• Ремонт
• Ремонт 
• Дизайн интерьера
• Обо всём
• О сантехнике

Битва под сталинградом. Сталинградская битва

Наступление немецкой армии летом 1942 года и битва за Сталинград

Краткий обзор и отдельные эпизоды

Первые приказы на летнее наступление 1942 года поступили в 6-ю армию через южную армейскую группировку в апреле 1942 года.

Они касались мероприятий, которые необходимо было провести в мае для исправления ситуации южнее Харькова, возникшей в результате зимнего наступления русских.

При условии выполнения этих предварительных мер в приказах разрабатывалось далее первое выступление из района между Азовским морем и Курском на прорыв русского фронта для решающей битвы.

Замысел был таков: разбить русские силы, расположенные по фронту Ростов - западнее Оскола - западнее и северо-западнее Воронежа, чтобы тем самым создать предпосылки для дальнейших решающих операций на Востоке.

Все подготовительные мероприятия были возложены на южную армейскую группировку. Позднее (по установлении срока) эта группировка должна была быть разделена на две армейские группировки «А» и «Б».

Предварительное обсуждение вопроса летнего наступления с Гитлером в Полтаве

1. VI - 42-го года в штаб-квартире южной армейской группировки в Полтаве Гитлер устроил совещание, где был обсужден основной замысел летнего наступления. С этой целью в тот же день до обеда Гитлер прибыл самолетом из Восточной Пруссии в Полтаву и после обеда улетел обратно. Его сопровождали нач-к ОКВ фельдмаршал Кейтель, нач-к оперативного отдела ОКХ генерал-майор Хойзингер и генерал-квартирмейстер ОКХ генерал-лейтенант Вагнер, а также один или два адъютанта Гитлера.

В совещании участвовали: главнокомандующий южной армейской группировкой (впоследствии «Б») фельдмаршал фон Бок, нач-к штаба этой группировки генерал от инфантерии фон Зонденштерн, из района действий образовавшейся впоследствии армейской группировки «А»: ставший потом нач. штаба этой группировки генерал-лейтенант фон Грайфенберг, командующий 1-й танковой армией генерал-полковник фон Клейст, командующий 17-й армией генерал-полковник фон Руоф; из района действий образовавшейся впоследствии армейской группировки «Б»: командующий 2-й армией генерал-полковник фон Вейхс, командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот, командующий 6-й армией генерал танковых войск Паулюс; от авиации: командующий 4-й авиационной армией генерал-полковник фон Рихтхофен и командир IV авиакорпуса генерал авиации Пфлюгбайль, а также командир III танкового корпуса генерал от кавалерии фон Маккензен.

Оперативные директивы - главный предмет совещания - предусматривали в целом, соответственно вышеупомянутому замыслу, следующие действия по этапам:

1) Наступление 1-й танковой армии с ограниченной целью из района юго-восточнее Харькова, с задачей достичь Оскол на линии: устье - Купянск. Цель: облегчение южного фланга наступления согласно пункту 2.

2) Достичь Дон от Н. Калитвы до Воронежа. Цель: прикрытие северного фланга будущего главного наступления, см. пункт 3.

Для этого: наступление 6-й армии из района Волчанска и севернее направления Новый Оскол, 4-й танковой армии и 2-й армии из района Курска, направление Старый Оскол, чтобы после прорыва русского фронта уничтожить силы русских, стоящие западнее Дона, охватив их с двух сторон.

3) Главное наступление 1-й танковой армии и подлежащей переброске из района западнее Воронежа на юг в район южнее Россошь 4-й танковой армии на прорыв фронта между Донцом и Доном в направлении Миллерово. Затем, отправив для прикрытия отдельные части на восток, основные массы направить на юг (устье Донца), чтобы во взаимодействии с 17-й армией и 8-й итальянской армией окружить силы русских, стоящие между Ростовом, северо-западнее Старобельска и Миллерово.

4) Дальнейшее принятие решений, смотря по ходу предстоящих боев.

Совещание длилось 2–3 часа. Оно проходило таким образом, что за столом с картами, кроме тех, кто сопровождал Гитлера, продолжительное время заседали представители армейских группировок и авиации, в то время как командующие армиями привлекались только для обсуждения действий их армейских группировок. Остальные стояли в это время в стороне или разговаривали в приемной. Фельдмаршал фон Бок говорил о проведении отдельных фаз летнего наступления предусмотренным образом (сравн. пункты 1–3). Вместе с генерал-полковниками фон Вейхсом, Готом, фон Клейстом и генералом фон Маккензеном я присутствовал у стола с картами при обсуждении вышеуказанных пунктов 1 и 2.

Свое высказывание относительно 6-й армии фельдмаршал фон Бок заключил примерно следующими словами: «…значит, 6-я армия по достижении Дона имеет перед собой сначала чисто оборонительную задачу. Но при своих приготовлениях она должна также настроиться на возможное широкое продвижение на восток». Сам я так же, как и другие командующие армиями, при этом не высказывался.

Затем началось обсуждение третьей фазы летнего наступления (см. пункт 3). Докладчиком снова был Бок, так как ему вменялись в обязанность все подготовительные мероприятия по будущей армейской группировке «А». Для этой цели к столу с картами к Гитлеру попросили генерал-полковников Гота, фон Клейста, Руофа. Во время этой части совещания я стоял в стороне в том же помещении или в смежной комнате, беседуя с фон Вейхсом о взаимодействии 2-й и 6-й армий. Из этой части совещания я слышал поэтому лишь отрывки.

Из всех высказываний, которые Гитлер сделал на совещании, мне припоминаются некоторые примерно в следующем смысле:

«Русские силы истощились в боях зимой и весной. При этих обстоятельствах необходимо и возможно в этом году привести войну на Востоке к решающему исходу. Моя основная мысль - занять область Кавказа, возможно основательнее разбив русские силы… Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен прекратить войну… Для защиты фланга продвигающихся на Кавказ сил мы должны в излучине Дона продвинуться как можно дальше на восток… Более крепкие силы союзников румын, итальянцев, венгров начнут действовать после начала наступления. Будущие подкрепления, смотря по положению…».

После этих общих замечаний Гитлер закрыл совещание, указывая, что ему уже пора возвращаться. Он наскоро позавтракал в офицерском казино армейской группировки и направился затем около 15 часов на аэродром Полтавы, чтобы улететь в Восточную Пруссию.

Проведение операций

Начало наступления по пункту 1: конец июня 1942 года. Начало наступления по пункту 2: начало июля 1942 года.

Так как русское командование не принимало решающего боя, а планомерно отступало, 6-я армия с середины июля была повернута в направлении большой излучины Дона, левым флангом вдоль реки. Задача: прикрытие фланга и тыла наступления согласно вышеуказанному пункту 3, а также дальнейшее продвижение этих частей через нижнее течение Дона на юг и на юго-восток.

В то время как 6-я армия во второй половине июля сражалась на линии Суровикино, Клетская за донские высоты, из армейской группировки поступил приказ на продолжение наступления до Волги у Сталинграда . Задачу прикрытия войск у Дона стала выполнять 2-я армия, а с течением времени - союзные войска.

Бои за высоты северо-западнее Калача тянулись до середины августа. Между 20 и 23 августа VIII и I армейскими и XIV танковым корпусами была завоевана переправа через Дон у Калача и севернее от него. XIV танковому корпусу удалось, правда, достичь Волги севернее Сталинграда, но I корпус встретил упорное сопротивление в предполье Сталинграда, в то время как VIII армейский корпус стоял на защите фланга восточнее Дона.

Ожидания взять Сталинград внезапным ударом потерпели тем самым окончательный крах. Самоотверженное сопротивление русских в боях за высоты западнее Дона настолько задержало продвижение 6-й армии, что за это время оказалось возможным планомерно организовать оборону Сталинграда.

Планомерное наступление на Сталинград

Штаб 6-й армии с начала сентября в Голубинке на Дону.

Примерно с 28 августа к городу с боями продвигались шаг за шагом I армейский корпус с запада и XIV танковый с севера. Так как Гитлер и ОКВ - как это было ясно из многочисленных запросов - стали нетерпеливыми из-за медленного хода боев, мне вместе с командующим группировкой «Б» генерал-полковником фон Вейхсом было приказано явиться на совещание в главную ставку Гитлера в Виннице.

Совещание в штаб-квартире в Виннице 12.IX 1942 года

Рано утром 12 сентября я вылетел из Голубинки в Старобельск, где пересел в самолет командующего армейской группировкой. Около 12 часов дня мы были на аэродроме в Виннице и примерно в 12.30 прибыли машиной в ставку Гитлера, находившуюся в лесной роще приблизительно в 3 км севернее города. Тотчас по прибытии генерал-полковника фон Вейхса и меня провели в комнату совещаний в доме Кейтеля и Йодля. Там как раз заслушивался ежедневный доклад о положении на фронтах. Присутствовали: Гитлер, Кейтель, Йодль и несколько адъютантов Гитлера, а также нач-к штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер, нач-к оперативного отдела ОКХ генерал-майор Хойзингер и генерал-квартирмейстер ОКХ генерал-лейтенант Вагнер.

Сначала генерал-полковник фон Вейхс доложил об общем положении на фронте армейской группировки «Б», особо указав на недостаточно обеспеченный вытянутый фронт (или фланг) у Дона.

Вслед за ним я обрисовал положение у Сталинграда и подробно доложил о каждой дивизии в отдельности; вследствие затянувшегося наступления боеспособность некоторых из них сильно снизилась.

Гитлер выслушал оба доклада без каких-либо существенных реплик и затем спросил меня: «Когда вы будете держать в своих руках город и берег Волги в пределах города? Для меня очень важно, чтобы это произошло скоро».

Мой ответ: «Ввиду только что доложенного состояния наших войск, измученных боями, а также русского сопротивления я не могу назвать окончательный срок. Напротив, я должен просить подкрепления тремя боеспособными дивизиями».

Гитлер согласился, что этот вопрос надо изучить. Генерал-полковник Гальдер вставил при этом, что в их распоряжении нет ни свежих сил, ни возможности перебросить их туда своевременно. Что остается один лишь выход: дать в распоряжение 6-й армии соединение 4-й танковой армии, стоявшей южнее Сталинграда. Но что это в первую очередь является делом армейской группировки «Б».

Гитлер закрыл совещание примерно следующими словами: «Русские на грани истощения своих сил. Сопротивление под Сталинградом следует оценивать лишь как местного значения. К ответным действиям широкого стратегического характера, которые могли бы быть для нас опасными, они больше не способны. Кроме того, северный фланг на Дону получит значительное подкрепление со стороны войск союзников. При этих обстоятельствах я не вижу серьезной опасности для северного фронта. В остальном надо заботиться о том, чтобы скорее взять город в свои руки, а не допускать его превращения во все пожирающий фокус на длительное время».

Совещание в Виннице имело цель нажать на 6-ю армию, чтобы она скорее взяла Сталинград. Во время совещания при высказываниях Гитлера Кейтель часто услужливо кивал головой. Йодль и другие участники совещания воздерживались от каких-либо высказываний.

Результатом совещания в Виннице было предоставление трех дивизий 4-й танковой армии в распоряжение 6-й армии при одновременном удлинении фронта 6-й армии на юг настолько, что теперь весь Сталинград вплоть до южных выступов города находился в районе действий 6-й армии.

Посещение 6-й армии командующим армейской группировкой «Б» генерал-полковником фон Вейхсом в конце сентября 1942 года

В связи с вопросами, обсужденными в Виннице 12 сентября 1942 года, 6-ю армию посетил в конце сентября командующий армейской группировкой «Б» генерал-полковник фон Вейхс. Цель посещения: проверить условия и по требованию Гитлера скорее занять районы Сталинграда, находящиеся все еще в руках русских.

Генерал-полковник фон Вейхс вместе с сопровождающим офицером около 8 часов утра приземлился на аэродроме в 3 км западнее Голубинки. Там он был встречен мною, нач-ком штаба 6-й армии генерал-майором Шмидтом и адъютантом полковником Адамом, а также комендантом аэродрома (майор авиации). У самолета стоял летный караул (1 унтер-офицер, 5 солдат). Отсюда генерал-полковник фон Вейхс и я с двумя офицерами для поручений полетели на двух самолетах «Шторх» в Гумрак к командному пункту I арм. корпуса.

От командного пункта дальнейшая поездка на вездеходе к передовому наблюдательному пункту 6-й армии на высоте у цементного завода, примерно в 3 км южнее Городище. Отсюда открывался вид на центральную и северную части Сталинграда.

Генерал фон Зейдлиц объяснял у стереотрубы тактическую обстановку, т. е. расположение собственных и русских передовых линий и распределение нашего и русского артиллерийского огня при наступлении на тракторный завод, которое длилось уже несколько дней.

Вслед за этим я лично разговаривал с генерал-полковником фон Вейхсом в блиндаже. После подробного изложения исключительно тяжелых условий борьбы в городе при все более упорном сопротивлении русских и наших ежедневных потерях, все больше снижающих боеспособность войск, я сказал в заключение примерно следующее: «К этому прибавляется веский фактор, что на пороге стоит зима. Прежде всего надо предусмотрительно подумать об обеспечении обмундированием, запасами и материалом всякого рода для строительства позиций, чтобы зима нас снова катастрофическим образом не застала врасплох, как в прошлом году. Но положение со снабжением такое напряженное, что мы теперь не получаем даже ежедневной обычной нормы, не говоря уже о дополнительной. И становится тем более необходимым, чтобы мы до наступления зимы заняли твердые и постоянные позиции и смогли бы выделить достаточно сильные резервы. Но особенно тревожным для меня является положение на моем глубоком фланге. Фронт, длиной в несколько сот км вдоль Дона, просто сам напрашивается на наступление русских, чтобы отрезать Сталинград, а может быть, и с более далекой целью. Поэтому теперь надо предоставить в распоряжение армии все, что может усилить ее, чтобы мы здесь, у Сталинграда, быстро справились и затем имели бы резервы для каждого необходимого случая».

Генерал-полковник фон Вейхс ответил примерно так: «Все это мне ясно. На это я указываю людям выше почти каждый день. Но предоставьте теперь эту заботу мне. Для вас важно сконцентрировать свое внимание на Сталинграде и взять весь город возможно скорее. Сколько я смогу при этом помочь, я помогу».

Продолжение наступления на Сталинград

Под постоянным, настойчивым напором со стороны ОКВ атаки, пожиравшие все силы, продолжались, причем боеспособность воевавших в Сталинграде шести дивизий снизилась до боеспособности полков. В середине сентября они заняли южную часть города, в октябре - северную часть и достигли берега Волги. Средняя часть города с берегом Волги осталась в руках русских. Также и отдельные бои от дома к дому, продолжавшиеся до середины ноября, не приносили больше существенных результатов из-за упорного сопротивления русских и постоянных контратак. Наряду с этим с конца августа до конца октября постоянно продолжались нападения на Северный фронт армии между Волгой и Доном, чем сковывались стоявшие там силы (XIV танковый и VIII арм. корпуса) и частично вовлекались в бои.

Признаки предстоящего наступления русских

Но самым существенным в этой ситуации было то, что примерно с середины октября, судя по результатам наблюдений на земле и с воздуха, русские готовились к наступлению как северо-восточнее Сталинграда на левый фланг армии (II арм. корпус) у Клетской и на примыкающую с запада 3-ю румынскую армию, так и южнее Сталинграда на 4-ю танковую армию. Было очевидно, что ведется подготовка к окружению 6-й армии.

Командование 6-й армии, в соответствии с мнением командиров корпусов, постоянно посылало донесения и свои предложения в штаб армейской группировки «Б»:

а) о вышеуказанных приготовлениях русских к наступлению;

б) о целесообразности прекращения бесперспективных и пожиравших все силы боев за оставшуюся часть Сталинграда; и в связи с этим:

в) о невозможности подготовить резервы для отражения ожидаемого наступления русских.

Командование армейской группировки «Б», разделявшее мнение командования 6-й армии, ничего, однако, предпринять не могло и пересылало следующие приказы и заключения ОКВ:

а) что ОКВ, в свете известного общего мнения о состоянии русских сил, не верит в опасность для Донского фронта в виде наступления русских;

б) что 6-я армия сама должна обеспечить себя резервами; что в остальном для Донского фронта союзников достаточно стоящих там резервов (в том числе 48-й танковый корпус с 22-й танковой дивизией и 1-я румынская танковая дивизия за фронтом 3-й румынской армии);

в) что в этом положении необходимо довести до конца наступление на оставшуюся часть Сталинграда, чтобы устранить этот фокус;

г) что в районах стратегического развертывания русских будет действовать в широком масштабе авиация.

Боевая численность войск

При сложившемся положении снижение боеспособности дивизий принимало все более серьезный характер. Эту картину можно наглядно представить, вспомнив одну из бесед об этом между командующим армией и IIa (дела начсостава). Примерно в конце октября или в начале ноября На доложил командующему в штабе армии в Голубинке следующее.

Полковник Адам: «В связи с тяжелыми боями в Сталинграде боевая численность пехоты действующих там 6 дивизий сократилась на 30 процентов. 5 саперных батальонов, приданных нам во второй половине октября и введенных в бой в качестве штурмовых батальонов, почти полностью разбиты. На пополнение из выздоравливающих, по сообщению из ОКХ, пока рассчитывать нельзя. Как должны боевые части при такой малой численности выстоять зиму?»

Ответ командующего: «Приготовьте мне, независимо от текущей сводки, обзор состояния личного состава армии для доклада в ОКХ. Соответствующую препроводительную я напишу сам. Кроме того, отныне при каждом важном вопросе ведения борьбы будет чаще, чем до сих пор, указываться на неутешительное положение с численностью войск».

6-я армия состояла из трех танковых полков, 14-й, 16-й и 24-й танковых дивизий с 200 танками в целом, которые в любой момент можно было послать в бой. Но стрелки и артиллерия этой танковой дивизии были заняты в боях. В середине ноября в распоряжении армии был лишь небольшой резерв пехоты.

К этому времени в качестве резерва армии юго-восточнее Клетской за левым флангом (XI арм. корпус) стояло смешанное соединение, равное по численности полку, а также танковый полк и противотанковый дивизион 14-й танковой дивизии (со штабом дивизии).

Начало крупного наступления русских

19 ноября 1942 года началось крупное наступление русских на 3-ю румынскую армию (слева от 6-й), фронт которой был прорван в тот же день; 20 ноября был прорван также фронт 4-й танковой армии, стоявшей справа от 6-й.

В противоположность упомянутому выше мнению ОКВ, масштабы русского наступления соответствовали оценке со стороны командования 6-й армии и армейской группировки «Б», о чем они давно говорили.

1) Утром 19.XI приказ XIV танковому корпусу с 16-й и 24-й танковыми дивизиями - поскольку они не заняты на фронте - быть на западном берегу Дона для контратаки против русских, продвигающихся из района Клетской на юг.

2) Передать участок фронта XIV танкового корпуса в ведение I арм. корпуса.

3) Прекратить атаки в районе города и отвести войска I и VIII арм. корпусов в качестве резервов в распоряжение командования армии.

4) Занять предмостное укрепление на западном берегу Дона западнее Калача силами всех тыловых частей (школа подготовки офицеров, саперная школа).

5) Немедленно эвакуировать за Чир раненых и тыловые службы и части, в которых нет необходимости.

6) Секретная директива командирам корпусов: подготовить отступление корпусов на западный берег Дона. Раненых и материальную часть взять с собой. Замысел - создать на Дону новый фронт и контратаковать противника с возможно большими силами. Разработка директивы лишь в оперативных отделах штабов корпусов. Избегать всякого рода беспокойства в войсках. О времени исполнения будет приказано особо.

Внешнее положение, возникшее в эти дни в районе действий армии, характеризовалось следующим:

а) фронт армии не был атакован;

б) отвод войск с фронта и перегруппировка сил согласно приказу развивались планомерно;

в) тыловые части армии (численностью примерно в 80 000 человек) находились по обе стороны Дона на западе в пределах линии западнее Нижне-Чирской, Суровикино, южнее Клетской. Части этих тыловых войск были заняты на обороне мест своего расквартирования, но не смогли оказать продолжительного сопротивления вследствие небольшой численности боевой силы. Основная масса, временно эшелонированная, отступила согласно приказу на южный берег Чира и расположилась по обе стороны Суровикино для обороны;

г) штаб армии вместе с 1-м эшелоном (оперативной группой штаба) 19 ноября находился в Голубинке на Дону. Эшелон обер-квартирмейстера - в деревне, 2 км южнее Калача.

В связи с дальнейшими событиями и очевидностью факта, что принятые контрмеры недостаточны для приостановления русского наступления, а также продвижения русских в направлении Калача, пришлось перебросить 20 ноября пополудни оперативную группу штаба 6-й армии и эшелон обер-квартирмейстера в Нижне-Чирскую, предусмотренную в качестве зимней стоянки штаба. Поэтому там уже были подготовлены линии связи с фронтом и тылом. Остальная часть штаба последовала туда 21 ноября.

Еще 19 ноября по телефону я лично получил от главнокомандующего армейской группировкой «Б» г/п фон Вейхса следующий приказ ОКВ: «6-й армии во что бы то ни стало оставаться на теперешних позициях и держать Сталинград. Контрмеры предприняты». Я снова высказал фон Вейхсу мнение, которое он разделял и о котором говорилось в высших инстанциях, что необходимо, не теряя ни одного дня, оттянуть армию на Дон.

Обсуждение положения с командиром XIV танкового корпуса генералом танковых войск Хюбе в Голубинке 20 ноября

20 ноября в Голубинку прибыл штаб XIV танкового корпуса, под командование которого были переданы имевшиеся резервы армии, частично находившиеся уже в боях.

На обсуждении, кроме меня, присутствовали также: генерал танковых войск Хюбе со своим начальником штаба полковником Тунертом и начальник штаба 6-й армии генерал-майор Шмидт.

Генерал Шмидт доложил о положении на фронте и сказал при этом примерно следующее:

«Результатом только что доложенных отдельных донесений является то, что русские, очевидно, собираются окружить 6-ю армию двусторонним охватом с северо-запада и юго-востока в общем направлении района Калача. На фронте армии, пока еще не атакованном и подготовленном к обороне, немногое может произойти. Поэтому здесь мы должны вытянуть последнее. Ясно, что оба крупных прорыва русских в районах 3-й румынской и 4-й танковой армий окончательно могут быть остановлены лишь с помощью резервов высшего командования. Поэтому мы должны бороться, чтобы выиграть время».

Генерал Паулюс:

«Поэтому задача XIV танкового корпуса: немедленно связавшись с XI армейским корпусом и в тесном взаимодействии с ним, взять высоты по обе стороны Суханова».

Генерал Хюбе:

Генерал Паулюс:

«О выделении этих частей с фронта и их переброске уже распорядились. Но ждать в таком положении мы не можем. Я позабочусь о том, чтобы XI армейский корпус поддержал вас артиллерией и пехотой. Еще раз: времени не терять».

В результате всего было выиграно время, что позволило впоследствии переправить XI арм. корпус через Дон снова на восток.

20 ноября наступление русских на левый фланг армии западнее Дона с помощью резервов было временно остановлено. В этот день поступили сведения о сильных атаках русских в районе 4-й танковой армии и слухи о прорвавшихся там силах русских танковых частей.

В состоявшихся в связи с этим телефонных разговорах между главнокомандующим армейской группировкой «Б» и мною снова выявилось единство взглядов в оценке положения. Фон Вейхс указал на то, что (по приказу ОКВ) в арм. группировке контрмеры принимаются (подробнее о них не говорил), но они еще не оказали своего действия. В целом его директива была такова: «6-й армии необходимо удерживать свои теперешние позиции».

21 ноября, утром, проволочная связь с армейской группировкой «Б» была прервана. До полудня, кроме срочных донесений, поступили также следующие важные донесения, разъясняющие серьезность положения:

1) От XI арм. корпуса (генерал от инфантерии Штрекер) о положении западнее Дона: «Положение на левом фланге (корпуса), уже отодвинутом назад, весьма сомнительное. Русские все больше заходят с запада, чтобы охватить нас с двух сторон. Пущены в ход последние резервы корпуса. Танковые дивизии, примыкающие с юга, едва ли смогут держаться продолжительное время против превосходящих сил русских. Каково положение далее на западе, неизвестно. С командованием соседей слева (румыны) связи больше нет. Русские постоянно переправляют все больше частей через Дон».

2) О положении в районе 4-й танковой армии:

а) От I арм. корпуса (генерал артиллерии фон Зейдлиц): «По непроверенным сведениям, у соседа справа прорвавшиеся русские танки уже пересекли дорогу Сталинград - Котельниково. Есть предположение, что и южнее русские прорвались широким фронтом в р-не 4-й танковой армии».

б) От обер-квартирмейстера 6-й армии: «Части тыловых войск 4-й танковой армии с прошлой ночи отступают на западный берег Дона. Остальные части заняли тыловую линию охранения с северным флангом примерно в 30 км юго-восточнее Калача».

в) Радиограмма от 4-й танковой армии: «Положение на фронте армии неясно. Русские, по-видимому, с прорвавшимися танковыми частями продвигаются на юго-запад в направлении Котельниково, а также на северо-запад. Штаб армии, ввиду надвигающихся русских танков, переносится в район Цибенко».

Таким образом, положение проявилось с самой неблагоприятной стороны.

Под этим впечатлением я вылетел 21 ноября около 13.00 на двух самолетах из Голубинки в Нижне-Чирскую вместе с нач. штаба генерал-майором Шмидтом и двумя офицерами для поручений, после того как последние части оперативной группы штаба армии были отправлены туда еще в первой половине дня.

При посадке в самолет с северо-запада доносился шум боя, происходившего примерно в 4–5 км.

Уже из самолета и при посадке в Нижне-Чирской я увидел оживленное толчковообразное движение колонн и особенно эвакуацию раненых.

По прибытии на место расквартирования наряду с другими донесениями, подтверждавшими охарактеризованное выше положение, я получил еще одно, что со штабом 4-й танковой армии невозможно установить даже радиосвязь.

Вслед за этим у меня состоялся телефонный разговор с главнокомандующим армейской группировкой «Б» генерал-полковником фон Вейхсом, в котором я заявил примерно следующее:

«Высказанные вчера опасения относительно грозящего 6-й армии окружения подтвердились дальнейшим развитием событий». Затем я кратко передал содержание поступивших в штаб 6-й армии донесений и продолжил: «Поэтому я прошу оттянуть 6-ю армию в южную часть большой излучины Дона и на Чир. Тем самым можно одновременно освободить силы, чтобы восстановить связь с соседями и снова образовать сплошной фронт. Каким образом и в какой мере это будет проведено, зависит от развития ситуации. С принятием решения надо спешить, так как I арм. корпусу необходимо три дня для развертывания движения. Отступление армии, как это теперь уже можно видеть, возможно лишь с боями, так как оба фронта должны пробивать себе дорогу».

Вейхс ответил: «Я того же мнения и выскажу его в ставке. Но до принятия решения 6-я армия должна удерживать свои прежние позиции».

Около 20.00 по телефону и телеграфом поступил следующий, примерно, приказ из армейской группировки «Б»:

«По приказу фюрера (передан через ОКХ, нач. штаба генерал Цейтцлер) 6-й армии при всех обстоятельствах удерживать Сталинград и фронт на Волге. Если в случае разрыва флангов необходимо будет восстановить фронт армии, осуществлять это, не оставляя Сталинград. Командный пункт армии перевести в район восточнее Калача. IV корпус 4-й танковой армии (3 нем., 1 румынская дивизии) подчиняется 6-й армии. Контрмеры в целом принимаются. Дальнейший приказ последует».

Вышестоящее решение Гитлера было передано по телефону командирам корпусов с примерно следующим добавлением с моей стороны:

«Переданные сегодня приказом соображения и подготовительные мероприятия по отступлению корпуса за Дон и Чир все-таки проводить, чтобы в данном случае не терять времени. Я буду действовать и дальше в этом направлении. То, что отклоняют сегодня, может быть, поймут завтра».

Затем последовало дополнительное распоряжение I арм. корпусу подготовить в р-не Гумрака (примерно в 400 метрах от командного пункта) освободившееся место расквартирования штаба 295-й пех. дивизии (блиндажи) для уменьшенной оперативной группы штаба 6-й армии.

Поздно вечером 21 ноября состоялся еще один телефонный разговор с главнокомандующим армейской группировкой «Б».

Подтвердив поступление вышеупомянутого приказа, я изложил примерно следующее:

«Между тем ситуация еще больше ухудшилась. Русские танки находятся уже на высотах северо-западнее Калача. Сомневаюсь, возможно ли вообще образование оборонительного кольца, согласно приказу. Передвижение частей может начаться 22 ноября. Но прежде всего я не знаю, какими силами должен быть заполнен прорыв между правым и левым флангами армии. Сумеет ли уйти XI арм. корпус, это еще вопрос. С переданным в мое ведение IV арм. корпусом связи у меня еще нет. Для строительства оборонительных позиций на новой линии фронта ничего не приготовлено. В степной области между Волгой и Доном нет строительных материалов, воды, топлива и т. д. Сам я вместе с оперативной группой штаба армии вылетаю завтра в Гумрак, так как единственное сухопутное сообщение через Калач стоит под вопросом. Я возобновляю свою просьбу об отступлении армии, которое теперь еще возможно, пусть даже с тяжелыми боями в перспективе. Предложение в письменном виде с обоснованием будет послано».

Генерал-полковник Вейхс ответил: «Буду действовать и дальше в духе вашей оценки положения, которую я разделяю. Но прежде всего вы должны выполнить полученный приказ».

22 ноября утром, около 7.00, остановился проездом в Нижне-Чирской командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот с начальником штаба этой армии полковником Фангором, а также с частью штаба. Он появился у меня с бросающимся в глаза напускным спокойствием и сказал примерно следующее: «Штаб 4-й танковой армии по приказу из армейской группировки отзывается для строительства новой линии фронта в тылу и для встречи отступающих частей 4-й танковой армии. Что после перехода IV танкового корпуса под командование 6-й армии еще остается - я не знаю. Подробности о положении IV арм. корпуса мне также неизвестны. Я со своим штабом, как и штаб IV корпуса, с трудом ушел от русских танков. Вчера вечером они (танки) находились в районе южнее Цыбенко». После того как я кратко объяснил положение 6-й армии, он простился со мной в подавленном настроении примерно со следующими словами: «Мы больше, пожалуй, не увидимся».

а) от XI арм. корпуса : «Русские все перебрасывают свои силы через Дон в р-не западнее Клетской. Атаки русских против левого фланга корпуса являются, очевидно, лишь прикрытием фланга главных частей, заходящих все дальше на запад. Кроме танков, продвигается на юго-восток также и сильная пехота. XIV танковый корпус в настоящее время обороняется в р-не Суханова от атак русских».

б) от I арм. корпуса : «Связь со штабом IV арм. корпуса (генерал саперных войск Йенеке) в р-не севернее Цыбенко установлена».

в) от начальника донского предмостного укрепления: «С северо-запада на Калач прорвались русские танки».

Сначала я доложил в целом о вышеуказанных сообщениях, затем сказал:

«Таким образом, мы непосредственно стоим перед окружением 6-й армии. Поэтому я повторяю свое предложение пробиваться на запад хотя бы из-за причин снабжения.

Я не могу себе представить, как можно армию численностью свыше 200 тысяч человек продолжительное время снабжать с воздуха. Даже в спокойные времена, когда нет крупного сражения, это потребовало бы 500–600 „Ю-52“ ежедневно, не учитывая противодействия русской авиации и зенитной артиллерии. Сам я вылетаю сейчас с начальником штаба на новый командный пункт армии в Гумраке. Оставшаяся часть оперативной группы последует туда вечером».

Ответ генерал-полковника фон Вейхса:

«Нам тоже известно о вашем опасном положении. Я продолжаю действовать в духе 6-й армии. Всего хорошего!»

Между 13.00 и 14.00 я прибыл в Гумрак (из Нижне-Чирской) на самолете с нач. штаба и двумя офицерами для поручений.

Летели на высоте 800 метров. Уже в районе восточнее Калача можно было наблюдать сражение. Остальная часть оперативной группы штаба прибыла с наступлением темноты на двух самолетах «Ю-52».

Командный пункт штаба 6-й армии в Гумраке

С полудня 22.XI до 25.XI:

а) окружение 6-й армии;

б) предложения штаба 6-й армии прорваться через кольцо отклонены.

Расположение командного пункта 6-й армии

В целом имелось около 7–8 блиндажей, в которых расположились примерно 20 офицеров и 40 солдат. Один блиндаж для телефонной связи. Автомашины и полевая кухня были врыты в землю, снабжены сходнями и прикрыты навесом. Радиостанция находилась в стороне, в километре к северо-западу, и занимала 2 блиндажа. Она поддерживала связь со штабом армейской группировки и с ОКХ. Со штабами корпусов в окружении имелась телефонная связь.

Мои первые мероприятия по прибытии в Гумрак были направлены на то, чтобы образовать сплошной кольцевой фронт восточнее Дона, согласно приказу ОКВ от 21.XI, переданному через армейскую группировку. С этой целью штаб армии отдал следующие приказы:

а) XI арм. корпусу отступать с боями через Дон на занятие линии левого фланга VIII корпуса сначала вдоль Дона, затем, повернув назад, до р-на в 10 км северо-восточнее Калача.

б) Штабу XIV танкового корпуса присоединиться к XI арм. корпусу до р-на западнее Базаргино, там примкнуть к IV арм. корпусу.

На основании предварительных приказов охраняющие части стояли на названной линии с полудня 22 ноября.

Общая продолжительность этих продвижений рассчитывалась на 5–6 дней. Части продвигались планомерно.

Независимо от выполнения спущенных сверху приказов предложения о прорыве из кольца в западном направлении снова были повторены по радио и письменно (отсылались самолетом). Также и подготовительные мероприятия штабов корпусов проводились таким образом, чтобы не задержать начала прорыва.

22 ноября, в то время как я в блиндаже нач. штаба вместе с генералом Шмидтом составлял новое предложение (радиограмму) прорыва, пришел фон Зейдлиц. Он принял участие в разговоре. Его высказывания достигли высшей точки в следующих (примерно) взволнованных словах: «Это же безумие оставаться здесь! Ведь тут мы погибнем! Мы должны как можно скорее выйти из котла».

Новое предложение штаба 6-й армии, суммируя и подчеркивая все прошлые предложения, гласило примерно следующим образом:

«Дальнейшее сопротивление, как приказано, в окружении невозможно. Слишком мало сил. Более чем половина фронта не имеem заготовленных позиций . Нет материалов для строительства оборонительных позиций. Прежде всего, нет леса для блиндажей. И все это перед началом русской зимы… Снабжение, пока имелась сухопутная связь, уже было недостаточным. Снабжение с воздуха еще более недостаточно.

Поэтому из-за зимних условий борьбы, которые люди выдержать не могут, и из-за недостаточного снабжения с воздуха, зависящего зимой от метеорологических условий, дальше в котле удержаться невозможно. Я еще раз и убедительно прошу дать немедленное разрешение на прорыв».

Такое же предложение было послано 23 ноября письменно, в подробном изложении, с точным подсчетом всего необходимого, через одного офицера самолетом в армейскую группировку «Б» и в армейскую группировку «Дон» (фельдмаршал фон Манштейн), которой 6-я армия стала подчиняться с 24 ноября. Все командиры корпусов были осведомлены об этом предложении. Они разделяли мнение штаба армии.

В течение 23 ноября 6-ю армию можно рассматривать как окруженную. Поздно вечером 23 ноября из ОКХ через армейскую группировку фон Вейхса поступило решение Гитлера в качестве ответа на мое предложение прорваться из котла… Помимо того что окружение под Сталинградом было вдруг неожиданно названо «крепостью», в приказе содержались следующие пункты:

а) точное установление линии фронта по карте 1:100 000 с задачей удержать эту «крепость» во всех случаях;

б) указание на предусмотренное на начало декабря наступление с целью освободить 6-ю армию из окружения силами новых частей во главе с 4-й танковой армией;

в) обещание снабжать с воздуха в достаточной степени.

24 ноября командир I арм. корпуса генерал артиллерии фон Зейдлиц в связи с разговором 22 ноября представил докладную записку. В ней кроме краткой характеристики тактического положения и состояния войск излагалась преимущественно вся серьезность положения со снабжением армии. Докладная записка достигла своего апогея в предложении самовольно, вопреки приказам сверху, прорваться из окружения, «неся ответственность только перед немецким народом» .

Я согласился с деловой характеристикой положения. Принимая во внимание стратегические последствия своевольных действий (Кавказский фронт), я решил представить эту докладную записку в армейскую группировку фон Манштейна как новую попытку, в духе моих прежних предложений, добиться разрешения на прорыв. Эта докладная записка, с вышеуказанным добавлением с моей стороны, была отослана с курьером на самолете в армейскую группировку «Дон» (фон Манштейн) 25 ноября.

Еще до того как докладная записка Зейдлица достигла армейской группировки, 25 ноября на рассвете ко мне поступило сообщение, что на радиостанции принимают приказ из ОКХ. Ввиду исключительной напряженности, ожидая разрешения на прорыв, просьба о котором несколько раз и настойчиво повторялась, я сам отправился на радиостанцию, расположенную на расстоянии 1 км, и присутствовал при расшифровке радиограммы.

Приказ ОКХ гласил примерно так: «Восточный и северный участки фронта 6-й армии, вплоть до железной дороги южнее полустанка, южнее Котлубань, передать под единоличное командование генерала артиллерии фон Зейдлица, командира I арм. корпуса, который за удержание этого фронта несет непосредственную ответственность перед фюрером …»

Радиограмму с этим приказом, который я должен был воспринять как недоверие к моей персоне, я лично передал генералу фон Зейдлицу на его расположенном вблизи командном пункте. На мой вопрос, как он относится теперь к идее прорыва вопреки приказу свыше, он ответил мне, что при этих обстоятельствах (т. е. при его непосредственной ответственности перед Гитлером) ему не остается ничего другого, как придерживаться приказа.

Все последующее время было занято перегруппировкой сил, переустройством линии обороны, организацией снабжения с воздуха в условиях окружения (эвакуация и пополнение), а также подготовкой к наступлению 4-й танковой армии для освобождения 6-й армии.

После перегруппировки сил выявилась следующая картина состава войск: общее число состоящих на довольствии в момент начала русского наступления - 300 000 человек круглым счетом. В окружении в конце ноября на довольствии состояло 220 000 (округленно). Боевое снаряжение войск в окружении: около 3200 орудий, включая противотанковые пушки и гранатометы, 200 танков.

80 000 человек разницы составляли тыловые службы и части, а также эвакуированные части армии за пределами кольца окружения.

Снабжение с воздуха

Для этого были предоставлены аэродром Питомник и два небольших запасных аэродрома под Гумраком. План ОКВ по снабжению с воздуха не учитывал ни метеорологических условий зимы, ни изменения ситуации, которое вызывало постоянное перемещение базы воздушного снабжения все дальше на запад. Отсюда результат, что многие дни совсем ничего не получали, а в другие, вместо ежедневного минимума в 600 тонн, прибывало самое большее 140 тонн, но чаще лишь 80–100 тонн.

С потерей Гумрака (24.1.43 г.) снабжение с воздуха вообще прекратилось, если не считать, что иногда сбрасывали в минимальном количестве самое необходимое.

Наступление 4-й танковой армии (командующий генерал-полковник Гот) из р-на юго-западнее Котельниководля освобождения 6-й армии

Обмен мнениями, письменно и по радио, между 6-й армией и армейской группировкой «Дон» (фельдмаршал фон Манштейн) относительно наступления 4-й танковой армии можно резюмировать в двух совещаниях, состоявшихся на командном пункте штаба армии в Гумраке. Для этого в окружение прилетели нач. штаба арм. группировки «Дон» генерал-майор Шульц (27.XI.42 г.) и нач. оперативного отдела штаба группировки полковник Буссэ (30.XI.42 г.).

Оба совещания состоялись в блиндаже нач. штаба 6-й армии генерал-майора Шмидта и касались одних и тех же вопросов. Оба, как Шульц, так и Буссэ, изложили намерения верховного командования следующим образом:

«6-я армия должна удержать Сталинград во что бы то ни стало. Перед 4-й танковой армией (8–9 дивизий) поставлена задача, выступив из районов юго-западнее Котельниково и южнее Нижне-Чирской, установить связь с 6-й армией и отвоевать первоначальную линию фронта 4-й танковой армии. В качестве первой помощи по снабжению 6-й армии 4-я танковая армия поведет с собой крупный конвой на машинах с грузом в 3000 тонн».

Мой ответ : «Я остаюсь на своей точке зрения, известной в арм. группировке, что этот план не представляет собой решение проблемы Сталинграда:

1) 4-я танковая армия не так сильна, чтобы наверняка прорвать кольцо вокруг Сталинграда, если 6-я армия не начнет одновременно с этим прорываться на юг.

2) Если Гот не достигнет этой цели, положение 6-й армии еще более ухудшится, так как тогда и последние резервы будут связаны. Тем самым последняя возможность на прорыв 6-й армии исчезнет.

3) Также, если Гот, выступив один, не достигнет своей цели, пропадет всякая надежда улучшить коренным образом серьезное положение со снабжением 6-й армии. В таком случае возможность дальнейшего сопротивления уже из-за одних причин снабжения (не говоря о людских силах) резко ограничивается.

4) Кроме того, стабилизация положения на прорванном Донском фронте пока еще ни в коей мере не предвидится, так что ко всему даже при удаче наступления Гота и 4-я танковая армия окажется перед угрозой быть отрезанной.

Поэтому мое предложение имеет в виду единственное верное решение: выйти из ловушки Сталинграда. Для этого 4-я танковая армия должна наступать на северо-восток, 6-я армия на юго-запад, чтобы встретиться на господствующей возвышенности в 60 км юго-западнее Сталинграда. Оба наступления должны быть согласованы по времени.

Тогда 6-я армия окажется действительно спасенной, а командование получит резервы для строительства новой линии фронта».

Генерал Шульц, как и полковник Буссэ, соглашаясь со мной, заявили, что и фельдмаршал фон Манштейн разделяет мнение 6-й армии.

Мой ответ на это : «В таком случае я дам распоряжение относительно прорыва 6-й армии, чтобы пробиться навстречу Готу».

Оба представителя арм. группировки заявили мне , что об этом пока речи нет. Что сейчас в силе приказ фюрера удерживать Сталинград. Что мероприятия по подготовке к прорыву можно будет провести лишь после того, как поступит согласие сверху.

Для непосредственных переговоров между штабом 6-й армии и арм. группировкой «Дон» в начале декабря была установлена прямая беспроволочная связь. Она существовала до начала января.

4-я танковая армия выступила 8 декабря и достигла вышеупомянутую, имеющую большое значение, возвышенность в 60 км юго-западнее Сталинграда, но уже в начале второй половины декабря была отброшена на Котельниково. Разрешения выступить ей навстречу 6-я армия не получила. Таким образом, рухнула всякая возможность освобождения из котла.

Еще больше ухудшилось также и положение на Донском фронте в декабре вследствие прорыва русских по фронту и в глубину в р-не 8-й итальянской армии.

Миссия генерала танковых войск Хюбе

В 20-х числах декабря в Восточную Пруссию, в штаб-квартиру Гитлера, по его приказу был вызван генерал танковых войск Хюбе для доклада о Сталинграде. Примерно 6 января 1943 года Хюбе возвратился самолетом в Сталинград. В моем блиндаже под Гумраком в присутствии нач. штаба армии генерала Шмидта он изложил следующее:

«Относительно Сталинграда фюрер полон уверенности. Теперь перед 6-й армией стоит историческая задача держать Сталинград до последнего, даже если к концу фронт окажется в черте города.

6-я армия должна сковывать крупные силы русских и выиграть время, чтобы дать возможность перестроить южный участок Восточного фронта, занятый прежде союзниками.

До середины февраля будут подготовлены для мощного контрудара значительные свежие силы, а также войска оттянутой армейской группировки „Кавказ“. Тогда теперешний кризис повернется в сторону победы».