≡× МЕНЮ

• Ремонт
• Ремонт 
• Дизайн интерьера
• Обо всём
• О сантехнике

Философский пароход. "Философский пароход" (1922 год): эмиграция интеллигенции

Об этом драматическом событии в нашей истории напоминает сегодня скромный гранитный обелиск, установленный возле Благовещенского моста в Санкт-Петербурге. На нем лаконичная надпись: «С этой набережной осенью 1922 года...

Об этом драматическом событии в нашей истории напоминает сегодня скромный гранитный обелиск, установленный возле Благовещенского моста в Санкт-Петербурге. На нем лаконичная надпись: «С этой набережной осенью 1922 года отправились в вынужденную эмиграцию выдающиеся деятели отечественной философии, культуры и науки».

В этом самом месте и стоял пароход «Обер-бургомистр Хаген», который потом назовут «философским».

Точнее, таких пароходов было два: «Обер-бургомистр Хаген» покинул Петроград в конце сентября 1922 года, второй – «Пруссия» – в ноябре того же года. Они доставили в Германию более 160 человек – профессоров, преподавателей, писателей, врачей, инженеров. Среди них были такие блестящие умы и таланты, как Бердяев, Ильин, Трубецкой, Вышеславцев, Зворыкин, Франк, Лосский, Карсавин и многие другие, цвет нации. Высылали еще и поездами, пароходами из Одессы и Севастополя. «Очистим Россию надолго!» – довольно потирал руки Ильич, по личному распоряжению которого и была предпринята эта небывалая акция.

Высылка носила грубый, демонстративно унизительный характер: разрешалось взять с собой лишь две пары кальсон, две пары носков, пиджак, брюки, пальто, шляпу и две пары обуви на человека; все деньги и остальное имущество, а самое главное книги и архивы высылаемых подвергались конфискации. Художник Юрий Анненков вспоминал: «Провожающих было человек десять, не больше… На пароход нас не допустили. Мы стояли на набережной. Когда пароход отчаливал, уезжающие уже невидимо сидели в каютах. Проститься не удалось…»

На корабле – он был германским – изгнанникам дали «Золотую книгу», которая на нем хранилась, – для памятных записей именитых пассажиров. Её украшал рисунок Федора Шаляпина, покинувшего Россию чуть раньше: великий певец изобразил себя голым, со спины, переходящим море вброд. Надпись гласила, что весь мир ему – дом.

Участники первого рейса вспоминали, что все время плавания на мачте сидела какая-то птица. Капитан показал на нее изгнанникам и заявил: «Не помню такого. Это необыкновенный знак!»

Такого в истории и в самом деле никогда не было – чтобы государство само выдворяло не террористов, уголовников или опасных политических противников режима, а свои лучшие умы.

Операция по высылке была поручена ГПУ, которое составляло списки изгнанников.

Троцкий с присущим ему цинизмом объяснил это так: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». Главная цель большевиков состояла в том, чтобы запугать интеллигенцию, заставить ее замолчать. Но надо признать, что уехавшим еще повезло. Позднее всех несогласных, в том числе самых известных людей России, стали безжалостно расстреливать или отправлять в лагеря.

Русская интеллигенция в своем большинстве не приняла революцию, так как осознавала, что насильственный переворот обернется для страны трагедией. Именно поэтому она и составляла угрозу для большевиков, захвативших власть насилием. По этой причине Лениным было принято решение о ликвидации интеллигентов посредством, сначала высылок, а потом беспощадных репрессий и чисток. М. Горький – «буревестник революции» был жестоко разочарован. Он писал в «Новой жизни»: «С сегодняшнего дня даже для самого наивного простеца становится ясно, что не только о каком-нибудь мужестве и революционном достоинстве, но даже о самой элементарной честности применительно к политике народных комиссаров говорить не приходится. Перед нами компания авантюристов, которые ради собственных интересов, ради промедления ещё на несколько недель, агонии своего гибнущего самодержавия, готовы на самые постыдные предательства интересов родины и революции, интересов российского пролетариата, именем которого они бесчинствуют на вакантном троне Романовых».

Интеллигенты, не принявшие большевистский режим, в 1920-е годы попали под тяжкий пресс цензуры, были закрыты все оппозиционные газеты. Не подлежали изданию философские статьи, написанные с немарксистских или религиозных позиций. Основной удар пришелся на художественную литературу, по приказам властей книги не просто не издавались, а изымались из библиотек. С полок пропали Бунин, Лесков, Лев Толстой, Достоевский…

Интеллигенция России стала очень малочисленна уже к 1923 году, она составляла около 5 % городского населения, поэтому интеллектуальные возможности и потенциал государства ослабились. Детей интеллигенции не принимали в вузы, для рабочих были созданы рабфаки. Россия лишилась огромного количества мыслящих и образованных людей. О. Н. Михайлов писал: «Революция оторвала от России, от русской почвы, вырвала из сердца России наиболее крупных писателей, обескровила, обеднила русскую интеллигенцию»…

Русская Атлантида

В результате высылки лучших русских умов и талантов заграница, и прежде всего США, получили в «подарок» от России целую когорту блестящих специалистов, позволивших им далеко продвинуть вперед свою науку и технику, развивать культуру.

Игорь Сикорский, выпускник Петербургского политехнического института, построил в США первый в мире вертолет, русские инженеры Михаил Струков, Александр Картвели, Александр Прокофьев-Северский фактически создали американскую военную авиацию, инженер Владимир Зворыкин изобрел в США телевидение, химик Владимир Ипатьев создал высокооктановый бензин, благодаря чему во время войны американские и немецкие самолеты летали быстрее немецких, Александр Понятов придумал первый в мире видеомагнитофон, Владимир Юркевич спроектировал во Франции самый больший в мире пассажирский лайнер «Нормандия», профессор Питирим Сорокин стал за океаном создателем американской социологии, гениальный актер МХАТа Михаил Чехов – основоположником американского психологического театра, Владимир Набоков – знаменитым писателем, а русского композитора Игоря Стравинского в США считают американским гением музыки. Имена всех утраченных Россией гениев и талантов просто невозможно перечислить.

Из-за катастрофы 1917 года и драматических событий последующих лет за рубежом оказалось в общей сложности, около 10 миллионов русских людей.

Одних выслали, другие бежали, спасаясь от тюрем и расстрелов. Цвет нации, гордость России, целая утраченная Атлантида. Имена этих русских гениев и талантов, наш невольный «подарок» другим странам и континентам, от нас долгие годы в СССР скрывали, называли их «отщепенцами», а о некоторых мало кто у нас знает и до сих пор.

К этой страшной трагедии утраты лучших умов и талантов добавилась еще и другая, последствия которой мы ощущаем до сих пор. В нашей стране произошел разгром, «геноцид умов», сознательное уничтожение русской интеллигенции, ее места в университетах, научных институтах, в конструкторских бюро, в искусстве заняли другие люди. Произошло разрушение сложившейся в России веками преемственности традиций чести, благородства, высоких идеалов верного служения Отечеству и народу, что всегда было отличительным признаком русской творческой интеллигенции.

Может, именно по этой причине и смогла сформироваться у нас сейчас эта русофобская либеральная тусовка – потомки «комиссаров в пыльных шлемах», – которая из себя сегодня интеллигенцию лишь изображает.

А на самом деле Россию не любит, открыто презирает нашу историю и народ, при первой же возможности стремится уехать на Запад.

29 сентября 1922 г. из Петрограда вышел пароход «Обербургомистр Хакен» (т. н. «Философский пароход»). Так началась реализация кампании советского правительства по высылке неугодных власти людей за границу. Началось всё с того, что в мае 1922 года Владимир Ленин предложил заменить применение смертной казни для активно выступающих против советской власти деятелей высылкой из страны. В июле 1922 г. Ленин предложил ЦК арестовать и выслать из страны без объяснения причин «несколько сот» представителей интеллигенции. 10 августа Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) принял декрет «Об административной высылке». Согласно декрету допускалась в административном порядке, то есть без проведения суда, высылка за границу или в определенные местности России «лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям» (срок высылки был ограничен тремя годами).

Большевик в 1920-е годы строили «новую страну», а для этого было необходимо «зачистить» культурное поле страны от обломков «царизма». Считалось, что творческая интеллигенция получившая воспитание и образование в Российской империи представляла опасность для Советской России.

Перед высылкой были составлены списки на высылку - Московский, Петроградский и Украинский (всего в них попало около 200 человек). 16-18 августа обыски и аресты прошли Москве, Петрограде, Казани и на Украине. Задержанные давали расписку о невозвращении в РСФСР под страхом смертной казни. 19 сентября 1922 года на судне из Одессы в Константинополь прибыли представители украинской интеллигенции - историк А. В. Флоровский и физиолог Б. П. Бабкин. Другие из «Украинского списка» были высланы за границу в сентябре-октябре, часть сослали в отдалённые области России. 23 сентября на поезде Москва – Рига отправили ещё одну партию интеллигенции. Затем высылки произошли и по маршруту Москва – Берлин. Во время двух рейсов немецких пассажирских судов в сентябре и ноябре (16 ноября) 1922 года из Петрограда в Штеттин вывезли более 160 человек. Среди высланных преобладали лица гуманитарных профессий. Пассажирами пароходов были и весьма громкие имена: Николай Бердяев, Семен Франк, Сергей Трубецкой, Александр Кизеветтер, Иван Ильин, Николай Лосский, Лев Карсавин и др. В декабре 1922 года в Берлин выслали 60 человек из Грузии. В 1923 году за границу из Москвы, Петрограда и Украины было выслано ещё несколько десятков человек.

Для либеральной интеллигенции современной России «философский пароход» стал символом бессмысленной жестокости советского правительства и её патологической боязни интеллектуальной мощи пассажиров этого судна. Однако проблема была несколько в другой плоскости. Русская (и поздняя советская, современная либеральная) интеллигенция была во-многом русофобской по сути, западнической. «Передовая часть» творческой интеллигенции была бесконечна далека от России. Воспитанной по западным стандартам интеллигенции были намного ближе Париж, Лондон, Берлин, Рим, Берн, Цюрих и Вена, нежели Рязань и Владивосток. «Передовая часть» русской интеллигенции долгие годы готовила революцию, боролась с «царским режимом» и в результате оказалась не востребованной новой властью. Стране нужны были учителя, инженеры, рабочие, крестьяне, военные, а не профессиональные критики.

Советская Россия в это время только выползала из огня и ужаса Гражданской войны. Отдельные очаги войны ещё тлели на её огромных просторах. Россия проиграла войну с Польшей, потеряла Прибалтику, с трудом вернула Закавказье и Среднюю Азию (хотя с бандформированиями борьба ещё продолжалась). Только завершилась интервенция западных держав. Россия была в настоящем «окружении». Западные спецслужбы, дипломаты и политики, белая эмиграция вели настоящую войну против Советской России, причём не только политико-дипломатическую и информационную. Рубежи государства регулярно нарушали целые отряды, не считая отдельных диверсантов и разведчиков. Экономика и транспортная инфраструктура в руинах. Политику «военного коммунизма» сворачивают и отступая от постулатов коммунизма, проводят Новую Экономическую Политику (НЭП). Сами большевики погрязли в бесконечных заговорах и интригах. Общепризнанный вождь Владимир Ленин болеет и теряет власть, Троцкий стремится её перехватить. Властные группировки грызутся с друг другом. Сталин ещё не обладает и толикой власти, которую получит в годы Великой Отечественной войны. Троцкий, Каменев, Зиновьев, Рыков, Бухарин на первом плане.

Советским лидерам не нужна была ещё одна линия разлома в стране, более серьёзных проблем хватало. Высланные философы, историки, социологи и прочие властители дум были настоящими лидерами ума и воли населения. Не зря работы русских философов получили в Западной Европе значительное распространение. Их знали не только в русских кварталах Парижа, Праги и Берлина - они стали величинами мирового масштаба, а русская философская мысль благодаря их работам стала частью философской культуры человечества. Каждый имел своё мнение на тему «как нам обустроить Россию». В результате возникает угроза нового раскола, конфликта. А в это время России требуется единение, вокруг общей идеологии, а не идеологическая, интеллектуальная вольница. Дискутировать о будущем России было некогда, надо было строить. Только единение смогло спасти Россию-СССР в 1930-1940-е годы. Но для него пришлось пожертвовать (выслать из страны) дискутирующими интеллектуалами, а затем «зачистить» страну и от троцкистов (откровенных членов «пятой колонны»), раскольников в самом стане большевиков. Иного выхода не было стоял вопрос о самом выживании государства Российского.

Во-многом вышесказанное относится и к нашему времени. Разноголосица губит Россию, не даёт ей сосредоточить силы для рывка в будущее. Для спасения и выживания в предстоящем мировом шторме, а его отголоски уже сотрясают планету, нам необходимо единение.

В сентябре исполняется 95 лет со дня высылки из Петрограда большевиками цвета русской интеллигенции

Об этом драматическом событии в нашей истории напоминает сегодня скромный гранитный обелиск, установленный возле Благовещенского моста в Санкт-Петербурге. На нем лаконичная надпись: «С этой набережной осенью 1922 года отправились в вынужденную эмиграцию выдающиеся деятели отечественной философии, культуры и науки».

В этом самом месте и стоял пароход «Обер-бургомистр Хаген», который потом назовут «философским».

Точнее, таких пароходов было два: «Обер-бургомистр Хаген» покинул Петроград в конце сентября 1922 года, второй – «Пруссия» – в ноябре того же года. Они доставили в Германию более 160 человек – профессоров, преподавателей, писателей, врачей, инженеров. Среди них были такие блестящие умы и таланты, как Бердяев, Ильин, Трубецкой, Вышеславцев, Зворыкин, Франк, Лосский, Карсавин и многие другие, цвет нации. Высылали еще и поездами, пароходами из Одессы и Севастополя. «Очистим Россию надолго!» – довольно потирал руки Ильич, по личному распоряжению которого и была предпринята эта небывалая акция.

Высылка носила грубый, демонстративно унизительный характер: разрешалось взять с собой лишь две пары кальсон, две пары носков, пиджак, брюки, пальто, шляпу и две пары обуви на человека; все деньги и остальное имущество, а самое главное книги и архивы высылаемых подвергались конфискации. Художник Юрий Анненков вспоминал: «Провожающих было человек десять, не больше… На пароход нас не допустили. Мы стояли на набережной. Когда пароход отчаливал, уезжающие уже невидимо сидели в каютах. Проститься не удалось…»

На корабле – он был германским – изгнанникам дали «Золотую книгу», которая на нем хранилась, – для памятных записей именитых пассажиров. Её украшал рисунок Федора Шаляпина, покинувшего Россию чуть раньше: великий певец изобразил себя голым, со спины, переходящим море вброд. Надпись гласила, что весь мир ему – дом.

Участники первого рейса вспоминали, что все время плавания на мачте сидела какая-то птица. Капитан показал на нее изгнанникам и заявил: «Не помню такого. Это необыкновенный знак!»

Такого в истории и в самом деле никогда не было – чтобы государство само выдворяло не террористов, уголовников или опасных политических противников режима, а свои лучшие умы.

Операция по высылке была поручена ГПУ, которое составляло списки изгнанников.

Троцкий с присущим ему цинизмом объяснил это так: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». Главная цель большевиков состояла в том, чтобы запугать интеллигенцию, заставить ее замолчать. Но надо признать, что уехавшим еще повезло. Позднее всех несогласных, в том числе самых известных людей России, стали безжалостно расстреливать или отправлять в лагеря.

Русская интеллигенция в своем большинстве не приняла революцию, так как осознавала, что насильственный переворот обернется для страны трагедией. Именно поэтому она и составляла угрозу для большевиков, захвативших власть насилием. По этой причине Лениным было принято решение о ликвидации интеллигентов посредством, сначала высылок, а потом беспощадных репрессий и чисток. М. Горький – «буревестник революции» был жестоко разочарован. Он писал в «Новой жизни»: «С сегодняшнего дня даже для самого наивного простеца становится ясно, что не только о каком-нибудь мужестве и революционном достоинстве, но даже о самой элементарной честности применительно к политике народных комиссаров говорить не приходится. Перед нами компания авантюристов, которые ради собственных интересов, ради промедления ещё на несколько недель, агонии своего гибнущего самодержавия, готовы на самые постыдные предательства интересов родины и революции, интересов российского пролетариата, именем которого они бесчинствуют на вакантном троне Романовых».

Интеллигенты, не принявшие большевистский режим, в 1920-е годы попали под тяжкий пресс цензуры, были закрыты все оппозиционные газеты. Не подлежали изданию философские статьи, написанные с немарксистских или религиозных позиций. Основной удар пришелся на художественную литературу, по приказам властей книги не просто не издавались, а изымались из библиотек. С полок пропали Бунин, Лесков, Лев Толстой, Достоевский...

Интеллигенция России стала очень малочисленна уже к 1923 году, она составляла около 5 % городского населения, поэтому интеллектуальные возможности и потенциал государства ослабились. Детей интеллигенции не принимали в вузы, для рабочих были созданы рабфаки. Россия лишилась огромного количества мыслящих и образованных людей. О. Н. Михайлов писал: «Революция оторвала от России, от русской почвы, вырвала из сердца России наиболее крупных писателей, обескровила, обеднила русскую интеллигенцию»...

Русская Атлантида

В результате высылки лучших русских умов и талантов заграница, и прежде всего США, получили в «подарок» от России целую когорту блестящих специалистов, позволивших им далеко продвинуть вперед свою науку и технику, развивать культуру.

Игорь Сикорский, выпускник Петербургского политехнического института, построил в США первый в мире вертолет, русские инженеры Михаил Струков, Александр Картвели, Александр Прокофьев-Северский фактически создали американскую военную авиацию, инженер Владимир Зворыкин изобрел в США телевидение, химик Владимир Ипатьев создал высокооктановый бензин, благодаря чему во время войны американские и немецкие самолеты летали быстрее немецких, Александр Понятов придумал первый в мире видеомагнитофон, Владимир Юркевич спроектировал во Франции самый больший в мире пассажирский лайнер «Нормандия», профессор Питирим Сорокин стал за океаном создателем американской социологии, гениальный актер МХАТа Михаил Чехов – основоположником американского психологического театра, Владимир Набоков – знаменитым писателем, а русского композитора Игоря Стравинского в США считают американским гением музыки. Имена всех утраченных Россией гениев и талантов просто невозможно перечислить.

Из-за катастрофы 1917 года и драматических событий последующих лет за рубежом оказалось в общей сложности, около 10 миллионов русских людей.

Одних выслали, другие бежали, спасаясь от тюрем и расстрелов. Цвет нации, гордость России, целая утраченная Атлантида. Имена этих русских гениев и талантов, наш невольный «подарок» другим странам и континентам, от нас долгие годы в СССР скрывали, называли их «отщепенцами», а о некоторых мало кто у нас знает и до сих пор.

К этой страшной трагедии утраты лучших умов и талантов добавилась еще и другая, последствия которой мы ощущаем до сих пор. В нашей стране произошел разгром, «геноцид умов», сознательное уничтожение русской интеллигенции, ее места в университетах, научных институтах, в конструкторских бюро, в искусстве заняли другие люди. Произошло разрушение сложившейся в России веками преемственности традиций чести, благородства, высоких идеалов верного служения Отечеству и народу, что всегда было отличительным признаком русской творческой интеллигенции.

Может, именно по этой причине и смогла сформироваться у нас сейчас эта русофобская либеральная тусовка – потомки «комиссаров в пыльных шлемах», – которая из себя сегодня интеллигенцию лишь изображает.

А на самом деле Россию не любит, открыто презирает нашу историю и народ, при первой же возможности стремится уехать на Запад.

Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках социально значимого проекта «Россия и Революция. 1917 – 2017» с использованием средств государственной поддержки, выделенных в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 08.12.2016 № 96/68-3 и на основании конкурса, проведённого Общероссийской общественной организацией «Российский союз ректоров».

История

В мае 1922 года В. И. Ленин предложил заменить применение смертной казни для активно выступающих против советской власти высылкой за границу.

Тогда же Ленин в своём письме Ф. Э. Дзержинскому высказал мысль, что журнал «Экономист» - «явный центр белогвардейцев, … Всё это явные контрреволюционеры, пособники Антанты , организация её слуг и шпионов и растлителей учащейся молодёжи. Надо поставить дело так, чтобы этих „военных шпионов“ изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу » .

Среди высланных летом и осенью 1922 года (за границу и в отдалённые районы страны) наибольшее количество было преподавателей вузов и в целом лиц гуманитарных профессий. Из 225 человек: врачи - 45, профессора, педагоги - 41, экономисты, агрономы, кооператоры - 30, литераторы - 22, юристы - 16, инженеры - 12, политические деятели - 9, религиозные деятели - 2, студенты - 34.

Хронология

Краткая хронология событий :

• 1921 год , август. Разгром Помгола и арест его членов.
• 1921- . «Профессорская забастовка».
• 21 февраля 1922 года. Письмо В. И. Ленина Л. Б. Каменеву и И. В. Сталину с предложением «…уволить 20-40 профессоров обязательно. Они нас дурачат. Обдумать, подготовить и ударить сильно». Речь шла о профессорах МВТУ .
• 12 марта 1922 года. Программная статья Ленина «О значении воинствующего материализма» в журнале «Под знаменем марксизма», № 3.
• Март - октябрь. Всероссийские съезды учёных, на которых открыто критиковалась социально-экономическая политика властей: Всероссийский агрономический съезд (март), Всероссийский съезд врачей (май), I Всероссийский геологический съезд (май), Всероссийский съезд сельскохозяйственной кооперации (октябрь).
• 19 мая 1922 года. Записка Ленина Ф. Э. Дзержинскому о подготовке высылки «писателей и профессоров, помогающих контрреволюции».
• Июнь 1922 года. Первыми за границу отправлены известные общественные деятели, бывшие руководители Помгола С. Н. Прокопович и Е. Д. Кускова .
• -28 июня 1922 года. Аресты врачей, участников 2-го Всероссийского съезда врачебных секций и секции врачей Всемедикосантруда; в дальнейшем сосланы.
• 16 июля 1922 года. Ленин написал письмо ЦК с предложением арестовать и выслать без объяснения причин «несколько сот» представителей интеллигенции.
• 10 августа 1922 года. ВЦИК принял декрет «Об административной высылке», который гласил: «В целях изоляции лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям, в отношении которых испрашивается у Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета разрешение на изоляцию свыше 2-х месяцев, в тех случаях, когда имеется возможность не прибегать к аресту, установить высылку за границу или в определённые местности РСФСР в административном порядке » (то есть без суда). Срок высылки, согласно декрету, не мог превышать трёх лет .
• Лето 1922 года. Органами ГПУ составлены три списка: московский - 67 человек (на 23 августа), петроградский - 51 человек, украинский - 77 человек (на 3 августа 1922 года); итого 195 человек. За многих учёных ходатайствовали различные ведомства и люди. В конечном счёте изгнанию подлежало примерно 160 человек.
• -17 августа 1922 года. Аресты и обыски по спискам в Москве, Петрограде и Казани . 17-18 августа аресты на Украине. Арестовать удалось не всех. Арестованные дали подписку о невозвращении в РСФСР под угрозой смертной казни .
• 31 августа 1922 года. В «Правде» опубликовано сообщение о высылке, в котором указывалось, что «наиболее активные контрреволюционные элементы из среды профессуры, врачей, агрономов, литераторов, высылаются частью в Северные губернии России, частью за границу <…> Среди высылаемых почти нет крупных научных имён <…> Высылка активных контрреволюционных элементов и буржуазной интеллигенции является первым предупреждением Советской власти по отношению к этим слоям. Советская власть по-прежнему будет высоко ценить и всячески поддерживать тех представителей старой интеллигенции, которые будут лояльно работать с Советской властью, как работает сейчас лучшая часть специалистов. Но она по-прежнему в корне будет пресекать всякую попытку использовать советские возможности для открытой или тайной борьбы с рабоче-крестьянской властью за реставрацию буржуазно-помещичьего режима ».
• 31 августа 1922 года. На заседании комиссии по высылке под председательством Ф. Э. Дзержинского в результате ходатайств было решено отменить высылку в отношении 9 питерцев и 19 москвичей.
• 31 августа - 1 сентября 1922 года. Аресты и обыски среди «антисоветского студенчества». Из 33 намеченных к аресту арестовано 15 человек, оставлены 2 засады.
• 19 сентября 1922 года. На пароходе из Одессы в Константинополь прибыли представители украинской интеллигенции - историк А. В. Флоровский и физиолог Б. П. Бабкин . Однако после письма Политбюро КП(б)У в Политбюро РКП(б) о нежелательности «укрепить за счёт эмигрантов украинское националистическое движение» высылка за границу по «украинскому списку» была прекращена. Дальнейшая судьба учёных, включённых в «украинский список», как пишет А. Н. Артизов [ ] оказалась более трагичной - они были сосланы в отдалённые губернии РСФСР. Те же, кто (небольшая часть, которая была выслана в сентябре - октябре 1922 года) уже был к этому моменту выслан за пределы Советской России, осели в Праге , где встретили радушный приём .
• 23 сентября 1922 года. Поездом Москва - Рига отправилась следующая крупная партия «инакомыслящих», в числе которых были А. В. Пешехонов , П. А. Сорокин , И. П. Матвеев, А. И. Сигирский и другие. Следом за ними поездом Москва - Берлин отправились Ф. А. Степун , Н. И. Любимов и др.

• 29 сентября 1922 года. Из Петрограда отплыл пароход «Oberburgermeister Haken», пассажирами которого были философы Н. А. Бердяев , С. Л. Франк , И. А. Ильин , С. Е. Трубецкой , Б. П. Вышеславцев , А. А. Кизеветтер , М. А. Ильин (Осоргин), М. М. Новиков , А. И. Угримов, В. В. Зворыкин, Н. А. Цветков, И. Ю. Баккал , профессор МВТУ В. И. Ясинский и другие. 30 сентября пароход прибыл в Штеттин . На борту находилось примерно 30-33 человека из Москвы и Казани, а также из других городов (с семьями примерно 70 человек).
• 16 ноября 1922 года. Из Петрограда отплыл пароход «Пруссия», на котором в изгнание отправились Н. О. Лосский , Л. П. Карсавин , И. И. Лапшин и другие. Всего - 17 высланных из Петрограда (с семьями - 44 человека). 18 ноября они прибыли в Штеттин. Помимо них, на пароходе в качестве пассажиров выехали за границу академик Н. А. Котляревский , профессора Ф. Ю. Левинсон-Лессинг , М. В. Кирпичёв, математик Д. Ф. Селиванов и другие.
• 3 декабря 1922 года. В Берлин прибыли депортированные из Грузии (60 человек).
• 1923 года . По данным на 20 января, 4-м отделением спецотдела ГПУ выслано за границу из Москвы, Петрограда и Украины 57 человек, в том числе 20 профессоров. Однако один из них (Н. А. Рожков) указан в списке ошибочно: решением Политбюро он был выслан в Псков .

Высланные

Память

Это стало теперь легендою -
Год далёкий двадцать второй,
Уплывает интеллигенция,
Покидая советский строй.

Уезжают бердяевы, лосские,
Бесполезные для страны:
Ни историки, ни философы
Революции не нужны…

А. Городницкий, «Последний пароход», 2002 год

В 2003 году в Санкт-Петербурге на набережной Лейтенанта Шмидта был установлен памятный знак . Надпись на гранитном параллелепипеде : «С этой набережной осенью 1922 года отправились в вынужденную эмиграцию выдающиеся деятели отечественной философии, культуры и науки / Памятный знак установлен попечением Санкт-Петербургского философского общества / 15.11.2003 »

«Философскому пароходу» и судьбам тех, кто был выслан на нём, посвящён фильм «Не будем проклинать изгнание » (1997, 2003; Режиссёры: М. Демуров, В. Эпштейн).

Скульптурное изображение «Философского парохода» работы Галины Шилиной стало символом и главным призом учреждённого в 2007 году ежегодного международного кинофестиваля «Русское зарубежье» .

См. также

Примечания

1. Макаров В. Г., Христофоров В. С. Пассажиры «философского парохода» (судьбы интеллигенции, репрессированной летом - осенью 1922 г.) // Вопросы философии . - 2003. - № 7 . - С. 113-137 .
2. Коллектив авторов. Революция и гражданская война в России: 1917-1923 гг. Энциклопедия в 4 т / Гл. ред. д. и. н. С. А. Кондратов. - М. : Терра , 2008. - Т. 1. - С. 391. - 560 с. - (Большая энциклопедия). - 100 000 экз. - ISBN 978-5-273-00561-7 .
3. Письмо В. И. Ленина Ф. Э. Дзержинскому (неопр.) . Высылка интеллигенции . Фонд Александра Яковлева (19 мая 1922). Проверено 27 января 2010. Архивировано 31 марта 2012 года. РГАСПИ . Ф. 2. Оп. 1. Д. 23211. Л. 2-2об. Автограф. Опубликовано: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 265-266.
4. «Как нас уехали» (фрагмент воспоминаний) // Осоргин М. А. Времена. - Париж, 1955. - С. 180-185. Цит. по Хрестоматия по истории России. 1917-1940. / Под ред проф. М. Е. Главатского. - М.: АО «Аспект Пресс», 1994. - С. 265-268.
5. Культурная революция // Большая Российская энциклопедия . - Т. 16. - М., 2010 г.
6. Краткая хроника
7. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. М., 1922 г., № 51, ст. 646
8. Коган Л. А.

Ольга Цицкова. Русская идея. Философский пароход, 2007

Август отмечен еще одним печальным событием - началом операции, известной как «Философский пароход». Ленин за шесть дней до инсульта отдает приказ о начале операции по административной высылке «старой интеллигенции» с четким прописыванием всех ее шагов вплоть до инструкции как, когда и что надо делать. Потом он, уже будучи тяжело больным, непосредственно руководит ходом этой операции и постоянно интересуется, как идут дела и пеняет, что она проходит слишком медленно, требуя ускорить ее завершение. Нет сомнений, что лично для него эта операция была одной из ключевых и очень важной. «Комиссия... должна представить списки, и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно, - указывал Владимир Ильич. - Очистим Россию надолго" и предупреждал, что "делать это надо сразу. К концу процесса эсеров, не позже. Арестовывать… без объявления мотивов - выезжайте, господа!»

Всего было три философских парохода: два «Обербургомистр Хаген» и «Пруссия» - из Петрограда и один «Жан» - из Украины. Кроме пароходов, были еще «философские поезда», увозившие в Германию, как «ненужный хлам», цвет русской интеллигенции. И не только философов, но и врачей, инженеров, литераторов, педагогов, юристов, религиозных и общественных деятелей, а так же особо непокорных студентов.

Зафрахтованный у немцев пароход «Обербургомистр Хаген», отплывший 29 сентября 1922 г. отнабережной Петрограда. На нем выехало более 30 (с семьями около 70 человек) московских и казанских интеллигентов, в том числе Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, С.Е. Трубецкой, П.А. Ильин, Б.П.Вышеславцев, А.А. Кизеветтер, М.А. Осоргин, М.М. Новиков, А.И. Угримов, В.В. Зворыкин, Н.А. Цветков, И.Ю. Баккал и др

С собой разрешалось брать минимум вещей и двадцать долларов, хотя было известно, что операция с валютой тогда каралась смертной казнью. Не разрешалось брать драгоценности, кроме обручальных колец, никаких книг и рукописей. Отъезжающие должны были снимать даже нательные крестики. И с каждого бралась подписка, что они никогда обратно не вернутся. Словом выпроваживали без всяких средств к существованию и навсегда.

Всего по официальным данным в течение лета-осени 1922 года принудительно было выслано двести двадцать пять человек. По неофициальным, зарубежным данным, пятьсот, а по другим источникам - около двух тысяч. Сегодня уже никто точно сказать не может, сколько же выслали, потому что кроме официально утвержденных списков были еще тайные приказы, а также эмиграция под давлением властей.

Высылали в основном «старую» интеллигенцию, которая не хотела и не могла по своим убеждениям и ментальности сотрудничать с советской властью. За пять лет, что прошли после начала революции, уже многим из них стало ясно: и про новую власть, и про будущее, которое ждет страну, и про судьбу интеллигенции в ней.

Памятная доска установлена в Санкт-Петербурге на месте, откуда отходили "Философские пароходы"

Если в 1918-1919, в самые тяжелые годы гражданской войны и военного коммунизма, еще была надежда, что запустение, голод и холод всего лишь временные трудности и многие интеллигенты (Блок, Маяковский, Есенин, Хлебников, Хармс, Бенуа, Сомов, Малявин и другие) приняли революцию как народную и относились к ней вполне лояльно, то в 1922 году уже никаких иллюзий не оставалось.

И дело было уже не в голоде и холоде, потому что к тому времени НЭП, худо-бедно, начала кормить страну. Дело было в формирующейся среде, вытеснявшей прежние традиции и устои, прежнюю ментальность и духовные ориентиры, в требовании не просто лояльности, но и отсутствия всякого внутреннего сопротивления, несогласия и инакомыслия, на что старая интеллигенция согласиться никак не могла.

Она привыкла думать, а непросто принимать слова на веру. Внутреннее сопротивление старой гвардии профессоров и ученых было успешно сломлено за считанные недели 1922 года. Есть миф, что многие из них не хотели уезжать, но это не совсем так. Например, русский религиозный философ Борис Вышеславцев, эмигрировавший не по списку, а по собственному желанию, пишет в 1922 году своему другу в Берлин:

Приз кинофестиваля "Русское зарубежье"

«Я собираюсь отсюда <из России> уехать и слышал, что Вы организуете университет в Берлине. Если да, то имейте меня в виду <…> Вы спасаете этим живое воплощение остатков русской культуры для будущего, помимо спасения живого приятеля. Жизнь здесь физически оч<ень> поправилась, но нравственно невыносима для людей нашего миросозерцания и наших вкусов.

Едва ли в Берлине Вы можете есть икру, осетрину и ветчину и тетерок и пить великолепное удельное вино всех сортов. А мы это можем иногда, хотя и нигде не служу и существую фантастически, пока еще прошлогодними авторскими гонорарами и всяк<ими> случайными доходами.

Зарабатывать здесь можно много и тогда жить материально великолепно, но - безвкусно, среди чужой нации, в духовной пустоте, в мерзости нравств<енного> запустения. Если можете, спасите меня отсюда»

Меня особенно поразили слова «среди чужой нации». И это не оговорка, так оно и было: советская власть смотрела на интеллигенцию сквозь идеологическую призму, и если она и была нужна, то только как технический инструмент - научить народ грамоте, чтобы он умел читать, а отнюдь не думать.

Старая интеллигенция считала себя носительницей общегуманитарной миссии, к идеологии не имеющей никакого отношения, она полагала, что должна учить не только читать и писать, но при этом еще и мыслить, воспринимать реальность без идеологических шор, но именно поэтому всех их, по мнению властей, и стоило расстрелять.

Почему же тогда она неожиданно проявила гуманность и сделала такой широкий жест милосердия, заменив высшую меру наказания административной высылкой? По словам Л.Троцкого, расстрелять их было не за что, а терпеть - уже невозможно, и, давая интервью западной прессе, выразил надежду, что запад по достоинству оценит этот гуманный шаг.

В оценке операции как гуманной есть своя правда, если иметь в виду, что уже в 1923 году по приказу Феликса Дзержинского высылки в Берлин прекратились, и интеллигенцию стали ссылать уже не в Германию, а на Соловки и в Сибирь, в глухие провинции и на строительство Беломорканала. А оттуда уже мало кто возвращался живым и подписки уже не требовалось.

Вообще история с «философским пароходом» долго замалчивалась, но с началом перестройки были открыты и рассекречены многие документы с грифом «Совершенно секретно», стали известны масштабы этой операции, кто был ее вдохновителем и исполнителем. Но за время молчания вокруг этой истории возникло множество мифов, легенд, неточностей и разных толкований, восполнявших дефицит информации.

Плакат 1922 года

История философского парохода интересна еще и тем, что в ней угадываются параллели с сегодняшним днем, не говоря уже о том, что высылка диссидентов практиковалась и в последующие годы (Солженицина, Бродского, Щаранского и Буковского), как, впрочем, она практиковалась и в царское время.

Но с чего все начиналось? А начиналось все с создания в июле 1921 года комитета по оказанию помощи голодающим (Помгол), который финансировался из-за границы. Сейчас бы эту организацию объявили иностранным агентом. Правды ради следует сказать, что действительно в западной прессе активно муссировался вопрос о роли Помгола в возможном падении советской власти.

Дело в том, что когда члены комитета приезжали на места, то бывшие руководители тех мест все перекладывали на них, а сами просто сбегали, поэтому Помгол вынужден был принимать на себя власть и решение всех организационных вопросов, хотя изначально его члены и не предполагали, что все обернется таким образом.

Но именно это и обеспокоило представителей власти, когда обсуждался вопрос о том, как идут дела на местах. Кончилось тем, что всех членов Помгола арестовали и выслали в глухие провинции. Но с них же и началась операция «Философский пароход», став ее прелюдией: первыми в июне 1922 года выслали руководителей комитета помощи голодающим С. Прокоповича и Е. Кускову, отбывавших ссылку в Тверской губернии.

Очистим Россию надолго.

Формирование антисоветской группы интеллигентов, против которой проводилась репрессивная операция «Философский пароход», было спровоцировано несколькими образцово-показательными акциями советской власти. Первой в этом ряду стоит изъятие церковных ценностей, которое большинством интеллигенции было воспринято как кощунство и вандализм.

Далее, в 1921 году все высшие учебные заведения лишились автономии: их выборные органы заменялись назначенными «сверху". Ответом стали забастовки профессорско-преподавательского состава и студентов, требовавших возврата прежних органов управления и самостоятельности вузов, тем более, что поставленные сверху товарищи быстро себя скомпрометировали доносами и провокациями.

Ленин требует срочно уволить двадцать-сорок профессоров и ударить по ним как можно сильнее. Все активные руководители профессорских забастовок позднее были включены в список пассажиров «философского парохода». Список пополнили активные участники Всероссийских съездов врачей, аграриев, геологов и кооператоров, в один голос критиковавших ситуацию в стране.

Члены Политбюро ЦК РКП (б), принимавшие решение об административной высылке

Кроме того, пришедшие к власти большевики не имели опыта государственного управления, сплошь и рядом допуская ошибки и с ситуацией не справлявшиеся. Это вызывало острую критику в адрес правительства, но необходимо было сделать все, чтобы государство, плохо работающее, с громоздким и непрофессиональным аппаратом, малограмотными руководителями все-таки устояло, даже ценой расстрелов и репрессий, сначала - по отношению к своим - бывшим друзьям и соратникам (начались суды над меньшевиками и эсерами), а затем - и к другим.

Но неожиданно для себя советское правительство столкнулось с тем, что Новая экономическая политика вслед за оживлением экономики реанимировала и общественно-политическую жизнь, в которой главными активистами стали старые интеллигенты в силу большей образованности и культуры мысли, а также большей опытности.

Как бы то ни было, у оппонентов советской власти появились свои органы печати, в которых они могли открыто высказываться, но любая критика в свой адрес советской властью воспринималась очень болезненно. Особо пристальное внимание к печати было спровоцировано самими издателями: так главный редактор журнала «Экономист» (из каких соображений?) направил первый номер журнала лично в адрес Ленина.

В нем была размещена статья видного социолога Питирима Сорокина, в которой тот критиковал декреты о семье, гражданском браке и анализировал влияние войны на демографию с явным уклоном в национализм:

«…война обессилила белую, наиболее одаренную, расу в пользу цветных, менее одаренных; у нас - великоруссов - в пользу инородцев, население Европейской России - в пользу азиатской, которое, за исключением сибиряков, и более отстало, и более некультурно и, едва ли не менее талантливо вообще».

Реакция последовала незамедлительно: Ленин ответил на критику программной «О значении воинствующего материализма» (март 1922 г.), в которой впервые прозвучала идея высылки профессоров и ученых:

«рабочий класс в России сумел завоевать власть, но пользоваться ею еще не научился, ибо, в противном случае, он подобных преподавателей и членов ученых обществ давно бы вежливенько препроводил в страны буржуазной «демократии». Там подобным крепостникам самое настоящее место»

Идея высылки могла прийти Ленину в том числе и в связи с тем, что к этому моменту Россия заключила договор с Германией, позволявший заменить Сибирь ссылкой в Германию, хотя та отказалась так воспринимать высылку на свою территорию неугодных русских граждан.

Она потребовала, чтобы каждый высылаемый лично подал заявление о предоставлении ему въездной визы: Германия - не Сибирь. Дальше этот сценарий очень быстро начал реализовываться: девятнадцатого мая Ленин дает Дзержинскому указание:

«Обязать членов Политбюро уделять два-три часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех некоммунистических изданий. Добавить отзывы ряда литераторов-коммунистов <...> Собрать систематические сведения о политическом стаже, работе и литературной деятельности профессоров и писателей».

Проф. А.А. Кизеветтер и Ю.А. Айхенвальд. Рис. И.А. Матусевича (1922).

Через пять дней, 24 мая, собирается ЦК, которое принимает постановление с подробным описанием, как должна проходить операция: сначала следует тщательно составить список и завести на каждого дело, потом создать при НКВД особый отдел по рассмотрению вопроса высылки и специальный комитет, который будет принимать решение окончательно.

Первыми в список попадает вся редакция того самого журнала «Экономист», чтение которого оформило у Ленина идею замены расстрела на административную высылку.

Десятого августа выходит Постановление ЦК с утверждением списка, шестнадцатого августа - начались обыски и ночные аресты попавших в список высылаемых.

Кое-кого не нашли, но большая часть была арестована и с ними начали работать наиболее подготовленные следователи. На допросах выяснялась позиция каждого по отношению к Советской власти и предлагалось подписать два документа: подписку о согласии на высылку и подписку о невозвращении обратно.

Всем давалось время - семь дней - для сборов с указанием, что разрешается и что не разрешается брать с собой. Указывалось, куда следует прибыть для посадки на пароход. Об отбытии из России известный русский философ Лосский Н.О. вспоминал:

«на пароходе ехал с нами сначала отряд чекистов. Поэтому мы были осторожны и не выражали своих чувств и мыслей. Только после Кронштадта пароход остановился, чекисты сели в лодку и уехали. Тогда мы почувствовали себя более свободными. Однако угнетение от пятилетней жизни под бесчеловечным режимом большевиков было так велико, что месяца два, живя за границею, мы еще рассказывали об этом режиме и выражали свои чувства, оглядываясь по сторонам, как будто чего-то опасаясь».

М.А.Осоргин на философском пароходе. Рис. И.А. Матусевича (1922).

Поэтому разговоры о том, что профессора не желали уезжать являются скорее мифом, чем реальностью. Это в первые год-два они надеялись, что все образуется и искренне хотели служить Отечеству и народу. Потом иллюзии развеялись. Писатель М.А.Осоргин вспоминает о тех днях:

«К концу затяжной канители - одна мысль была у всех этих «политических злодеев», раньше за границу не собиравшихся: только бы не передумали те, чьим головам полагается по должности думать.

Все ликвидировано, все распродано, все старые, прочные, десятками лет освященные связи отрезаны, кроме одной, порвать которую никто не в силах - духовной связи с родиной; но для нее нет ни чужбины, ни пространства…

…Вот открывается нам Европа… Европа, в которой пока еще можно дышать и работать, главное - работать. По работе мы все стосковались; хотя бы по простой возможности высказать вслух и на бумаге свою подлинную, независимую, неприкрытую боязливым цветом слов мысль…

Для нас, пять лет молчавших, это счастье. Даже если страницы этой никто не прочтет и не увидит в печати. …Разве не завидуют нам, насильно изгоняемым, все, кто не могут выехать из России по собственной воле? Разве не справедливо подшучивают они над нашей «первой, после высшей», мерой наказания?»

Это была правдой: известно, что некоторые попали в список «по блату», о чем, в частности, воспоминает Д.С.Лихачев. Высылаемый Изгоев рассказывает, что увидев какой-то пароходик, кто-то из высылаемых пошутил:

«Пароходик от «Чеки» с приказанием вернуть всех обратно до нового распоряжения……».

Проф. С.Л. Франк с детьми. Рис. И.А. Матусевича (1922).

Девятнадцатого сентября из Одессы в Константинополь отправился украинский «Философский пароход» с историком Антонием Флоровским, братом известного священника и богослова Георгия Флоровского.

Двадцать третьего сентября отправился «философский поезд» Москва-Рига с философами Федором Степуном и социологом Питиримом Сорокиным.

Двадцать девятого сентября из Петрограда в Штеттин отплыл пароход «Oberbürgermeister Hacken» с Николаем Бердяевым, Иваном Ильиным, Сергеем Трубецким, Михаилом Осоргиным и другими.

Второй рейс - пароход «Preussen» - отправился 16 ноября с Н.Лосским и Л.Карсавиным на борту. Четвертого декабря в Берлин прибыла группа из Грузии в количестве 62 человек, депортированных по политическим мотивам.

И, наконец, завершила эту операцию вначале 1923 года высылка двух Булгаковых: Сергея Николаевича Булгакова, известного священника и богослова, и Валентина Булгакова, хранителя музея Л.Н.Толстого.

Этой акцией и для высылаемых, и для остающихся все только начиналось: отправлявшиеся в эмиграцию думали, что там их ждут, некоторые даже готовили речи. Однако, к их глубокому разочарованию, по прибытии на пристань Штеттина они увидели, что причал пуст. На вокзале Штеттина, куда они отправились, местные немцы не скрывали своего раздражения: «Понаехали!»

Жизнь в эмиграции у всех складывалась по-разному, чаще не так успешно, как в России, а главное нарастали тоска и пессимизм. Для советского же правительства операция оказалась успешной: административная высылка верхушки интеллигенции очистила СССР от самой думающей культурной прослойки, имевшей собственную, независимую точку зрения, которую она могла формулировать и высказывать. Оставалось расправиться с «недобитыми» интеллигентами, но это было уже значительно легче.

Ильин и Трубецкой на борту философского парохода. Рис. И.А. Матусевича (1922).

Так планомерно и постепенно уничтожалась всякая возможность мысли, от которой, по словам Ленина, хотели очистить Россию надолго, что у них и получилось. Кроме этой, основной задачи, операция «Философский пароход» вбила клин между интеллигенцией оставшейся и эмигрировавшей, по-разному смотревшими на ситуацию в стране.

Да и внутри эмиграции всё было совсем не просто. Достаточно почитать мемуары, письма и воспоминания эмигрантов, которыми заканчиваю эту трагическую страницу российской истории. Это отрывок из статьи Федора Степуна «Задачи эмиграции», написанной ровно десять лет спустя после «Философского парохода»:

«Для нас несравненно важнее разрешить совсем иной вопрос: вопрос о том, почему эмиграции не удалось осуществить ни одной из поставленных ею себе общественно политических задач. Все попытки вооруженной борьбы с большевиками обанкротились. Все мечты по созданию обще эмигрантского представительства подъяремной России в Европе — разлетелись.

Влияние научных работ эмиграции по изучению Советской России минимально. Европейцы больше верят большевикам, чем нам. Но что самое прискорбное; это то, что старшее поколение эмиграции не сумело завещать своего общественно-политического credo и своего анти большевицкого пафоса своим собственным детям: дети или денационализируются, или... большевизанствуют».