Нападение галлов на рим год. Кельты: первые столкновения с Римом
После поста про поражение римлян в Тевтобургском лесу, в комментариях появились такие "историки" с пеной у рта доказывающие о величии Рима и непобедимости легионов. Тем более "галлами". Так же появились те, кто писал о доминировании в регионе. Хоть и позабыли они уроки истории в школе. Но для понимания ими того что они неучи, а также для поднятия уровня знаний выкладываю эту статью с сайта посвященного Риму. Ну и надеюсь интересно почитать будет всем.
Галльское нашествие
Опустошение кельтами (галлами) значительной части Италии и разрушение Рима были такими крупными явлениями, которые не могли не найти живейшего отклика в античной историографии, как современной этим событиям, так и более поздней. Но эти исторические факты, отраженные в произведениях многих поколений греческих и римских писателей, оказались искаженными. Огромную роль в этих искажениях играла патриотическая легенда, посредством которой римские историки более поздней поры, когда Рим уже превратился в мировую державу, старались смягчить горечь страшного поражения 390 г. Нелегко поэтому разобраться в массе самых различных, часто противоречивых известий. На многие существенные детали до сих пор в науке нет единой точки зрения, и едва ли когда-нибудь такая точка зрения будет достигнута.
Согласно господствующей античной традиции, принятой и современной наукой, галлы в конце V в. .форсировали альпийские проходы и последовательными волнами вторглись в северную Италию, занятую лигурами и этрусками. В жестоких схватках они частью истребили местное население, частью оттеснили его в горные области Альп и Апеннин, частью смешались с ним. Вдоль побережья Адриатического моря галльское племя сенонов проникло даже в северную Умбрию. Только область венетов к северу от нижнего течения По избежала галльского нашествия.
В конце 90-х годов IV в. одно из галльских племен численностью в несколько десятков тысяч человек под предводительством Бренна появилось в центральной Этрурии и осадило г. Клузий. Какое именно это было племя, установить невозможно, так как источники на этот счет расходятся. Клузяне обратились за помощью к Риму. В современной науке раздаются скептические голоса, утверждающие, что это выдумка позднейшей анналистики и что в ту эпоху Рим никак не был заинтересован в делах средней Этрурии. Однако если мы вспомним, каких успехов добились римляне в войнах с южными этрусками, обращение Клузия к своему сильному соседу кажется правдоподобным.
Римское правительство отправило к галлам посольство из трех представителей знатного рода Фабиев с поручением уладить дело мирным путем. Но послы не справились со своей задачей: они нарушили нейтралитет, вмешались в борьбу на стороне клузян, и один из них даже убил галльского вождя. Галлы прервали переговоры и обратились в Рим с требованием выдать виновных. Римское правительство, уступая давлению знати, не только отказало в этом, но Фабии были даже выбраны военными трибунами на следующий год.
Тогда разъяренные варвары сняли осаду Клузия и стремительно двинулись на Рим. Вооруженные огромными щитами и длинными мечами, испуская дикие завывания, наводившие ужас на врагов, они одним ударом смяли римское войско, встретившее их 18 июля 390 г. на берегах р. Аллии, маленького притока Тибра, впадавшего в него с левой стороны недалеко от г. Фиден.
Дата и само место битвы при Аллии точно не установлены. Римский вариант традиции (Ливий) датирует ее 390 годом, греческий вариант (Полибий, Диодор) - 387-м. Что же касается дня, то здесь колебаний нет, так как 18 июля (dies Alliensis) было в Риме днем народного траура. Относительно положения Аллии также существуют два варианта. По Ливию (V, 37), Аллия впадала в Тибр с левой стороны, Диодор же (XIV, 114) говорит, что римляне сразились с галлами, перейдя через Тибр. Поэтому и современная наука в определении места Аллии расходится одни ученые считают ее левым притоком Тибра, другие - правым. Общие стратегические соображения заставляют думать, что Аллия была левым притоком. Общепринятым годом является 390-й, хотя, быть может, указания Полибия и Диодора надежнее.
Разбитое римское войско разбежалось по окрестностям, часть отступила в Рим. В городе царило страшное смятение. Большинство населения вместе с наиболее чтимыми предметами культа удалось эвакуировать в соседние города. Только небольшая часть войска вместе с более молодыми членами сената укрылась на Капитолии. Старики сенаторы не пожелали покинуть родных очагов и остались в своих жилищах.
По-видимому, Рим в это время был так плохо укреплен, что защищать его было невозможно. Галлы появились в городе на следующий день (по другим известиям - только через три дня). Безоружный город был разграблен и сожжен, оставшиеся жители перебиты.
Патриотическая римская легенда живописно рассказывает о том, как встретили смерть оставшиеся в нижнем городе сенаторы Самые знатные из них, одевшись в парадное платье, сидели на креслах из слоновой кости в вестибюлях своих домов. Сначала галлы с изумлением смотрели на неподвижные фигуры, принимая их за статуи. Один из варваров рискнул потрогать одного из стариков за длинную бороду. Тот ударил его жезлом, что и послужило сигналом к всеобщему избиению.
Покончив с городом, галлы принялись за Капитолий. Попытка взять кремль штурмом не удалась благодаря отвесным склонам холма. Тогда враги начали осаду.
Традиция сохранила нам один рассказ из истории этой осады, который получил мировую известность. Однажды ночью отряд галлов поднялся по крутому склону Капитолия. Варвары карабкались так тихо, что не только стража, но даже собаки ничего не слыхали. Только гуси, посвященные богине Юноне, подняли гоготанье. Шум разбудил бывшего консула Марка Манлия, дом которого находился на Капитолии. Он бросился к обрыву и столкнул в пропасть первого галла, уже поднявшегося на вершину. На помощь Манлию поспешила проснувшаяся стража, и всех галлов постигла участь их головного воина. Марк Манлий стал народным героем и получил прозвище «Капитолийского»2, что не помешало ему впоследствии пасть жертвой сословной борьбы. Этот рассказ так своеобразен, что не мог быть выдуман целиком. По-видимому, в основе его лежит подлинное событие.
Осада Капитолия длилась 7 месяцев. Осажденные страдали от голода, но и положение осаждавших было немногим лучше. Из-за недостатка продовольствия и летней жары среди них начались болезни. Вдобавок к этому галлы получили известие, что в их области вторглись венеты. Поэтому, когда римляне предложили начать мирные переговоры, галлы охотно на них пошли. Согласились на том, что они уйдут из Рима после уплаты им 1 тыс. фунтов золота. Получив выкуп, враги действительно ушли из римской области и при отходе подверглись нападению римского войска, которое было вновь сформировано вне Рима за время осады Капитолия. Войском этим командовал герой вейской войны М. Фурий Камилл. Галлы, по-видимому, понесли некоторые потери.
Патриотическое чувство римлян не могло примириться с позорными событиями 390 г., и позднее была составлена та их версия, которая отразилась в традиции. Когда взвешивали золото, римские представители обратили внимание галлов на то, что их весы неверны, и стали протестовать. Тогда галльский вождь Бренн положил свой тяжелый меч на чашу весов со словами: «Горе побежденным!» («Vae victis!»). В этот драматический момент явился Камилл со своим войском. Галлы были наголову разбиты, а золото отобрано.
Уход галлов еще не означал, что всякая опасность для Рима миновала. Несколько раз после этого они вторгались в Лацнй и проникали до южной Италии, но вторично захватить Рим им уже не удалось. Только в конце 30-х годов IV в. римляне заключили с ними мир.
Последствия галльского нашествия для Рима
Об экономическом кризисе, вызванном набегом галлов, и об острой вспышке сословной борьбы в 70-х и 60-х годах мы уже говорили. Здесь же остановимся на военной стороне дела и на внешнем положении Рима после 390 г. Римские государственные деятели этой эпохи, среди которых самым крупным был Камилл, прекрасно учли печальный опыт галльского погрома. Нужно было заново укрепить город и провести реформу военного дела.
Старые стены царской эпохи, пришедшие в ветхость еще до галлов, были заменены новыми. Остатки этих укреплений середины IV в. дошли до нас. Только весьма незначительная часть их может быть отнесена к VI в.
Опыт Аллии показал также все несовершенство вооружения и тактики римского ополчения. Вот почему в Риме энергично продолжали проводить реформу военного дела, начатую еще в конце V в. введением жалования воинам. Главную роль играл здесь Камилл, почему и вся реформа называется его именем, хотя в действительности она выходит за рамки деятельности одного лица и даже одной эпохи: «военная реформа Камилла» есть продукт развития римского военного дела почти в течение всего IV в.
Если оставить в стороне введение жалования (о значении этой меры было сказано выше), существо военной реформы IV в. сводилось к трем моментам.
Первый - изменение принципа расстановки воинов в легионе. Вместо старого расположения по имущественному признаку (в первом ряду более богатые и лучше вооруженные, за ними менее богатые и т. д.) ввели новый принцип: по возрасту и стелени обучения. Тяжело вооруженная пехота легиона стала строиться теперь в три линии: в первой стояла молодежь (гастаты), во второй - зрелые воины (принципы), в третьей, игравшей роль резерва, - самые опытные бойцы (триарии). Только для легкой пехоты, набиравшейся по-прежнему из низшего имущественного класса, был оставлен цензовый признак.
Второй момент - введение мелкой тактической единицы, манипула. Манипулов в легионе было 30. Эта мера придала старому неуклюжему легиону гораздо больше гибкости и маневренности.
Наконец, третий момент - усовершенствование наступательного и оборонительного оружия: замена кожаного шлема металлическим, улучшение щита, усовершенствование метательного копья (pilum) и т. д.
Внешнее положение Рима, столь укрепившееся к началу IV в., после галльского нашествия резко ухудшилось. Все старые враги подняли голову: этруски, эквы, вольски. Даже союзники Рима - герники и некоторые латинские города решили воспользоваться создавшимся положением и попытались сбросить гегемонию римской общины. Около 50 лет тянулась борьба Рима за восстановление своего старого престижа. Сила оружия и военные реформы были здесь только одной стороной дела. Рядом с ними римское правительство прибегает к другим мерам укрепления своего положения. Эти меры, имевшие огромное значение в дальнейшем завоевании Италии, сводились к основанию колоний и дарованию прав римского гражданства подчиненным общинам.
Создание колоний на враждебной (или могущей стать враждебной) территории было прекрасным средством держать ее в подчинении. Такие колонии были поселениями римских граждан или вообще членов латинского союза. В последнем случае они назывались «латинскими колониями», хотя чаще всего состояли из тех же римских граждан.
В 80-х годах IV в были основаны четыре «латинские колонии»: две в южной Этрурии (Сутрий и Непете в 383 г.) и две на территории вольсков (Сатрик в 385 г. и Сетия в 382 г.).
Что касается дарования полного права римского гражданства подчиненным или союзным общинам, то эта мудрая мера преследовала цель внести раскол в среду италийских городов-государств, ставя некоторые из них в особо привилегированное положение по сравнению с другими.
Впервые эта мера была применена в 381 г. к г. Тускулу, главе арицийской федерации. Он получил права муниципия, т. е. полные права римского гражданства с сохранением местной автономии. Благодаря этому тускуланцы, став римскими гражданами, фактически вышли из латинского союза, чем этот последний был сильно ослаблен. В дальнейшем аналогичную меру римляне стали широко применять по отношению к своим бывшим союзникам.
Однако основным средством Рима в борьбе за гегемонию в Лации и прилегающих областях была война.
Этруски были старым противником римлян. Они одними из первых постарались воспользоваться временным ослаблением Рима.
Прежде всего восстали Фидены. Это движение было быстро подавлено: римляне взяли и разграбили город. В 389 г. сильное этрусское войско осадило Сутрий, находившийся под римским влиянием еще с конца 90-х годов. Город обратился за помощью к Риму, но помощь эта опоздала, и Сутрий был вынужден сдаться. В это время подошел со своим войском Камилл. Он стремительно напал на этрусков, грабивших город, разбил их и вернул Сутрий его жителям.
В 388 г. Рим сам перешел в наступление против своего главного врага - г. Тарквиний и взял у него два укрепленных пункта. В следующем году южная Этрурия частично была присоединена к римской территории, и там были основаны четыре новых трибы. Это вызвало новое наступление на Рим городов средней Этрурии во главе с Тарквиниями.
В 386 г. этруски напали на Сутрий и Непете. Благодаря измене антиримской партии этрускам удалось захватить Непете. Сутрий также находился под угрозой падения: часть города была уже взята. Но римляне освободили оба города и прогнали этрусков. Изменники из этрусской партии в Непете были казнены. Основание в 383 г. латинских колоний в Сутрий и Непете укрепило положение Рима в южной Этрурии. На некоторое время тарквинийцы успокоились, но 25 лет спустя они снова напали на римскую территорию и опустошили ее. Консул Г. Фабий потерпел поражение. 307 римских пленников по этрусскому обычаю были принесены в жертву богам. В следующем году Тарквиний заключили союз с г. Фалериями4, и весь этрусский союз их поддержал в борьбе с Римом. Но римский диктатор Г. Марций Рутил, первый диктатор из плебеев, разбил и прогнал этрусков.
В 355 г. римляне перешли в наступление и опустошили территорию Тарквиний. Война велась со страшным ожесточением с обеих сторон. Римляне, в ответ на убийство 307 пленных, перебили множество этрусков из простолюдинов, а 348 человек из знати отправили в Рим, высекли на форуме розгами и обезглавили. Борьба расширялась. Даже г. Цере, старый союзник Рима, давший убежище римскому населению во время нападения галлов, изменил ему и вступил в союз с Тарквиниями. Впрочем, церитяне были скоро разбиты и получили «перемирие» на 100 лет.
Наконец, в 351 г. римляне перешли в решительное наступление. Одно консульское войско вторглось на территорию Тарквиний, другое опустошило область Фалерий. Сломленные враги обратились к римскому сенату с просьбой о мире, и им было даровано «перемирие» на 40 лет. Этруски надолго успокоились.
Таким образом, в результате почти 40-летних войн Рим к середине IV в. не только восстановил свое прежнее положение в южной Этрурии, но и значительно расширил там свои владения и высоко поднял свой авторитет.
На восточной границе Лация жили два горных народца - эквы и герники. Сами по себе они не представляли большой опасности для Рима, но могли доставить ему много неприятностей, вступив в союз с другими его врагами. С эквами, во всяком случае, покончено было быстро.
В 389 г. Камилл нанес им поражение около г. Бол (Bolae) и взял сам город, а в следующем году римское войско опустошило всю страну.
Герники чаще всего выступали вместе с латинами и вольсками. В середине 80-х годов союзники были дважды разбиты римлянами, после чего герники более 20 лет мирно сидели на своих горах. Римляне, занятые более важными задачами, до поры до времени их не трогали. Но в конце 60-х годов римляне и здесь перешли в наступление. Однако на первых порах они потерпели крупную неудачу: консул со своим войском попал в засаду и был убит. Римляне сейчас же отомстили за поражение, разгромив герников и взяв один из их главных городов - Ферентин. Еще два раза после этого герники терпели поражение. Наконец, в 358 г. они запросили мира и были снова допущены в союз с Римом, но, вероятно, на условиях, менее благоприятных, чем в 486 г.
Самым упорным и опасным врагом Рима в этот период были вольски. Войны с ними, если верить традиции, продолжались с перерывами 50 лет (от 389 до 338 г.).
Движение против Рима возглавлялось городами Анцием и Сатриком при поддержке латинской колонии Велитр. Уже в следующем году после галльского погрома вольски начали наступление и проникли до Ланувия почти в центре Лация. Камилл нанес им поражение и опустошил поля вольсков. В 386 г. вольски находились в союзе с латинами и герниками. Камилл разбил их у Сатрика и взял город штурмом. Он уже начал подготавливать осаду Анция, но война с этрусками помешала осуществлению этого плана. В 385 г. вольски при поддержке латинов и герников начали новую кампанию и снова потерпели поражение. После этого 2 тыс. римских колонистов было поселено в Сатрике с целью укрепить римское влияние в стране. Однако три года спустя колония ненадолго была захвачена вольсками и латинами из г. Пренесте: уже в следующем году Камилл разбил врагов. В 379 г. вольски возобновили войну, напали на римский лагерь и взяли его благодаря неопытности командиров - двух военных трибунов. Римское войско с трудом избежало полного разгрома. В ответ на это поражение два римских войска в следующем году начали одновременное наступление: одно шло вдоль берега по направлению к Анцию, другое - в глубь страны. Территория вольсков была беспощадна разграблена и опустошена. Однако упорного врага нелегко было сломить: в 377 г. вольски опять появляются под Сатриком. Римляне отогнали их к Анцию. Между вольсками и их союзниками латинами начались раздоры: утомленные войной анциаты решили сдать город, тогда как латины настаивали на продолжении борьбы. Латины отступили в свои районы, а анциаты подчинились римлянам.
В 358 г. римляне прочно заняли Помптинскую равнину на юге Лация и образовали там две новые трибы. Истощенные войной вольски ничем не могли помешать этому глубокому продвижению Рима на юг. Однако через 10 лет они оправились и сделали последнюю отчаянную попытку отстоять свою независимость. Война возобновилась и продолжалась с большим ожесточением до 338 г., когда она закончилась падением Анция и полным подчинением вольсков.
В Лации галльское нашествие имело своим непосредственным результатом распадение старого союза 493 г. Наиболее сильные латинские полисы - Тибур и Пренесте - попытались образовать отдельный союз. Их поддерживала латинская колония Велитры. Эти сепаратистские тенденции находили опору в союзе с другими врагами Рима - эквами, вольсками и даже галлами. К счастью для римлян движение среди латинов не сделалось всеобщим: большинство латинских городов осталось верно союзу. Война между Римом и отпавшими латинами велась с большим упорством больше 30 лет.
В середине 80-х годов, как было указано выше, латины в союзе с вольсками и герниками были разбиты Камиллом. Несколько лет спустя (в 382 г.) пренестинцы вместе с вольсками захватили римскую колонию Сатрик. В 377 г. соединенные силы латинов и вольсков потерпели поражение, следствием которого была ссора между союзниками. Латины отступили в свои пределы. Отчаявшись собственными силами победить Рим, мятежные латинские города заключили союз с галлами, вновь появившимися в окрестностях Рима. В 360 г. диктатор Квинт Сервилий Агала (Ahala) разбил галлов в кровопролитном сражении под стенами Рима, недалеко от Коллинских ворот. Враги бежали в Тибур. Это решило судьбу Лация.
В 358 г. латины вынуждены были принять старый договор 493 г.6, который в следующие годы был распространен на значительную часть Лация. Однако вряд ли договор 358 г. был механическим повторением документа 493 г. Правда, краткая заметка Ливия (VII, 12), нашего единственного источника по этому вопросу, говорит только о возобновлении прежнего договора, но маловероятно, чтобы при новой ситуации, изменившейся не в пользу латинов, Рим согласился на прежнее равноправие сторон. По-видимому, в договор были внесены какие-то пункты, закреплявшие руководящую роль Рима в латинском союзе.
Итак, результаты галльского нашествия для Рима были очень велики и в конечном счете положительны. Экономический кризис обострил сословно-классовую борьбу и тем самым доставил плебеям решительную победу. Поражение при Аллии и разгром города вызвали необходимость в создании новой системы укреплений и явились исходной точкой военной реформы, сыгравшей огромную роль в дальнейшей истории Рима. Наконец, резкое ухудшение внешнего положения государства в 80-х годах послужило мощным стимулом к мобилизации.всех сил римского народа и привело к тому, что маленькая община на Тибре к середине IV в. превратилась в самое крупное государство средней Италии, занимавшее вместе с союзниками территорию более 5 тыс. кв. км. Все эти факты сыграли решающую роль на следующем этапе римской истории - на этапе борьбы за среднюю Италию.
Возросшее значение Рима в Италии сказалось в возобновлении с Карфагеном в 348 г. договора 508 г. (Полибий, III 24). Он повторял в основном прежние условия, но в несколько измененной форме, менее выгодной для Рима. Так, в договор был включен пункт, запрещавший римлянам плавать в Испании дальше Мастии (на юго-восточном побережье, около мыса Палое).7 Всякая торговля в Африке и Сардинии для римлян теперь была закрыта, тогда как в старом договоре она разрешалась. Но существенно было то, что новый договор подтверждал права Рима на прибрежную полосу Лация от устья Тибра до Таррацины.
В заключении что хочется добавить.
Господа недоросли псевдоисторики, вы сначала историю, хотя бы почитайте перед тем как свои глупости писать. Просто стыдно за вас становится. Ведь есть интернет там все доступно. Не надо писать ваши "я так хочу значит все на самом деле было так", "не понимаешь а мне так хочется". Ваш БРЕД просто показывает отсутствие у вас знаний.
1. Начало войны с галлами
В 391 г. до Р.Х. в Рим прибыли послы из Клузия и попросили помощи против галлов. Племя это, пишет Ливий, перешло Альпы (), привлеченное сладостью италийских плодов, но более всего - вина, удовольствия им неизвестного, и заняло земли, которые раньше возделывали этруски.
Клузийцы боялись надвигавшейся войны: им было известно, сколь многочисленны галлы, сколь неслыханно велики ростом, как вооружены; они были наслышаны, сколь часто этрусские легионы бежали пред их лицом как по сю, так и по ту сторону Пада. И вот клузийцы отрядили послов в Рим. Они просили сенат о помощи, хотя с римлянами их не связывал никакой договор, ни о союзе, ни о дружбе. Единственным основанием могло служить то, что они в свое время не выступили против римского народа на защиту вейян, своих единоплеменников (). В помощи было отказано, но к галлам отправили посольство - трех сыновей Марка Фабия Амбуста, чтобы они именем сената и народа римского потребовали не нападать на их друзей и союзников, которые вдобавок не причинили галлам никакой обиды.
Это посольство было бы мирным, не будь сами послы буйными и похожими скорее на галлов, чем на римлян. Когда они изложили все, что им было поручено, на совете галлов, те ответили: хоть они и слышат имя римлян впервые, но верят, что это храбрые мужи, раз именно к ним бросились за помощью клузийцы, оказавшись в беде. Они, галлы, предпочитают искать союзников во время переговоров, а не боев, и не отвергают предложенного послами мира, но только при одном условии: клузийцы должны уступить нуждающимся в земле галлам часть своих пашен, поскольку все равно имеют их больше, чем могут обработать. Иначе они на мир не согласятся. Пусть им немедленно, в присутствии римлян дадут ответ, и если в их требовании о земле будет отказано, то они в присутствии тех же римлян пойдут в бой, дабы послы могли дома рассказать, насколько галлы превосходят доблестью прочих смертных.
Когда римляне спросили, по какому праву галлы требуют землю у ее хозяев, угрожая оружием, и что у них за дела в Этрурии, те высокомерно заявили, что право их - в оружии и что нет запретов для храбрых мужей. Обе стороны вспылили, все схватились за мечи, и завязалось сражение. Послы, в нарушение права народов, также взялись за оружие. И это не могло пройти незамеченным, коль скоро трое знатнейших и храбрейших римских юношей сражались впереди этрусских знамен - доблесть этих чужеземцев бросалась в глаза. Квинт Фабий, выехав на коне из строя, убил галльского вождя, неистово рвавшегося к этрусским знаменам. Он насквозь пробил ему бок копьем, а когда начал снимать доспехи, галлы узнали его, и по всем рядам разнеслось, что это римский посол.
Клузийцы были тотчас забыты; посылая угрозы римлянам, галлы затрубили отбой. Среди них нашлись такие, кто предлагал немедленно идти на Рим, но верх одержали старейшины. Они решили сперва отрядить послов с жалобой на обиду и потребовать выдачи Фабиев за осквернение права народов. Когда галльские послы передали то, что им было поручено, сенат не одобрил поступка Фабиев и счел требование варваров законным. Но поскольку речь шла о мужах столь знатных, то угодничество преградило путь долгу и решение не было принято. Сенат передал это дело народному собранию, чтобы снять с себя ответственность за возможные поражения в войне с галлами. А там настолько возобладало лицеприятие и подкуп, что те, кого собирались наказать, были избраны военными трибунами с консульскими полномочиями на следующий год. После этого галлы ожесточились и, открыто угрожая войной, вернулись к своим.
2. Битва при Аллии. Разгром римской армии
Галлы немедля подняли знамена и спешным маршем выступили на Рим. Двигавшиеся колонны занимали огромное пространство; массы людей и лошадей растянулись и в длину, и в ширину. Впереди врагов неслась молва о них, за ней спешили вестники от клузийцев, а потом и от других народов поочередно - и все же наибольший страх вызвала в Риме стремительность неприятеля: вышедшее ему навстречу наспех собранное войско, как ни торопилось, встретило его всего в одиннадцати милях от города, там, где река Аллия, по глубокой ложбине сбегая с Крустумерийских гор, впадает в Тибр несколько ниже дороги.
Тут военные трибуны, не выбрав заранее места для лагеря, не соорудив загодя вал на случай отступления, выстроили боевой порядок. Не позаботились они не только о земных, но и о божественных делах, пренебрегши ауспициями и жертвоприношениями. Римский строй был растянут в обе стороны, чтобы полчища врагов не могли зайти с тыла, однако все равно уступал по длине неприятельскому - между тем в середине этот растянутый строй оказался слабым и едва смыкался.
Во всех душах царил страх перед неведомым врагом и мысль о бегстве. Ужас был так велик, что воины обратились в бегство, едва услышав крик галлов. Римляне бежали, даже не попытавшись померяться силами с неприятелем, не получив ни одной царапины и не ответив на его клич. Никто не погиб в сражении, все убитые были поражены в спину, когда началась давка, а толчея затрудняла бегство. Страшная резня произошла на берегу Тибра, куда, побросав оружие, бежало целиком все левое крыло. Многих не умевших плавать или ослабевших под тяжестью доспехов и одежды поглотила пучина. Тем не менее огромное большинство без затруднений добралось до Вей, откуда они не послали в Рим не только подмоги, но даже вести о поражении. С правого крыла, стоявшего далеко от реки, под горой, все кинулись в Город, где укрылись в Крепости.
3. Сдача Города
Поскольку большая часть войска бежала в Вейи и лишь немногие в Рим, горожане решили, что почти никому не удалось спастись. Весь Город наполнился причитаниями и по мертвым и по живым. Но, когда стало известно о приближении неприятеля, личное горе каждого отступило перед лицом всеобщего ужаса. Вскоре стали слышны завывания и нестройные песни варваров, шайками рыщущих вокруг стен.
Не было никакой надежды защитить Город оставшимися столь малыми силами, и потому римляне решили, что способные сражаться юноши, а также самые крепкие из сенаторов должны вместе с женами и детьми удалиться в Крепость и на Капитолий, свезти туда оружие, продовольствие и оттуда, с укрепленного места, защищать богов, граждан и имя римское. Решили, что если грозящее Городу разрушение переживут Крепость и Капитолий, обитель богов, если уцелеет боеспособная молодежь и сенат, средоточие государственной мудрости, то можно будет легко пожертвовать толпой стариков, оставляемых в Городе на верную смерть. А чтобы чернь снесла это спокойнее, старики - триумфаторы и бывшие консулы - открыто заявляли, что готовы умереть вместе с ними: лишние люди, не способные носить оружие и защищать отечество, не должны обременять собою воюющих, которые и так будут во всем терпеть нужду.
Для тех, кто уходил, была ужасна мысль, что они уносят с собой последнюю надежду и заступу остающихся, они не смели даже взглянуть на людей, решивших погибнуть вместе с захваченным городом. Но когда поднялся женский плач, когда матроны стали в беспамятстве метаться, бросаясь то к одному, то к другому, вопрошая мужей и сыновей, на какую судьбу те их обрекают, тут уж человеческое горе дошло до последнего предела. Все же бо?льшая часть женщин последовала за своими близкими в Крепость. Никто не звал их, но никто им и не препятствовал: если бы непригодных к войне было меньше, это давало бы выгоду осажденным, но было бы уж слишком бесчеловечно. Остальная масса людей, в большинстве своем плебеи, которым не хватило бы ни места на столь маленьком холме, ни продовольствия, высыпала из Города и плотной толпой, наподобие колонны, устремилась на Яникул. Оттуда часть рассеялась по деревням, а часть бросилась в соседние города. Не было у них ни предводителя, ни согласованности в действиях, но каждый искал спасения как мог и руководствовался собственными интересами, махнув уже рукой на общие.
4. Галлы занимают Рим
За ночь воинственность галлов несколько приутихла. Кроме того, им не пришлось сражаться, не пришлось опасаться поражения в битве, не пришлось брать Город приступом или вообще силой - поэтому на следующий день они вступили в Рим без злобы и рвения. Через открытые Коллинские ворота они добрались до форума, обводя глазами храмы богов и Крепость, которая одна имела вид изготовившейся к отпору. Оставив против них небольшую охрану, захватчики кинулись за добычей по безлюдным улицам. Одни толпой вламывались в близлежащие дома, другие стремились в те, что подальше, как будто именно там и собрана в неприкосновенности вся добыча. Но потом, испуганные странным безлюдьем, опасаясь, как бы враги не задумали какого подвоха против тех, кто блуждает поодиночке, галлы начали собираться группами и возвращаться на форум, а также в кварталы по соседству. Дома плебеев там были заперты, а знатных - стояли открытыми, и тем не менее они входили в них чуть ли не с большей опаской, чем в закрытые. С благоговением взирали галлы на тех мужей, что восседали на пороге своих домов114: кроме украшений и одежд, более торжественных, чем бывает у смертных, эти люди походили на богов еще и той величественной строгостью, которая отражалась на их лицах. Варвары дивились на них, как на статуи. Но ту один из стариков, Марк Папирий, ударил жезлом из слоновой кости того галла, который вздумал погладить его по бороде. Тот пришел в бешенство, и Папирий был убит первым. Другие старики также погибли в своих креслах. После их убийства не щадили уже никого из смертных, дома же грабили, а после поджигали.
Вид Рима, пожираемого пламенем, тем не менее, не сломил духа осажденных. Пусть пожары и разрушения на их глазах сравняли город с землей, пусть холм, который они занимали, был беден и мал - они все равно готовились храбро защищать этот последний клочок свободы.
На рассвете полчища галлов по команде выстроились на форуме; оттуда они, образовав «черепаху», с криком двинулись к подножью холма. Римляне действовали против врага без робости, но и не безрассудно: все подъемы к Крепости, на которых наблюдалось продвижение галлов, были укреплены, и там поставлены самые отборные воины. Однако неприятелю не мешали взбираться наверх, полагая, что, чем выше он вскарабкается, тем легче будет сбросить его с кручи. Римляне удерживались примерно на середине склона, где крутизна как бы сама толкает воина на врага. Оттуда они вдруг обрушились на галлов, избивая их и сталкивая вниз. Разгром был столь сокрушителен, что противник ни разу более не осмелился на подобные предприятия, ни отдельным отрядом, ни всем войском. Итак, потеряв надежду победить силой оружия, галлы начали готовиться к осаде, о которой до этого момента не помышляли. Но продовольствия уже не было ни в Городе, где его уничтожил пожар, ни в окрестностях, откуда его как раз в это время вывезли в Вейи. Тогда было решено разделить войско, чтобы часть его грабила окрестные народы, а часть осаждала Крепость. Таким образом опустошители полей снабжали бы провизией осаждавших.
5. Камилл отражает галлов от Ардей
Грабя окрестности Рима, галлы вскоре добрались до Ардеи, где поселился изгнанный из родного города Камилл (). Горюя над общественным злосчастьем гораздо больше, чем над своим собственным, он старился там в укоризнах богам и людям. Его возмущало и изумляло, куда подевались те храбрецы, что брали с ним Вейи, Фалерии, что всегда выигрывали войны благодаря мужеству, а не везению. И вдруг он узнал о приближении галльского войска и о том, что перепуганные этим ардеяне собираются на совет. Раньше Камилл всегда воздерживался от участия в собраниях, но тут он решительно отправился на сходку, словно ведомый божественным вдохновением.
Выступая перед горожанами, Камилл постарался вдохнуть мужество в их сердца. Он указал, что ардеянам представляется удобный случай отблагодарить римский народ за его многочисленные услуги. А врага им бояться не стоит. Ведь галлы, приближающиеся к их городу нестройной толпой, не ожидая встретить сопротивления. Тем легче дать им отпор! «Если вы собираетесь защищать родные стены, - сказал Камилл, - если не хотите мириться с тем, что все это станет галльским, то в первую стражу вооружитесь и все поголовно следуйте за мной. Не на битву - на избиение. Если я не предам в ваши руки сморенных сном врагов, если вы не перережете их, как скот, то пусть со мной в Ардее поступят так же, как поступили в Риме». Это предложение было принято ардеянами, которые сразу воспрянули духом. Как друзья Камилла, так и его недруги были убеждены, что другого такого военачальника не существовало в то время нигде. Поэтому все они по закрытии собрания стали собираться с силами и только напряженно ожидали сигнала. Когда он прозвучал, ардеяне в полной боевой готовности сошлись у городских ворот и Камилл возглавил их. Вокруг стояла такая тишина, какая бывает в начале ночи. Вскоре после выхода из города воины, как и было предсказано, наткнулись на галльский лагерь, не защищенный и не охраняемый ни с одной из сторон. С громким криком они напали на него и предали врагов жестокому избиению. Никакого сражения не было - повсюду шла резня: объятые сном, безоружные галлы были просто изрублены нападавшими.
6. Камилла провозглашают диктатором
А тем временем в Вейях у римлян прибывало не только мужества, но и сил. Туда собирались люди, рассеявшиеся по окрестностям после злосчастной битвы и бедственного падения Города, стекались добровольцы из Лация, желавшие принять участие в разделе добычи. Ясно было, что зреет час освобождения родины, что пора вырвать ее из рук врага. Но пока имелось лишь крепкое туловище, которому не хватало головы. Со всеобщего согласия было решено вызвать из Ардеи Камилла, но сперва запросить сенат, находящийся в Риме, чтобы он снял с изгнанника все обвинения.
Проникнуть через вражеские посты в осажденную Крепость было делом рискованным - для этого свершения предложил свои услуги отважный юноша Понтий Коминий. Завернувшись в древесную кору, он вверил себя течению Тибра и был принесен в Город, а там вскарабкался по ближайшей к берегу скале, такой отвесной, что врагам и в голову не приходило ее сторожить. Ему удалось подняться на Капитолий и передать просьбу войска на рассмотрение должностных лиц. В ответ на нее было получено распоряжение сената, согласно которому Камилл, возвращенный из ссылки куриатными комициями, немедленно провозглашался от имени народа диктатором; воины же получали право выбрать полководца, какого пожелают. И с этим вестник, спустившись той же дорогой, поспешил обратно.
7. Ночной штурм Капитолия. Подвиг Марка Манлия
Вот что происходило в Вейях, а в Риме тем временем Крепость и Капитолий подверглись ужасной опасности. Дело в том, что галлы или заметили человеческие следы там, где прошел гонец из Вей, или сами обратили внимание, что у храма Карменты начинается пологий подъем на скалу. Под покровом ночи они сперва выслали вперед безоружного лазутчика, чтобы разведать дорогу, а потом полезли наверх уже все. Там, где было круто, они передавали оружие из рук в руки; одни подставляли плечи, другие взбирались на них, с тем чтобы потом вытащить первых; если было нужно, все подтягивали друг друга и пробрались на вершину так тихо, что не только обманули бдительность стражи, но даже не разбудили собак, животных столь чутких к ночным шорохам. Но их приближение не укрылось от гусей, которых, несмотря на острейшую нехватку продовольствия, до сих пор не съели, поскольку они были посвящены Юноне. Это обстоятельство и оказалось спасительным. От их гогота и хлопанья крыльев проснулся Марк Манлий, знаменитый воин, бывший консулом три года назад. Схватившись за оружие и одновременно призывая к оружию остальных, он среди всеобщего смятения кинулся вперед и ударом щита сбил вниз галла, уже стоявшего на вершине. Покатившись вниз, галл в падении увлек за собой тех, кто поднимался вслед за ним, а Манлий принялся разить остальных - они же, в страхе побросав оружие, цеплялись руками за скалы. Сбежались и другие римляне: они начали метать стрелы и камни, скидывая врагов со скал. Среди всеобщего обвала галльский отряд покатился к пропасти и рухнул вниз. По окончании тревоги все попытались на остаток ночи уснуть, хотя при царившем в умах возбуждении это было нелегко - сказывалась минувшая опасность.
На рассвете труба созвала воинов на совет к трибунам: ведь нужно было по заслугам воздать и за подвиг и за преступление. Прежде всего благодарность за свое мужество получил Манлий, ему были сделаны подарки от военных трибунов, и по единодушному решению всех воинов каждый принес к нему в дом, находившийся в Крепости, по полуфунту полбы и по кварте вина. В условиях голода этот дар стал величайшим доказательством любви, ведь для чествования одного-единственного человека каждый должен был урвать от собственных насущных потребностей, отказывая себе в пище.
8. Переговоры и выплата выкупа
Больше всех ужасов войны и осады обе стороны мучил голод, а галлов еще и мор, поскольку их лагерь лежал между холмов, в местности, сожженной пожаром и наполненной испарениями. При любом дуновении ветра вместе с пылью поднимался пепел. Всего этого галлы совершенно не могли переносить, поскольку их племя привычно было к климату влажному и холодному. Их мучила удушливая жара, косила болезнь, и они мерли, как скот. Уже не было сил хоронить умерших по-отдельности - их тела нагромождали в кучи и сжигали без разбора.
Не меньше врага были удручены осажденные. Сколь ни были изнурены несением службы и стражи воины на Капитолии, они превозмогали все человеческие страдания - одного только голода природа не попустила превозмочь. День за днем воины вглядывались вдаль, не появится ли помощь от диктатора, и в конце концов лишились не только еды, но и надежды. Поскольку все оставалось по-прежнему, а обессилевшие воины уже чуть не падали под тяжестью собственного оружия, они потребовали или сдаться, или заплатить выкуп на любых условиях, тем более что галлы ясно давали понять, что за небольшую сумму их легко будет склонить к прекращению осады. Между тем как раз в это время диктатор подготавливал все к тому, чтобы сравняться силами с неприятелем: он лично провел набор в Ардее и приказал начальнику конницы Луцию Валерию вести войско из Вей. Однако к этому моменту сенат уже собрался на заседание и поручил военным трибунам заключить мир. Военный трибун Квинт Сульпиций и галльский вождь Бренн согласовали сумму выкупа, и народ, которому в будущем предстояло править всем миром, был оценен в тысячу фунтов золота. Римлянам пришлось стерпеть и другое унижение. Когда стали отвешивать установленную сумму, галльский вождь отстегнул свой тяжелый меч и бросил его на чашу с гирями. На упреки римлян, что он поступает незаконно, варвар надменно ответил: «Горе побежденным!»
9. Разгром галлов
«Но ни боги, ни люди, пишет Тит Ливий, не допустили, чтобы жизнь римлян была выкуплена за деньги». Еще до того, как заплачено было вознаграждение, неожиданно появился диктатор. Он приказал, чтобы золото убрали прочь, а галлов удалили. Те стали упираться, ссылаясь на то, что действуют по договору, но Камилл заявил, что последний не имеет законной силы, поскольку был заключен уже после того, как он был избран диктатором, без его разрешения, должностным лицом низшего ранга. Камилл велел галлам выстраиваться для битвы, а своим - сложить походное снаряжение в кучу и готовить оружие к бою. Освобождать отечество надо железом, а не золотом, имея перед глазами храмы богов, с мыслью о женах, детях, о родной земле, обезображенной ужасами войны, обо всем том, что священный долг велит защищать, отвоевывать, отмщать! Затем диктатор выстроил войско, насколько это допускал неровный характер местности и развалины полуразрушенного города. Он предусмотрел все, чем военное искусство могло помочь ему в этих условиях. Испуганные новым оборотом дела, взялись за оружие и галлы, но напали они на римлян скорее под действием гнева, чем по здравом размышлении. При первом же столкновении галлы были опрокинуты так же быстро, как победили при Аллии.
Под водительством и командованием того же Камилла варвары были разбиты и в следующем сражении, которое, не в пример первому, разворачивалось по всем правилам военного искусства. Битва произошла на восьмой миле по Габийской дороге, где враги собрались после своего бегства. Там были перерезаны все галлы, а их лагерь захвачен. Из врагов не осталось никого, кто мог бы сообщить о поражении.
10. Законопроект о переселении в Вейи
Спасши родину на войне, Камилл спас ее вторично уже позднее, во дни мира: он воспрепятствовал переселению в Вейи, хотя после сожжения Рима за это весьма решительно выступали трибуны, да и сами плебеи сильнее, чем прежде, склонялись к этому замыслу. Видя это, Камилл после триумфа не стал складывать с себя диктаторских полномочий и уступил просьбам сената, умолявшего не оставлять государство в угрожающем положении.
Поскольку трибуны на сходках неустанно подстрекали плебеев к оставлению руин и переселению в готовый для жительства город Вейи, диктатор, сопровождаемый всем сенатом, явился в собрание и обратился с согражданам с горячей речью.
«Зачем же мы воевали за Город? - спрашивал он, - зачем вызволили отечество из осады, вырвали из рук врага, если теперь сами бросим то, что освободили? Когда победителями были галлы, когда весь город принадлежал им, Капитолий с Крепостью все-таки оставались у римских богов и граждан, они продолжали там жить. Так что же, теперь, когда победили римляне, когда Город отвоеван, покинуть уже и Крепость с Капитолием? Неужто удача наша принесет Городу большее запустение, чем наша неудача? Наши пращуры, пришельцы и пастухи, за короткий срок выстроили сей город, а ведь тогда на этом месте не было ничего, кроме лесов и болот, - теперь же целы Капитолий и Крепость, невредимы стоят храмы богов, а нам лень отстроиться на погорелом. Если бы у кого-нибудь одного из нас сгорел дом, он бы возвел новый, так почему же мы всем миром не хотим справиться с последствиями общего пожара?»
Ливий пишет, что речь Камилла произвела большое впечатление, особенно та ее часть, в которой говорилось о богобоязненности. Однако последние сомнения разрешила одна к месту прозвучавшая фраза. Дело было так. Через некоторое время сенат собрался в Гостилиевой курии для обсуждения вопроса с переселением. Случилось, что тогда же через форум строем прошли когорты, возвращавшиеся из караула. На Комиции центурион воскликнул: «Знаменосец, ставь знамя! Мы остаемся здесь». Услыхав эту команду, сенаторы поспешили из курии, восклицая, что они признают ее счастливым предзнаменованием. Столпившиеся тут же плебеи одобрили их решение. После этого законопроект о переселении был отклонен, и все сообща приступили к отстраиванию Города. (3) Черепицу предоставляло государство; каждому было дано право добывать камень и древесину, кто откуда хочет, но при ручательстве за то, что дом будет построен в течение года. (Ливий; V; 35 - 55).
Римская республика в V – III вв. до Р.Х.
Нашествие галлов
В 390 г. до н.э. над Римом нависла страшная угроза. Через Альпы в Италию хлынули полчища галльских племен. Вооруженные огромными щитами и длинными мечами, галлы (кельты) с дикими воинственными кликами бросались на врагов. Римляне были разбиты, а их город захвачен, разграблен и сожжен. Устояла лишь маленькая крепость на крутом Капитолийском холме. Началась ее долгая осада. Спустя полгода римляне уже едва держались на ногах от голода и постоянного недосыпания. Тогда галлы отважились на штурм. Ночью, под покровом темноты, они полезли по скалам вверх. Там, где было круто, подтягивали друг друга, передавая из рук в руки оружие. На вершине Капитолия спала измученная стража. Даже четкие сторожевые псы не услышали врага. И только гуси своим шумом разбудили людей. Словно безумные, махали крыльями и гоготали священные птицы, жившие при храме богини Юноны. Римляне очнулись от дремоты и сбросили галлов вниз. Вражеский приступ был отбит. Вождь галлов Бренн потерял надежду взять Капитолий и был готов покинуть берега Тибра. Но, разумеется, недаром! Начались переговоры. Римляне, которых голод вынудил есть кожу сандалий, согласились на выкуп. После этого события римляне окружили свой город мощной стеной.
Последствия войны с галлами
Вторгшиеся в среднюю Италию галлы (кельты) опустошили римскую область и сожгли Рим. После галльского нашествия, разорившего Рим, обострилась социальная борьба между плебеями и патрициями. В 385 г до н.э. выступление плебеев - должников возглавил Марк Манлий Капитолийский. Патрициям удалось подавить движение, Манлий был казнен. В 367-366 гг. до н.э. плебеи добились принятия законов народных трибунов, которые ограничивали оккупацию гражданином государственных земель размером до 500 югеров (125 га) и предусматривали, что один из консулов должен избираться из плебеев, а также проведения частичной кассации долгов. В результате восстаний кабальных рабов в Риме было отменено долговое рабство. К середине IV в. до н.э. Рим в результате победоносных войн превратился в сильнейшее государство средней Италии. В середине IV в до н.э. начались войны Рима с федерацией племен, возглавленных самнитами, из-за господства над Кампанией и Средней Италией. Подавление восстания латинских и кампанских народов против Рима (340 - 308 гг. до н.э.) и победа над самнитами обеспечили установления римского господства в Средней и в значительной части Южной Италии. В начале III в. до н.э. римляне, отразив в битве при Вадимонском озере (283 г. до н.э.) нападения галлов и этрусков и добившись подчинения этрусских народов, предприняли попытку захватить южно-италийские греческие города (Тарент и др.). В 280 г до н.э. Тарент призвал на помощь против Рима известного полководца, царя Пирра, состоявшего в родстве с Александром Македонским. Пирр разбил римлян в 280 г. до н.э. при Геракле и в 279 г до н.э. при Аускуле в Апулии, но в 275 г до н.э. римляне нанесли поражение Пирру близ города Малеветум (переименованного в Беневентум, в честь одержанной победы), вынудив его оставить Италию. Подчинением греческих полисов и южнокапиталийских племен было завершено длившееся около 200 лет завоевание Апенинского полуострова, в результате которого образовались федерации подчиненных Риму полисов и племен. Покоренные общины лишились части земель, не имели права вести самостоятельную внешнюю политику и обязаны были выставлять вспомогательное войско (служить в легионах они не имели права). В вопросах внутреннего управления они ставились в различное по отношению к Риму положение, исключившее возможность их объединенного выступления против него, очень немногие получили права римского гражданства, некоторые получали ограниченные права. В обстановке постоянных войн продолжалась борьба плебеев (основной силы в армии) с патрициями.
«ВОЙНА С КЕЛЬТАМИ (ГАЛЛАМИ)»
ВОЙНА С КЕЛЬТАМИ (ГАЛЛАМИ).
Рим постоянно имел столкновения с соседями. Итоги внешней политики V-III вв. до н.э. были достаточно велики: Рим уничтожил своего главного противника в южной Этрурии и значительно увеличил свою территорию.
Отразив нападение этрусков, Рим с V в. до н.э. повел длительные войны со своими соседями, главным образом, за расширение территориальных владений. В начале Рим боролся за гегемонию в Латинском союзе, затем за подчинение Лациума и других территорий. В результате победы над этрусским городом Вейи римляне прочно утвердились на правом берегу реки Тибр и расширили свою территорию за счет земель этрусков.
Благодаря союзу с латинами римлянам удалось остановить натиск с востока. Самое главное - Рим, территория которого была относительно крупной и сплошной, получил значительное стратегическое преимущество по сравнению со своими соседями, владения которых были разрознены.
В борьбе за Италию, длившейся около трех столетий, победительницей оказалась бывшая маленькая община на Тибре.
К 60-м годам III в. до н.э. вся Италия времен республики от реки Рубикон до Мессинского пролива, вошла в своеобразную федерацию, возглавляемую Римом, способную помериться силами с самыми могущественными державами Средиземноморья.
К концу Ш в. до н.э. после образования сильнейшей Римской средиземноморской рабовладельческой державы, сложилось римское общество, отличавшееся большим многообразием и многозначностью классово-сословной структуры.
НАШЕСТВИЕ ГАЛЛОВ
В 390 г. до н.э. над Римом нависла страшная угроза. Через Альпы в Италию хлынули полчища галльских племен. Вооруженные огромными щитами и длинными мечами, галлы (кельты) с дикими воинственными кликами бросались на врагов.
Римляне были разбиты, а их город захвачен, разграблен и сожжен. Устояла лишь маленькая крепость на крутом Капитолийском холме. Началась ее долгая осада. Спустя полгода римляне уже едва держались на ногах от голода и постоянного недосыпания. Тогда галлы отважились на штурм.
Ночью, под покровом темноты, они полезли по скалам вверх. Там, где было круто, подтягивали друг друга, передавая из рук в руки оружие. На вершине Капитолия спала измученная стража. Даже четкие сторожевые псы не услышали врага. И только гуси своим шумом разбудили людей. Словно безумные, махали крыльями и гоготали священные птицы, жившие при храме богини Юноны. Римляне очнулись от дремоты и сбросили галлов вниз. Вражеский приступ был отбит.
Вождь галлов Бренн потерял надежду взять Капитолий и был готов покинуть берега Тибра. Но, разумеется, недаром! Начались переговоры. Римляне, которых голод вынудил есть кожу сандалий, согласились на выкуп. После этого события римляне окружили свой город мощной стеной.
ПОСЛЕДСТВИЯ ВОЙНЫ С ГАЛЛАМИ
Вторгшиеся в среднюю Италию галлы (кельты) опустошили римскую область и сожгли Рим. После галльского нашествия, разорившего Рим, обострилась социальная борьба между плебеями и патрициями.
В 385 г до н.э. выступление плебеев - должников возглавил Марк Манлий Капитолийский. Патрициям удалось подавить движение, Манлий был казнен.
В 367-366 гг. до н.э. плебеи добились принятия законов народных трибунов, которые ограничивали оккупацию гражданином государственных земель размером до 500 югеров (125 га) и предусматривали, что один из консулов должен избираться из плебеев, а также проведения частичной кассации долгов. В результате восстаний кабальных рабов в Риме было отменено долговое рабство.
К середине IV в. до н.э. Рим в результате победоносных войн превратился в сильнейшее государство средней Италии. В середине IV в до н.э. начались войны Рима с федерацией племен, возглавленных самнитами, из-за господства над Кампанией и Средней Италией. Подавление восстания латинских и кампанских народов против Рима (340 - 308 гг. до н.э.) и победа над самнитами обеспечили установления римского господства в Средней и в значительной части Южной Италии.
В начале III в. до н.э. римляне, отразив в битве при Вадимонском озере (283 г. до н.э.) нападения галлов и этрусков и добившись подчинения этрусских народов, предприняли попытку захватить южно-италийские греческие города (Тарент и др.). В 280 г до н.э. Тарент призвал на помощь против Рима известного полководца, царя Пирра, состоявшего в родстве с Александром Македонским. Пирр разбил римлян в 280 г. до н.э. при Геракле и в 279 г до н.э. при Аускуле в Апулии, но в 275 г до н.э. римляне нанесли поражение Пирру близ города Малеветум (переименованного в Беневентум, в честь одержанной победы), вынудив его оставить Италию.
Подчинением греческих полисов и южнокапиталийских племен было завершено длившееся около 200 лет завоевание Апенинского полуострова, в результате которого образовались федерации подчиненных Риму полисов и племен.
Покоренные общины лишились части земель, не имели права вести самостоятельную внешнюю политику и обязаны были выставлять вспомогательное войско (служить в легионах они не имели права). В вопросах внутреннего управления они ставились в различное по отношению к Риму положение, исключившее возможность их объединенного выступления против него, очень немногие получили права римского гражданства, некоторые получали ограниченные права.
В обстановке постоянных войн продолжалась борьба плебеев (основной силы в армии) с патрициями.
КРУШЕНИЕ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
Один из периодов римской истории начинается с больших завоеваний Рима (примерно 264-241 гг. до н.э.), начиная с I Пунтийской войны и кончая разрушением Карфагена и Коринфа. Из целого ряда войн Рим вышел первоклассной военной державой, равной которой уже не было в районе Средиземного моря. Государства и народы, оставшиеся независимыми, уже не играли существенной роли в дальнейшей политической жизни этого региона.
В Рим стекались огромные ценности в виде контрибуций и военной добычи, на невольничьих рынках продавалась масса рабов, началось систематическое ограбление провинций. Избыток денежного капитала порождал безумную роскошь верхушки правящего класса. Италия превращалась в страну классического рабства.
Стали учащаться (в историческом смысле этого слова) выступления рабов против своих угнетателей. Одним из значительных таких выступлений было восстание Спартака (74 - 71 гг. до н.э.). В первое время римские власти не придали большого значения этому инциденту, т.к. аналогичные случаи нередко происходили в Италии и ранее, но затем, поняв всю опасность, они бросили на подавление Спартака отборные части, которые уничтожили рабов.
Сложные взаимоотношения между Италией и провинциями, между гражданами и не-гражданами настоятельно требовали новой системы управления. Нельзя было управлять мировой державой методами и аппаратом, пригодным для маленькой общины на Тибре, но малоэффективным для мощной державы.
Старые классы, интересы которых отражала римская республика, к концу I в. до н.э. исчезли или деградировали. Появились новые богачи, люмпен-пролетариат, военные колонисты.
На смену республики пришла империя. Она принесла с собою относительный гражданский мир и определенное ослабление внешней агрессии. Эксплуатация провинций принимает более организованный и менее хищнический характер. Многие императоры поощряли городское строительство и заботились о развитии культурной жизни провинций, системы дорог, введении единой имперской денежной единицы. Для империи первых двух столетий можно отметить рост техники, развития ремесел, подъем экономической жизни, рост местной торговли. Провинциальные города получают самоуправление. Появляется множество новых городских центров.
I-II вв. н.э. - время наивысшего расцвета Римской империи. Но к концу II в. стали сказываться последствия широкого использования труда рабов, все больше обнаруживавшего свою нерентабельность в условиях сокращения притока рабской рабочей силы в связи с прекращением войн. Свертывались товарно-денежные отношения, хозяйство становилось натуральным, приходили в упадок города, нарушались связи между провинциями, усиливались центробежные тенденции, многие земли оставались необработанными. Возникла политическая нестабильность.
В середине III в. Римская империя находилась в состоянии общего кризиса. Все слои населения испытывали неуверенность в завтрашнем дне. На этом фоне в империи получило широкое распространение христианство. Христианская религия, уравненная с язычеством при императоре Константине (начало IV в.), создавала мировоззренческую основу средневековья. Социально-экономические и политические процессы тоже готовили наступление новой эпохи. Крупное поместье стало основной ячейкой общества. Наряду с рабами, которых стали переводить на пекулий, то есть выделять им во владение некоторое имущество, иногда участок земли, в поместье работали колоны - мелкие зависимые от землевладельца арендаторы, труд которых был гораздо рентабельнее, так как часть результатов труда (за вычетом фиксированной арендной платы) оставалась в их распоряжении. Начинают складываться три сословия средневекового общества: духовенство, светские земледельцы (дворянство) и трудящиеся - крестьяне. В результате натурализации хозяйства и ослабления связей между частями империи усиливается местная администрация. Попытки императорской власти противостоять этому процессу в целом не имели успеха.
Ослаблению центральной власти способствовала также угроза со стороны варваров - гуннов и германцев. Варвары совершали набеги, а также селились на территории империи с согласия императоров в качестве "союзников". Римская армия все в большей и большей степени состояла из варваров.
В конце концов, все это привело к падению сопротивляемости Рима внешней агрессии. Смещение одних императоров, замена их другими не приводила к желаемым результатам. В IV в. Римская империя распалась на Западную и Восточную (Византию). Разделение империи на Западную со столицей в Риме и Восточную со столицей в Константинополе, произошло в 395 г. Случалось, правда, что Западная и Восточная империи соединялись под властью удачливого императора, но ненадолго.
В середине VI века Восточная (или Византийская) империя сделала грандиозное усилие восстановить былую Римскую державу. Своеобразие Византии заключалось, главным образом, в том, что в ней сохранилась сильная императорская власть.
Западно-Римская империя в IV-V вв. вела непрерывную борьбу с варварами. Их племенные союзы внедрялись в общественный и политический организм империи и из внешнего фактора постепенно превратились во внутренний фактор ее дальнейшей истории. Император Юстиниан (527-565 гг.) начал большие войны на Западе. Но это нечеловеческое напряжение сил привело, в конце концов, к полному истощению казны, восстаниям и практически к потере почти всех завоеваний.
В 476 г. после отречения последнего императора Западная Римская империя прекратила свое существование. На ее развалинах возникли новые государства, новые политические образования, в рамках которых началось формирование феодальных общественно-экономических отношений. И хотя падение власти западно-римского императора, уже давно потерявшего престиж и влияние, не воспринималось современниками как крупное событие, во всемирной истории 476 год стал важнейшим рубежом, концом древнего мира, рабовладельческой социально-экономической формации, и началом средневекового периода всемирной истории, феодальной общественно-экономической формации.
Предыдущая страница:
ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО РИМА В ПЕРИОД ИМПЕРИИСледующая страница:
- После победы Октавиана, внучатого племянника и преемника Юлия Цезаря над своими политическими противниками сенат вручил Октавиану верховную власть над Римом и провинциями (и преподнес ему почетный титул августа)...
Которые за полтора столетия перед тем заняли долину Пада. Это нашествие было одним из хищнических походов, какие часто встречаются в истории кельтов, народа воинственного, любившего передвижения, не умевшего спокойно жить на родине (стран. 2 и 3). Пограничная этрусская крепость Мельп была взята этими галлами; теперь они двинулись дальше на юг; они наводили ужас на жителей Средней Италии, это впечатление отражается в чертах, которыми описывают их древние историки. Они были высокого роста; дикое выражение лица, длинные косматые волосы и большие усы придавали им страшный вид; их стремительная отвага, их многочисленность, шум множества труб и рогов наводили трепет на войска, шедшие против них. Но если противники не поддавались испугу, то и при малочисленности одолевали несметные толпы этих варваров, у которых не было дисциплины, порядка и стойкости. Вооружение их было плохо: лишь на немногих были латы; щиты их вышиною во весь рост человека были узки, слабы и неудобны; они бросались на неприятеля с широкими, тонкими, плохо закаленными мечами, которые часто при первом ударе о железо зазубривались, портились. Они были тщеславны, любили золотые наряды, любили украшать оружие золотом. Знатный галл, когда шел в битву, непременно имел золотые ценные браслеты на руках и тяжелые золотые кольца на шее; но иногда верхняя часть его тела была нагая: галлы часто сбрасывали с себя свои пестрые клетчатые плащи ярких цветов. Обыкновенно сражались они пешие; но были у них и конные отряды; за каждым свободным конным воином следовали двое слуг тоже на конях; галлы имели и военные колесницы, которыми правили слуги, прикрывавшие господина в сражении своим телом. Многими чертами галлы напоминают средневековых рыцарей; так, например, у них был чуждый римлянам и грекам обычай биться между собою на поединках и, подобно рыцарям, любили они буйно пировать; вина у них не было, они пили пиво и мед. Перед сражением часто выступал вперед боец, издевался над неприятелем словами и жестами и вызывал храбрейшего биться с ним один на один; но и в мирное время они, надев блестящие латы, бились между собою на поединках. Получив рану, галл удлинял её разрез, чтобы хвалиться длинным рубцом. В завоеванных землях они истребляли население, уничтожали города и нивы. Они отрезывали головы убитым врагам и привязывали их за волоса к гривам своих коней; черепа знатных убитых врагов они прибивали гвоздями к стенам дома и эти трофеи сохранялись потомками. Таков был враг, осадивший теперь стены Клузия.
Легенда говорит, что один из граждан Клузия, семейная честь которого была оскорблена знатным развратником, призвал для отмщения галлов из-за Альп: вьючным путем через горы он привез им меха с вином и маслом, корзины сушеных смокв и возбуждал их овладеть страною, которая производит такие прекрасные вещи, говорил им, что это легко, потому что жители её народ не воинственный; послушавшись его, галлы поднялись с женами и детьми и пошли через горы на Клузий.
Осада Клузия
По рассказу римских историков, жители Клузия попросили помощи у римлян . Сенат полагал, что достаточно будет отправить послов, что галлы, по их требованию, отступят, и послал трех Фабиев объявить галлам, что Клузий находится под покровительством Рима, и потребовать чтобы, они отступили от него. Галлы сказали, что согласны примириться с Клузием, если жители его уступят им часть своей области, что они имеют право на это, потому что земля принадлежит мечу храбрых. Послы приняли этот ответ за насмешку и, вошедши в Клузий, приняли участие в вылазке осажденных; один из послов Квинт Фабий убил в сражении знатного галла и был узнан, когда снимал с него вооружение. Полководец галлов Бренн тотчас же велел трубить отступление, чтобы кровь послов не была пролита его народом, и решил требовать от римлян удовлетворения за то, что послы нарушили международное право. Он выбрал из своих громадных воинов трех самых больших и послал их в Рим требовать выдачи виновных. Большинство сенаторов полагало, что требование справедливо, что должно исполнить его и очистить республику от соучастия в нарушении международная права; но народ, которому было предоставлено решение дела, отказал чужеземцам в справедливости, пожалев граждан. Он выбрал всех трех обвиненных военными трибунами с консульской властью и объявил послам галлов, что, пока римлянин занимает этот сан, он не подлежит никакому суду; а когда год пройдет, то, если гнев галлов еще будет продолжаться, пусть они возобновят свое требование.
Битва у Аллии
Когда Бренну был передан этот ответ, похожий на насмешку, он тотчас же бросил осаду Клузия и пошел на Рим. Несметные полчища пехоты и конницы покрывали поля. Их дикий крик наполнял воздух; трепещущие поселяне бежали в города; но галлы шли мимо, не делая никому вреда; они кричали стоявшим на стенах стражам, что идут на Рим. Они уже перешли Тибр, дошли до камня одиннадцатой мили от Рима, когда встретило их римское войско, при впадении маленькой речки Аллии в Тибр. Громадные галлы с мечами в сильных руках, свирепо ринувшиеся в битву, до того ужаснули римлян, что ряды легионов быстро расстроились. Поражение при Аллии было такое полное, что почти все римское войско было истреблено; лишь немногие успели скрыться в соседнем лесу, или перебраться за Тибр и уйти в Вейи , стоявшие пустыми. Многие, бросаясь в латах в реку, бегущую в Тибр с Крустумерийских гор между крутыми берегами, утонули в её быстрых водах, другие пали под дротиками галлов. В поход было послано все римское войско по непонятной беспечности и неспособности военачальников·, не изготовивших укрепленного стана, не оставивших резерва два прикрытия отступления: все оно погибло, кроме немногих, успевших убежать разрозненными толпами. Рим оставался беззащитен против раздраженных победителей; если бы они тотчас же двинулись на него, то погибло бы римское государство; быть может, всякое воспоминание о Риме исчезло бы бесследно. Но, по счастию, галлы, не знавшие дисциплины, рассеялись по окрестностям и провели два дня в грабеже, пьянстве и убийствах. Это дало римлянам время увезти из города, или спрятать священные вещи, собрать в Капитолий несколько съестных припасов, поставить там гарнизон, вывести из города женщин, детей, стариков, увезти наиболее ценное имущество. Длинным рядом перешли бежавшие через мост на Яникул и рассеялись по соседним городам. Но нашлось несколько стариков, которых нельзя было уговорить уйти; они хотели умереть искупительными жертвами за отечество.
Галлы в Риме
На третий день галлы явились пред Коллинскими воротами; не встречая сопротивления, они вошли в беззащитный город. Им было страшно, когда они шли по пустым улицам, на которых царствовало молчание смерти. Дома были заперты; медленно и осторожно подвигались враги, пока дошли до форума. Вышедши на него, они увидели, что на крутой вышине в крепости стоят вооруженные люди, а на дальней стороне форума они увидели восемьдесят стариков, сидящих на курульных креслах; эти старики имели такой величественный вид, что казались существами высшего мира. Галлы сначала думали, не боги ли это сошли в Рим спасти его, или отмстить за него. Наконец один галл подошел к старикам и дотронулся до седой бороды одного из них; старик, бывший консул Маний Папирий, гневно ударил галла по голове своим жезлом из слоновой кости. Варвары бросились на стариков и убили всех их. Потом они разошлись по пустым улицам, разграбили и зажгли дома. Весь город обратился в пепел, кроме каменных храмов и нескольких домов на Палатинском холме, которые оставили военачальники себе, чтобы жить в них.
Осада Капитолия
Но скоро галлам пришлось пожалеть, что они сожгли город. Они хотели взять приступом Капитолий, но оставшиеся в нем воины, числом около тысячи человек, храбро оборонялись, отбили несколько приступов; галлы решили принудить их к сдаче голодом. Но положение осаждающих стало тяжело. Осажденные имели воду, потому что на Тарпейской скале был колодезь; имели и некоторый запас съестных припасов, а галлы на пустом пепелище Рима скоро стали страдать от голода; в их войске появились болезни. Зной лета и гибельный северным людям осенний воздух Рима произвели лихорадку, заразу, и галлы умирали толпами, как стада от мора. Место, на котором жгли они умерших, сохранило за собою название галльского кладбища. Отряды галлов ходили на юг в латинскую землю, грабили, опустошали ее, жгли селения и города. Однажды ночью галлы хотели подняться к Капитолию по крутой скале, по которой накануне ночью взлез отважный римлянин Понций Коминий, принесший своим соотечественникам известие, что скоро придут к ним на помощь воины, собравшиеся в Вейях. Галлам удалось взлезть наверх, но мужественный Марк Манлий, пробужденный криком и шумом крыльев гусей, находившихся при храме Юноны , прибежал и опрокинул вниз галла, голова которого была уже над террасою скалы; падая, этот галл опрокинул и тех, которые взлезли вслед за ним. Таким образом, попытка галлов кончилась неудачей. Начальнику стражи, небрежно исполнявшему свою обязанность, связали руки и столкнули его со скалы; а спасителю Капитолия каждый римлянин дал по полфунту хлеба и по четверти кружки вина. – Галлы выказали большую твердость; семь месяцев они стояли кругом Капитолия, надеясь голодом принудить осажденных сдаться. И действительно, голод в Капитолии дошел до того, что осажденные ели кожу щитов, ели подошвы; по хитростью они умели внушить галлам мнение, что имеют съестные припасы в изобилии, а галлы в это время получили известие, что венеты, пользуясь их отсутствием, напали на их землю; потому они согласились уйти, получив за это тысячу фунтов золота.
Договор с Бренном и отступление галлов
Когда при взвешивании золота римляне жаловались, что галлы употребляюсь фальшивые весы, Бренн положил на чашку к гирям свой меч и перевязь меча и сказал: «горе побежденным!» (Vae victis!) Римские историки прибавляют, что Камилл, изгнанный из Рима, но избранный в сан диктатора воинами, собравшимися в Вейях, напал с этим отрядом на удаляющихся врагов, разбил их и отнял у них добычу; это должно считать вымыслом римского тщеславия. И во всем рассказе об осаде Рима очевидны следы римских фамильных легенд, прославлявших Камилла и других патрициев. День битвы при Аллии (18 июля) остался в римском календаре днем печали. По римскому преданию, это был тот же день, в который погибли 300 Фабиев на Кремере. Страшная катастрофа поражения при Аллии, сожжение Рима, предание о том месте, где были зарыты святыни, и о том месте, с которого Манлий опрокинул галла, все это переходило от поколения к поколению в изустных рассказах, более и более прикрашиваемых фантазиею. Летописи, государственные документы; религиозные акты, вообще все, что было записанного в Риме, погибло почти без всякого остатка при сожжении города галлами.
Новые нападения галлов
Галлы несколько раз повторяли свои нашествия, но приходили уже не в таком огромном числе. Они делали набеги на Лациум, на Кампанию, но всегда были отражаемы римлянами, чье мужество закалялось в этих сражениях. Так, например, в том году, когда вражда между патрициями и плебеями была прекращена законами Лициния , они явились в окрестностях Альбы, но были разбиты Камиллом, который был тогда диктатором в пятый раз. Вошедшие в то время в употребление у римлян железные шлемы охраняли их от ударов мечом сверху (Галлы были выше римлян ростом, потому наносили им удары по голове сверху). Через шесть лет новое полчище галлов стало станом у моста через Анион, всего в одной миле от Рима. С этим нападением их римское предание соединяет рассказ о победе Тита Манлия над галльским великаном, ожерелье которого доставило победителю название Торквата.
Манлий Торкват
Галлы и римляне, – так рассказывает Ливий (VII, 10) – стояли друг против друга на берегах Аниона; мост разделял их; ни те, ни другие не ломали его, чтобы не показать страха; галл исполинского роста вышел на мост и стал вызывать храбрейшего римлянина на поединок. Знатный юноша Тит Манлий выпросил у военачальника позволение принять вызов; не надевая лат, пошел биться с самохвальствовавшим великаном, подступил к нему так близко, что он не мог действовать своим исполинским оружием, и вонзил в него короткий испанский меч; враг упал на землю мертвый; Манлий снял с него залитое кровью ожерелье и надел на себя. Римляне, восхваляя победителя, повели его к диктатору. В безыскусственных похвалах и шутках воины называли Манлия «Торкватом» (Torquatus – человек в ожерелье); это название вошло в общее употребление и стало почетным прибавлением к фамилии Манлия и его потомков.
Галлы, не вступая в битву, пошли в Кампанию; в следующем году, когда они возвращались оттуда, их разбил у Коллинских ворот диктатор Квинт Сервилий Агала. Последний важный набег галлов был в 350 году. Римское предание и при этом случае прославляет геройский подвиг одного из патрициев.
Валерий Корв
Римляне, рассказывает Ливий, стояли в своем стане под начальством диктатора Луция Фурия Камилла. К стану подошел галл огромного роста в богатом вооружении, ударил копьем о свой щит и закричал, что вызывает кого‑нибудь из римлян биться с ним. Молодой военный трибун Марк Валерий испросил у военачальника позволение сразиться с ним и выступил к нему на средину между войсками галлов и римлян. Этот поединок был ознаменован покровительством богов римлянину; в ту минуту, как Валерий начал бой, на шлем ему сел ворон носом к нерриятелю. Валерий обрадовался, поняв, что ворон послан богами и произнес молитву: «Если кто из богов или богинь послал мне этого крылатого вестника, то да поможет милостиво мне» и – о чудо! – ворон не только не улетел, а при каждом наступлении римлянина на галла взмахивал крыльями и бил галла в лицо клювом и когтями, так что галл, испуганный этой удивительной птицей, растерялся и был убит Валерием. Ворон поднялся на воздух, полетел на восток и исчез из глаз. Оба войска до тех пор стояли неподвижно и смотрели. Но когда Валерий стал снимать доспехи с убитого неприятеля, галлы не могли удержаться, бросились на него; бросились и римляне на помощь победителю. Над телом галла началась схватка и, разрастаясь, превратилась в общую битву. Боги помогали римлянам, и галлы потерпели полное поражение. Марк Валерий, получивший после этого название Корва (ворона), был избран консулом. – Об этом сражении с галлами слышал Аристотель, когда жил в Пелле. Ему говорили, что победителем галлов и спасителем Рима был Луций, – т. е. Камилл.
5. Борьба плебеев с патрициями. Законы Лициния
Восстановление Рима после нашествия галлов
Когда галлы ушли, римский народ находился в бедственном положении: жилища были сожжены, домашние вещи и земледельческие орудия уничтожены, нивы опустошены, хлеб съеден, или; уничтожен . При виде покрытой пеплом пустыни на том месте, где стоял город, римляне, упали духом; в народном собрании совещались о вопросе, возобновлять ли Рим, или переселиться в Вейи , пустые дома в которых оставались целы. Переселившись в Вейи, римляне оторвались бы от всего своего, прошлого, утратили бы почву своих государственных и религиозных учреждений. С трудом удалось сенату отклонить народ от намерения, которое уничтожило бы все предания прошлого; чтобы не возобновилась эта мысль, сенат отдал народу на слом все здания Вейи, и место, где стоял этот город, было подвергнуто проклятию, обрекавшему его на вечное запустение. Сенат сделал и другое облегчение делу постройки домов. Каждому гражданину было позволено ломать камни и рубить лес, где он хочет, под условием, что в течение года он построит себе дом; выбор места для постройки тоже был отдан на волю каждого. Потому город был построен без порядка, без плана; улицы вышли узкие, кривые, дома получили бедный вид и вообще были малы. Число граждан очень уменьшилось от множества убитых и умерших; сенат пополнил его, дав права граждан людям, которые прежде не имели их. Так, например, получили права граждан и часть своих прежних земель те жители Вейев, Капены и Фалерий, которые во время последних войн перешли на сторону римлян. Из них были составлены четыре новые трибы, так что число триб стало теперь 25. В этих мерах и в других заботах о восстановлении государственного порядка выказал особенно много благотворной энергии возвратившийся в Рим Камилл. Он ободрял упавших духом граждан, защищал государство от многочисленных врагов, поднявшихся против изнуренных римлян. Народ в своей благодарности называл его вторым основателем Рима.
Римляне долго помнили бедственное положение своих предков в то время, как это показывает легенда, которой объясняли они старинный праздник «бегства народа»; она говорила, что, по сожжении Рима галлами, напали на римлян жители соседних городов и что они совершенно оробели; что напавшие потребовали от них в жены себе знатных девушек и что позор насильственной отдачи дочерей был отвращен от римлян только хитростью служанки.
