могли бы помочь в этом деле. Однако большинство из них не понимали даже, о чем идет речь в удивительном манускрипте Фламеля. Когда же Никола объяснял, что труд этот посвящен «благословенному Камню Философов», его собеседники начинали улыбаться, а некоторые позволяли себе откровенно подшучивать нал выжившим из ума нотариусом. И все же в один прекрасный день он продемонстрировал свои картинки доктору медицины. некоему мэтру Ансольму, который – как показалось Фламелю – был весьма искушен в алхимии; тот страшно обрадовался, что копия такого ценного манускрипта попала к нему в руки. Он доходчиво и правдоподобно разъяснил Никола смысл рисунков, и в результате этого прекрасного разъяснения Фламель провел в лаборатории, которую оборудовал в подвале своего дома, двадцать один год. разумеется с нулевым результатом. В конце концов немолодая уже семья Фламелей сделала вывод, что они пошли по неправильному пути и о советах господина Ансольма следует забыть. В шестьдесят с лишним лет Фламель вернулся туда, откуда начинал. Но алхимик не пал духом, а решил предпринять весьма серьезный шап он отправится в паломничество в Испанию, в город Святого Иакова, на покровительство которого всегда рассчитывал, и там, среди множества синагог, найдет иудея духовного звания, который разъяснит ему истинный смысл книги Авраама.

Итак, взяв посох и накидку пилигрима. Фламель отправляется в путь. Галисийский город Сантьяго-де-Компостела, ныне являющийся столицей автономной области Ла-Корунья на северо-западе Испании, был одним из важнейших пунктов паломничества католиков начиная с IX века, когда вблизи него обнаружили останки, приписываемые святому апостолу Иакову. В 1128 году там был заложен собор Святого Иакова, в котором находилась могила с мощами, предположительно принадлежащими великому апостолу; поездка Фламеля не являлась чем-либо экстраординарным, она скорее соответствовала репутации набожного человека, закрепившейся за Фламелем. Он благополучно завершает паломничество молитвой в соборе и начинает долгий обратный путь, не найдя, как собирался, знающего иудея в синагогах Сантьяго. На обратном пути он останавливается в кастильском городе Леоне, где и встречает мэтра Капчеса. радость которого при известии о том, что книга Авраама Еврея найдена, не знает пределов. Это именно тот человек, который нужен Фла-мелю: удовлетворившись сообщением, что книга находится у Фламеля дома, в Париже, господин Канчес немедленно отправляется вместе с ним во Францию, по дороге разъясняя все загадки манускрипта внимающему ему Никола. Из Леона они едут в Овьедо, а затем в Саисон, где пересаживаются на морской транспорт, доставивший их на французский берег, логично предположить, что высалились они в городе Ла-Рошель, уже в XIV веке известном как крупный торговый и военный порт на западе Франции. Далее они следуют через Орлеан по направлению к Парижу, но тут мэтра постигает несчастье – рвота, явившаяся следствием морской болезни, не только не оставила его, но еще усилилась, и Канчес. не вставая с постели в орлеанской гостинице, умирает на руках Фламеля, конечно успев рассказать ему все секреты Великого Делания. Похоронив компаньона и заказав за упокой его души ежедневную мессу, Никола благополучно добирается до Парижа, где его встречает с распростертыми объятиями верная Пернелль.

Итак, паломничество завершено. Все соответствует приметам времени, ничто не нарушает стройной сюжетной линии средневекового романа – простите, автобиографии Фламеля. Есть, правда, несколько странных моментов, иногда просвечивающих сквозь ткань повествования, подобно турецким туфлям, что предательски выглядывали из-под сутаны прелата в известном романе Яна Потоцкого3
Имсс-тся в виду роман ■*Рукопись, найденная в Сарагосс*.

Например, где-то на середине своего пути в Галисию Фламель останавливается в Монжуа, породе, название которою он пишет как Моптуоуе", во Франции есть только один Мопфп, лангедокский городок недалеко от Перпиньяна. каковой никак не мог оказаться у него на пути, поскольку расположен гораздо ближе к Средиземному морю, чем к Бискайскому заливу. Есть другой город, который подходит на эту роль, кастильский город Монтехо (Моп(е]о), однако переводить его название на французский как Монжуа, мягко говоря, некорректно – если только название это, то есть Гора радости (Моти-уЫе), не играет очень важной роли во всей истории паломничества: Гора радости философов, над которой сияет звезда Святого Иакова Компостельского (Сотро-$1.е1а, звездное поле)... Быть может, и другие названия – и имена – имеют столь же важное значение в повествовании Фламеля? Фулханелли, раг ехсеИепсе адепт XX века, в своем труде «Обители философов» разъяснил алхимическое значение каждого символа4
См.: Ри1сале№. 1-е$ Оетеште РЬП

– а ими являются практически все имена собственные – в книге Фламеля «Иероглифические фигуры*. Разъяснил и сделал вывод, что персонаж, носящий фамилию Фламель, совершил свое длительное и плодотворное паломничество к Святому Иакову, не выходя за пределы лаборатории в подвале дома на углу улицы Писарей и Мариво.

К этой мысли мы еще вернемся позднее. А пока, покинув плавное течение сюжета «Иероглифических фигур*, вернемся к историческим документам. Вышеизложенную концепцию жизни алхимика Никола Фламеля, в основе которой лежит обнаружение им легендарной книги Авраама Еврея и обретение учителя в лице испанского еврея по имени Канчес – то есть события, описанные им же самим в предисловии к ♦Иероглифическим фигурам*-. – разделяли многочисленные исследователи жизни и творчества великого французского адепта5
Достаточно назвать несколько: Ро&лоп Л1Ъег1. №со!а5 Р1ат1. за пе, зс5 (ЬпсЬтопя вез ое^гез. В|Ы)осЬе

Пожалуй, единственной и беспримерной по глубине анализа альтернативной версией до недавнего времени была лишь та, что предложил Фулканелли в 1930 году, когда вышло первое издание его «Обителей...*. Какие же еще биографические факты мы можем почерпнуть из этих книг? Скажем, большое внимание всегда уделялось дате смерти – официально зафиксированной – человека по имени Никола Фламель. Умер он через девятнадцать с половиной лет после своей супруги Пернелль, 22 марта 1417 года – иногда указывается 1418 год, но это неточность, – оставив составленное по всем правилам завещание (включая предполагаемую надпись на могильной плите), датированное ноябрем 1416 года. Что же тут такого подозрительного? Дело в том,

что 22 марта, день весеннего равноденствия, когда солнце входит в знак Овна, является традиционным днем начала Великого Делания, – красивая деталь в биографии алхимика, не правда ли? Зная, что универсальное лекарство6
Так часта называют философский камень, потому что он «лечит* несовершенство всего – от металлов до живых организмов.

Коего у Фламелей был нескончаемый запас, во много раз удлиняет жизнь адепта, можно предположить, что смерть7
Согласно традиции регулярно принимающий красную тинктуру (как предписано в * Завещании» Фламеля) может прожить столько, «сколько оглушено Богом», то есть фактор старости не исключается, но исключается фактор болезни. Другими словами, алхимик может жить до тех пор. пока не исчерпаются *потенциальные ресурсы организма», как говорят современные геронтологи.

Обоих Фламелей была мистификацией, выполненной по всем законам жанра, с могильной плитой и записью в церковной книге. Согласно легенде, после того, как воспоминания о Фламеле были захоронены в его родной Сен-Жак-де-ла-Бушери, он сам отправился в Швейцарию, где его ждала (иелых двадцать лет?) живая и здоровая супруга. Последующие три столетия они занимали себя путешествиями по Индии и Ближнему Востоку8
См.: Садуяь Жак. Алхимики и золото. Киев. 1995. С. 89-90.

Причем вера в их благополуч– ■ лесгэование была настолько сильна, что кроме

*очжлвшсых туманных свидетельств о встрече с Флалвелган в– разных экзотических странах сразу несколько добропорядочных парижан в один голос заявили. что видели чету Фламелей вместе с их сыном, родившимся в Индии, проследовавших в ложу Парижской оперы одним прекрасным вечером... 1761 года9
* См.: Но1туагг1. АкЬегпу. N. V.. 1990. Р. 247.

В числе прочих фактов иногда цитируют известную историю, упоминаемую Борелем в его «Сокровищнице»10
Ваге! Ргегге. Тгизог «1е КесЬегсЬоз ег АпИцикег СаЫонзд; « Ггапдо15е5, ге*1ш1е8 еп Ог

: когда короля стали раздражать слухи о баснословном богатстве некоего Фламеля, он – вполне логично – отправил к нуворишу налогового инспектора, господина де Крамуачи. Реакция Никола была вполне в духе времени (точнее, в духе всех времен): правда, он не стал нагружать инспектора золотом, а отсыпал ему немного порошка, который, согласно воспоминаниям потомков, в течение многих поколений хранился в семье де Крамуази. В докладе же королю было указано, ♦что господин Фламель живет в очень стесненных условиях, ест из глиняной посуды и слухи о его богатстве весьма ире-увеличены>. Несмотря на анекдотичность ситуации, не следует забывать, что описанное королевским налоговым инспектором фактически соответствовало действительности. С момента получения Фламелями в 1382 году красной тинктуры, то есть философского камня, они ни су не потратили на себя – огромные средства, которыми теперь распоряжался Никола, вкладывались в постройку больниц, церквей и приютов для бедных (один из таковых, кстати, сохранился под номером 51 на улице Монморанси: он был заложен Фламелем в 1407 году).

Весьма очевидным доказательством активной общественной деятельности Фламелей, убежденных пропагандистов алхимического искусства, служат барельефы с изображением герметических символов, или фигур, каковые Никола располагал почти на всех зданиях, постройку или ремонт которых финансировал; в качестве примера можно назвать арку на Кладбище Невинных, подробно описанную в «Иероглифических фигурах», а также барельефы церкви

Сен-Жак-де-ла-Бушери, простоявшей целой и невредимой вплоть до 1797 года. Несмотря на то что церковь была разрушена, похороненная под ее обломками могильная плита (простите за странный каламбур) неожиданно объявилась в середине XIX века в антикварной лавке на берегу Сены, откуда перекочевала – уже насовсем – в музей Клюни. Парижский антиквар купил плиту у бакалейщика, который много лет использовал ее в качестве стола для рубки зелени. В верхней части плиты изображены три фигуры – святой Петр с ключом в руке, Христос со скипетром и святой Павел, вооруженный мечом. Между Спасителем и апостолом Петром изображено солнце, а между апостолом Павлом и Иисусом – луна. Под эпитафией, описывающей Фламелеву благотворительность, расположена надпись по-латыни, гласящая: Оотгпе Оеиз гп 1иа ткепсогсНа зрегагл", а далее, под изображением покойника. – по-фраицуз-ски «Я вышел из праха и возвращаюсь в прах / Направляю душу к тебе, Иисус Спаситель Человечества, прощающий грехи*. Итак, Фламель изобразил на своем надгробии все основные элементы Великого Делания. Меч в руке святого Павла символизирует тайный огонь философов, скипетр Спасителя – первоматерию Делания, а ключ в руках апостола Петра – философское растворение, являющееся ключом к магистерию; покойник, изображенный в нижней части надгробия, символизирует не столько мертвого Фламеля, сколько важнейший этап Делания, разложение, без которого нельзя продвинуться ни на шаг11
а Подробное списание этих элементов магистерия далее в тексте и комментариях.
См.: А1сЬсгшса1 ^огк5: Есгепаси$ РЬ|1а1е1Ье5 Сотр11е

Солнце и луна, без сомнения, символизируют солнце и луну философов, то есть их истинные золото и серебро.

Итак, у нас пол рукой имеется множество увековеченных в камне и на бумаге свидетельств, подтверждающих, что житель Парижа скромный клерк по имени Никола Фламель строил здания на собственные деньги, которые при всем уважении к его трудолюбию нельзя было заработать сидя в нотариальной конторе, и украшал эти здания символикой, подтверждающей его глубокие познания в области так называемого Царственного Искусства, то есть алхимии. И все же эти деньги вполне могли иметь своим происхождением сундучок вдовы Лета, а как становится ясно из текста «Иероглифических фигур», герметические символы часто могут быть интерпретированы вполне в духе теологии, и наоборот. Нам известны детали его биографии, включая годы рождения и смерти, и все же последняя дата слишком символична для того, чтобы соответствовать действительности. Теперь попробуем проследить, к чему нас может привести поиск других символов в жизни этого адепта, для чего обратимся к упоминавшейся выше работе Фулканелли. В «Обителях философов* автор напоминает нам, что. согласно легенде, Раймонд Луллий также совершил паломничество к Сантьяго-де-Компостелла (ровно за сто лет до Фламеля) и что большинство адептов во все времена прибегали к подобной же аллегорической форме изображения своего пути познания материи и обретения философского камня. Что же касается главного героя книги ■«Иероглифические фигуры*, то Фулканелли указывает на символичность его имени: Никола по-гречески значит «победитель камня» (Жко-Лаоа); фамилия же Фламель происходит от латинского /1атта, то есть «пламя* или «огонь».

В свою очередь имя обретенного Фламелем в Испании учителя, мэтра Канчеса, представляет собой аллегорическое название белого сулъфура философов, характерной особенностью которого является сухость (ио-гречески Ксхух ал, °^)– Последователь «сухого пути* в алхимии, Фулканелли немедленно обращает внимание на странное решение, которое после знакомства Никола с Канчесом принимают компаньоны – они решают добираться до Франции морем, а не по земле, что символизирует «влажный путь*, которому в итоге отдается предпочтение. Фламель, то есть огонь, благополучно добирается до Орлеана (ог-/егии5, чти можно перевести как «1 ам находится золото*), в то время как Канчес, то есть гильфир. погибает вследствие продолжительной рвоты. каковая в алхимии есть признак растворения и разложения – тот самый труп, изображенный на Ф.тамелевом надгробии под надписью: Оотте Оеил т Гиа тг&еггсопИа зрегат. Изначально же нам следовала бы обратить внимание на одну странную деталь: дорогая старинная книга досталась Фламелю всего за два флорина, чему он искренне удивляется в предисловии к «Иероглифическим фигурам*. Дело в том, что эти самые два флорина и есть примерная необходимая сумма для приобретения материалов, используемых в Великом Делании, – в соответствии с экономическими условиями XIV столетия. В середине XVII века Ириний Филалет называет несколько отличную цифру: «Как ты видишь, работа наша стоит не более трех флоринов...* г, что с учетом инфляции вполне совпадает с рекомендациями Фламеля. К началу XII века папирус полностью выходит из употребления, и тот факт, что книга была написана -«на коре молодых деревьев*, конечно же, указывает на египетское и «древнее* происхождение книги, ио кроме этого – что гораздо важнее – еще указывает на металлическую природу Перво-материи в рамках алхимической символики. Что же получается? Не только мэтр Канчес и паломничество в Галисию могут считаться аллегорией и мистификацией, но и сам господин Фламель со своим хозяйством, домом, женой и благотворительностью оказывается не более чем литературным персонажем. Не слишком ли это, даже при всем уважении к имени Фулканелли? Нет, не слишком. Но наличие аллегории и мистификации совсем не означает ложности или незначительности личности автора и его трудов; совсем напротив, в случае алхимии вопросы аутентичности произведений и времени их написания предстают сложнейшими, и часто неразрешимыми. загадками – и чем важнее труд, тем сложнее загадка.

Вообще говоря, всех герметических авторов можно разделить на четыре группы: подлинные авторы, не скрывающие своего имени и обладающие документально подтвержденной биографией, – самая малочисленная категория (Михаэль Майер, Монте-Снидерс, Сендивогии): анонимные авторы, скрывающиеся под именами великих ученых, теософов и других лиц, пользующихся авторитетом и служащих своего рода «прикрытием» и защитой для традиции (псевдо-Раймонд Луллий, псевдо-Аристотель, псевдо-Фома Аквинский и т.д.); авторы, скрывающиеся под оригинальными псевдонимами (их биографии, как правило, обрывочны и недостоверны – Ириний Филалет, Фулканелли, Камала Джняна, Ламбслринк); и наконец, авторы, имеющие весьма правдоподобные имя, биографию и окружение, которые на поверку оказываются чистой фикцией. К последним, конечно же, относится бенедиктинский монах Василий Валентин, вестминстерский аббат Кремер и – к этой мысли приходит большинство современных исследователей – господин общественный писарь Фламель. Хотя в случае нашего героя дело обстоит еще сложнее. Если при попытке установить личности Василия Валентина и Кремера очень легко выясняется, что в бенедиктинском ордене никогда не было такого брата-алхимика, а в Вестминстерском аббатстве никогда не было аббата по фа милки Кремер, то в случае Фламеля у нас имеется множество доказательств его существова-ни,– В чем же тогда проблема? Может, легенда го-юрвт правду? Но проблема возникает не столько кз-за биографии парижского нотариуса, сколько из-за ет литературного наследия. Несомненно, в XIV веке жил человек, жертвовавший деньги на приюты для бедных и церкви под именем Никола Фламель. Но большинство фактов его биографии мы знаем из его собственного трактата

В качестве второго трактата этого сборника выступают

Как вы можете догадаться, о существовании этой книги известно только со слов Фламеля – ни она сама, ни даже копни с нее вне контекста «Иероглифических фигур» тоже никому и никогда не были известны. По многим признакам, для перечисления которых требуется отдельная книга, современные исследователи пришли к выводу, что текст «Иероглифических фигур» не мог быть написан ранее XVII века и, следовательно, не имеет отношения к нотариусу, жившему в доме под лилиями за два столетия до этого. Наиболее осведомленный в этой области человек, фактически посвятивший жизнь изучению «дела» Никола Фламеля. Клод Ганьон, в своей фундаментальной работе, название которой можно перевести как «Фламель под следствием»12
Оещпоп С1аиИе. Р1ате1 зоиз 1ПУе511{^ио1ъ ЕсНИопз 1е 1_оир

Высказывает предположение, что «Иероглифические фигуры» были написаны крупнейшим издателем герметических книг Бероальдом де Вервилем 13
Франсуа Бероальд де Вервиль. в частности, известен как редактор и издатель Ье ТпЫеаи Аа ШсНеа /тгеМюпх (Рат, 1600.– первый французский перевод «Сна Полифнла» Франческо Колонка. .знаменитый своими гравюрами), Ье Уоусще Лез Рппсех Рог-Шпег (Рап5. 1610) и многих других.

В том же году, когда вышло первое издание Трех трактатов по натурфилософии, или чуть раньше; он основывает свои наблюдения на том, что большинство идей, высказанных в этом трактате, почерпнуты автором из ЛШз аип/ега диат скетгсат ъосат агШди^я-51/711 аисСогев, опубликованного Петером Перна в 1572 году в Базеле и в деталях известного господину де Вервилю. Кроме того, шевалье Арно является немного искаженной анаграммой имени Бероальд де Вервиль. Клод Ганьон также сумел отыскать запись библиотекаря, служившего в XVIII веке в библиотеке Сен-Женевьев: в ней упоминается ныне утерянный трактат под названием «Приключения Али эль-Мос-клана известного как Халиф Сломнял, переведенные с арабского неким Рабн эль улле де Деон*, датируемый 1582 годом. Ганьон отмечает, что странное имя переводчика представляет собой оиять-таки анаграмму имени Бероальд де Вервиль, в то время как имя главного героя (51отпа1 СаЛ/е) является не чем иным, как точной анаграммой имени Никола Фламель. Другими слонами, перед нами типичный по своему «анамнезу» алхимический трактат – книга, написанная спустя примерно двести лет с момента смерти предполагаемого автора и основанная на произведении, которого никогда не существовало. Настоящим автором ее вполне мог быть издатель или – кто знает? – адепт XVI века, навсегда исчезнувший под маской общественного писаря Никола Фламеля.

Как же обстоит дело с другими трудами французского мастера, коих нам известно еще три? Самой ла->ничной, и, пожалуй, наиболее интересной в литературном отношении, является работа под названием Краткое изложение философии или. скорее. Сумма Ъилософии, поскольку в названии явно чувствуется намек на Фому Аквинского. Эта небольшая поэма, в которой излагается основная герметическая концепция природы металлов и условия их трансмутации, была впервые опубликована в 1561 году, то есть за полвека до «Иероглифических фигур», в составе небольшой антологии «О трансмутации металлов: три старинных трактата в стихах**.

Историк герметической традиции Леитле-Дю-Фреснуа предполагал, что Краткое изложение философии было написано Фламелем в 1409 году14
^еап дг Ьа РоШате. Т>е 1а Тгап^огтапоп те1лШцие Сгов алс1еп5 1га1ССС2 еп гкЬте Ргап^ойчсз. СиIИаипю СиШагс) Рат, 1561

Интересно, что сопоставление несколько наивной стихотворной манеры Краткого изложения и надписей, оставленных Фламелем на различных памятниках (в частности, на надгробии его супруги Пернелль), показывает, что эти тексты действительно могли быть написаны одним и тем же лицом. Так что, возможно. эта поэма имеет непосредственное отношение к Фламелю – или скрывавшемуся под этим псевдонимом анонимному адепту. Что же касается другой работы, самой длинной из всех, Книги Прачек, то вплоть до XX века она была известна только лишь в виде манускриптов и чаше всего именовалась Книгой наижепапнеишего из желаемого по первым строкам повествования. Представлен! 1ый в данном издании перевод выполнен на основе рукописи из Национальной библиотеки в Париже15
> М5 Ргал*М5 19978.

Датируемой XV веком.

Этот документ представляет собой стопку из 126 листов пергамента размером 15*11 см, заполненных каллиграфически выписанным готическим текстом, который завершают слова: «Настоящая

книга принадлежит Никола Фламелю из общины Сен-Жак-де-ла-Бушери, и написана она его собственной рукой». Прекрасный пример инструкции по лабораторной алхимии, Книга Прачек посвящена так называемой Второй работе, состоящей из операций увлажнения и кальцинации. Ее название 1^е 1,юге с1ез Ьатеигез дословно переводится со старофранцузского как «Книга стирок»; и действительно, каждый этап работы в ней называется стиркой. Однако в современном французском слово 1агеиг означает * мойщик». то есть в некотором смысле прачка мужского рода; значение же образа женщины, стирающей белье, в алхимии трудно переоценить. Например, в третьей эпиграмме «Убегающей Аталанты» под девизом Следуй примеру женщины, стирающей белье Майер пишет16
См.: т^ичие. Рапч. 1742. Т. I. Р. 219.

Пусть тот, кто любит тайные доктрины,

Ни одного намека не пропустит.

Ты видишь жешинну, чтп стиркой занята И добавляет в чан волы горячей?

Ее примеру следуй, а не то познаешь пораженье И с тела черного не смоешь грязь.

Именно этому процессу смывания алхимической грязи и посвящена Книга Прачек, – а что еще пред-стааляет собой алхимия, как не «отделение нечистот от чистой субстанции*?17
См.: Кикггикя МлШгшь А Ьех1еоп оГ А1сЬету. РгапкГшТ, 1612. Р. 20

Заключительной работой в дайной антологии вполне логично стало Завещание Фламеля. Упоминание об этом тексте впервые встречается в «Ежегоднике» Фрерона за 1758 гад, в письме за номером XI, без подписи18
Ьепге XI, &иг ГЕззд «Типе ЫвЕснге

Анонимный автор этого письма, кстати, вступает в полемику по поводу того, был ли исторический Фламель алхимиком или нет. и в доказательство своего положительного мнения по этому вопросу приводит воспоминания Пернети19
Пернети Дом Антуан-Жажф (1716– 1801) – бенеднктинеи конгрегации Сел-Мор: известен как библиотекарь Фридриха II, создатель авиньонского герметического общества и автор нескольких весьма важных работ по алхимии.

Который будто "■ы видел некий алхимический манускрипт, принадлежащий руке Фламеля и датированный 1414 годом. Он представлял собой карманный молитвенник, на полях которого был написан алхимический трактат. В нем Фламель обращается к своему единственному наследнику, сыну Изабель, сестры его дражайшей супруги; наставления дяди, конечно же, представляют собой рецепт получения тинктуры философов. В 1762 году уже сам Дом Пернети выступает в «Ежегоднике»20
* ЬеИге II // Ргегоп. Аппее 1Л.1епиге, 1762. Т. III. Р. 24-35.

На этот раз приводя отрывки из Молитвенника, как известна нам эта работа по-французски, или Завещания, как принято озаглавливать ее переводы, каковой традиции следует и данный русский перевод. Вряд ли стоит сомневаться, что анонимным автором первого письма был кто-то другой; несомненно, Антуан-Жозеф написал и его, а также – как считают многие исследователи – и само «Завещание». По многим признакам цитируемый нм текст не мог быть написан ранее середины XVIII века. В соответствии же с легендой, созданной Пернети, первоначальный текст был написан Фламелем на полях молитвенника в виде шифра, ключ к которому он передал своему племяннику. Каждая буква имела четыре варианта написания, так что общее число знаков, со-стааоявших код, было 96. Дом Пернети и его друг21
* Тсв1ашсп1 о? Ы1сЬо1аз Р1атс1 (V Е.Но 1806

Господин Сен-Мар, предполагаемые обладатели текста. потратили очень много времени на расшифровку кода, но безрезультатно, и Сен-Мар уже был готов отказаться от этой затеи, когда Пернети сумел определить знаки, обозначавшие гласные, и вскоре они влапгы расшифровали все «Завещание*-; произошло это в 1758 году. Однако оригина1Ы текста (и французский. н закодированный) затем были объявлены утраченными. В 1806 году появился английский перевод «Завещания» созданный, очевидно, на основе цитат Пернети, так как текст значительно сокращен; кроме того, английская версия содержит неточности. Неточности относительно чего? Дело в том, что XX век внес значительную ясность в это дело. Эжену Канселье, ученику Фулканелли, алхимику и исследователю герметической традиции, в 1958 году посчастливилось обнаружить утерянный текст в коллекции манускриптов Национальной библиотеки в Париже22
Имеется я аилу манускрипт М5 Ргап^аЬ» 14765. С. 197 -

Автором этой рукописной копии, созданной в конце XVIII века, был шевалье Дени Молинье, любитель герметического искусства, как он себя представил. Кстати, Канселье высказал весьма интересную мысль: ■*а основе некоторых графических особенностей ру-■ХК1ИСИ можно предположить, что этим любителем ерметического искусства и был сам Антуан-Жозеф Пернети, отправивший своеобразное «письмо в буду-вк* – ведь два столетия этот текст считался безвоз-эдатно утерянным23
См.: Сапзеке1 Ещ"епе. N010 Мтша1ге хиг 1е Шсйопшйге Не РетеСу // 1шиаиоп & Зсмпсе /, №45. 1958. Р. 5.

НИКОЛЯ ФЛАМЕЛЬ - самый знаменитый алхимик Средневековья.

Николя́ Фламе́ль (фр. Nicolas Flamel или лат. Николас, 1330-22 марта 1418) - французский алхимик, которому приписывают изобретение философского камня и эликсира жизни.

Биография

Николас Фламель родился в 1330 году в окрестностях Понтуаза в бедной семье. Считается, что его родители умерли, когда он был молодым, после их смерти Николас переезжает в Париж и становится общественным писарем.

После женитьбы на Перренелль, женщине зрелых лет и дважды вдове, Фламель арендует две мастерских, одну для себя, другую - для своих подмастерьев и копировальщиков. Всё имущество супругов переходит в совместное владение.

В 1357 году Фламель, будучи владельцем небольшой книжной лавки, приобретает для неё папирус, известный как «Книга Иудея Авраама». В течение 20 лет он пытается разгадать «тайный смысл» книги, часть которой была написана на арамейском языке. Для перевода этой части книги он под видом паломничества посещает еврейские общины Испании (в то время евреям запрещалось жить во Франции), после чего возникает миф о том, что Николасу Фламелю якобы удалось раскрыть секрет философского камня. Миф укрепился в связи с долгой жизнью Фламеля.

В 1382 году Фламель в течение нескольких месяцев становится собственником около 30 домов и участков земли. В старости Николас Фламель занимается меценатством, учреждает несколько фондов, вкладывает деньги в развитие искусства, финансирует постройки часовен и больниц.

В 1402 году умирает Перренелль, жена Николаса. Сам Фламель умирает предположительно в 1418 году, предварительно купив себе место для погребения в церкви Сен-Жак-ля-Бушери. Поскольку у него не было детей, почти всё своё имущество он завещал этой церкви. После их смерти возникает легенда, что якобы Фламель предсказывал свою смерть и тщательно к ней готовился, что якобы на самом деле похороны были инсценированы, а Фламель со своей женой скрылся. Легенда получает продолжение и всё чаще Фламеля с супругой «видят» после смерти, например в 1761 году на спектакле в Парижской опере.

В 1624 году выходит английский перевод его трудов «Тайное описание благословенного камня, именуемого философским».

Сохранился дом Николаса Фламеля, построенный в 1407 году, который считается старейшим зданием в Париже (Rue de Montmorency, 51. Метро Rambuteau)

До 1789 года госпиталь ежегодно проводил процессию в Сен-Жак-ля-Бушери, чтобы помолиться о душе Николаса Фламеля. При жизни Фламель сделал около 40 значительных пожертвований в пользу госпиталя.

Появления после смерти

Спустя два века после смерти, могилу Николаса Фламеля вскрыли, но его тела в ней не обнаружили.

Путешественник XVII века Поль Люка рассказывал о странном случае, произошедшем с ним. Однажды он гулял по саду возле мечети в городе Брусса (территория нынешней Турции). Во время своей прогулки он познакомился с человеком, который утверждал, что он является одним из лучших друзей Николаса Фламеля и его жены, с которыми он расстался в Индии не более 3 месяцев назад. По словам этого человека, Николас Фламель с женой инсценировали смерть и бежали в Швейцарию. Если его слова были правдой, то возраст Фламеля на тот момент составлял около 300 лет.

В XVIII веке старый священнослужитель Сир Морсель утверждал, что видел Николаса Фламеля за работой в подземной лаборатории в центре Парижа. По его словам, лаборатория была отделена от внешнего мира семью дверями.

В 1761 году Фламеля с женой «заметили» в парижской опере. На этот раз их сопровождал сын, который по слухам был ими рождён в Индии.

В 1818 году по Парижу бродил человек, называвший себя Николасом Фламелем, который за 300 000 франков предлагал раскрыть все свои секреты.

Примечательно, что в середине XIX века у одного бакалейщика нашли надгробную плиту Николаса Фламеля. Бакалейщик использовал её в качестве доски для резки. Сейчас плита находится в музее Клюни. В верхней части плиты изображены Пётр с ключом, Павел с мечом и Христос. Между ними располагаются фигуры Солнца и Луны. Ниже следует эпитафия благотворительной деятельности Фламеля, затем надпись на латыни «Господь Всевышний, на Твоё милосердие уповаю», изображение мёртвого тела и надпись на французском «Я вышел из праха и возвращаюсь в прах. Направляю душу к тебе, Иисус Спаситель человечества, прощающий грехи».

Тем не менее, в 2010 году, на последней пресс-конференции Митьков художник Дмитрий Шагин заявил, что сейчас работает над серией картин-портретов Николаса Фламеля и что позирует ему сам оригинал. Заявил он это в шутку, однако друзья Шагина уверяют, что Николас Фламель действительно жив и обитает в России.

Завещание Николя Фламеля

Завещание написано предположительно во второй половине XVIII века тайным последователем Николя Фламеля. Согласно легенде первая версия завещания была записана Фламелем в виде шифра на полях карманной псалтыри. Ключ от шифра Николя передал своему племяннику. У каждой буквы шифра было четыре варианта написания, а общее количество знаков в коде составляло 96. В 1758 году обладатели копий текста Антуан Жозеф Пернети и Сен-Марк вместе расшифровали завещание, потратив на это много времени. В 1762 году Пернети в «Литературном ежегоднике» сообщил о существовании неизвестного произведения Фламеля. Но оригиналы текста завещания были утрачены. В 1806 году появляется английский перевод завещания, значительно сокращённый и содержащий некоторые неточности. Однако, в 1958 году Эженом Канселье в Национальной библиотеке в Париже обнаружил рукопись завещания, составленную Дени Молинье.

В завещании Фламель описывает этапы приготовления философского камня. Само завещание обращено к племяннику Николя. Фламель говорит, что он унесет рецепт приготовления камня в могилу и просит так же поступить своего племянника.

Материал из Википедии

Завещание Фламеля.

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Как принято теперь считать, текст "Завещания" не принадлежит перу Николя Фламеля; он был написан гораздо позднее, предположительно во второй половине XVIII века. И тем не менее, его нельзя назвать фальсификацией в полном смысле этого слова, так как написан он, несомненно, адептом, следовавшим путем Фламеля, и скрывшим свое имя за подписью старого Мастера, что вполне отвечает Традиции. Как гласит легенда, первоначальный текст был написан Фламелем на полях карманной псалтыри в виде шифра, ключ к которому он передал своему племяннику. Каждая буква имела четыре варианта написания, так что общее число знаков, составлявших код, было 96. Дом Антуан Жозеф Пернети и господин Сен-Марк, обладатели текста (или его копии), потратили очень много времени на расшифровку кода, но безрезультатно, и Сен-Марк уже был готов отказаться от этой затеи, когда Пернети сумел определить знаки, обозначавшие гласные, и вскоре они вдвоем расшифровали все "Завещание"; произошло это в 1758 году. Четыре года спустя Пернети сообщил о существовании неизвестного произведения Фламеля широкой публике в "Литературном Ежегоднике". Однако оригиналы текста (и французский, и закодированный) были объявлены утраченными. В 1806 г. в Лондоне появился английский перевод "Завещания", изданный J. and E. Hodson (см. http://www.levity.com/alchemy/testment.html) - очевидно, на основе цитат Пернети, так как текст значительно сокращен; кроме того, английская версия содержит неточности. Чем же мы обладаем сегодя? Эжен Канселье, ученик Фулканелли и неутомимый исследователь, в 1958 году обнаружил искомый текст в коллекции манускриптов Национальной библиотеки в Париже (MS 14765, р. 197-220). Автором рукописной копии, созданной в конце восемнадцатого века, был шевалье Дени Молинье, любитель Герметического искусства, как он себя представил. На основе этой наиболее полной версии и выполнен предлагаемый вашему вниманию перевод. Поскольку оригинал обладает лексическими и грамматическими особенностями, характерными для французского языка пятнадцатого века (если это и мистификация, то выполненная по всем законам жанра), при переводе я столкнулся с определенными трудностями, и я не отрицаю, что в нем могут содержаться неточности, не имеющие принципиального характера. Я также хотел бы обратить внимание читателя на различие субстанций, называемых Фламелем сатурном и сатурнией, ртутью и меркурием, луной и серебром; в этих различиях спрятаны ключи ко многим тайнам, а также ловушки для легковерных и невнимательных. Что касается текста "Завещания" в целом, то по мнению многих (иногда не сходящихся ни в чем другом) современных последователей великого Мастера, ценность текста "Завещания" не вызывает ни малейших сомнений.

Глеб Бутузов

Во имя Господа: Аминь.

Первым шагом на пути к Мудрости является страх перед Богом.

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

Я, Николя Фламель, парижский писарь, в год 1414, в правление нашего доброго Принца Карла VI, да хранит его Господь, и после смерти моей преданной супруги Перенелль, в память о ней, и ради тебя, дорогой племянник, исполнился намерения описать тайный магистерий Порошка Проекции, или Философской Тинктуры, которую Бог соизволил передать своему ничтожному слуге, и открылась она мне так же, как и ты теперь откроешь оный для себя, следуя в работе моим указаниям. Иди путем истины, прислушивайся к советам Философов, писавших об этой тайне, но не воспринимай слова их буквально, поскольку не будет тебе от этого никакой пользы, а верь только тому, что согласуется с Природой. По этой причине не забывай молиться Богу, чтобы он ниспослал тебе понимание основы, истины и природы, каковые ты станешь искать в этой книге, где я описал все секреты слово за словом, и страница за страницей, в точности как я все делал и совершал вместе с твоей дорогой тетушкой Перенелль, о которой я скорблю весьма сильно. Я передал в этой книге все свое умение, чтобы ты не был обделен манной небесной, и Господь способствовал тебе и помогал; и чтобы ты не забывал петь ему хвалу, и всякое дело начинал и заканчивал молитвой. Книга эта истинно написана моей рукой, и предназначена церкви Сен-Жак и ее приходу, каковым я также открыл тайны известной тебе книги Авраама-Еврея, но я не могу допустить, чтобы эту книгу продавали за деньги, а посему я приложил весьма серьезные усилия, излагая в ней секрет алхимии при помощи выдуманных мною символов, ключ к которым я передаю тебе. Так постарайся же сохранить эту тайну, и не забывай того, кто сообщил ее тебе; вспоминай своего дядю, когда меня скроет пелена времени, потому что я завещаю тебе этот документ, и знание, заключенное в нем, в конце-концов сделает тебя великим мастером философской алхимии; моя радость, мое воление и прихоть заключены в том, чтобы сообщить тебе эту тайну. Делай так, как я, вновь и вновь, следуй тому, к чему я пришел лишь на склоне лет, и каковое знание да будет во славу Божьей Церкви, на помощь бедным, нуждающимся, вдовам и сиротам, подобно приютам и лечебницам, которые я основал, двадцати двум домам призрения, мною построенным и украшенным, в твердой вере и набожности. Поэтому прочти эту книгу, и сохрани в глубине своего сердца, и не сворачивай с прямой дороги истины. Воздавай хвалу милостивому Господу, который через меня разъяснил тебе магистерий, и не забывай, что тебе ясным языком и слово в слово передается все то, что совершили мы с Перенелль, и чего упорно искали с нею в продолжение двадцати трех лет тяжкого труда и уединения, и в конце-концов были вознаграждены успешным - и неоднократным - завершением магистерия, который я представляю тебе, и который я дал слово передать до того, как смерть настигнет меня, в память о нас с тетушкой; сие умение ты должен унести с собой в могилу: поступить так необходимо, чтобы не причинить вреда миру, и чтобы мы с тобой не винили себя в том, что порядок вещей непоправимо нарушен, и хаос воцарился здесь безраздельно. Мне также не хотелось бы, чтобы моя любовь к тебе привела к деяниям, противным Господу. Посему храни тайну этого мастерства, и взывай ко Святому Духу, дабы он способствовал нашим намерениям, укрепил нас, и поддержал в ходе алхимического делания путем Природы.

Я начал сей документ словами проповеди, чтобы ты не направлял свои помыслы на практику делания прежде разумения сказанного здесь слова; я бы хотел посредством теории привести тебя к пониманию алхимии как науки, позволяющей сообщать металлическим телам совершенство золота и серебра, и создавать истинный камень жизни, несущий здоровье человеческому телу. Это знание не имеет равных, и на нем основывается великое искусство Философии, позволяющее посредством универсального лекарства превращать Сатурн, Марс, Юпитер, Луну и Меркурий в чистое Солнце, сверкающее и окрашенное подобно драгоценностям, но только гораздо лучше их, и среди остальных своих качеств обладающее способностью и силой побеждать все менее совершенные металлы, а также помогать созреванию растений намного ранее назначенного им срока, и превращать всякие камни в рубины и бриллианты: это искусство и умение при помощи Природы, тайного режима нагрева и верного метода работы, а также основанное на здравом смысле и верном понимании, мало по малу придет к успешному завершению, если только ты, дабы не познать разочарование и в философской работе терпеливо следовать путем Природы, внемлешь мне и будешь иметь лишь два намерения. Первое - это верно расслышать и уразуметь все сказанное здесь. Я очень много работал, и протоптал для тебя прямую дорожку, как человек, истинно уяснивший основания природы, каковые есть Меркурий, Солнце и Луна, о чем я уже упоминал в моей книге, где представлены фигуры, которые ты видишь под аркой Невинных. Но я сильно заблуждался на протяжении двадцати трех с половиной лет, поскольку работал не имея возможности сочетать браком Луну, то есть быстрое серебро, с Солнцем, и выделить из них семенной навоз, каковой является смертельным ядом; я пребывал в невежестве относительно агента или посредника, необходимого чтобы укрепить Меркурий: но без этого агента Меркурий подобен обыкновенной воде, и он не способен растворить Луну или Солнце, как это делает вода фиксированного Меркурия, подобная клинку, заостренному усилиями философа и его умением, что ясно изображено на четвертом и пятом листах моей книги Авраама.

По этой причине твоим вторым намерением должно быть познание того, каким же образом осуществляется укрепление Меркурия металлическим агентом, без чего он никогда не сможет проникнуть в твердые чрева Солнца и Луны, каковые нельзя открыть без сульфурного духа золота и Луны. Таким образом, тебе следует сначала использовать металлический агент, каковым является королевская сатурния, а затем при помощи философского умения привести в действие Меркурий, после чего ты сможешь растворить и превратить в ликер золото и Луну, и выделить из продукта их гниения семенной навоз. Знай же, что нет другого пути и другого способа осуществления этого искусства, кроме того, который я передаю тебе слово в слово; деяние, если его не совершать именно так, как я излагаю здесь, оказывается очень трудным, потому что тела Солнца и Луны весьма прочны, и вскрыть их не так просто; в этом может помочь лишь дух, заключенный в остром клинке Меркурия, полученного путем философских преобразований, а все остальное - обман, шарлатанство и ложный путь, с которыми я сталкивался, к великому сожалению, на протяжении долгих лет; без этих преобразований меркурий остается холодным, землистым и увечным, и его силы недостаточно, чтобы проникнуть во чрево двух совершенных тел Солнца и Луны, и тело такого меркурия, не претерпевшего предварительно нагрева металлическим огнем, выделяет воду; его земля черна, и нечиста, и отторгаема, а сам он является все тем же вульгарным меркурием. Итак, если в этом состоянии он [истинный Меркурий] проникнет в их внутренности, в них войдет астральная жизнь, они начнут развиваться и расти, и станут живыми, каковыми были в рудниках, и осуществится соединение философских и не-вульгарных Солнца, Луны и Меркурия; однако, каким образом мекурий может проникнуть в них? Прежде всего, пойми, что никакая другая вода, кроме Меркурия не способна выжать Сульфур из чрева металлов, и по этой же причине в начале, и в середине, и в конце делания, нельзя достичь положительного результата, потому что это есть активное свойство, благодаря которому все совершается, и, подобно оплодотворенному Сульфуру, все приходит в движение; именно это мы и наблюдаем в рудниках. Сухой дистиллят сульфурного пара и влажный дистиллят пара Меркуриального образуют все металлы, потому что оба они любят и преследуют природу, подобную себе, то есть природа следует природе, и никогда обратное не в природе не происходит произвольно, только лишь благодаря вмешательству искусства, поскольку каждая субстанция любит своего компаньона, как женщина любит мужчину, и они находят радость друг в друге, что весьма ясно следует из четвертой фигуры [книги Авраама], где изображен молодой Меркурий, держащий в руке кадуцей со зловещими змеями, которые обвивают золотой жезл: потому по-другому нельзя познать герметический Меркурий, состоящий из металлических Сульфура и Меркурия, приготовленных философским способом в ходе первой работы.

Прислушайся же к советам, которые я записал для тебя, имея искренние и добрые намерения, дорогой мой и любимый племянник, чтобы ты не оступился на своем пути, следовал Богу, доставляя радость моей душе, поступал разумно, имел суждения и намерения справедливые и чистосердечные. Верь твердо, что вся философская премудрость состоит в приготовлении философского Меркурия, потому что в нем заключено все, что мы ищем, и все, что искали мудрецы древности, и мы, как и они, ничего не способны создать без помощи этого Меркурия, приготовленного вместе с Солнцем и Луной, потому что без этих трех составляющих ничто в целом мире не способно завершить вышеназванную философскую и медицинскую тинктуру. Таким образом, весьма естественно научиться выделять из них живое и духовное семя, сокрытое глубоко в их внутренностях, ведь из этого семени происходит материя так восхваляемая в книгах мудрецов, которые говорят, что материя тинктуры, трансмутирующей металлы в золото, является уникальной и единственной, растворяющей всякую субстанцию истинно и без обмана, однако они ни словом не обмолвились о том, как ее приготавливать; сосредоточься же на трех упомянутых субстанциях, и не думай ни о каких других металлических телах, каковые поражены порчей и разложением, в отличие от этих, чистых, цельных и доброкачественных. Твоей целью должны быть Солнце, Луна и Меркурий, приготовленные способом философов, то есть смачивающие не руки, но металл, и имеющие в себе металлическую сульфурную душу, а именно зажженный огонь; и чтобы тебе не сбиться с истинного пути, изучай металлы, потому что упомянутый Сульфур можно найти во всех из них, и он весьма похож на тот, что содержится в Солнце. Легче всего найти его в пещерах и глубинах золота и железа, а также меди, причем в последних примерно одинаковое количество; этот сульфур обладает силой тинктурирования влажной и холодной луны, каковая есть чистое серебро, до степени чистого желтого золота; но это следует делать при посредстве духовного лекарства, то есть ключа, открывающего все металлы, и ключ этот я собираюсь тебе передать. Знай же, что среди минералов есть один, который является вором, и поглощает все, кроме золота и луны, каковые служат на благо этому вору; так как когда они находятся в его чреве, из него удобно приготавливать быстрое серебро, как я тебе говорил ранее.

ПРАКТИКА

Итак, не сворачивай с истинного пути, и я поведаю тебе дальнейшее. Настала пора приступить к практическим занятиям, и обязанность эта возложена на тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа: Аминь.

Прежде всего возьми старшего из перворожденных детей Сатурна - не вульганого - девять частей; затем возьми саблевидных халибд бога войны четыре части. Опусти их в тигель, и когда появится краснота плавления, добавь туда девять сатурновых частей, как я тебе говорил, и одно немедленно поглотит другое. Аккуратно сними накипь, которая образуется на поверхности Сатурнии при помощи каменной соли и винного камня четыре или пять раз; эта операция проделана верно, если ты видишь на поверхности материи астральный знак, напоминающий звезду.

Затем изготавливают ключ и клинок, который открывает и рассекает все металлы, но в особенности Солнце, Луну и Венеру, каковые он ест, поглощает и хранит в своей утробе, и с помощью которого ты оказывешься на верном и истинном пути, если действовал как надо, так как эта сатурнова субстанция является растением королевского триумфа, она есть Луна и маленький несовершенный король, которого мы с помощью философского искусства возносим к степени величайшей славы и чести; она также и королева, а значит, Луна и жена Солнца.

Она, таким образом, содержит и мужское, и женское начала, и является нашим гермафродитом Меркурием, который представлен на седьмой странице книги Авраама-Еврея в виде двух змей, обвивающих золотой жезл, каковую книгу я постарался описать как можно лучше, чтобы ты смог понять и усвоить сей филососфский документ. Постарайся приготовить достаточное количество названной Сатурнии, поскольку ее необходимо много: скажем, двенадцать или тринадцать фунтов, или даже больше, в зависимости от того, собираешься ли ты работать с большим, или же с малым объемом.

Итак, сочетай браком молодого Меркурия, каковой является быстрым серебром, с сатурновым философским Меркурием, каковой пропитает и укрепит быстрое серебро, семь или десять, а то и одиннадцать раз при участии указанного агента, называемого ключом, или острым стальным клинком, поскольку он режет, рассекает, и проникает в тела металлов, и когда ты звершишь эту часть магистерия, тебе следует удвоить и утроить воды, представленные розовым кустом в книге Авраама-Еврея, растущим у подножия дуба, то есть нашего сатурния, каковой также является ключом, и стремится низвергнуть себя в бездну, как утверждает тот же автор, то есть в приемный резервуар, прилаженный к горловине реторты, куда двойной Меркурий направлется под воздействием соответствующего жара.

Но здесь обнаруживаются тернии и непреодолимые трудности, если только Бог не откроет свой секрет, или Мастер не поделится им. Потому что Меркурий не сочетается с королевской Сатурнией без помощи одной вещи, знание каковой считается показателем твоих достижений в искусстве, и при помощи которой достигается этот союз и согласие между упомянутыми двумя видами быстрого серебра, без чего не достигнешь цели вовсе. Я не собираюсь ничего скрывать от тебя, мой дорогой племянник; я говорю тебе, таким образом, что без солнца и луны эта работа не принесет тебе никакой пользы. Итак, ты должен заставить этого старика, или прожорливого волка, поглотить золото или серебро в том количестве, о котором я скажу тебе далее. Посему прислушайся к моим словам, чтобы не впасть в ошибку, и следуй тому, как я осуществлял эту работу. Каким же образом следует накормить золотом нашего старого дракона? Заметь, как правильно следует это делать; скажем, если добавить немного золота к расплавленной Сатурнии, то золото конечно же откроется, но быстрое серебо не примет его. Я потратил весьма много времени и труда, пытаясь помочь горю, прежде чем выяснил, каким способом это можно преодолеть. Итак, если ты дашь ему съесть много золота, золото не откроется и не переварится, но зато оно примет быстрое серебро и они сочетаются браком между собой, приняв вид пасты. Следуй же моему совету. Сокрой этот секрет, потому что в нем заключено все, и не доверяй его бумаге, или чему-либо еще, что может быть увидено, иначе он может причинить большой вред. Я сообщаю тебе это под печатью тайны и надеюсь на твою сознательность, потому что люблю тебя. Возьми десять частей золота, весьма мелкого, и очищенного девять или десять, или даже одиннадцать раз последством лишь одного прожорливого волка: затем возьми 11 частей королевской Сатурнии; растопи их в тигле, а после брось туда десять унций чистого золота; растопи эту смесь и размешай раскаленным угольным стержнем. Тогда твое Солнце немного откроется, и станет. Вылей его подобно растопленному маслу на мраморную пластину, растолки в пыль, и смешай с 12 частями быстрого серебра. Дай им створожиться подобно сыру, перемалывая и размешивая массу: промой затем эту амальгамму в обычной чистой воде, пока вода после мытья не будет оставаться прозрачной, а масса не будет выглядеть белой и ясной, как луна; так осуществляется conjunctio с королевской солнечной сатурнией. Возьми затем эту маслоообразную массу, которую следует слегка протереть кусочком полотна или другой мягкой материи: это наш свинец, и наша масса Солнца и Луны, не вульгарная, но философская; помести ее в хорошую реторту из химической глины, а еще лучше стали. Поставь реторту в печь, и приладь к ней ресивер; прибавляй огонь понемногу. Через два часа доведи жар до такой степени, чтобы Меркурий мог попасть в приемный резевуар, и Меркурий этот является водой цветущего розового дерева, а также кровью убитых младенцев из книги Авраама-Еврея; это вода философского Солнца и философской Луны. Ты можешь предположить, что этот Меркурий вкусил немного от тела Короля, и что он будет в дальнейшем обладать большей силой, способной растворить оставшуюся часть, которая будет в большей степени покрыта телом Сатурнии.

Теперь ты поднялся на один градус, или одну ступень лестницы мастерства. Вынь оставшийся шлак из реторты, и растопи в тигле на сильном огне, давая дыму сатурнии выйти полностью, поступи как и впервый раз, однако удвоив количество Сатурнии, и добавив девять частей солнца, которое увеличится и откроется в эттом случае значительно больше, чем в первый раз, поскольку Мекурий обладает большей силой, чем раньше, у него есть больше силы и ловкости, чтобы проникнуть в золото, и поглотить большее его количество, постепенно наполняя им свой живот. Следуй же, дорогой племянник, Природе и здравому смыслу, поднимаясь мало-помалу на самую высокую ступень философии, которая вполне отвечает Природе, и которая не стала бы тебе известна, если бы я не передал тебе это умение. Да благословит же Господь то, что я хочу передать тебе, ибо без этого делание принесет лишь разорение, нескончаемые несчастья и лишения, и бессонные ночи. Итак, действуй как и в первый раз; сочетай упомянутый Меркурий, ставший сильнее на одну ступень, с этой новой массой, промой их несколько раз, пока не сойдет вся чернота: затем вытри, как было сказано ранее. Помести все в реторту, и действуй как делал раньше, прилагая в течение двух часов слабый огонь, а затем сильный, достаточный для возгонки Меркурия, и его проникновения в ресивер; тогда ты получишь Меркурий еще более острый, и взойдешь на вторую ступень философской лестницы. Повтори ту же работу, добавляя сына сатурна в соответствующем количестве, то есть понемногу, и действуя в точности так же, как первый раз, пока ты не достигнешь десятой ступени философской лестницы; затем передохни, потому что Меркурий уже воспламенен, приведен в действие, полностью обогащен и полон мужского сульфура, и усилен астральной солью, которая содержится глубоко в недрах золота и нашего сатурнового дракона. Знай же, что я сейчас излагаю тебе то, что ни один Философ ранее не писал на бумаге. Этот [Меркурий] является чудесным кадуцеем, о каковом мудрецы так много говорили в своих книгах, и который, по их мнению, сам по себе обладает способностью довести до завершения философскую работу, и они были правы, поскольку я проделал все сам, используя только этот Меркурий, поскольку именно это и ничто другое является наиближайшей материей и корнем всех металлов, несмотря на все уверения глупцов и недоумков, и только он способен растворить и Солнце и луну до их подлинной природы, и служить для приготовления естественным и простым образом Философской Тинктуры, или порошка, трансмутирующего все металлы в золото и серебро. Некоторые верят, что овладели всем мастерством, если они приготовили небесный Меркурий; но они весьма заблуждаются; именно по этой причине они натыкаются на шипы, прежде чем сорвут розу - из-за недостатка понимания. Также истинно, что если бы они понимали вес, режим нагрева, и истинный метод, у них бы не было много работы, и они не смогли бы ошибиться даже при всем желании. Но этому искусству присуща вполне определенная методика. Учись же у меня, и запоминай, как следует действовать. Во имя Господа, ты должен взять одушевленного Меркурия количество, которое пожелаешь, скажем 2 или 4 части; положи затем его в стеклянный сосуд, добавив туда же две части золотой сатурнии; то есть одну часть солнца и две части сатурнии; все должно быть тщательно соединено в подобие сливочного масла, промыто, очищено и высушено; затем ты должен закупорить свой сосуд замазкой мудрых. Помести его в печь на теплые угли при температуре близкой к той, при которой курица высиживает яйца. Дай Меркурию испаряться и осаждаться в течение 40 или 50 дней, пока не увидишь, как в твоем сосуде образуется белый или красный сульфур, называемый философским возгоном, который вырывается из узды названного Меркурия. Собери этот сульфур скребком: он есть живое золото и живое серебро, которых Меркурий рождает сам из себя.

ПОВОРОТ КОЛЕСА

Возьми этот белый или красный сульфур, разотри в порошок в стеклянной или мраморной ступе, и ороси его Меркурием, из которого он был сделан, в количестве трети веса порошка. Преврати эту смесь в пасту наподобие сливочного масла, помести ее стеклянный сосуд округлой формы, поставь его в печь на подходящий жар углей, весьма умеренный и устроенный по правилам философской практики; нагревай до тех пор, пока описанный Меркурий не превратится в сульфур, и в течение этой варки ты увидишь чудесные вещи, происходящие в твоем сосуде, точнее говоря, все цвета, существующие в природе, которые ты не сможешь наблюдать, если только не очистишь предварительно свое сердце и не откроешь его для Бога в благодарность за такой великий дар.

Когда ты достигнешь пурпурно-красного, ты должен собрать его, потому что из него далее изготавливается алхимический порошок, трансмутирующий всякий металл в чистейшее золото, и который ты сможешь умножить, разбавляя его, как ты уже делал ранее, перемалывая его со свежим Меркурием, и подвергая варке его в том же сосуде, в той же печи и на том же огне, но теперь на это уйдет гораздо меньше времени, а свойства порошка будут вдесятеро сильнее. Это и есть весь магистерий, сделанный при помощи одного лишь Меркурия, и в возможность которого многие не верят, потому что они слабоумны и глухи, и не способны осуществить эту работу.

Если ты захочешь пойти другой дорогой, возьми хорошего золота в виде мелкого порошка или очень тонких листов: сделай из него пасту, смешав с 7-ю частями полученного тобой философского Меркурия, который и есть наша луна: помести их обоих в овальный стеклянный сосуд, хорошо закупоренный; помести его в печь; нагревай безостановочно на очень сильном огне - таком, чтобы мог расплавить свинец; так ты поймешь, как управлять огнем; и сможешь заставить свой Меркурий, который есть философский ветер, возгоняться и вновь осаждаться на тело золота, каковое тело он мало по малу поглотит, и сокроет в своей утробе.

Вари до тех пор, пока золото и Меркурий не перестанут возгоняться и оседать, и остаются в неподвижности; тогда мир и согласие воцарятся между двумя драконами, каковые есть огонь и вода вместе взятые. Тогда ты увидишь в своем сосуде великую черноту, подобную расплавленной смоле; это знак смерти и разложения золота, и ключ ко всему магистерию. Воскрешение и возрождение его наступают лишь после 40 дней вышеописанной непрерывной варки, так что имей терпение; затем твоя материя будет претерпевать изменения, проходя через многие цвета - черный, пепельный, зеленый, белый, оранжевый, и, наконец, красный как кровь или лепестки мака. Твоей целью должен быть этот последний цвет, ибо он есть истинный сульфур, и с ним ты получишь алхимический порошок. Я ничего не говорю о сроке, так как он зависит от умения философа; но в любом случае, ты не потерпишь неудачи, если будешь действовать по моим указаниям.

Итак, если ты желаешь умножить порошок, возьми одну его часть, и раствори в двух частях одушевленного Меркурия; сделай из этого мягкую и однородную пасту; помести в сосуд как ты уже неоднократно делал, затем в ту же печь и на такой же огонь, и вари; так ты совершишь второй поворот философского колеса за гораздо меньшее время, чем в первый раз, а твой порошок будет вдесятеро сильнее полученного вначале. Ты можешь поворачивать это колесо сколько пожелаешь, хоть тысячу раз,. Ты будешь иметь бесценное сокровище, равного которому нет в этом мире, и тебе более нечего будет желать на земле, потому что если ты правильно им воспользуешься, у тебя будут и богатство, и здоровье. Теперь ты обладаешь сокровищницей всего мирового счастья, каковую я получил, будучи жалким простолюдином из Понтуаза, трижды совершив магистерий в Париже, в моем доме на улице Писцов, недалеко от церкви Сен-Жак де ля Бушери, и которую я, Фламель, передаю тебе, потому что люблю тебя, во имя Господа, Славы его, во имя Отца, Сына и Святого Духа, которым непрестанно молюсь, дабы они просветили тебя, и повели по дороге истины и света навстречу спасению. Аминь.

О ФЕРМЕНТЕ

Рассуждая о наилучшем способе делания, следует знать как заквашивается философская паста с целью ее обогащения при помощи соответствующего философского фермента. Итак, возьми три части чистого золота, размельченного в порошок, шесть частей одушевленного Меркурия, и полторы части красного сульфура. Сочетай браком эти ингредиенты, растолки их в стеклянной ступе до консистенции масла или сыра, помести эту массу в стеклянный сосуд, тщательно законопать его и подвергни нагреву при температуре, необходимой для высиживания цыплят. В ходе нагрева ты не будешь скучать, потому что увидишь вещи весьма чудесные, недоступные человеческому пониманию, являющиеся бесспорно прекрасными произведениями природы, и превращениями, в ходе которых ты сможешь увидеть цвета, поразительные своей живостью, и красота их для глаза не имеет равных среди творений этого мира; через весьма непродолжитеьлное время ты увидишь в своем сосуде живительный порошок цвета сангвины или пурпура. На этом заканчивается алхимическое философское делание, и ты видишь перед собой величайшее из чудес. Лишним будет говорить, насколько ценно это сокровище в нашем мире, ибо побеждает оно многочисленные недуги, включая и те, которые никакое другое снадобье, кроме философского, одолеть не в силах. Также всякий металл, расплавленный в тигле, к примеру обычная ртуть, при добавлении его, трасмутирует в золото огенного цвета, чистоту которого никто не сможет отрицать; то же происходит и со свинцом, и с прожорливым волком, который сопротивляется всеми силами, однако оказывается слабее, а камень трансмутирует в рубин чистой воды и горный хрусталь.

КАК ЗИМОЙ ПОЛУЧИТЬ ДАРЫ ВЕСНЫ

И еще одно. Следует знать, что если у тебя возникнет желание получить цветы и различные плоды в зимние холода, возьми подходящую посудину, и раствори шесть крупинок вышеописанного красного порошка в десяти пинтах теплой воды. Полей этой водой то дерево или цветок, которые ты поместил у себя дома, и укутай его соломой или сеном. Очень скоро ты увидишь чудесное цветение и рост этого растения, чему весьма поразишься.

КАК ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЛЕКАРСТВОМ

Настало время рассказать тебе, как следует пользоваться нашим снадобьем в целях улучшения телесного здоровья и памяти, для чего необходимо знать, какую концентрацию пурпура должно имеет содержимое флакона, и как пользоваться раствором. Следует в белом вине или водке растопить неколько крупинок вещества, пока вино не окрасится в золотой цвет, что является показателем верной концентрации, и без боязни добавить больному 12-15 капель этой настойки в вино, бульон или ликер, после чего болезнь будет побеждена чудесным образом. Однако не болтай об этом никогда, потому что есть злонамеренные и завистливые люди, которым подобные вещи нельзя открывать. Наконец, для того чтобы сохранять здоровье повседневно, принимай 9 капель этого раствора 4 раза в год, а именно 22 марта, 22 июня, 22 сентября и 22 декабря, добавив их в ликер, или в любой другой напиток. Поступая так, как я тебе сказал, ты не узнаешь больше никакой хвори, и будешь наслаждаться счастливой жизнью, имея довольно здоровья и богатства, и будешь хозяином Природы, не знающим недостатка в золоте, серебре и драгоценных камнях, подобно принцам и королям.

КАК ИЗГОТАВЛИВАЕТСЯ ПОРОШОК ПРОЕКЦИИ И ЭЛИКСИР

Делается это следующим образом. Расплавь в тигле 10 унций чистого золота, и помести в него одну унцию красного порошка, после чего подвергни эту смесь нагреванию на очень сильном огне в течение двух часов, затем сними тигель с огня и дай ему охладиться; расколов затвердевшее содержимое, ты увидишь на дне красное стекло, каковое является золотом обетованным и порошком истинным и королевским, превращающим все металлы в золото, более чистое, чем то, что находят на приисках. Однако нельзя пользоваться королевскими дарами фортуны, не изменив подобающим образом свое отношение к другим людям. Постарайся же, дорогой племянник, поступать так, как следует, облегчая учать бедных братьев во Христе, украшая храмы Спасителя нашего, освобождая людей, подвергнутых заключению за денежные долги; использование дара для целей добродетельных и законных приведет тебя к славе и вечному почету в доме Божьем, чего я тебе желаю во имя Отца Вечного, Сына Спасителя и Святого Духа Просвещающего, блаженной Святой Троицы. Аминь.

Разотри красное стекло в порошок, пересыпь во флакон, и спрячь его в коробку, а когда захочешь получить хорошее золото из свинца, олова, меди, серебра или ртути, расплавь их в тигле, и добавь туда луны и Меркурия, которые начнут слегка дымится; затем введи в смесь пять или шесть обернутых воском крупинок порошка, прошедшего мультипликацию (из расчета на 30-40 фунтов упомянутого Меркурия), и ты тут же будешь поражен зрелищем превращения всей смеси в золото; тем временем нечистоты, содержавшиеся в исходных металлах, перейдут в шлак, а красный порошок пропитает серебро и окрасит всю массу трансмутирующего металла; другими словами, соединится в браке с Меркурием, и, согласно законам искусства, придаст всем шлакам, а также Сатурну, Юпитеру, Марсу, Солнцу, ртути, и Луне искомый цвет. Не забудь же воздать хвалу Богу.

Вот и весь магистерий до последнего слова, каковой я передаю тебе, мой дорогой и горячо любимый племянник, да благословит Господь душу твоей тетушки и моей дорогой супруги Перенелль. Аминь.

Запомни, что первая ферментация красного порошка позволяет совершить трансмутацию в соотношении один к ста, вторая - один к тысяче, третья - один к десяти тысячам, четвертая - один к ста тысячам, и так далее, с каждым разом все сильнее; для меня это остается неразрешимой загадкой, хотя я наблюдал описанные превращения собственными глазами.

Итак, если ты возымеешь желание сделать много золота, дорогой племянник, хотя это и не желательно, так как может привести к вредным последствиям, помести сто тысяч унций быстрого серебра в большой железный котел и поставь на сильный огонь, а когда содержимое нагреется настолько, что станет дымить, брось туда одну унцию багрового порошка, прошедшего четырехкратную ферментацию и завернутого в восковой шар, после чего быстрое серебро тут же прекратить дымиться: прибавь огня, и содержимое котла трансмутирует, разделившись на [шлаковую] массу и порошок золотисто-желтого цвета, который, если расплавить его в тигле, образует слиток чистого золота высшего качества весом 99 710 унций. Используй его для добрых целей. Таким образом, ты, дорогой племянник, станешь намного богаче всех королей, потому что будешь иметь сокровищ гораздо больше, чем они, и больше, чем кто-либо в подлунном мире, но все же золото лучше изготавливать понемногу, соблюдая осторожность и не говоря никому ни слова, а также избегая публичного бахвальства.

Итак, все, что я сообщил тебе, есть знание величайшего из сокровищ в этом мире, каковым я обладаю, и которое я сделал собственными руками вместе с моей дражайшей и горячо любимой подругой Перенелль. Воспользуйся же этим сокровищем, и ты будешь жить, не нуждаясь в лечении, обладая богатствами в этом мире, и увенчаный лаврами славы в Царствии Божием, чего я тебе искренне желаю. Аминь.

Дамблдор убедил Гарри не искать больше зеркало Еиналеж. И на следующий день после разговора с профессором Гарри убрал мантию-невидимку в чемодан.

Он хотел бы иметь возможность с такой же легкостью убрать из памяти то, что он видел в зеркале, но это ему не удавалось. Ему начали сниться кошмары. Каждую ночь ему снилось, как его родители исчезают во вспышке зеленого света под пронзительный холодный смех.

Вот видишь, Дамблдор был прав, когда сказал, что это зеркало может свести тебя с ума, - заявил Рон, когда Гарри рассказал ему о своих снах.

Гермиона, которая вернулась с каникул за день до начала семестра и которой Гарри и Рон рассказали абсолютно все - ведь они были друзьями, - смотрела на вещи по-другому. Она разрывалась между Ужасом, в который ее приводила одна только мысль о том, что Гарри три ночи подряд бродил по школе («Подумать только, что было бы, если бы тебя поймал Филч!» - постоянно восклицала она), и разочарованием по поводу того, что Гарри не удалось узнать, кто такой Николас Фламель.

Они уже почти утратили надежду отыскать имя Фламеля в одной из библиотечных книг. Хотя Гарри по прежнему не сомневался в том, что уже встречал это имя. Когда начался семестр, они стали снова забегать в библиотеку в перерывах между уроками и в течение десяти минут лихорадочно листали первые попавшиеся под руку книги.

Конечно, можно было бы ходить в библиотеку после занятий, но Гермиона все свободное время посвящала домашним заданиям и внеклассному чтению, а у Гарри свободного времени вообще почти не было, потому что возобновились тренировки по квиддичу.

Вуд заставлял своих подопечных тренироваться на пределе возможностей. Он увеличивал продолжительность тренировок и их частоту, и даже бесконечные дожди, пришедшие на смену снегу, не могли остудить его пыл. Близнецы Уизли жаловались, что Вуд стал настоящим фанатиком, но Гарри был на стороне своего капитана. Он знал, что если они выиграют следующий матч - против сборной Пуффендуя, - то по очкам обойдут Слизерин. И это впервые за семь последних лет.

Впрочем, Гарри поддерживал Вуда не только потому, что хотел выиграть, - он обнаружил, что после тяжелых, изматывающих тренировок ему почти не снятся кошмары.

Во время очередной тренировки - в тот день шел сильный дождь, и стадион превратился в грязную лужу - Вуд принес команде плохие новости.

Возможно, он и держал бы их при себе, боясь уронить боевой дух своих игроков, но вышло так, что он жутко разозлился на близнецов Уизли, которые, поднявшись в воздух, бомбардировали друг друга мячами и делали вид, что вот-вот упадут со своих метел.

Да хватит вам дурачиться! - внезапно заорал Вуд - Вот из-за такой ерунды мы вполне можем проиграть матч! Чтобы вы знали, судить игру будет Снегг, а уж он использует любой повод для того, чтобы записать на наш счет штрафные очки!

Услышав это, Джордж Уизли на самом деле свалился с метлы.

Судить будет Снегг? - невнятно пробормотал он, поднимаясь с земли и выплевывая забившуюся в рот грязь. - Что-то не припомню, чтобы он когда-нибудь судил игры. Да, от него справедливого судейства ждать не придется - он ведь понимает, что в случае победы мы обойдем его любимчиков.

Остальные игроки приземлились рядом с Джорджем и тоже начали возмущаться.

А что я могу поделать? - развел руками Вуд - Теперь мы просто обязаны играть так, чтобы у Снегга не было ни малейшего повода к нам прицепиться.

Гарри молча кивал головой. Джордж и остальные были правы, но вдобавок ко всему, у Гарри были свои причины, по которым он не хотел, чтобы Снегг оказался поблизости, когда он будет играть в квиддич.

После тренировки игроки, как обычно, задержались поболтать, но Гарри направился в Общую гостиную Гриффиндора, где застал Рона и Гермиону за партией в шахматы Гермиона всегда все знала лучше, чем другие, но вот в шахматы она иногда проигрывала. И Гарри с Роном сошлись во мнении, что это для нее очень полезно.

Пожалуйста, подожди, не отвлекай меня, - попросил Рон, заметив севшего рядом с ним Гарри, - Мне надо сконцентрироваться, потому что...

Рон поднял глаза на Гарри.

Что с тобой? - с интересом спросил он. - Вид у тебя просто жуткий.

Тебе нельзя играть, - с ходу заявила Гермиона

Скажи, что ты заболел, - предложил Рон.

Сделай вид, что сломал ногу, - уточнила Гермиона.

Я не могу, - признался Гарри. - У нас нет запасного ловца. Если я не выйду на поле, то и вся команда не выйдет.

В этот момент в комнату ввалился Невилл - ввалился в самом прямом смысле слова. Непонятно было, как ему удалось пробраться сквозь дыру за портретом Толстой Леди, потому что его ноги прилипли одна к другой, словно на Невилла наложили специальное заклинание. Должно быть, ему пришлось прыгать всю дорогу до башни Гриффиндора.

Все дружно расхохотались, кроме Гермионы, которая подскочила к Невиллу и произнесла формулу, снимающую заклятье. Ноги Невилла разъехались в разные стороны.

Что случилось? - спросила Гермиона, подводя его к Гарри и Рону.

Немедленно иди к профессору МакГонагалл! - подтолкнула его Гермиона. - И расскажи все, как было!

Невилл покачал головой.

Хватит с меня неприятностей, - пробормотал он.

Но ты должен это сделать, Невилл! - возмутился Рон. - Он вечно пытается втоптать всех в грязь, а ты сам в нее ложишься и облегчаешь ему работу!

Не надо объяснять мне, что я недостаточно смел для того, чтобы быть членом Гриффиндора - Невилл всхлипнул. - Малфой мне уже это доказал.

Гарри запустил руку в карман и вытащил оттуда «шоколадную лягушку» - последнюю из тех, что прислала ему на Рождество Гермиона. Он протянул «лягушку» Невиллу, у которого был такой вид, словно он вот-вот расплачется.

Ты стоишь десяти Малфоев, - произнес Гарри - И ты достоин того, чтобы быть в Гриффиндоре, - ведь Волшебная шляпа сама отобрала тебя на наш факультет. Ну а где оказался этот Малфой? В вонючей дыре под названием Слизерин - вот где.

Невилл слабо улыбнулся и развернул «лягушку».

Спасибо, Гарри, - с благодарностью произнес он... Да, вот карточка - ты их собираешь, верно?

Проводив взглядом Невилла, Гарри опустил глаза на карточку, которую он держал в руке.

Ну вот, снова Дамблдор, - произнес он. - раз он был на моей самой первой ка...

Гарри вдруг задохнулся от волнения. Он смотрел на карточку, словно не в силах был отвести от нее глаз, а потом поднял их на Рона и Гермиону

Я нашел его! - прошептал он. - Я нашел Фламеля! Я же говорил вам, что уже видел это имя, так вот, это было в поезде, когда я ехал сюда. Слушайте! «...Профессор Дамблдор прославился, помимо всего прочего, победой над темным волшебником Грин-де-Вальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и работами по алхимии, проведенными совместно с его партнером Николасом Фламелем...» - прочитал Гарри.

Гермиона вскочила на ноги. Она не выглядела такой взволнованной с тех пор, как им объявили оценки за самое первое домашнее задание, которое Гермиона, разумеется, выполнила на «отлично».

Ждите здесь! - приказала она и рванулась к лестнице, ведущей в спальню девочек

Гарри и Рон едва успели обменяться заинтригованными взглядами, а Гермиона уже возвращалась к столу с тяжеленной древней книгой в руках

Мне даже никогда не приходило в голову искать его здесь! - взволнованно прошептала она. А ведь я взяла ее в библиотеке еще несколько недель назад! Специально, чтобы отвлечься от учебников для легкого чтения.

Легкого? - переспросил Рон. Гермиона вместо ответа посоветовала ему молчать, пока она не найдет то, что надо, и начала лихорадочно переворачивать страницы, что-то бормоча себе под нос.

Я так и знала! - воскликнула она, найдя то, что искала. Я так и знала!

Нам уже можно говорить? - раздраженно поинтересовался Рон.

Гермиона сделала вид, что не слышала вопроса.

Николас Фламель, - прошептала она таким тоном, словно была актрисой, исполняющей драматическую роль. - Николас Фламель - единственный известный создатель философского камня!

Ее слова не произвели на Гарри и Рона того эффекта, на который она рассчитывала.

Создатель чего? - переспросили они в один голос.

Ну, это уж слишком. Вы что, книг не читаете? Ладно, тогда прочитайте хоть этот кусок…

Она подтолкнула к ним книгу

«Древняя наука алхимия занималась созданием Философского Камня, легендарного вещества, наделенного удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир.

На протяжении веков возникало множество слухов о том, что Философский Камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, выдающемуся алхимику и поклоннику оперы. Мистер Фланель, в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, наслаждается тишиной и уединением в Девоне вместе со своей женой Пернеллой (шестисот пятидесяти восьми лет»).

Поняли? - спросила Гермиона, когда Гарри с Роном закончили чтение. - Должно быть, собака охраняет философский камень Фламеля! Я не сомневаюсь, что он попросил об этом Дамблдора, потому что они друзья и еще потому что Фламель знал, что кто-то охотится за его камнем. Вот почему он хотел, чтобы камень забрали из «Гринготтса»!

Камень, который все превращает в золото и гарантирует тебе бессмертие! - воскликнул Гарри. - Неудивительно, что Снегг хочет его украсть. Любой бы захотел иметь такой камень.

И еще неудивительно, что мы не могли найти имя Фламеля в «Новых направлениях в современной магической науке», - заметил Рон. - Современным его не назовешь - ведь ему шестьсот шестьдесят пять лет.

На следующее утро, на уроке по защите от Темных искусств, записывая различные способы исцеления от укусов волка-оборотня, Гарри и Рон все еще обсуждали, что бы они сделали с философским камнем, попади он к ним в руки. И только когда Рон сказал, что купил бы себе команду высшей лиги по квиддичу, Гарри вспомнил про Снегга и предстоящий матч.

Я обязательно буду играть, - твердо заявил он после урока, когда они с Роном и Гермионой вышли из курса. - Если я не появлюсь на поле, все подумают, что я испугался Снегга. Я им всем покажу... Я сотру с их лиц улыбки - если, конечно, мы выиграем

Разумеется, если, конечно, кому-нибудь не придется соскребать с поля то, что от тебя осталось, - пессимистично заметила очень переживавшая за Гарри Гермиона.

Однако, несмотря на свое смелое заявление, по мере приближения игры Гарри нервничал все больше и больше. Да и другие игроки команды были не слишком спокойны. Мысль о том, что они могут обогнать Слизерин в школьном чемпионате, грела всем душу ведь за последние семь лет это никому не удавалось. Но шансы на то, что такой пристрастный судья, как Снегг, позволит им это сделать, были не слишком велики.

Возможно, Гарри это просто казалось, или он сам это придумал, но он натыкался на Снегга повсюду, куда бы он ни направлялся. Иногда он даже спрашивал себя, не следит ли Снегг за ним, пытаясь подловить его на чем-нибудь или сделать ему что-нибудь плохое? Во всяком случае, уроки Снегга превратились в ежедневную пытку. Снегг придирался к Гарри по любому поводу и вел себя просто омерзительно. Может быть, он каким-то образом догадался, что они узнали о философском камне? Гарри не представлял, как такое могло произойти, но иногда у него появлялось очень неприятное ощущение, что Снегг может читать чужие мысли.

Когда Рон и Гермиона проводили Гарри до раздевалки и ушли, пожелав ему удачи, Гарри не сомневался, что его друзья гадают, удастся ли им увидеть его живым после матча. Все это, признаться, не слишком обнадеживало. Натягивая спортивную форму, Гарри даже толком не слышал, о чем говорил Вуд.

Пока Гарри переодевался, Рон и Гермиона нашли свободные места на трибуне и сели рядом с Невиллом. Тот никак не мог понять, почему у них такой мрачный и озабоченный вид и зачем они принесли с собой на игру свои волшебные палочки. Гарри не знал о том, что они тайком от него ежедневно практиковали Обезноживание - то самое заклятие, которое наложил на Невилла Малфой. Эта прекрасная идея пришла им в голову одновременно как раз в тот день, когда Гермиона расколдовала Невилла. Они были готовы наслать проклятие на Снегга в тот самый момент, когда им хоть на мгновение покажется, что тот хочет причинить вред Гарри.

Значит, не забудь, надо произносить <Локомотор Мортис», - прошептала Гермиона, когда Рон спрятал свою палочку в рукав.

Я помню, - отрезал Рон. - Не будь занудой! Тем временем в раздевалке Вуд отвел Гарри в сторону.

Не хочу давить на тебя, Гарри, но сегодня нам, как никогда, нужно, чтобы ты поймал снитч как можно раньше. Нам надо закончить игру прежде, чем у Снегга будет шанс нас засудить.

Там вся школа собралась! - высунувшись за дверь, прокричал Фред Уизли. - Даже... Будь я проклят, если это не сам Дамблдор пожаловал на игру!

Сердце Гарри подпрыгнуло в груди и сделало двойное сальто.

Дамблдор? - выдохнул он, бросаясь к двери, чтобы лично убедиться, что это правда. Но Фред не шутил. Гарри отчетливо увидел в толпе зрителей серебряную бороду.

Наверное, именно потому Снегг выглядел таким раздосадованным, когда команды вышли на поле. Даже Рон заметил с трибуны, что Снегг вне себя.

Никогда не видел его таким злобным, - прошептал Рон, обращаясь к Гермионе. - Смотри, они начинают. Ой!

Кто-то сзади ударил Рона по затылку. Разумеется, это оказался Малфой.

О, Уизли, извини, я тебя не заметил.

На лице Малфоя была издевательская усмешка. Стоявшие рядом с ним Гойл и Крэбб тоже ухмылялись.

Интересно, как долго Поттеру удастся удержаться на метле на этот раз? - громко спросил Малфой, зная, что Рон, Гермиона и Невилл прекрасно его слышат. - Кто-нибудь хочет поспорить? Может, ты, Уизли? Хотя да, спорить-то тебе не на что...

Рон не ответил, он внимательно смотрел на поле, где Снегг только что наказал Гриффиндор штрафным очком за то, что Джордж Уизли отбил бладжер в его направлении. Гермиона, которая сидела, положив руки на колени и скрестив все пальцы, не сводила глаз от Гарри. Тот кружил над остальными игроками, оглядываясь по сторонам в поисках своего Мяча.

Кажется, я понял, по какому критерию в Гриффиндор набирают сборную по квиддичу- громко заявил Малфой несколько минут спустя, когда Снегг снова наказал Гриффиндор штрафными очками, причем абсолютно без повода.-Жалость - вот чем они там руководствуются. Вот возьмем Поттера - он сирота. Возьмем близнецов Уизли - они абсолютно нищие. Так что странно, что они не взяли в команду тебя, Долгопупс, - ведь у тебя начисто отсутствуют мозги.

Невилл густо покраснел, но все-таки нашел в себе силы повернуться к Малфою.

Я стою десятка таких, как ты, понял? - пробормотал он, запинаясь.

Малфой, Крэбб и Гойл покатились со смеху. Невилл неуверенно посмотрел на Рона. Рон почувствовал его взгляд, но просто не мог отвести глаза от происходившего на поле.

Разберись с ним сам, Невилл, - шепнул он.

Знаешь, Долгопупс, если бы мозги были из золота, ты бы все равно был беднее Уизли, а это показатель, - не успокаивался Малфой.

Рон так переживал за Гарри, что нервы его были напряжены до предела.

Я предупреждаю тебя, Малфой, - прорычал он, на секунду отворачиваясь от поля. - Еще одно слово...

Рон! - вдруг воскликнула Гермиона. - Смотри на Гарри!..

Гарри внезапно устремился вниз, красиво войдя в пике, на которое зрители отреагировали аплодисментами, восторженными воплями и изумленными криками. Гермиона вскочила с места, не понимая, что происходит, а Гарри пулей несся к земле.

Тебе повезло, Уизли, кажется, Поттер заметил на поле мелкую монетку! - растягивая слова, произнес Малфой.

Рон не выдержал. И прежде чем Малфой понял, что происходит, Рон уже сидел на нем, придавливая его к земле. Невилл несколько мгновений колебался, а лотом кинулся ему на помощь.

Давай, Гарри! - завопила Гермиона, глядя, как Гарри летит, набирая скорость, прямо на Снегга. Она уже поняла, что это он сам направил метлу вниз, и нервное напряжение сменилось ликованием. Она даже не замечала, что позади нее идет ожесточенная борьба и по земле катается клубок из пяти тел, из которого беспрестанно вылетают поднятые кулаки и доносятся звуки ударов и вскрики.

А там, в небе над полем, Снегг как раз разворачивал свою метлу, в последний момент заметив что-то золотое, просвистевшее мимо его головы, а в следующую секунду пролетевший мимо профессора Гарри вышел из пике, победно вскинув руку, в которой был зажат снитч.

Трибуны взорвались криками и аплодисментами: они никогда не видели, чтобы снитч поймали в самом начале игры. Похоже было, что Гарри Поттер установил рекорд.

Рон! Рон! Где ты?! Игра закончилась! Гарри выиграл! Мы выиграли! Гриффиндор вышел на первое место! - радостно вопила Гермиона, подпрыгивая на сиденье, а потом кинулась обнимать сидевшую перед ней Парвати Патил.

Гарри, спустившись, спрыгнул с метлы. Он никак не мог поверить в то, что произошло. Ему все удалось, и игра закончилась, не продлившись и пяти минут. Гарри оглянулся, услышав позади крики: на поле выбегали болельщики Гриффиндора. И тут он заметил приземляющегося неподалеку Снегга. Лицо его было белым, а губы плотно сжаты.

Гарри ощутил, как на его плечо опустилась чья-то рука, и, обернувшись, увидел над собой улыбающегося профессора Дамблдора.

Великолепная игра, - негромко, чтобы его мог слышать только Гарри, произнес Дамблдор. - Рад, что ты не переживаешь из-за этого зеркала... Что ты продолжаешь жить и радоваться жизни... Прекрасно...

Снегг в ярости сплюнул на землю.

Некоторое время спустя Гарри в одиночестве вышел из раздевалки, собираясь отнести свой «Нимбус-2000» в специальное помещение, предназначенное для хранения метел. Кажется, он никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым. Сегодня он сделал то, чем мог гордиться, и никто больше не мог сказать, что Гарри Поттер - это всего лишь известное имя.

Вечерний воздух никогда не пах так сладко. Гарри шел по мокрой траве, прокручивая в голове события последнего часа, слившиеся в одно счастливое мгновение. Он видел, как все бросаются его поздравлять, как он взлетает в воздух, подбрасываемый десятками рук, как вдали радостно прыгает Гермио-на, как машет ему Рон, у которого почему-то идет из носа кровь.

Гарри дошел до домика на холме, в котором хранились метлы. Ему некуда было торопиться, и он стоял там, глядя по сторонам, а затем посмотрел на замок, окна которого отсвечивали красным в лучах заходящего солнца.

Гарри вернулся мыслями к игре. Итак, теперь сборная Гриффиндора опережала всех в чемпионате. Он сделал то, что должен был сделать, он показал этому Снеггу...

И кстати о Снегге...

Из замка быстро выскользнула темная фигура, лицо ее было закрыто капюшоном. Некто, кто очень не хотел, чтобы его видели, быстро шел в сторону Запретного леса. Мысли о квиддиче и недавней победе вылетели у Гарри из головы. Он узнал эту хромающую походку. Это был Снегг, он тайком пробирался в лес, пока вся школа ужинала в Главном зале, - пробирался с какой-то целью...

Гарри одним прыжком оказался на метле и поднялся в небо. Бесшумно скользя над замком, он заметил, как Снегг переходит у опушки леса на бег и исчезает среди деревьев. И Гарри устремился вслед за ним.

Лес был такой густой, что Гарри не видел, куда именно пошел Снегт. Он летал над лесом кругами, постепенно снижаясь, едва не касаясь верхних веток деревьев, как вдруг услышал голоса. Гарри спланировал туда, откуда они доносились, и бесшумно приземлился на верхушку бука.

Он аккуратно спустился, уселся на толстой ветке и, крепко сжимая в руках метлу, уставился вниз, пытаясь разглядеть Снегга. И наконец увидел его.

Снегг стоял прямо под ним на темной поляне, но он был не один. С ним был просрессор Квиррелл. Гарри не видел выражения его лица, но слышал, что Квиррелл заикается еще больше, чем обычно, а значит, он ужасно нервничал. Гарри напряг слух и затаил дыхание.

Н-н-не знаю, п-почему вы ре-ре-решили в-встретиться именно здесь, С-С-Северус?

О, я просто подумал, что это очень личный разговор, - произнес Снегг ледяным тоном. - Ведь никто, кроме нас, не должен знать о философском камне - уж по крайней мере школьникам слышать наш разговор совсем ни к чему.

Гарри нагнулся: он никак не мог разобрать, что лопочет в ответ Квиррелл. Но тут Снегг снова оборвал его.

Вы уже узнали, как пройти мимо этого трехголового зверя, выращенного Хагридом?

Н-н-но, С-С-Северус...

Вам не нужен такой враг, как я, Квиррелл, - угрожающе произнес Снегг, делая шаг к заикающемуся профессору.

Я... Я н-не п-понимаю, о ч-чем в-вы...

Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. - В голосе Снегга звучала холодная ирония.

Внезапно поблизости громко заухала сова, и Гарри от неожиданности чуть не упал с ветки. Он изо всех сил пытался удержаться на ней и явно пропустил часть разговора, потому что когда Гарри снова обрел равновесие, Снегг уже заканчивал свой, судя по всему, продолжительный монолог.

Насчет ваших фокусов. Я жду.

Н-но я н-не... - запротестовал Квиррелл.

Очень хорошо, - оборвал его Снегг. - В ближайшее время мы снова встретимся - когда вы все обдумаете и наконец решите, на чьей вы стороне.

Снегг закутался в мантию, накинул на голову капюшон, повернулся и ушел. Было уже почти совсем темно, но Гарри отчетливо видел Квиррелла, застывшего посреди поляны. Профессор, похоже, был ужасно напуган.

Гарри, ты где был? - завизжала Гермиона, вместе с Роном поджидавшая его у входа в замок

Победа! Ты выиграл, мы выиграли! - завопил Рон, хлопая Гарри по спине. - Я подбил Малфою глаз. А Невилл в одиночку кинулся на Крэбба и Гой-ла, представляешь?! Правда, сейчас он в больнице, но мадам Помфри говорит, что с ним все в порядке и что он все время твердит, что еще покажет Малфою и его друзьям. Все наши сейчас в башне, ждут тебя, чтобы начать праздник. Фред и Джордж пробрались на кухню и утащили несколько тортов и кучу всякой еды.

Забудь об этом, - почти беззвучно прошептал Гарри. - Давайте найдем пустую комнату, мне надо кое-что вам рассказать...

Он завел их в одну из комнат и, убедившись, что там нет Пивза, плотно закрыл дверь и начал свой рассказ.

Так что мы не ошиблись, решив, что речь идет о философском камне, - спустя какое-то время подытожил он. - А теперь Снегг пытается заставить Квиррелла помочь ему завладеть камнем. Он спрашивал Квиррелла, знает ли тот, как пройти мимо Пушка И еще он сказал Квирреллу что-то про его фокусы. Я думаю, что камень охраняет не только Пушок, но и самые разные заклинания. Возможно, Квиррелл наложил несколько своих заклятий против Темных сил, и Снеггу надо узнать, как развеять эти чары...

То есть ты хочешь сказать, что камень будет в безопасности до тех пор, пока Квиррелл не сломается под напором Снегга? - встревоженно спросила Гермиона.

Тогда максимум через неделю камень исчезнет, - мрачно заключил Рон.