Японцы во 2 мировой войне. Япония во второй мировой войне
Стали сами японцы. Гитлер рассматривал союз с Японией как средство против СССР, но, когда министр иностран-ных дел Японии Есукэ Мацуока в апреле 1941 г. прибыл в Берлин, ему о планах Германии ничего не сообщили, а просили повернуть японские силы на юг, против англичан в Сингапуре. Фюрер хотел, чтобы Япония не давала покоя англичанам и американцам на Дальнем Востоке, укрепив таким образом позиции Германии в Западной Европе во время вторжения в СССР. Мацуока принял рекомендации Гитлера: по пути домой из Берлина он 13 апреля 1941 г. подписал в Москве пакт о нейтралитете, что ограждало японский тыл от советского нападения.
Японские военные лидеры видели возможность дальнейшего су-ществования страны в том, что она должна была получить доступ к ресурсам Юго-Восточной Азии. Когда Франция потерпела пораже-ние от Германии, японцам были отданы аэродромы в Индокитае, французской колонии, что вызвало первые американские эконо-мические санкции против Японии. В 1941 г. Индокитай был оккупи-рован японцами, и 28 июля 1941 г. США применили тотальные санк-ции, включая нефтяные. Япония рассчитывала пополнить нефтяные запасы путём захвата голландской Вест-Индии. Для этого ей нужно было расширять агрессию.
На начальном этапе Второй мировой войны в Японии существовало теоретиче-ское намерение захватить Индию и Австралию, но никакого жела-ния вторгаться в Америку не было. Иными словами, отсутствовал стратегический план выигрыша войны, а вместо него имелись лишь оптимистические предположения, что на определённом этапе войны США и Великобритания запросят компромиссного мира.
У японцев, как и у немцев на Восточном фронте, имелись сла-бые стороны. Так, японский флот полностью пренебрёг подводной войной, как наступательной, так и оборонительной. При огром-ном экономическом превосходстве США в долгосрочной перспек-тиве Япония была не в состоянии помешать им развивать свою стратегию победы. У США отсутствовал повод искать компромисс-ный мир с Японией, какими бы впечатляющими ни были первые военные успехи японцев. По сути, США были «обречены» на побе-ду, учитывая состояние ресурсов.
7 декабря 1941 г.японцы на-несли сокрушительный удар по американской базе Перл-Харбор.
Нападение японцев сплотило США, страна вдруг оказалась объ-единённой идеей справедливого возмездия. Объявление Гитлером войны США 11 декабря 1941 г. обратило тяжесть этого гнева и на Германию. Конгресс США проголосовал за объявление войны странам «Оси».
Страны Южной и Центральной Америки выступили на стороне США. 15 января 1942 г. Панамериканская конференция (объедине-ние американских государств) заявила о разрыве дипломатических отношений со странами «Оси».
Поначалу японцам после 7 декабря 1941 г. практически удава-лось всё: в марте 1942 г. они были уже у берегов Австралии, однако дальнейшее их продвижение натолкнулось на сопротивление США. Всех своих первоначальных целей японцы добились практически за четыре месяца: были полностью захвачены Малайский полуостров , Голландская Вест-Индия, Гонконг, Филиппины, южная часть Бир-мы. В результате обширных завоеваний японцы потеряли 15 тыс. человек , 380 самолётов и 4 эсминца.
В 1941-1942 гг. японцы захва-тили территорию, в 10 раз превышающую территорию собственно Японии — 4,2 млн км 2 с населением 200 млн человек. Вскоре, однако, легко завоёванные территории оказались под угрозой отторжения.
18 апреля 1942 г. американские бомбардировщики совершили первый налёт на Токио, а через некоторое время город был прак-тически разрушен и обезлюдел, как и другие крупные японские города. Японская противовоздушная оборона оказалась не готовой к налётам таких масштабов .
4 июля 1942 г. японская ударная группировка в сражении с флотом США у атолла Мидуэй потеряла четыре авианосца — цвет японского морского флота. В итоге японцы лишились преимущества. Хотя они сохраняли превосходство в линкорах и крейсерах, но это практиче-ского значения уже не имело, поскольку главная роль в морской вой-не принадлежала именно авианосцам (а их у японцев оставалось все-го восемь). Сражение у атолла Мидуэй стало переломным в боевых действиях Второй мировой войны на Тихом океане , так как дало американцам бесценную передышку.
С конца 1942 г. в американский флот начали поступать авианосцы класса «Эссекс», что обеспечило американцам преимущество в возду-хе и предопределило поражение Японии.
Стратегическое наступление авиации на Японию и Мариан-ские острова с использованием авиации началось с лета 1944 г. Из-за по-стоянных бомбардировок японские города оставили 8,5 млн человек, военное производство практически остановилось. Японцы, несмотря на упорное сопро-тивление, были близки к полному краху. Две трети торговых судов оказались потопленными, из-за отсутствия угля и сырья остановились заводы, потребле-ние продуктов питания на душу населения снизилось до 1200 килокалорий в день — это ниже, чем в Германии в худший период Первой мировой войны .
В конце 1944 г. американцы начали наступление в Бирме, затем на Филиппинах. Материал с сайта
Филиппинская операция
В морском сражении за Филиппины японцы имели больше линейных кораблей, но в воздухе они потерпели поражение.
Путь для высадки десанта на Филиппинах был открыт, и амери-канские войска под руководством командующего генерала Дугласа Макартура 20 октября высадились на острове Лейта. Японцы реши-ли, что появилась возможность уничтожать транспортные суда Мак-артура до прибытия основного американского флота. Последовало самое крупное в истории военно-морское сражение в заливе Лейта, в котором участвовало 282 корабля. Оно продолжалось четыре дня. Японцы в итоге потеряли 3 линейных корабля, 4 крупных авианосца и 6 тяжёлых крейсеров; американцы — лёгкий авианосец и 2 эскорт-ных крейсера. Это поражение означало конец японского флота.
Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз в июне 1941 г. было воспринято японскими милитаристами как удобный случай для реализации своих агрессивных планов в отношении СССР. Министр иностранных дел Мацуока настаивал на немедленном вступлении Японии в войну на стороне Германии, и многие высшие императорские советники поддерживали его. Однако часть руководителей армии заняла более сдержанную позицию. Они считали, что Советский Союз потерпит поражение в этой войне и им удастся одержать победу над ним с минимальными потерями.
Уже 2 июля 1941 г. японские руководители на тайном совещании с участием императора приняли решение о применении оружия против Советского Союза в момент, когда советско-германская война примет неблагоприятный для СССР оборот.
1 декабря 1941 г. на совещании японских лидеров у императора было окончательно решено начать войну против США„ Англии и Голландии 8 декабря, если к этому времени условия Японии не будут приняты на переговорах в Вашингтоне. Для продвижения японской армии на юг требовалось прежде всего уничтожить американский тихоокеанский флот. 7 декабря 1941 г., в то время, когда в Вашингтоне еще продолжались усилия для возобновления переговоров, Япония внезапно атаковала военно-морскую базу США на Гавайских островах. Застигнутые врасплох, американцы в течение двух часов потеряли 90% своих военно-морских и военно-воздушных сил на Тихом океане. Были потоплены или выведены из строя 18 военных кораблей, в том числе все 8 линкоров, а на аэродромах на о-ве Оаху уничтожено 188 и повреждено 128 самолетов. Погибло свыше 2,5 тыс. американских солдат и офицеров.
Одновременно с этим рейдом и в ближайшие дни после него японские вооруженные силы высадились на Малаккском полуострове, захватили принадлежащие США о-ва Уэйк и Гуам.
10 декабря японская авиация потопила.у побережья Малайи британский линкор «Принс ов Уэльс» и линейный крейсер «Ри-иалс», обеспечив Японии господство в Индийском океане. К середине 1942 г. Япония добилась ряда важных военных успехов. Западные колониальные страны были фактически изгнаны из Юго-Восточной Азии. Она получила территории, богатые нефтью и другими природными ресурсами.
Однако уже летом 1942 г. Япония исчерпала свои наступательные возможности. Англия и США, оправившись от первых поражений, развернули наступательные операции. В сражении 4-6 июня у о-ва Мидуэй японский флот потерял четыре авианосца и один крейсер, в результате чего Япония лишилась своей основной ударной силы. Американский флот и армия одержали ряд важных, побед, которые привели к отставке генерала Тодзио и образованию нового правительства во главе с генералом Коисо.
Однако и при новом правительстве тон задавали военные во главе с генералом Тодзио, выступавшие за продолжение войны всеми доступными средствами, за тотальную мобилизацию для решающих боев на территории Японских островов. Их ударной силой была огромная сухопутная армия, насчитывавшая летом 1945 г. более 4 млн. человек. Начальники американских штабов утверждали, что «Япония может капитулировать только в 1947 г. или позже, а разгром ее может стоить Америке миллиона солдат».Япония во второй мировой войне…
Правительства США и Англии понимали, что только вступление СССР в войну на Дальнем Востоке обеспечит разгром вооруженных сил Японии и ускорит ее капитуляцию. Советский Союз также был заинтересован в ликвидации очага военной опасности на своих дальневосточных границах и в скорейшем окончании второй мировой войны.
В феврале 1945 г. на Ялтинской конференции глав трех держав - СССР, США и Англии - было заключено соглашение, по которому Советский Союз взял обязательство вступить в войну против Японии через два-три месяца после окончания войны с Германией и о возвращении Советскому Союзу отторгнутых от России Южного Сахалина и Курильских островов.
5 апреля 1945 г. Советское правительство денонсировало пакт о нейтралитете, указав в своем заявлении, что Япония помогает Германии воевать против СССР и воюет против его союзников - США и Англии - и, следовательно, «пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл». В июле 1945 г. на конференции в Потсдаме была принята Потсдамская декларация, потребовавшая от Японии безоговорочной капитуляции. Япония отвергла этот ультиматум.
После оккупации Германией в 1940 г. Франции и Голландии Япония воспользовалась удобной ситуацией и захватила их колонии – Индонезию и Индокитай.
27 сентября 1940 г. Япония заключила военный союз (Тройственный пакт) с Германией и Италией, направленный против СССР. Англии и США. Одновременно в апреле 1941 был заключен договор о нейтралитете с СССР.
После нападения Германии на СССР в июне 1941 г. Японцы многократно усилили свой военный потенциал на границей в этом районе – Квантунскую армию. Однако провал германск4ого блицкрига и поражение под Москвой, а также то, что Советский Союз постоянно держал на восточных рубежах боеспособные дивизии – не позволило японскому руководству начать здесь военные действия. Они были вынуждены направить свои военные усилия на других направлениях.
Нанеся поражение войскам Англии японцы в короткий срок захватили многие территории и страны Юго-Восточной Азии и подошли к границам Индии. 7 декабря 1941 г. Японская армия без объявления войны внезапно атаковала базу ВМС США Перл-Харбор (Гавайские острова).
Внезапное нападение на военно-морские объекты США, расположенные на расстоянии более 6тысю км от Японских островов, нанесло огромный урон американским вооруженным силам. Одновременно японские войска вторглись в Таиланд, начали военные операции по захвату Бирмы, Малайи и Филиппин. Первый этап войны развертывался успешно для японских милитаристов. После пяти месяцев войны ими были захвачены Малайя, Сингапур, Филиппины, основные и острова Индонезии, Бирма, Гонконг, Новая Британия, Соломоновы острова. За короткое время Япония захватила территорию в 7 млн. кв. км с населением около 500 млн. человек Сочетание факторов внезапности и численного превосходства обеспечило японским вооруженным силам успех и инициативу на первых этапах войны.
Играя на стремлении этих народов освободиться от колониальной зависимости и представляя себя подобным "освободителем", японское руководство насаждало в оккупированных странах марионеточные правительства. Однако эти маневры Японии, беспощадно грабившей оккупированные страны, устанавливая здесь полицейские режимы, не могло обмануть широкие народные массы этих стран.
Главными причинами, которые удержали Японию от нападения на СССР, были его военная мощь – десятки дивизий на Дальнем Востоке, тяжелое положение японских войск, безнадежно застрявших в изнурительной войне в Китае, народ которого вел героическую борьбу против захватчиков; победы Красной Армии в войне с гитлеровской Германией.
Однако вскоре ситуация начала меняться. Командование Японии недооценило важность использования подлодок и больших авианосцев и вскоре американские и английские части начали наносить им существенные поражения. В 1944 г. После потери Филиппин начались массированные бомбардировки самой Японии авиацией США. Токио был разрушен почти полностью. Такая же судьба постигла и большинство крупных городов. Однако даже в 1945 г. Япония не собиралась сдаваться и войска сопротивлялись очень ожесточенно. Поэтому США и Великобритания вынуждены были отказаться от планов высадки своих войск непосредственно на территорию Японии и Америка произвела атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки - 6 и 9 августа 1945 г.
Ситуация кардинальным образом изменилась только после вступления в войну СССР. Советский Союз 9 августа 1945 г. Начал военные действия против Квантунской армии. Она была разгромлена в короткий срок и уже 14 августа 1945 г. Имератор был вынужден объявить о капитуляции. Акт был подписан 2 сентября 1945 г. На борту американского линкора "Миссури"… /Новейшая история стран Азии и Африки, часть 1, 2003, с. 51-70/.
14 августа 1945 г. правительство и военное командование безоговорочно приняли условия Потсдамской декларации и капитулировали перед союзными государствами в лице Китая, США, Англии и Советского Союза. Это была длительная и несправедливая война. Она продолжалась 14 лет с момента начала агрессии в Маньчжурии, со времени агрессии в Китае 8 лет, с начала военных действий против других народов – четыре года. В ходе этой войны были уничтожены миллионы людей в Китае, на Филиппинах, Вьетнаме, Сиаме, Бирме, Малайе и в Индонезии.
Осуществляя подготовку к войне, правящие классы Японии постепенно лишали свой народ его прав и, в конце концов, отняли у него всякую свободу. Вначале, до инцидента в Маньчжурии, незаконным арестам, пыткам, тюремному заключению и расстрелам подвергались коммунисты, передовые рабочие и крестьяне. Затем, после 1933 г. репрессии распространились на либералов и демократов. Свобода слова, собраний, союзов была уничтожена. Люди, которые до 1936-1937 гг. думали, что гонениям подвергаются лишь "красные", что эти репрессии их не коснуться, что оживление экономики, вызванное войной, спасительно, в ходе войны поняли свое заблуждение. Многих из них заставили изменить свою профессию и насильственно отправляли на работу в военную промышленность.
Правители XXVI династии
Период правления Саисской династии - это период реставрации, кратковременного возрождения Египта.
Во внешней политике Египет был ограничен влиянием Ассирии и Эфиопии. Но объектом захватнической политики фараонов всегда были не только Сирия, но и Нубия и Пунт. При Псамметихе I с Нубией поддерживались мирные торговые отношения. Отправлял...
Формирование государства
К IX в. у восточных славян началось формирование государства. Это можно связать с двумя следующими моментами: появлением пути «Из варяг в греки» и сменой власти.
Так, временем, с которого восточные славяне входят во всемирную историю, можно считать середину IX века – время, когда появился путь «Из варяг в греки».
Нестор в своей Повест...
Внешнеполитический фактор
В конце ХIV - начале XV. международное положение Руси значительно осложнялось усилением опасности со стороны Орды и других азиатских завоевателей, а также возросшим давлением на русские земли со стороны Великого княжества Литовского. В связи с этим было понятно желание прогрессивных людей того времени объединятся в единое мощное государ...
Разгром японских войск в районе озера Хасан в 1938 г. и в Монголии в 1939 г. нанес серьезный удар по пропагандистскому мифу о "непобедимости императорской армии", об "исключительности японского воинства". Американский историк Дж. Макшерри писал:
"Демонстрация советской мощи на Хасане и Халхин-Голе имела свои последствия, она показала японцам, что большая война против СССР будет для них катастрофой"{778}.
Вероятно, понимание этого оказалось для Японии основным сдерживающим фактором в период 1941-1945 гг. и одной из главных причин того, что с началом Великой Отечественной Советский Союз был избавлен от войны на два фронта.
Впрочем, это вовсе не означает, что после своего поражения в "номонханском инциденте" Япония не готовилась к новому нападению на СССР. Даже подписанный 13 апреля и ратифицированный 25 апреля 1941 г. пакт о нейтралитете между двумя странами носил, по мнению японского руководства, временный характер, дающий возможность обезопасить свои северные границы, "следить за развитием обстановки" и спокойно "набираться сил", чтобы "в нужный момент" нанести Советскому Союзу внезапный удар{779}. Вся внешняя политика Японии в этот период, в особенности активное сотрудничество с союзниками по Тройственному пакту - Германией и Италией, свидетельствует о том, что она просто выжидала наиболее благоприятного момента. Так, военный министр Тодзио неоднократно подчеркивал, что вторжение должно произойти тогда, когда Советский Союз "уподобится спелой хурме, готовой упасть на землю", то есть, ведя войну с Гитлером, ослабнет настолько, что на Дальнем Востоке не сумеет оказать серьезного сопротивления{780}. Однако прибывший в начале июля 1941 г. из Европы и убежденный в превосходстве сил Германии и ее неизбежной победе над СССР генерал Ямасита был настроен более решительно.
"Время теории "спелой хурмы" уже прошло... - заявлял он. - Даже если хурма еще немного горчит, лучше стрясти ее с дерева"{781}.
Он опасался, что Германия победит слишком быстро, и тогда осторожная Япония может опоздать к разделу "пирога": ненасытный союзник, не считаясь с интересами Страны Восходящего Солнца, сам захватит Сибирь и Дальний Восток, ранее обещанные азиатской империи в качестве платы за открытие "второго фронта".
Однако война на советско-германском фронте приняла затяжной характер, и Япония так и не решилась предпринять против СССР прямых военных действий, хотя в нарушение пакта о нейтралитете постоянно задерживала и даже топила советские пароходы. В связи с этим в период с 1941 по 1945 г. Советское правительство 80 раз выступало с заявлениями и предупреждениями по поводу японских провокаций{782}. По опыту зная коварство соседа, на дальневосточных рубежах страны приходилось держать несколько армий в полной боевой готовности, в то время, когда на западе нужна была каждая свежая дивизия.
В ноябре 1943 г. в Тегеране на конференции глав государств антигитлеровской коалиции в ряду других решался вопрос о ликвидации очага войны на Дальнем Востоке. Советская делегация дала союзникам согласие вступить в войну против Японии сразу после разгрома гитлеровской Германии. На Ялтинской конференции в феврале 1945 г. это согласие было закреплено секретным соглашением, согласно которому СССР возвращал себе Южный Сахалин и прилегающие к нему острова, восстанавливал права на аренду Порт-Артура и эксплуатацию Китайско-Восточной и Южно-Маньчжурской железной дороги, получал Курильские острова{783}. Таким образом, Портсмутский мирный договор 1905 г. полностью терял свою силу.
5 апреля 1945 г. правительство СССР денонсировало советско-японский пакт о нейтралитете от 13 апреля 1941 г. После капитуляции Германии, 26 июля на Потсдамской конференции от имени США, Англии и Китая было опубликовано обращение, в котором Япония также призывалась к безоговорочной капитуляции. Требование было отклонено. При этом премьер-министр Судзуки заявил:
"Мы будем неотступно продолжать движение вперед для успешного завершения войны"{784}.
8 августа 1945 г., выполняя союзнические обязательства, Советский Союз заявил о своем присоединении к Потсдамской декларации и сообщил японскому правительству о том, что с 9 августа будет считать себя в состоянии войны с Японией. Началась Маньчжурская наступательная операция.
В общей сложности Советский Союз выставил на поле боя полтора миллиона войск, которым противостояла полуторамиллионная Квантунская армия. Кстати, командовал ей генерал Отодзо Ямада, имевший опыт войны 1904-1905 гг. в качестве командира эскадрона{785}. Вопреки прогнозам западных стратегов о том, что на разгром Квантунской армии СССР потребуется не менее шести месяцев, а то и год, советские войска покончили с ней за две недели{786}.
2 сентября 1945 г. на американском линкоре "Миссури" состоялось подписание акта о безоговорочной капитуляции Японии. Вторая мировая война закончилась.
В своей речи, в тот же вечер произнесенной по радио, И. В. Сталин напомнил об истории непростых взаимоотношений нашей страны с Японией с начала XX века, подчеркнув, что у советских людей имеется к ней "свой особый счет".
"...Поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания, - заявил Верховный Главнокомандующий. - Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот, этот день наступил"{787}.
Эта оценка, данная лидером Советского государства в условиях его высшего военно-политического триумфа и в значительной мере окрашенная в государственно-националистические тона, в тот момент была полностью созвучна настроениям страны, в которой "пролетарский интернационализм" был провозглашен официальной идеологией. Эта идеология формально сохранялась, но практика Второй мировой войны со всей очевидностью показала, что "пролетариат" враждебных стран (фашистской Германии и всех ее сателлитов, в том числе и Японии) отнюдь не готов прийти на помощь своему "классовому союзнику". И в официальной пропаганде, и в массовых настроениях идеи защиты и торжества национально-государственных интересов СССР как преемника тысячелетнего Российского государства были доминирующими. И это обстоятельство следует учитывать как важнейшую часть общей ситуации восприятия противника в последней в XX веке русско-японской войне.
В целом эта ситуация отличается несколькими важными особенностями, характеризующими как состояние субъекта и объекта восприятия, так и его обстоятельства. Прежде всего, весь контингент, участвовавший в боевых действиях на Дальнем Востоке, четко делился на две основные категории: участников боев против фашистской Германии, и "дальневосточных сидельцев" большой группировки, все четыре года Великой Отечественной простоявшей на границе на случай японского нападения. Последние в большинстве своем не имели боевого опыта, но являлись свидетелями многочисленных японских провокаций, были лучше информированы о потенциальном противнике и его реальной силе, опыте и коварстве. Лучше разбирались они и в природно-климатических условиях, особенностях местности и т.п. Ветераны боевых действий на западе, напротив, имели большую практику сражений, но не разбирались в местных особенностях. У них был самый высокий боевой дух, но он нередко переходил в "шапкозакидательские" настроения. Ведь советский солдат вышел победителем из тяжелейшей многолетней войны на европейском театре военных действий. После такого могучего противника, как фашистская Германия, японцы, которых, кстати, не так давно "побили" на Хасане и Халхин-Голе, в массовых армейских представлениях и не рассматривались как враг достаточно серьезный. Вероятно, последнее обстоятельство не раз негативно сказалось в ходе дальневосточной кампании. В частности, недостаточно учитывались особенности пустынной местности, а в результате на ряде участков плохое водоснабжение армии повлияло на эффективность передвижения и боеспособность отдельных частей.
В целом же в соотношении сил (хотя количественно оно было примерно равным) превосходство советской стороны оказалось безусловным. Особенно это проявилось в техническом обеспечении, боевом опыте и моральном духе войск. Армия на Дальний Восток пришла опытной, отмобилизованной, с настроением победителя и желанием как можно быстрее вернуться к мирной жизни. Однако бои ей предстояло вести в глубине чужой территории, преодолевать десятилетиями создававшиеся укрепрайоны, продвигаться в незнакомой местности с неблагоприятными климатическими условиями. Да и противник был значительно опытнее, чем в конце 1930-х годов: уже много лет японская армия вела успешные боевые действия на море, на суше и в воздухе против американских, британских и других вооруженных сил. Так что "двухнедельная" военная кампания отнюдь не оказалась для нашей армии легкой прогулкой, как сегодня нередко пытаются представить в западной историографии.
Об ожесточенности этой войны и ее опасности для советских солдат свидетельствует и такой факт, как широкое распространение именно на этом этапе боевых действий феномена "камикадзе". Не случайно именно он лучше всего запечатлелся в памяти участников тех событий и чаще всего отмечается советскими мемуаристами.
В нашей и японской трактовке это явление имеет различное толкование. Мы понимали под "камикадзе" любых японских "смертников", независимо от рода войск, к которым они принадлежали, а японцы - только вполне определенную их часть. И "камикадзе" в официальном, более узком понимании (как летчики, таранящие боевые корабли противника, следуя лозунгу "Один самолет за военный корабль!"), и в более широком (как все солдаты-смертники) - сугубо японское явление, уходящее корнями глубоко в историю, в национальные и религиозные особенности страны. Согласно легенде, в конце XIII века внук Чингисхана Хубилай пытался завоевать Японию, но его корабли уничтожил тайфун - "священный ветер" ("божественный ветер"), "камикадзе". Через семь лет попытку повторили - и снова тайфун разметал монгольские корабли. Так и возник этот термин, а от него в XX веке - движение добровольцев-смертников{788}.
В действительности оно подразделялось на ряд категорий. К собственно "камикадзе" относились элитные летчики-самоубийцы, призванные топить боевые корабли противника. Первый вылет "камикадзе" был произведен 21 октября 1944 г. на Филиппинах. О распространении явления свидетельствует то, что за период войны на Тихом океане их усилиями было осуществлено 474 прямых попадания в корабли ВМС США или близких взрывов у их бортов. Однако эффективными оказались не более 20% вылетов "камикадзе". По американским данным, они потопили 45 боевых кораблей, а повредили около 260{789}.
В конце войны получило широкое распространение и движение "тейсинтай" ("ударные отряды"), к которым относились человеко-торпеды "кайтэн", управлявшиеся вручную, начиненные взрывчаткой катера "сине", парашютисты-смертники, человеко-мины для подрыва танков, пулеметчики, приковывавшие себя цепью в дотах и дзотах, и т.п.{790} Причем наши войска сталкивались преимущественно с "сухопутными" категориями японских смертников.
Однако впервые советские солдаты столкнулись с этим феноменом еще 3 июля 1939 г. в боях за сопку Баин-Цаган на Халхин-Голе. Японцы бросались на краснозвездные танки с минами, связками гранат, поджигали их бутылками с горючей жидкостью. Тогда от огня вражеской артиллерии и солдат-смертников в тяжелейшем бою советская танковая бригада потеряла почти половину боевых машин и около половины личного состава убитыми и ранеными{791}.
Новая, еще более тяжелая встреча с "ударными отрядами" предстояла нашим войскам в августе 1945 г. в Маньчжурии во время боев с Квантунской армией. Вот как вспоминает об этом участник боев на Хингане А. М. Кривель:
"В бой были брошены спецподразделения - японские "камикадзе". Они занимали по обе стороны Хинганского шоссе ряды круглых окопов-лунок. Их новенькие желтые мундиры резко выделялись на общем зеленом фоне. Бутылка с сакэ [рисовой водкой - Е.С.] и мина на бамбуковом шесте тоже были обязательными атрибутами "камикадзе". Мы кое-что слышали о них, этих фанатиках, одурманенных идеей "Великой Японии"... Но живых "камикадзе" не видели. А вот и они. Молодые люди, чуть старше нас. Полурасстегнутый воротничок, из-под которого выглядывает чистое белье. Матовое, восковое лицо, ярко-белые зубы, жесткий ежик черных волос и очки. И выглядят-то они совсем не воинственно. Не зная, что это "камикадзе", ни за что не поверишь. Но мина, большая, магнитная мина, которую даже мертвые продолжают крепко держать в руках, рассеивает все сомнения"{792}.
Следует отметить, что подвиги "камикадзе" прославлялись всеми средствами японской пропаганды, и число таких добровольцев-смертников стремительно росло. В Квантунской армии из "камикадзе" была сформирована специальная бригада, кроме того их отряды были в каждом полку и батальоне. В задачу смертников входило взорваться вместе с танком, самоходным орудием, убить генерала или высшего офицера. При отступлении японские войска часто оставляли их в тылу противника, чтобы сеять там панику.
Как же описывают действия "камикадзе" в Маньчжурии сами японцы?
"Один танк вспыхнул, - вспоминает бывший японский офицер Хаттори. Другие, развернувшись в боевой порядок, упрямо двигались вперед. Это и были те самые "Т-34", которые овеяли себя славой в боях против германской армии. Они, используя складки местности, заняли оборону. Было видно, как из укрытия по соседству с русскими выскочили несколько японских солдат и побежали по направлению к танкам. Их тут же сразили пулеметные очереди. Но вместо убитых появились новые "камикадзе". С криками "банзай!" они шли навстречу своей гибели. На спине и груди у них была привязана взрывчатка, с помощью которой надо было уничтожить цель. Вскоре их трупами была устлана высота. В лощине горели три подожженных ими русских танка..."{793}
Нельзя сказать, чтобы действия "камикадзе" принесли серьезные результаты. Они так и не сумели сдержать наступающую лавину советских войск. А метод борьбы со "священным ветром" нашелся быстро и оказался простым и эффективными: на броню танков садились десантники и расстреливали в упор из автоматов поднимающихся с миной смертников{794}.
Интересно, как оценивали феномен "камикадзе" ретроспективно, уже после войны, в своих мемуарах советские военные:
"Тысячи японцев становились смертниками. Смертники - чисто японское изобретение, порожденное слабостью техники Японии. Там, где металл и машина слабее иностранных, - Япония вталкивала в этот металл человека, солдата, будь то морская торпеда, предназначенная для взрыва у борта вражеского судна, или магнитная мина, с которой солдат бросается на танк, или танкетка, нагруженная взрывчатым веществом, или солдат, прикованный к пулемету, или солдат, оставшийся в расположении противника, чтобы, убив одного врага, покончить с собой. Смертник в силу своего назначения может произвести лишь какой-то один акт, к которому готовится всю свою жизнь. Его подвиг становится самоцелью, а не средством достижения цели..."{795}
Сравнивая действия "камикадзе" с подвигами советских солдат, сознательно жертвующих собой в тяжелую минуту боя ради спасения товарищей, мемуаристы подчеркивают, что для советского воина важно было "не только убить врага, но и уничтожить их как можно больше", и, будь у него хоть какой-нибудь шанс сохранить жизнь "во имя будущих боев", он, безусловно, постарался бы выжить. И вот вывод, который делается из этого сравнения:
"Японский смертник - самоубийца. Жертвующий собой советский солдат герой. Если же учесть, что японский смертник до осуществления своего назначения получает повышенное содержание, то окажется, что его смерть оплата расхода, произведенного на него при жизни. Так тускнеет ореол, который пыталась создать вокруг этого явления японская пропаганда. Смертник - это пуля, она может сработать только один раз. Смертничество свидетельство авантюрности, дефективности японской военной мысли"{796}.
Но такая оценка мемуаристами феномена "камикадзе" несколько упрощена: это явление связано со спецификой национальных традиций, культуры, менталитета, религиозных установок японцев, не вполне понятной представителям российской культуры, тем более в советский, атеистический период. Смесь буддизма и синтоизма, культ воина в самурайской традиции, почитание императора, представления об избранности Страны Восходящего Солнца, - все это создавало предпосылки для особого рода фанатизма, возводимого в ранг государственной политики и военной практики.
Становились смертниками только добровольцы, которых собирали в отдельные отряды и специально готовили. Перед боем они обычно писали завещания, вкладывая в конверт ноготь и прядь волос, - на тот случай, если не останется праха солдата, чтобы похоронить его с воинскими почестями. Что же двигало этими людьми? В одном из завещаний смертников сказано: "Дух высокой жертвенности побеждает смерть. Возвысившись над жизнью и смертью, должно выполнять воинский долг. Должно отдать все силы души и тела ради торжества вечной справедливости". Другой "камикадзе" обращается к своим родителям со словами:
"Высокочтимые отец и мать! Да вселит в вас радость известие о том, что ваш сын пал на поле боя во славу императора. Пусть моя двадцатилетняя жизнь оборвалась, я все равно пребуду в извечной справедливости..."{797}
Так что этот феномен нельзя объяснить меркантильными соображениями, хотя и известно, что "камикадзе" получал повышенное армейское довольствие, а после его гибели фирма, где он раньше работал, обязана была выплатить семье тридцатитрехмесячное жалованье{798}. "Материальное поощрение" было просто инструментом государственной "социальной" политики, проявлением "заботы" о национальных героях, стимулированием распространения данного явления, однако рождено оно было особенностями японской цивилизации и было возможно только на этой национально-культурной почве.
Идея жертвенности, вплоть до предпочтения добровольной смерти, самоубийства принятию поражения своей страны и, тем более, позору плена, приобрела массовое распространение в конце войны ввиду краха японской империи и ее вооруженных сил. Узнав о безнадежном положении Квантунской армии, военный министр Японии Анами заявил:
"Если мы не сумеем остановить противника, 100 миллионов японцев предпочтут смерть позорной капитуляции".
"...Довести до конца священную войну в защиту земли богов... Сражаться непоколебимо, даже если придется грызть глину, есть траву и спать на голой земле. В смерти заключена жизнь - этому учит нас дух великого Нанко [герой японской мифологии - Е.С.], который семь раз погибал, но каждый раз возрождался, чтобы служить родине..."{799}
Однако конец был уже предопределен. И вот 2 сентября 1945 г. на американском линкоре "Миссури" состоялось подписание акта о безоговорочной капитуляции Японии.
Сотни людей на дворцовой площади в Токио рыдали и бились головой о камни. Прокатилась волна самоубийств. Среди тех, кто "исполнил завет Анами", было более тысячи офицеров, не считая сотен военных моряков и гражданских лиц. Покончил с собой и сам военный министр, и несколько других крупных правительственных чиновников.
Даже после объявления капитуляции еще долго сохранялись отдельные очаги сопротивления японских фанатиков. Известны случаи, когда японские солдаты на заброшенных островах продолжали сохранять верность присяге своему императору в течение многих послевоенных лет (и даже десятилетий), порой просто не зная об окончании войны, а иногда отказываясь признать и принять поражение.
Здесь, наверное, стоит сопоставить понимание героизма в европейском, в том числе и в советском сознании, с японским явлением смертников, включая "камикадзе". И в том, и в другом случаях ядром героизма является жертвенность, сознательный выбор человеком готовности отдать свою жизнь во имя своей страны. Однако в японской культуре это понятие расширено. Оно включает даже бессмысленную, с точки зрения рационалистического европейского ума, смерть путем самоубийства, которая с позиции японцев являлась демонстрацией верности долгу, своему императору и презрения к смерти. Таким образом, если для европейцев жизнь является самоценностью, которой жертвуют ради других, более значимых социальных ценностей, то для японских воинских традиций самоценностью оказывалась "правильная", почетная смерть. С этих позиций и следует оценивать феномен "камикадзе".
Если европейский солдат идет на смерть, повинуясь приказу или совершая сознательный выбор в момент действия, мотивационное поле его выбора оказывается очень широким. Это может быть и эмоциональный порыв, и трезвый расчет при оценке ситуации, учитывающий целесообразность собственной гибели для достижения какой-либо значимой цели (спасение товарищей ценой собственной жизни, уничтожение максимально возможного числа врагов, оборона важных объектов и т.п.). Японец-смертник совершает выбор заранее, задолго до момента реализации принятого решения. Он причисляет себя к определенной категории добровольно обреченных на смерть, с этого момента лишая себя выбора и фактически превращаясь в живой автомат, ищущий повода умереть. При этом реальная целесообразность и цена собственной гибели становятся для него незначимыми: сам факт смерти в бою оказывается почетным, соответствующим выполнению высшего долга. Причем, героем в равной степени является и тот, кто подорвал танк, бросившись под него с миной, и тот, кто до этого танка не добежал. Не случайно советских солдат поражало бессмысленное упрямство лезших напролом под автоматные и пулеметные очереди "камикадзе". Они действовали шаблонно, как бездушные автоматы, в то время как обычные войска могли бы предпринять гораздо более эффективные действия при существенно меньших потерях. Добровольная обреченность, казалось, лишала смертников способности соображать.
В целом при столкновении с японскими вооруженными силами советские военнослужащие воспринимали того же противника, который в конце 1930-х годов дважды потерпел от них поражение. Новыми были лишь масштабы боевых действий, количество вовлеченных в них войск, глубина проникновения на территорию противника, ожесточенность его сопротивления в ситуации политической и стратегической обреченности. Так, в то время нередко отмечались особенности поведения японцев, о которых, в частности, говорится в секретном меморандуме союзных войск: "Неоднократно наблюдалось, что в непредвиденной или новой обстановке многие японцы проявляют такую неуверенность, какая представляется почти ненормальной большинству европейцев. Их поведение в этих условиях может варьироваться от крайней апатии и физической прострации до безудержного неистовства, направленного против самих себя или любого объекта их окружения"{800}. Военно-политический крах и капитуляция как раз и представляли собой такую ситуацию, к которой японцы, десятилетиями воспитывавшиеся милитаристской пропагандой, в массе своей оказались не готовы.
Ситуация поражения оказалась особенно драматичной для японского массового сознания еще и потому, что для этой национальной культуры было издревле характерно самовосприятие как исключительной, а своих государства и народа - как "избранных". В условиях первой половины XX века, когда постоянно возрастали имперские амбиции, а в мире получили распространение расовые теории, эти культурно-идеологические установки попали на благоприятную почву. Не случайно союзником милитаристской Японии стала фашистская Германия: важными оказались не только близость геополитических и стратегических интересов, но и идеи исключительности и национального превосходства. Лидерам Японии льстило, что гитлеровцы называли японцев "арийцами Дальнего Востока", то есть высшей расой Азии{801}.
Именно эти расистские и гегемонистские установки руководителей Японии явились основой пренебрежения международными правовыми нормами, перешедшего в преступления против человечества. Вступление советских войск на оккупированные японцами обширные территории Дальнего Востока, включая Маньчжурию, Северный Китай и Корею, позволило раскрыть множество таких преступлений, от подготовки бактериологической войны до фактически поголовного уничтожения военнопленных. В мае 1946 г. в Токио состоялся Международный трибунал по рассмотрению дел японских военных преступников. Подсудимые обвинялись в нарушении международного права, договоров и обязательств, законов и обычаев войны. Так, на захваченной китайской территории в 20 км от Харбина в течение десяти лет действовал секретный исследовательский центр Квантунской армии, разрабатывавший бактериологическое оружие массового уничтожения, которое собирались использовать в войне против СССР. Эксперименты проводились на живых людях, включая женщин и детей{802}.
В ходе процесса выяснились чудовищные подробности расправ, которые устраивались в японской армии над пленными:
"людей обезглавливали, четвертовали, обливали бензином и сжигали живыми; военнопленным вспарывали животы, вырывали печень и съедали ее, что являлось якобы проявлением особого самурайского духа"{803}.
Секретная директива японского командования от 1 августа 1944 г. требовала тотального уничтожения всех пленных, попавших в японские застенки. "Неважно, как будет происходить ликвидация: индивидуально или группами, - говорилось в ней, - неважно, какие методы будут использоваться: взрывчатка, отравляющие газы, яды, усыпляющие препараты, обезглавливание или что-либо еще - в любом случае цель состоит в том, чтобы ни одному не удалось спастись. Уничтожены должны быть все, и не должно остаться никаких следов"{804}.
Все это, включая факты зверств японской военщины на оккупированных территориях, становилось известным советским войскам уже в ходе наступления, влияя на общее восприятие и оценку японцев как противника.
В целом, заключительная кампания Второй мировой войны, проведенная Советской Армией на Дальнем Востоке, не только приблизила завершение войны, ускорив окончательный разгром последнего сателлита фашистской Германии, не только обеспечила принципиально иной расклад стратегических сил в послевоенном мире, но и способствовала окончательному изживанию комплекса побежденной страны, который все еще сохранялся в исторической памяти советских людей, будучи унаследованным от царской России и в какой-то мере подкрепленным в период японской оккупации Дальнего Востока в годы Гражданской войны и интервенции. По этому комплексу был нанесен удар еще в конце 1930-х годов, но сам факт сохранения за Японией отторгнутых еще в начале века российских земель, а также постоянно нависавшая угроза удара в спину в тяжелейшие моменты Великой Отечественной войны, сохраняли в массовом сознании образ этой страны как главного после Германии потенциального, коварного и сильного врага. И этот образ был вполне адекватен реальному положению вещей: японские стратеги активно готовились к войне и не решились напасть лишь потому, что из-за соотношения сил риск был слишком велик. И вышеприведенная оценка Сталина о значении разгрома милитаристской Японии была абсолютно точной политически и созвучной настроениям советского общества.
Восприятие других народов и стран всегда находит отражение в массовой культуре. Одним из ее проявлений является песенное творчество и бытование песни в народной среде. В этой связи стоит, пожалуй, отметить три песни, весьма популярных или, по крайней мере, широко известных вплоть до настоящего времени. Все они возникли по следам исторических событий, драматичных для народного сознания, и вполне выразили его состояние. Именно поэтому они и сохранились в исторической и культурной памяти народа. Первая песня - "Варяг", посвященная подвигу русских моряков в русско-японской войне. В ней отражены не только драматические моменты боя, но и отношение к врагу, причем, с явным намеком на его расовую принадлежность:
"Из пристани верной мы в битву идем,
Навстречу грозящей нам смерти,
За родину в море открытом умрем,
Где ждут желтолицые черти!"{805}
Примечательно, что при исполнении "Варяга" уже в советское время именно это четверостишие из песни "выпало": интернационализм - одна из ключевых составляющих официальной коммунистической идеологии - не позволял использовать подобные "расистские" характеристики даже по отношению к противнику, а вездесущая цензура "вымарывала" неугодные строчки даже из народных песен.
Косвенно в этот ряд произведений, фиксирующих русско-японские конфликтные отношения, можно включить и революционно-романтическую песню о Гражданской войне "По долинам и по взгорьям", имевшую в основе народное происхождение и родившуюся на Дальнем Востоке. В одном из ее фольклорных вариантов говорится не только об освобождении Приморья, но и непосредственно об изгнании интервентов{806}. Для слушателя было совершенно ясно, что речь идет в первую очередь о японцах, а ее пророческие заключительные строчки "И на Тихом океане свой закончили поход" стали особенно популярны в 1945 году. Здесь уже иная доминирующая тональность: вся эта песня - своеобразное эпическое повествование о мощном людском потоке, вытесняющем врага с родной земли.
И наконец, третья знаменитая песня про трех танкистов из фильма конца 1930-х гг. "Трактористы". В ней постоянно упоминается противник, который коварно, ночью перешел "границу у реки". Противник этот, конечно же, самураи, которых разгромила доблестная Красная Армия:
"Мчались танки, ветер поднимая,
Наступала грозная броня.
И летели наземь самураи
Под напором стали и огня".
Эта песня стала результатом прямого социального заказа, так же как и сам фильм, для которого она была написана. Режиссер И.А.Пырьев поручил поэту Борису Ласкину написать произведение, в котором "нашла бы отражение тема обороны наших границ, подвиг славных героев-танкистов, участников боев на Хасане"{807}. И песня действительно оказалась актуальной: появление фильма на экранах совпало с новыми осложнениями на юго-восточных рубежах страны, с событиями на Халхин-Голе. Именно поэтому воинственные слова и маршевая музыка "Трех танкистов" пользовались такой популярностью. Здесь уже, в отличие от предыдущих песен, утверждалась наступательная, победоносная мощь современной армии.
В период Великой Отечественной войны эта песня чаще бытовала в измененном виде: бойцы на фронте переделывали ее слова в соответствии с новой обстановкой и новым противником. И только части, стоявшие на Дальнем Востоке, продолжали петь ее так, как она звучала в фильме. Зато в августе-сентябре 1945 года песня обрела "вторую жизнь": ее традиционный, антияпонский вариант снова стал актуален. Стоит отметить и тот факт, что сама дальневосточная кампания 1945 года, несмотря на всю свою историческую значимость, не вызвала к жизни столь же популярного произведения, как вышеупомянутые песни: вероятно, на трагическом и масштабном фоне Великой Отечественной русско-японское столкновение оказалось на периферии народного сознания.
Необходимо сказать и о таком факторе, влияющем на бытование произведений массовой культуры в качестве формы проявления общественного сознания, как внешняя политика и межгосударственные отношения. Например, в 1970-е годы та же песня про трех танкистов довольно часто звучала в концертах и по радио, однако цензура внесла в текст характерные поправки. Теперь в нем фигурировали не вполне конкретные враги-самураи, а абстрактная "вражья стая". Замена образа врага на более обобщенный, очевидно, имела ряд причин. Прежде всего, существовали соображения дипломатического характера: СССР был заинтересован в нормализации отношений со своим восточным соседом, чьи научно-технические и экономические достижения становились все более значимыми в мировой политике. В условиях сохранявшейся проблемы так называемых "северных территорий" (мирный договор с Японией после окончания Второй мировой войны так и не был заключен) любой фактор, способный усугубить напряженность, был нежелателен. Тем более, нецелесообразны были пропагандистские штампы, возникшие в 1930-е годы и проникшие в произведения массовой культуры: всем было известно, что и художественное творчество, и средства массовой информации контролировались Советским государством, а потому сохранение этих старых клише в новых условиях могло восприниматься как знак недоброжелательности в межгосударственных отношениях. Да и образ Японии как врага не отвечал задачам пропаганды.
Следует также заметить, что в народной памяти события 1938-1939 гг. оказались прочно "перекрыты" более масштабными событиями Великой Отечественной, где главным врагом была не Япония, а Германия. Так что само понятие "самураи" для молодых поколений уже требовало разъяснения.
После того как Германия напала на Советский Союз, Япония, невзирая на заключенный с СССР в апреле 1941 года пакт о нейтралитете, начала вести себя далеко не в духе этого пакта. Японская печать развернула разнузданную антисоветскую пропаганду, выступая с призывом включить советский Дальний Восток и Восточную Сибирь в восточноазиатскую сферу влияния Японии.
Одновременно японский генеральный штаб разрабатывал план нападения с востока. Как видно из материалов процесса над японскими преступниками, по этому плану предполагалось внезапным нападением из Маньчжурии захватить советскую Сибирь вплоть до озера Байкал.
Для выполнения этой задачи предназначалась Квантунская армия японцев в Маньчжурии, насчитывавшая в своем составе около миллиона человек при наличии одной тысячи танков и полутора тысяч самолетов. К этому надо добавить 200 тысяч полицейских и жандармов и почти 200-тысячную армию марионеточного государства Маньчжоу-Го.
При осуществлении своего плана японское главное командование готовилось применить в широких масштабах бактериологическое оружие как против Советской Армии, так и против мирного населения (в первую очередь крупных центров - городов Ворошилова, Хабаровска, Благовещенска, Читы). С этой целью по указу японского императора на территории Маньчжурии были созданы два крупных секретных центра, зашифрованные под названием 731-го и 100-го отрядов. Эти центры непосредственно подчинялись главнокомандующему Квантунской армией. Многочисленные филиалы этих отрядов были расположены на направлениях главных ударов, намеченных японским планом войны против Советского Союза. В отрядах 731-м и 100-м и их филиалах в огромных количествах велось выращивание смертоносных бактерий чумы, сибирской язвы и сапа. Проверка эффективности действия бактерий проводилась японцами на живых людях - жертвах японской агрессии. К лету 1945 года все подготовительные работы были завершены, и лаборатории обоих отрядов приступили к массовому производству бактериологического оружия.
По первому указанию императорской ставки Япония должна была начать бактериологическую войну.
Планируя войну против СССР, японская военщина надеялась, что для борьбы с Германией Советский Союз отведет свои войска с Дальнего Востока и она без особого труда добьется успеха. Но разгром гитлеровских немецких армий под Москвой и крушение «блицкрига» показали силу Советского Союза. Несмотря на первоначальные успехи в войне против США и Великобритании, японская военщина не решилась напасть на Советский Союз, но продолжала держать основные силы сухопутной армии у наших восточных границ.
К лету 1942 года японцы значительно усилили Квантунскую армию, придав ей до половины своей артиллерии, около двух третей всех танков и три четверти всей кавалерии. В случае благоприятного для немецко-фашистской армии исхода Сталинградского сражения Квантунская армия должна была обрушиться на Советский Союз с востока. Однако разгром Советской Армией немецких войск под Сталинградом охладил пыл японской военщины. Не рискнув после такого урока открыто выступить против СССР, японцы все же не уменьшили численности своих войск в Маньчжурии. Естественно, что весьма крупные силы японцев, остававшиеся в непосредственной близости от советских границ до конца войны в Европе, вынуждали нас держать на Дальнем Востоке значительное количество войск, использование которых на советско-германском фронте могло намного ускорить разгром гитлеровской армии.
Не ограничиваясь сковыванием советских сил, японцы чинили всевозможные препятствия советскому судоходству в Охотском и Желтом морях и на Тихом океане. Кроме того, Япония в течение всей войны снабжала фашистскую Германию данными об экономической, политической и военной жизни Советского Союза, добытыми японской разведкой через дипломатические и другие каналы.
Советское правительство не могло не реагировать на столь явные нарушения Японией пакта о нейтралитете.До тех пор пока Япония оставалась империалистической страной, безопасность советских границ на Дальнем Востоке, равно как и мир во всем мире, не могла быть гарантирована. Японское правительство отказалось принять ультиматум США, Великобритании и Китая, к которым присоединился и СССР, о безоговорочной капитуляции, предъявленный ему 26 июля 1945 года, показав этим, что оно намерено продолжать войну.
