≡× МЕНЮ

• Ремонт
• Ремонт 
• Дизайн интерьера
• Обо всём
• О сантехнике

Краткая биография вероники тушновой. Великие истории любви. Вероника Тушнова «Не отрекаются, любя…

», «А знаешь, всё ещё будет!..», «Сто часов счастья» и другие.

Загадка года рождения

В ряде биографических статей и автобиографий годом рождения Тушновой указан 1915 год. Даты 1915-1965 выгравированы на памятнике на могиле Вероники Михайловны на Ваганьковском кладбище, так пожелала незадолго до кончины сама поэтесса . Однако в материалах Казанского литературного музея им. М. Горького и вышедшем в 2012 году в «Золотой серии поэзии» сборнике Тушновой «За это можно всё отдать», составителем которого являлась дочь поэтессы Наталья Розинская, утверждается, что Вероника Михайловна родилась 27 марта 1911 года . Клуб любителей поэзии Вероники Тушновой провёл исследование и нашёл выписку из метрической книги о её крещении в 1911 году. Эту дату подтвердила и дочь поэтессы Н. Розинская . 1911 год рождения подтверждается также фактом того, что школу Тушнова закончила в 1928 году, в том же году поступила на медицинский факультет Казанского университета, что в возрасте 13 лет было никак невозможно.

В 2011 году во многих городах России прошли юбилейные литературные мероприятия, посвящённые 100-летию Вероники Тушновой .

Биография и обзор творчества

Родилась в семье учёного, профессора Казанского ветеринарного института Михаила Павловича Тушнова ( -). Мать - Александра Георгиевна Постникова, выпускница Высших женских Бестужевских курсов. В Казани семья жила в доме на Большой Казанской улице (ныне - Большая Красная), затем на улице Миславского. Летом - на Волге, в Шеланге. Память о родных волжских просторах всю жизнь питала творчество Вероники. Увлечения её детства и юности - животные и цветы.

В 1928 году окончила в Казани одну из лучших школ города - № 14 им. А. Н. Радищева с углублённым изучением иностранных языков, хорошо говорила по-английски и по-французски. Первым заметил литературную одарённость Тушновой её школьный учитель литературы Борис Николаевич Скворцов, нередко читавший её сочинения вслух как образцовые. После школы, по настоянию отца, видевшего в ней будущего врача, поступила на медицинский факультет Казанского университета. Биографы особо отмечают властный и деспотичный характер отца Вероники, в семье всё подчинялось его желаниям и воле, вплоть до распорядка дня, подачи на стол обеда или ужина .

В 1931 году в связи с переводом отца во Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ) семья переехала из Казани в Ленинград, где Тушнова продолжила учиться в мединституте. Вскоре семья переезжает в Москву, где отец, как известный учёный, получает квартиру на Новинском бульваре. Поступила в аспирантуру при кафедре гистологии ВИЭМ. В столице занялась живописью, тогда же началось серьёзное увлечение поэзией. В 1938 вышла замуж за врача-психиатра Юрия Розинского. В этом же году были опубликованы первые стихи.

В 1941 году, по совету читавшей её стихи Веры Инбер , поступает в . Но учиться там не довелось: с началом Великой Отечественной войны вместе с матерью и маленькой дочкой Наташей эвакуировалась в Казань, где работала палатным врачом нейрохирургического госпиталя для раненых бойцов Красной Армии. Через два года, в феврале 1943 года, возвращается в Москву, работает врачом-ординатором в госпитале. Первый брак распадается.

В 1944 году в «Новом мире» публикуется её стихотворение «Хирург», посвящённое многоопытному операционному эскулапу Н. Л. Чистякову, работавшему в этом же госпитале. Также в 1944 году в «Комсомольской правде» печатается цикл «Стихи о дочери», который получает широкий читательский отклик.

Дебютным сборником стихов и поэм стала «Первая книга» (1945), вышедшая в издательстве «Молодая гвардия» . Творчеством Тушновой был очарован знаменитый актёр Василий Качалов , который, по словам его биографа В. В. Виленкина, «зачитывал» домашних и гостей стихами Вероники .

Большой интерес представляют путевые стихи Тушновой, написанные по мотивам частых поездок по стране, рисующие современный её быт и своеобразную атмосферу аэропортов, вокзалов, поездов. Наблюдения, размышления и переживания в дороге органично вплетены в лирические и любовные сюжеты .

Наиболее известное стихотворение Тушновой, обессмертившее её имя - «Не отрекаются, любя» (написано в ). Романс на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976 году в спектакле Московского театра им. Пушкина, но суперхитом стал в 1977 году в исполнении Аллы Пугачёвой . На протяжении десятилетий шедевр пользуется неизменным успехом у слушателей. Сама Пугачёва позже называла песню главной в своём репертуаре, признавалась, что во время исполнения её прошибает слеза, и что за это чудо можно дать Нобелевскую премию .

Весной 1965 года Вероника Михайловна тяжёло заболела и оказалась в больнице. Скончалась в Москве 7 июля 1965 года от рака. Похоронена на Ваганьковском кладбище вместе с родителями (20-й участок) .

Личная жизнь

Дважды была замужем, оба брака распались. От первого брака с врачом-психиатром Юрием Розинским родилась дочь Наталья Розинская (филолог). Внуки - Наталья Пелехацкая (корреспондент «Русского Радио») и Михаил Логинов (главный редактор журнала «Профиль»). Пять правнуков.

Вторым мужем Тушновой (с начала 1950-х годов) был Юрий Павлович Тимофеев, литератор, главный редактор издательства «Детский мир». Прожили они вместе около 10 лет, расставание было очень тяжёлым.

Последние годы жизни Вероника была влюблена в поэта Александра Яшина , что оказало сильное влияние на её лирику. По свидетельствам, первые читатели этих стихов не могли избавиться от ощущения, что у них на ладони лежит «пульсирующее и окровавленное сердце, нежное, трепещет в руке и своим теплом пытается согреть ладони». Однако Яшин не захотел оставить семью (у него было четверо детей) . Умирала Вероника не только от болезни, но и от тоски по любимому человеку, который после мучительных колебаний решился выпустить грешное счастье из рук. Последнее их свидание произошло в больнице, когда Тушнова находилась уже на смертном одре . Яшин скончался через три года, тоже от рака.

Последняя книга Тушновой «Сто часов счастья» представляет собой дневник этой любви, написанный уже тяжело больной поэтессой.

Память

Судьбе и творчеству поэтессы посвящена одна из серий авторской программы Льва Аннинского «Засадный полк» (2008) телеканала «Культура » .

Творчество

Изданные сборники стихов

• Первая книга. 1945.
• Пути-дороги. 1954.
• Дорога на Клухор. 1956.
• Память сердца. 1958.
• Второе дыхание. 1961.
• Лирика. 1963, 1969.
• Сто часов счастья. 1965.
• Стихи. 1969.

Песни на стихи Вероники Тушновой

• А знаешь, всё ещё будет!.. (муз. Марка Минкова) - исп. Алла Пугачёва и Кристина Орбакайте
• Вспоминай меня («Я прощаюсь с тобою…») (муз. Вячеслава Добрынина) - исп. София Ротару , Алла Пугачёва, Ирина Аллегрова
• Не отрекаются, любя (муз. Марка Минкова ; впервые песня прозвучала в исполнении драматической актрисы в спектакле Театра им. А. С. Пушкина «Мужчины, носите мужские шляпы» (1976) по пьесе А. Хмелика , автором музыки к которому был М. Минков) - исп. Александр Градский , Алла Пугачёва, Людмила Артёменко , Татьяна Буланова (Старые песни о главном 3), Дима Билан
• Миллион лет до нашей эры (муз. Давида Тухманова) - исп. Давид Тухманов и группа «Москва» (альбом «НЛО»)
• Напутствие («Ну что же, можешь покинуть…») (муз. Евгения Артамонова) - исп. Лилия Толмачёва
• Ну, пожалуйста! (муз. Александра Дулова) - исп. Александр Дулов, Галина Хомчик и Елена Фролова
• Сколько дней (муз. Луизы Хмельницкой) - исп. Инна Разумихина
• Сто часов счастья (муз. Константина Орбеляна) - исп. Алла Пугачёва, Ирина Отиева , Эрна Юзбашян, Тамара Гвердцители
• Бессонница (муз. Давида Тухманова) - исп. София Ротару
• Без обещаний жизнь печальней (муз. Никиты Янощука, к/ф «Обучаю игре на гитаре») - исп. Алина Сергеева
• И никто не знает (муз. Давида Тухманова) - исп. Валентина Толкунова

Напишите отзыв о статье "Тушнова, Вероника Михайловна"

Примечания

4. Вероника Тушнова. За это можно всё отдать / сост. Н. Ю. Розинская. - М .: Эксмо, 2012. - С. 5. - 384 с. - ISBN 978-5-699-47055-6 .
5. www.kazalmanah.ru/nomer7/181.pdf
11. Вероника Тушнова. За это можно всё отдать / сост. Н. Ю. Розинская. - М .: «Эксмо», 2012. - С. 5-10. - 384 с. - ISBN 978-5-699-47055-6 .

Ссылки

• на сайте «Знаменитые женщины»
• Об истории создания песни «Не отрекаются, любя» Марк Минков рассказал с Дианой Берлин // радио «Голос России ». - 25 ноября 2009
• // Литературная газета, 2015, № 13(6503)

Отрывок, характеризующий Тушнова, Вероника Михайловна

Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.

В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.

Вероника Тушнова, известная советская поэтесса. Первый сборник стихов вышел в 1945 году, он так и назывался - "Первая книга". Особую популярность получили ее лирические стихи, вышли сборники "Память сердца" - 1958 год, "Второе дыхание" - 1960 год, "Лирика" - 1963 год, "100 часов счастья" - 1965 год - это последнее прижизненное издание автора. В последующие годы стихи Вероники Тушновой неоднократно переиздавались. Умерла от рака в 1965 году.

Мне так грустно опять писать "акварелью". Мне так грустно угадывать все по строкам стихов.. Вы когда - нибудь читали биографию, угаданную по стихам, по строчкам рифм? Скорее всего, Вы скажете: Нет. Вот и я раньше не встречала таких биографий. А теперь приходится писать ее самой..

Угадывать, дорисовывать, предчувствовать, предвосхищать Что же это получается? Незаконченный портрет. Неразгаданная жизнь. Несложившаяся судьба: А может, - сложившаяся, наперекор всему?. Ведь Судьбы Поэтов складывает Бог и сияние звездных карт в ночном Небе. Все это неподвластно простым человеческим представлениям о счастье...

Вероника Михайловна Тушнова родилась 27 марта 1915 года (дата нового стиля) в Казани в семье профессора медицины Казанского Университета Михаила Тушнова и его жены, Александры, урожденной Постниковой, выпускницы Высших женских Бестужевских Курсов в Москве. Профессор Тушнов, был на несколько лет старше своей избранницы и в семье все подчинялось его желаниям и воле, вплоть до подачи на стол обеда или ужина.

Вероника, черноглазая, задумчивая девочка, писавшая стихи с детства, но прятавшая их от отца, согласно его же непререкаемому "желанию" сразу после окончания школы поступила в Ленинградский медицинский институт (семья профессора к тому времени обосновалась там).

Вероника Михайловна проучилась на факультете терапии четыре года, но больше не смогла истязать свою душу: Ее всерьез увлекли занятия живописью, да и поэтическое вдохновение не покидало.

В начале лета 1941 года Тушнова поступает в Московский Литературный институт имени М.Горького: Ее желание профессионально и всерьез заниматься поэзией и филологией вроде бы начинает сбываться.

Но учиться не пришлось. Началась война. Отец Вероники Михайловны к тому времени скончался. Осталась больная мать и маленькая дочь Наташа.

Кстати, семейная, личная жизнь Вероники Тушновой - это еще одна загадка для ценителей ее творчества, для литературоведов. Все скрыто за семью печатями тайн семейного архива, многое не сохранилось, утерялось, о многом - умалчивается....

(Впрочем на это, тактичное или безразличное - другой вопрос, - молчание, родственники Вероники Михайловны имеют, конечно, полное право!)

Используя свои медицинские познания Тушнова почти все годы войны проработала в госпиталях врачом, - их ведь не хватало катастрофически! - выхаживала раненых:Работа тяжелая, часто и неблагодарная, не оставляющая, казалось бы, времени для "возни" с капризными рядами поэтических строчек: Но Тушнова во время ночных дежурств умудрялась, при свете затененных ламп, прислушиваясь к сонному дыханию и стонам больных, все время чиркать что - то в тетради. Ее так и звали ласково: "доктор с тетрадкой".

В 1945 году вышли из печати ее поэтические опыты, которые она так и назвала "Первая книга". Это был сравнительно поздний дебют - Веронике Михайловне было уже 29 лет - и прошел он как - то незаметно, тихо....

Вероятно, в год Победы и всеобщего ликования нужно было писать что - то фанфарное, парадное.. Тушнова не умела этого делать никогда:Ей сразу и всегда - замечу особо! -была присуща своя нота чистой, пронзительной грусти, элегичности, что ли, то, что лихие "проработчики" от Союза Писателей тут же назвали "пресловутой камерностью", "перепевами надуманных переживаний в духе "салонных" стихов Ахматовой "Знакомые слова, не правда ли? И более того, знакомое отношение к поэзии:Отношение отрицания, презрения, почти не любви. Да что там почти!

Неудивительно, что вторая книга Вероники Михайловны "Пути - дороги" увидит свет только через десять лет, в 1954 году.

Она просто не решалась выпустить ее в свет. В основу этой книги легли стихотворения, написанные часто в дороге и навеянные дорожными встречами и впечатлениями, знакомствами с новыми людьми и новыми местами. "Азербайджанская весна" - так называется один из поэтических циклов Тушновой.

Вероника Тушнова вообще все это "десятилетие молчания" много и упорно работала: рецензентом в издательстве "Художественная Литература", очеркистом в газете, переводила с подстрочников Рабиндраната Тагора, причем великолепно делала это, поскольку была лириком, "по самой своей строчечной сути", как говорила она сама.

Эти десять лет были очень трудными для Вероники Михайловны. Она искала свой собственный путь в поэзии. Искала тяжело, мучительно,часто сбиваясь с такта и много теряя и для сердца и для таланта.

В 1952 году Тушнова пишет поэму "Дорога на Клухор". (Она тоже вошла в книгу 1954 года.)

Поэма эта была очень хорошо встречена критикой и рецензентами, но сегодняшнему читателю в ней отчетливо была бы видна некоторая нарочитость тем, натянутость тона, чуждая поэтессе риторическая экзальтация, тяга к масштабности, ложный пафос:В общем, все черты, почти забытой ныне "советской поэзии".

Но она так боялась прежних грубых упреков, насмешек, да и просто "пропасти молчания - непечатания", что предпочитала быть автором, который по выражению одного из критиков: "Не приобрел своего творческого лица, не нашел своего голоса", (А. Тарасенков. Рецензия на сборник В. Тушновой "Пути - дороги" 1954 год.)

Грустно писать все это.. и тяжело.

В самом деле, только на последних двадцати страницах сборника, в разделе "Стихи о счастье", поэтесса словно сбросив тяжкую ношу вдруг стала самой собою, зазвучал в полную силу! Возникло вдруг истинное лицо пишущей- любящей, томящейся, страдающей. Временами оно было почти портретно - точным, единственным в своей живой конкретности: "ресницы, слепленные вьюгой, волос намокшее крыло, прозрачное свеченье кожи, лица изменчивый овал", - но одновременно это было лицо, подобное тысячам других женских лиц, это была душа точно также, как и они страдающая и любящая, мучимая и где - то мучающая другого, пусть и страстно любимого, человека!

Каждая из читательниц могла почувствовать в строчках Тушновой свою "вьюгу", свои счастливые и горькие минуты и только свое, но такое общее, понятное для всех тревожное ощущение неумолимого бега времени и с упрямой немного странной, обманчивой и наивной верой в счастье: Помните это, знаменитое:

"...Я перестану ждать тебя,

А ты придешь совсем внезапно.

А ты придешь, когда темно,

Когда в стекло ударит вьюга...

Когда припомнишь, как давно

Не согревали мы друг друга!"

В. Тушнова "Не отрекаются любя..."

После этих строк, выученных и переписанных сотнями читательниц в тетради к Веронике Михайловне пришла известность. Ее поэтический голос набрал силу и высоту.

Выпущенная в 1958 году книга "Память сердца" была уже чисто лирической.

Главная тема поэтессы вышла на первый план, потеснив все остальное:

Любовь на свете есть!

Единственная- в счастье и в печали,

В болезни и здоровии - одна,

Такая же в конце, как и в начале,

Которой даже старость не страшна.

Не на песке построенное зданье,

Не выдумка досужая, она

Пожизненное первое свиданье,

Безветрие и гроз чередование!

Сто тысяч раз встающая волна!

В. Тушнова. "Твой враг"

Красивая, черноволосая женщина с печальными глазами (за характерную и непривычную среднерусскому глазу красоту ее называли смеясь "восточной красавицей"), с мягким характером, любившая дарить подарки, не только близким, (Двоюродная сестра Ирина, живущая в Куйбышеве, не успевала получать из Москвы посылки, то с босоножками, то с перчатками, то с книгами!) но и просто друзьям; мчавшаяся по первому зову на помощь в любое время дня и ночи, заражавшая всех смехом, весельем и подлинной любовью к жизни; эта вот красавица - поэтесса, с чьими стихами о Любви под подушкой засыпало целое поколение девчонок, - сама переживала трагедию - счастье Чувства, озарившего своим Светом последние ее годы на Земле и давшего мощный поток энергии ее Творчеству: Любовь эта была разделенной, но тайной, потому что, как писала сама Тушнова:

"Стоит между нами

Не море большое -

Горькое горе,

Сердце чужое."

В Тушнова "Хмурую землю:"

Человек, которого любила Вероника Михайловна, поэт Александр Яшин, был женат, не мог оставить семью, да и кто знает, смогла бы Вероника Михайловна, человек все понимающий, и воспринимающий обостренно и тонко, - ведь у поэтов от Бога "нервы на кончиках пальцев", - решиться на столь резкий поворот Судеб, больше трагический, чем счастливый? Наверное нет. Она называла свое чувство "бурей, с которой никак не справлюсь" и доверяла малейшие его оттенки и переливы своим стихам, как дневниковым строчкам. Те, кто прочел (изданные уже после смерти поэтессы, в 1969 году!) стихотворения, навеянные этим глубоким и на удивление нежным чувством, не могли избавиться от ощущения, что у них на ладони лежит "пульсирующее и окровавленное сердце, нежное, трепещет в руке и своим теплом пытается согреть ладони": Лучшего сравнения нельзя и придумать. Может быть поэтому поэзия Тушновой до сих пор жива, книги переиздаются, помещаются в интернет - сайты и легких, как крылья бабочки, строчек Тушновой, кстати, созданных "в крайнем страдании и острейшем счастье", (И. Снегова) знают больше, чем подробности ее сложной, трагической почти, биографии: Впрочем, таковы Судьбы практически всех истинных Поэтов, на это сетовать грех!

P. S.Умирала Вероника Михайловна в тяжелых мучениях. Не только от страшной болезни, но и от тоски по любимому человеку, решившемуся в конце концов выпустить горько -грешное счастье из рук: Поэтессы не стало 7 июля 1965 года.

Ей едва исполнилось 50 лет. Остались рукописи в столе: недописанные листки поэмы и нового цикла стихов.

Через три года после своей Любимой умер, тосковавший, и мечущийся в этой холодной тоске до последних дней, Александр Яшин. Диагноз звучал также зловеще - "рак"

Как тут не вспомнить классическое: "Бывают странные сближенья!"

Гражданство:

СССР

Род деятельности: Годы творчества: Направление: Жанр: Язык произведений:

Верони́ка Миха́йловна Тушно́ва (14 (27) марта , Казань - 7 июля , Москва) - русская советская поэтесса, писавшая в жанре любовной лирики. Переводчица. Член Союза писателей СССР (1946) . Автор текстов популярных песен «Не отрекаются любя», «А знаешь, всё ещё будет!..», «Сто часов счастья» и других.

Загадка года рождения

В ряде биографических статей и автобиографий годом рождения Тушновой указан 1915 год. Даты 1915-1965 выгравированы на памятнике на могиле Вероники Михайловны на Ваганьковском кладбище, так пожелала незадолго до кончины сама поэтесса . Однако в материалах Казанского литературного музея им. М. Горького и вышедшем в 2012 году в «Золотой серии поэзии» сборнике Тушновой «За это можно всё отдать», составителем которого являлась дочь поэтессы Наталья Розинская, утверждается, что Вероника Михайловна родилась 27 марта 1911 года . Клуб любителей поэзии Вероники Тушновой провёл исследование и нашёл выписку из метрической книги об её крещении в 1911 году. Эту дату подтвердила и дочь поэтессы Н. Розинская . 1911 год рождения подтверждается также фактом того, что школу Тушнова закончила в 1928 году, в том же году поступила на медицинский факультет Казанского университета, что в возрасте 13 лет было никак невозможно.

В 2011 году во многих городах России прошли юбилейные литературные мероприятия, посвящённые 100-летию Вероники Тушновой .

Биография и обзор творчества

Родилась в семье учёного, профессора медицины Казанского университета Михаила Павловича Тушнова. Мать - Александра Георгиевна Постникова, выпускница Высших женских Бестужевских курсов в Москве. В Казани семья жила в доме на Большой Казанской улице (ныне - Большая Красная), затем на улице Миславского. Летом - на Волге, в Шеланге. Память о родных волжских просторах всю жизнь питала творчество Вероники. Увлечения её детства и юности - животные и цветы.

В 1928 году окончила в Казани одну из лучших школ города - № 14 им. А. Н. Радищева с углублённым изучением иностранных языков, хорошо говорила по-английски и по-французски. Первым заметил литературную одарённость Тушновой её школьный учитель литературы Борис Николаевич Скворцов, нередко читавший её сочинения вслух как образцовые. После школы, по настоянию отца, видевшего в ней будущего врача, поступила на медицинский факультет Казанского университета. Биографы особо отмечают властный и деспотичный характер отца Вероники, в семье всё подчинялось его желаниям и воле, вплоть до распорядка дня, подачи на стол обеда или ужина .

В 1931 году в связи с переводом отца во Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ) семья переехала из Казани в Ленинград, где Тушнова продолжила учиться в мединституте. Вскоре семья переезжает в Москву, где отец, как известный учёный, получает квартиру на Новинском бульваре. Поступила в аспирантуру при кафедре гистологии ВИЭМ. В столице занялась живописью, тогда же началось серьёзное увлечение поэзией. В 1938 вышла замуж за врача-психиатра Юрия Розинского. В этом же году были опубликованы первые стихи.

Следующий сборник Тушновой вышел только через 9 лет - «Пути-дороги» (1954). С наибольшей полнотой обострённое лирическое чувство поэтессы раскрылось в последние годы жизни в сборниках «Память сердца» (1958), «Сто часов счастья» (1965) и других, в которых она размышляет о высокой любви, о глубоких человеческих отношениях.

Вела творческий семинар в Литературном институте им. А. М. Горького . Работала рецензентом в издательстве «Художественная литература», очеркистом в газете, переводила с бенгали (с подстрочников) Р. Тагора . Плодотворное сотрудничество и дружба связывали Тушнову с сербской поэтессой Десанкой Максимович, которой она посвятила оригинальные стихи. Известны переводы с татарского Габдуллы Тукая .

Большой интерес представляют путевые стихи Тушновой, написанные по мотивам частых поездок по стране, рисующие современный её быт и своеобразную атмосферу аэропортов, вокзалов, поездов. Наблюдения, размышления и переживания в дороге органично вплетены в лирические и любовные сюжеты .

Наиболее известное стихотворение Тушновой, обессмертившее её имя - «Не отрекаются любя» . Романс на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976 году в спектакле Московского театра им. Пушкина, но суперхитом стал в 1977 году в исполнении Аллы Пугачёвой . На протяжении десятилетий шедевр пользуется неизменным успехом у слушателей. Сама Пугачёва позже называла песню главной в своём репертуаре, признавалась, что во время исполнения её прошибает слеза, и что за это чудо можно дать Нобелевскую премию .

Весной 1965 года Вероника тяжёло заболела и оказалась в больнице. Скончалась в Москве 7 июля 1965 года от рака. Похоронена на Ваганьковском кладбище вместе с родителями (20-й участок) .

Личная жизнь

Дважды была замужем, оба брака распались. От первого брака с врачом-психиатром Юрием Розинским родилась дочь Наталья. Внуки - Наталья и Михаил. Живут в Москве.

Вторым мужем Тушновой (с начала 1950-х годов) был Юрий Павлович Тимофеев, литератор, главный редактор издательства «Детский мир». Прожили они вместе около 10 лет, расставание было очень тяжёлым.

Последние годы жизни Вероника была влюблена в поэта Александра Яшина , что оказало сильное влияние на её лирику. По свидетельствам, первые читатели этих стихов не могли избавиться от ощущения, что у них на ладони лежит «пульсирующее и окровавленное сердце, нежное, трепещет в руке и своим теплом пытается согреть ладони». Однако Яшин не захотел оставить семью (у него было четверо детей) . Умирала Вероника не только от болезни, но и от тоски по любимому человеку, который после мучительных колебаний решился выпустить грешное счастье из рук. Последнее их свидание произошло в больнице, когда Тушнова находилась уже на смертном одре . Яшин скончался ровно через три года, тоже от рака.

Последняя книга Тушновой «Сто часов счастья» представляет собой дневник этой любви, написанный уже тяжело больной поэтессой.

Память

Судьбе и творчеству поэтессы посвящена одна из серий авторской программы Льва Аннинского «Засадный полк» (2008) телеканала «Культура » .

Творчество

Изданные сборники стихов

• Первая книга. 1945.
• Пути-дороги. 1954.
• Дорога на Клухор. 1956.
• Память сердца. 1958.
• Второе дыхание. 1961.
• Лирика. 1963, 1969.
• Сто часов счастья. 1965.
• Стихи. 1969.

Песни на стихи Вероники Тушновой

Примечания

1. Вероника Тушнова. Тушнова Вероника Михайловна
2. Могилы знаменитостей. Тушнова Вероника Михайловна (1915-1965)
3. Год Тушновой (Вера Третьякова) / Проза.ру - национальный сервер современной прозы
4. Вероника Тушнова За это можно всё отдать / сост. Н. Ю. Розинская. - М .: Эксмо, 2012. - С. 5. - 384 с. - ISBN 978-5-699-47055-6
5. http://www.kazalmanah.ru/nomer7/181.pdf
6. Вероника Михайловна Тушнова | Art16.ru - Культура и Искусство в Татарстане
7. Зимний бал поэзии | Казанский государственный медицинский университет
8. ТОУНБ им. А. С. ПушкинаВечер к 100-летию Вероники Тушновой
9. «…В крайнем страдании и острейшем счастье»: юбилей поэта Вероники Тушновой
10. Тушнова, Вероника Тушнова
11. Вероника Тушнова За это можно всё отдать / сост. Н. Ю. Розинская. - М .: «Эксмо», 2012. - С. 5-10. - 384 с. - ISBN 978-5-699-47055-6
12. Игорь Ленский. Вероника Тушнова: «И вот ты купе закрываешь…» (2012). Архивировано из первоисточника 17 октября 2012. Проверено 30 августа 2012.
13. Вероника Тушнова стихи
14. «И вот ты купе закрываешь…»
15. Не отрекаются, любя

Главное произведение Вероники Тушновой приобрело широкую известность через значительное время после её смерти (а умерла поэтесса 7 июля 1965) - когда в 1977 году Алла Пугачёва начала исполнять её романс «Не отрекаются любя». Однако это, конечно, далеко не всё поэтическое наследие: на стихи Вероники Тушновой написаны и другие популярные песни, они изданы во множестве поэтических сборников.

Вероника Тушнова работала в жанре любовной лирики - поэтессу всегда терзали сильные чувства, но она не была особенно счастлива в личной жизни. Оба её брака распались, расставания были тяжёлыми. В последние годы Тушнова страдала не только от рака, но и от неразделённой любви к поэту Александру Яшину. Вероника Тушнова стихи, изданные в последнем сборнике - «Сто часов счастья», посвятила именно переживаниям этого периода.

Детство и молодость поэтессы

Существуют разночтения относительно года рождения Вероники Тушновой. В автобиографии поэтессы, некоторых других источниках, и даже на могиле указан 1915 год. Однако это едва ли правда; известно, что Тушнова окончила школу 1928 году, поэтому другая возможная дата рождения - 27 марта 1911 года, выглядит много более вероятной.

Родилась Вероника в Казани, в семье медика, профессора местного университета. Мать будущей поэтессы тоже была образованным человеком - выпускницей Бестужевских курсов. Вероника училась в одной из лучших казанских школ, с раннего детства изучала иностранные языки - английский и французский. Вероника Тушнова стихи в те годы ещё не писала, но учителя уже видели в ней большой литературный потенциал. После школы отец, имевший довольно деспотичный характер, настоял на поступлении дочери на медицинский факультет его университета.

В 1931 году отца Вероники перевели в Москву. Семье предоставили прекрасную квартиру в центре Москвы. Вероника Тушнова продолжила образование, а также увлеклась живописью и поэзией. В 1938 году она впервые вышла замуж за врача-психиатра. В этом же году стихи Вероники Тушновой впервые появились в печати.

В 1941 году, по совету поэтессы Веры Инбер, Тушнова решила поступить в знаменитый Литературный институт имени Горького - но этим планам помешала война. В годы Великой Отечественной Тушнова работала врачом в Казани.

Литературный успех

В конце войны, уже после развода с первым мужем, Вероника Тушнова опубликовала в «Новом мире» и «Комсомольской правде» несколько стихотворений, вызвавших большой интерес у публики.

Уже в 1945 вышел её первый сборник, который так и назывался - «Первая книга». В 1946 Веронику Тушнову приняли в Союз Писателей СССР. Впрочем, после этого последовал некоторый спад в творчестве, во многом связанный со вторым замужеством: следующий сборник Тушнова издала только в 1954, через 9 лет. Большинство критиков считает, что по-настоящему её поэтический дар раскрылся ещё позже - уже на рубеже 50-60х, ближе к концу жизни.

Вероника Тушнова работала критиком, рецензентом и журналистом, а также много времени уделяла поэтическим переводам, в том числе с татарского и бенгали.

Вторым мужем Тушновой был Юрий Тимофеев - главный редактор издательства «Детский мир». Брак продлился около 10 лет, с начала 1950-х годов. После расставания Вероника Тушнова прожила недолго - в 1965 у неё обнаружили рак. Глубокое чувство к Александру Яшину - последняя любовь поэтессы, осталось без ответа; Яшин был женат и имел четверых детей, бросить семью не мог.

Poembook, 2013
Все права защищены.

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя..

«Не сольются никогда зимы долгие и лета:
у них разные привычки и совсем несхожий вид...»

(Б. Окуджава)

Вероника Михайловна Тушнова родилась 27 марта 1915 года в Казани в семье профессора медицины Казанского Университета Михаила Тушнова и его жены, Александры, урожденной Постниковой, выпускницы Высших женских Бестужевских Курсов в Москве. Дом на Большой Казанской улице, ныне Большой Красной, в котором жили тогда Тушновы, располагался на взгорье. Вверху над всем пейзажем господствовал Кремль. Здесь башня Сююмбеки соседствовала с куполами церквей. Внизу, под горой, протекала река Казанка, а вблизи устья Казанки и за ней раскинулись пригороды-слободы. Вероника любила бывать в Адмиралтейской слободе, в доме деда Павла Хрисанфовича – потомственного волжанина. В живых его Вероника не застала, но судьба деда-капитана занимала воображение девочки.

Отец Вероники, Михаил Павлович, рано лишился родителей, рано встал на самостоятельный путь. Он окончил Казанский ветеринарный институт, один из старейших институтов России. Прошел нелегкую службу военного врача на Дальнем Востоке… Вернувшись в Казань, Михаил Павлович начал работать в Ветеринарном институте, через несколько лет защитил докторскую диссертацию, стал профессором, впоследствии получил звание академика ВАСХНИЛ. Мать Вероники, Александра Георгиевна, родом из Самары, была художницей-любительницей. Профессор Тушнов, был на несколько лет старше своей избранницы и в семье все подчинялось его желаниям и воле, вплоть до подачи на стол обеда или ужина.

Вероника, черноглазая, задумчивая девочка, писавшая стихи с детства, но прятавшая их от отца, согласно его же непререкаемому "желанию" сразу после окончания школы поступила в Ленинградский медицинский институт (семья профессора к тому времени обосновалась там). По окончании института она проходит аспирантуру в Москве при кафедре гистологии ВИЭМа под руководством профессора Б. И. Лаврентьева, воспитанника Казанского университета. Готовит диссертацию. В научном сборнике появляются ее статьи.

Веронике 14 лет.

Ее всерьез увлекли занятия живописью, да и поэтическое вдохновение не покидало.В 1939 году ее стихи появляются в печати. Она вышла замуж за известного врача Юрия Розинского и родила в 1939 году дочь Наталью. Второй муж Тушновой - физик Юрий Тимофеев. Подробности семейной жизни Вероники Тушновой неизвестны - многое не сохранилось, потерялось, родственники тоже хранят молчание.

В начале лета 1941 года Тушнова поступает в Московский Литературный институт имени М.Горького: Ее желание профессионально и всерьез заниматься поэзией и филологией вроде бы начинает сбываться. Но учиться не пришлось.Началась война. Отец Вероники Михайловны к тому времени скончался. Осталась больная мать и маленькая дочь Наташа. В ноябре 1941 года военная судьба вернула Веронику Михайловну в родной город. Здесь она работает палатным врачом нейрохирургического госпиталя, созданного на базе неврологической клиники ГИДУВа. Перед ее глазами проходят судьбы многих людей.

В феврале 1943 года Вероника Михайловна возвращается в Москву. Снова госпиталь; она работает врачом-ординатором. Исключительное значение в творческой биографии поэта имел 1944 год. В «Новом мире» появляется ее стихотворение «Хирург», посвященное Н. Л. Чистякову, хирургу московского госпиталя, в котором работала Вероника Тушнова. В том же году в «Комсомольской правде» печатается цикл «Стихи о дочери», получивший широкий читательский отклик.

В 1945 году вышли из печати ее поэтические опыты, которые она так и назвала "Первая книга". Вся дальнейшая жизнь Вероники Тушновой была связана с поэзией - она в её стихах, в её книгах, ибо её стихи, предельно искренние, исповедальные порой напоминают дневниковые записи. Из них мы узнаём, что муж оставил её, но подрастала зеленоглазая, похожая на отца, дочь, и Вероника надеялась, что он вернётся: « Ты придёшь, конечно, ты придёшь, в этот дом, где наш ребёнок вырос».

Основная тема стихов Вероники Тушновой - любовь, со всеми её горестями и радостями, утратами и надеждами, разделённая и безответная… какая бы она не была, без неё жизнь не имеет смысла.

Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придёшь совсем внезапно.
А ты придёшь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трёх человек у автомата.
…А в доме будет грусть и тишь,
хрип счётчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно всё отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.

И он действительно пришёл. Но всё произошло совсем не так, как она себе это представляла долгие годы, мечтая о его возвращении. Пришёл, когда заболел, когда ему стало совсем плохо. И она не отреклась… Она выхаживала его и его больную мать. «Здесь меня все осуждают, но я не могу иначе… Всё же он - отец моей дочери», - сказала она как-то Е. Ольшанской.

Есть еще одна очень важная сторона творчества В.Тушновой – это ее неустанная переводческая деятельность. Она переводила поэтов Прибалтики, и Кавказа, и Средней Азии, поэтов Польши и Румынии, Югославии и Индии… Переводческая работа была важной и нужной: она делала доступными для русского читателя стихи многих и многих зарубежных поэтов.

Неизвестно, при каких обстоятельствах и когда точно познакомилась Вероника Тушнова с поэтом и писателем Александром Яшиным (1913-1968), которого она так горько и безнадежно полюбила и которому посвятила свои самые прекрасные стихи, вошедшие в ее последний сборник «Сто часов счастья». Безнадежно - потому что Яшин, отец семерых детей, был женат уже третьим браком. Близкие друзья шутя называли семью Александра Яковлевича «яшинским колхозом».

Поэтесса, с чьими стихами о Любви под подушкой засыпало целое поколение девчонок, - сама переживала трагедию - счастье Чувства, озарившего своим Светом последние ее годы на Земле и давшего мощный поток энергии ее Творчеству: Любовь эта была разделенной, но тайной, потому что, как писала сама Тушнова: "Стоит между нами Не море большое - Горькое горе, Сердце чужое." Александр Яшин не мог оставить семью, да и кто знает, смогла бы Вероника Михайловна, человек все понимающий, и воспринимающий обостренно и тонко, - ведь у поэтов от Бога "нервы на кончиках пальцев", - решиться на столь резкий поворот Судеб, больше трагический, чем счастливый? Наверное нет.

Они родились в один день - 27 марта, встречались тайно, в других городах, в гостиницах, ездили в лес, бродили целыми днями, ночевали в охотничьих домиках. А когда возвращались на электричке в Москву, Яшин просил Веронику выходить за две-три остановки, чтобы их не видели вместе. Сохранить отношения в тайне не получилось. Друзья осуждают его, в семье настоящая трагедия. Разрыв с Вероникой Тушновой был предопределен и неизбежен.

«Неразрешимого не разрешить, неисцелимого не исцелить...». А исцелиться от своей любви, судя по ее стихам, Вероника Тушнова могла только собственной смертью. Когда Вероника лежала в больнице в онкологическом отделении, Александр Яшин навещал ее. Марк Соболь, долгие годы друживший с Вероникой, стал невольным свидетелем одного из таких посещений: «Я, придя к ней в палату, постарался её развеселить. Она возмутилась: не надо! Ей давали злые антибиотики, стягивающие губы, ей было больно улыбаться. Выглядела она предельно худо. Неузнаваемо. А потом пришёл - он! Вероника скомандовала нам отвернуться к стене, пока она оденется. Вскоре тихо окликнула: «Мальчики…». Я обернулся – и обомлел. Перед нами стояла красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица. И тут я с особой силой ощутил, что всё, написанное ею, - правда. Абсолютная и неопровержимая правда. Наверное, именно это называется поэзией…»

В последние дни перед смертью она запретила пускать Александра Яшина к себе в палату - хотела, чтобы он запомнил её красивой, весёлой, живой.

Умирала Вероника Михайловна в тяжелых мучениях. Не только от страшной болезни, но и от тоски по любимому человеку, решившемуся в конце концов выпустить горько -грешное счастье из рук: Поэтессы не стало 7 июля 1965 года. Ей едва исполнилось 50 лет. Остались рукописи в столе: недописанные листки поэмы и нового цикла стихов…

Яшин, потрясенный смертью Тушновой, опубликовал в «Литературной газете» некролог и посвятил ей стихи - свое запоздалое прозрение, исполненное болью потери. В начале 60-х на Бобришном Угоре, вблизи родной деревни Блудново (Вологодская область), Александр Яшин построил себе дом, куда приезжал для работы, переживал тяжелые моменты. Через три года после смерти Вероники, 11 июня 1968-го, умер и он. И тоже от онкологического заболевания. На Угоре, согласно завещанию, его и похоронили. Яшину было всего пятьдесят пять лет.

Она называла свое чувство "бурей, с которой никак не справлюсь" и доверяла малейшие его оттенки и переливы своим стихам, как дневниковым строчкам. Те, кто прочел (изданные уже после смерти поэтессы, в 1969 году!) стихотворения, навеянные этим глубоким и на удивление нежным чувством, не могли избавиться от ощущения, что у них на ладони лежит "пульсирующее и окровавленное сердце, нежное, трепещет в руке и своим теплом пытается согреть ладони": Лучшего сравнения нельзя и придумать. Может быть поэтому поэзия Тушновой до сих пор жива, книги переиздаются, помещаются в интернет - сайты и легких, как крылья бабочки, строчек Тушновой, кстати, созданных "в крайнем страдании и острейшем счастье", (И. Снегова) знают больше, чем подробности ее сложной, трагической почти, биографии: Впрочем, таковы Судьбы практически всех истинных Поэтов, на это сетовать грех.

В чем отказала я тебе,скажи?
Ты целовать просил - я целовала.
Ты лгать просил,- как помнишь, и во лжи
ни разу я тебе не отказала.
Всегда была такая, как хотел:
хотел - смеялась,а хотел - молчала...
Но гибкости душевной есть предел,
и есть конец у каждого начала.
Меня одну во всех грехах виня,
все обсудив и все обдумав трезво,
желаешь ты, чтоб не было меня...
Не беспокойся -я уже исчезла.